Милая Мия и Верховный наставник

Т Сол

Почему мир несправедлив, а люди жестоки? Потому что мы так созданы или сами сознательно выбираем сторону зла? Зачем живём вместе? Неужели мы объединяемся лишь для того, чтобы выжить? Тогда зачем в этом мире человеку даётся любовь и дружба? Два разных полюса: учитель и ученица ищут ответы на эти вопросы в новой книге Т. Сол «Милая Мия и Верховный наставник».

Глава 7

Первое утро в Плантайе

В маленькое окошко проник солнечный свет и настойчиво требовал от Киры срочного пробуждения. Хотя просыпаться совершенно не хотелось. Из открытого окна доносилось пение птиц; ветер, нежно гладя по щекам, приносил вкусный воздух полевых трав. Удобная кровать и мягкое пушистое одеяло, от которого исходил тонкий цветочный аромат, никак не желали отпускать девочку из объятий Морфея. Тем более снилось что-то очень приятное. Но яркий луч был неумолим, и ей пришлось открыть глаза.

Обнаружив себя в чужой незнакомой комнате, Кира в испуге вскочила, но ответы на вопросы: «Где она и что здесь делает?» — восстановили в памяти картину предыдущего дня, и она успокоилась. Радостная улыбка озарила её лицо: сегодня она увидит Мию! Этот факт и магия чудесного утра так подняли ей настроение, что его не смогли испортить ни возможная встреча с раптусами, ни ссора с Миу. Ну если только ссора… но совсем чуть-чуть…

Вчера, когда она ложилась спать, расстроенная и уставшая, было уже темно, поэтому она не заметила, в какой уютной и красивой спальне оказалась. Всё здесь, от постельного белья до кровати и комода, было разукрашено нежными сиреневыми цветами. «Лаванда», — догадалась Кира, вспомнив запах из квартиры Мии. Картинами и вышивкой с изображением этих цветов были украшены даже холодные каменные стены. Дерево и камень, ковка на кровати и светильниках, удобные ротанговые кресла с мягкими подушками — всё было очень милым, домашним. А множество мелких красивых деталей создавало впечатления домика для кукол, о котором Кира так много мечтала в детстве. И всё хотелось рассмотреть и потрогать.

Не спеша она разглядывала на трюмо изящные вещицы. Здесь было всё, что нужно девочке: несколько видов удобнейших расчёсок, одно большое и несколько маленьких зеркал, расписная шкатулка с заколками для любых волос и множество других приспособлений, о назначении которых Кира могла только догадываться.

Достав из рюкзачка осмотрительно захваченную из дома зубную щётку, она прошагала в ванную комнату. И первое, что бросилось в глаза, — большое, почти в пол, открытое окно, а дальше долина, вид которой вызвал у неё снова тёплый, радостный трепет. Она втянула носом чуть сладковатый свежий воздух и на долю секунды прикрыла глаза. Ах, и как же хорошо здесь! Как прелестно!

Вокруг ванной и раковины расставлены свечи: множество, разного размера, но одинаковые по цвету — нежно-сиреневые, они, как и лаванда, которая была здесь повсюду: живая в горшках или подвешенная в сухих букетах, создавали настроение. А ещё нежное, мягкое на ощупь полотенце с вышивкой милых сиреневых цветов, и огромное расписное зеркало, и одноцветная плитка на стенах, и пёстрый мохнатый коврик на полу.

Она умылась, но всё тянула время: возможно, не хотела встречаться с Миу после вчерашней ссоры, а может, просто желала насладиться спокойной неспешностью чудесного утра. Но мысль о том, что где-то там в заброшенном Цедрусе, окруженная раптусами, бродит одна её подруга и, вероятно, именно сейчас ей нужна её, Кирина, помощь, не давала покоя, поэтому, быстро собрав свои вещи обратно в рюкзак, она поспешила к выходу.

Спускаясь по лестнице, Кира уловила тонкий аромат свежей выпечки и, вспомнив о вчерашних вкусностях, с радостным предвкушением шагнула в гостиную. Но улыбка её тут же исчезла, как и желание завтракать.

Погруженный в размышления, за столом сидел Миу со стаканом в руке и с тем непонятным непроницаемым выражением лица, от которого на душе у Киры стало почему-то очень тоскливо. Он ничего не ел, но, услышав её шаги, поднял голову и бросил как-то очень безразлично:

— Привет, — показывая рукой на место, где можно присесть, добавил, — присаживайся. Завтрак готов. Учитель скоро подойдёт.

Кира молча кивнула и села. Она была немного смущена, совершенно не понимая, как же теперь ей вести себя с ним: надменно-равнодушно или нейтрально-вежливо? Вообще-то очень хотелось сказать ему что-то тёплое, чтобы растопить лёд сомнений между ними, но она боялась. Её подозрения, его вчерашняя неожиданная вспышка ярости и сегодняшнее безразличие не дали ей сделать это, и на его нейтральный вопрос, как спалось, она вдруг не сдержалась и выпалила язвительно:

— Знаешь, на удивление хорошо.

Но Миу как будто и не заметил это её раздражение.

— Я рад, — вежливо, но отстранено произнес он, — и, вообще, хотел бы извиниться. Наверное, обидел тебя вчера… Честно, я плохо помню вчерашний вечер.

Его слова по идее должны были обрадовать её, но почему-то произвели совершенно обратный эффект. Внезапно захотелось чем-нибудь запустить в него, сказать что-нибудь гадкое, колкое, только чтобы уж слезло это дурацкое выражение с его лица. Да, лучше уж вспышки ярости, чем этот его отстраненный холодный тон! И хотя она заранее решила, что не будет ничего выяснять у него, но вышло по-другому.

— Нет, вовсе нет, — начала она как будто бы вежливым тоном, но на самом деле не предвещавшим ничего хорошего, — просто я кое-чего не поняла. Может, объяснишь? Оказалось, что вы с Мией оба ученики одного учителя. Мы встречались с тобой на карнавале, ты вроде говорил, что я, — тут Кира слегка покраснела, — красивая. Так почему же ты даже не узнал у неё, как меня зовут?

Он смотрел в недоумении, и она окончательно смутилась, понимая, что выдала себя с потрохами. Зачем? Сама. Сама поставила себя в такое глупое положение! Он открыл было рот, чтобы ответить ей, но она не дала.

— Не парься. Мне всё равно, — яростно бросила Кира, стараясь, чтобы голос не дрожал, а звучал как можно безразличнее.

На мгновение ей показалось, что на его непроницаемом лице отразился интерес, а в глазах появился тот же блеск, с каким он смотрел на неё вчера в долине. Но если и было это, то на долю секунды, а потом он просто перевёл взгляд и снова ничего не ответил. И Кира про себя отметила, что он ужасно, просто ужасно красивый.

«Забыть, всё забыть, что было вчера. Да, и что собственно было-то? Ну болтали, смеялись, ну помог он ей, подал руку. А остальное всё глупости, напридумывала сама. Ничего между ними не было и не могло быть!»

Есть абсолютно расхотелось. Ароматные булочки, блины с множеством различных начинок, бублики с хрустящей корочкой, черешня, разнообразные фрукты, нежный творог и сладкий молочный напиток — всё то, что вчера вызывало такой аппетит и радость, сегодня совершенно не трогало. Она молча ковыряла кусок пирога и хотела только одного: быть подальше отсюда.

Конец ознакомительного фрагмента.