Милая Мия и Верховный наставник

Т Сол

Почему мир несправедлив, а люди жестоки? Потому что мы так созданы или сами сознательно выбираем сторону зла? Зачем живём вместе? Неужели мы объединяемся лишь для того, чтобы выжить? Тогда зачем в этом мире человеку даётся любовь и дружба? Два разных полюса: учитель и ученица ищут ответы на эти вопросы в новой книге Т. Сол «Милая Мия и Верховный наставник».

Глава 5

Старая башня

Внизу по глубокой лощине бежала, извиваясь и петляя, тропинка. Она, будто атласная жёлтая лента, опоясывала мягкую зелёную плоскость луга. Сверху долина выглядела крошечной, какой-то игрушечной. Настоящее расстояние не ощущалось, его стёрли. И отсюда она была похожа скорее на плюшевое пушистое одеяло, постеленное на неровную поверхность, с хаотичными вкраплениями ярких красок луговых цветов.

Казавшийся издалека совсем маленьким, домик, к которому они спустились, вблизи оказался вполне себе приличных размеров. Он был сделан, как и все постройки в Каштании, из белого камня и украшен резными деревянными ставнями. Правда, в отличие от других домов, к нему ещё была присоединена небольшая башня наподобие часовни.

Никто их не встречал. Они даже не стучали. Миу просто взялся за массивную медную ручку, кажется, Кира уже где-то видела подобное, и, прикладывая немало усилий, открыл тяжёлую дверь. Внутри было тихо, хотя, как ни странно, везде горел свет, освещая просторную гостиную с множеством цветов и уютным красивым текстилем. Она уже была в подобном доме, у дяди и тёти Мии. И так же как и там, для них был накрыт стол, что было весьма кстати, ведь Кира проголодалась.

— Угощайся, — произнёс Миу, указывая на еду заодно и прихватывая кусок пирога, — а мне нужно отойти на несколько минут.

На ходу жуя, он обернулся и прибавил тоном рачительного хозяина, обводя свободной рукой комнату: — И вообще, располагайся, чувствуй себя как дома.

Кире не нужно было повторять дважды. Как только Миу ушёл, она тут же подошла к столу и с любопытством начала рассматривать, чем здесь можно поживиться. Такого разнообразия вкусностей она не видела нигде. Тут были и пирожки, которые ещё дымились, и огромная ваза с ягодами: малиной, клубникой, голубикой; и свежеиспечённый ароматный хлеб с пряными травами, золотистый тягучий мёд, и нежнейшие профитроли и даже крем-брюле с хрустящей карамельной корочкой.

Из стеклянного кувшина она налила себе в чашку напиток, похожий на молоко, который на вкус оказался слаще и нежнее; попробовала воздушные печенья: цветные шарики с мягкой сочной начинкой, которые таяли во рту. И когда Миу снова появился в дверях, она, застигнутая врасплох, как раз откусывала большой кусок булки, и вид у неё был при этом весьма презабавный.

— Вкусно? — рассмеялся Миу и, не дожидаясь ответа, добавил: — Аппетит у тебя отменный, как я посмотрю.

Киру смутил такой «комплимент»: ей почему-то хотелось выглядеть в глазах Миу принцессой, которые, по её представлению, почти ничего не едят, поэтому она сконфуженно отложила свою булку, наспех протирая рот салфеткой.

— Я рассказал про тебя учителю, он ждёт нас, но предложил сначала поужинать, — наливая воды, с улыбкой заметил Миу и, наспех выпив целый стакан, возбуждённо продолжил: — ну коли ты уже поела, пойдём, я познакомлю тебя с ним.

Всё было так вкусно, что Кира осталась бы и с удовольствием ещё что-нибудь съела, однако, чувствуя неловкость из-за своего «отменного аппетита», она лишь кивнула и, не задавая лишних вопросов, послушно последовала за ним.

Они поднялись на второй этаж по деревянной узкой лестнице и оказались перед старинной дверью с латунной лентой, которая опять показалась Кире смутно знакомой. Где-то она уже такое видела! Точно! У Мии. Вот и медная ручка, изображающая хвост кота. Но не успела она на этом сосредоточиться, как Миу отворил дверь, и она увидела мужчину в тёмном свободном одеянии возле окна. Что-то было в его облике такое, отчего у Киры сразу пошёл холодок по всему телу.

Он стоял к ним спиной напротив света, его чётко очерченный силуэт указывал на гордую, величественную осанку. Голова его была покрыта остроконечным капюшоном, длинные широкие концы которого, утяжелённые кожаными вставками, свешивались сзади с плеч. При их появлении он не развернулся, не шелохнулся, он даже как будто не дышал, и в комнате повисла гнетущая тишина.

Её непринуждённый счастливо-радостный настрой сразу как-то улетучился, она вдруг почувствовала смутное беспокойство. Ведь был уже вечер, а она даже близко не приблизилась к цели своего пребывания здесь, только потеряла кота, с помощью которого хотя бы могла вернуться домой, пока её не хватились родители! Конечно, она помнила про разницу во времени между их мирами, и папа с мамой сейчас ещё на работе, но всё же! Зачем она пришла в этот чужой дом на отшибе и стоит здесь перед непонятным мужчиной со столь странным поведением? Внутренний голос говорил ей, что нужно срочно бежать подальше отсюда! И она уж было собралась сделать это, как тут, наконец, Миу, будто читая её мысли, начал действовать. Прокашлявшись, он хрипло произнёс:

— Учитель, это Кира.

После этих слов мужчина как будто очнулся от некоего оцепенения, в котором пребывал, Кира поняла это по чуть заметному повороту головы и движению рук. Секунду спустя он развернулся, молниеносно, и каким-то непостижимым образом оказался возле неё. Всё произошло так быстро и так неожиданно, что она испугалась и даже чуть не вскрикнула: ладошка так и застыла возле её рта. Хотя надо заметить, ничего примечательного, а тем более демонического в лице мужчины не было. Обычное лицо худого человека в возрасте. И только жёсткий, проницательный взгляд его серо-голубых глаз говорил о том, что перед нею не совсем обычный человек. Он разглядывал её внимательно секунду-другую, затем по лицу его пробежала лёгкая полуулыбка, и он произнёс:

— Здравствуй, Кира. Меня зовут Зигор-Веллес. Рад с тобой познакомиться.

— Здравствуйте, — протянула она, всё ещё чувствуя внутреннюю тревогу, и, не зная, что сказать дальше, быстро бросила первое, что пришло в голову: — Миу сообщил, что вы его учитель и можете всё, мне нужно найти кота. Вы мне поможете?

— Кота? — медленно переспросил он, и лёгкая усмешка тронула его губы. Затем он сложил перед собой руки и, постукивая подушечками пальцев, вкрадчиво произнёс:

— Думаю, на самом деле ты ищешь не кота, а Мию? Я прав?

— Как?! Вы знаете Мию? — вскрикнула девочка.

— Конечно, я же её учитель, — ответил он, опять слегка улыбаясь уголками губ.

— Надо же! Тот самый! — снова вскрикнула Кира. Она просто не верила в свою удачу. Все её опасения разом исчезли. Конечно, теперь не нужно искать кота, учитель сам подскажет, где Мия. Как хорошо, что она нашла его! Теперь понятно, почему ей сначала было неловко в его присутствии — он же волшебник!

Даже Зигор-Велес не смог сдержать улыбку от её искреннего восхищения.

— А, мы, оказывается, заочно знакомы с тобой, Кира? — величаво растягивая слова, произнёс он, продолжая с большим интересом смотреть на неё. И она под этим его взглядом совсем стушевалась: ей почему-то было неловко принимать внимание от такого человека. А он, как будто понимая это, подбодрил её:

— Я думаю, ты здесь, чтобы найти её, да? И помочь?

— Да! Да! — от волнения она перешла на крик. — Мия пропала, я беспокоилась… Она оставила мне только записку, из которой я поняла, что с ней что-то случилось.

— Всё верно, Кира. Ты поняла правильно. Мия в беде. И ей нужна твоя помощь.

— Помощь? — эхом вторила Кира. От этих слов у неё чуть не подкосились ноги. Она ведь просто хотела найти Мию. И честно говоря, до этого момента и не думала, что ситуация настолько серьёзная. Действительно, трудно себе представить, что в стране, где все так тебе тепло улыбаются, где всё так безмятежно и красиво, могут случиться какие-то проблемы. Но вот она стоит перед взрослым человеком, учителем Мии, который может всё, и он говорит ей, что её подруга в беде. Ужасно! И что теперь делать? Она не знала.

— Где она? Что с ней? — кидала она вопросы, и щёки её пылали.

— Боюсь, это долгий разговор, — вкрадчиво ответил Зигор-Велес, качая головой. — Сначала я хочу показать вам кое-что.

С этими словами он подошёл к стене справа, отодвинул драпировку, за которой оказалась очередная дверь размером в половину нормального человеческого роста, и открыл её. Всем им пришлось нагнуться, чтобы пройти через этот проём. По узкой круглой форме помещения, в котором была только каменная лестница, Кира поняла, что они находятся в башне.

Они стали подниматься. Открытая кирпичная кладка стен была влажной на ощупь, пахло сыростью, и Кира ощутила себя, как в тёмном глубоком колодце, в котором, впрочем, она никогда не была. Но идти вверх оказалось тяжело. Ступени были мокрыми и скользкими, к тому же намного выше обычных, и с не привычки она всё время спотыкалась, а стены, сужаясь с каждым поворотом, сжимались так сильно, будто пытаясь выдавить непрошеную гостью наружу, и девочка начала задыхаться. «Это, наверное, клаустрофобия — боязнь закрытых пространств», — промелькнула мысль у неё в голове. Но учитель, который шёл первым, на удивление, очень легко и ловко продвигался вперёд, а сзади был Миу, поэтому Кире пришлось отбросить свои страхи, напрячь силы и не отставать.

Наконец восхождение завершилось. Они очутились на смотровой площадке с открытой галерей, по которой гулял ветер. Старый знакомый расшалился тут не на шутку: то он, мимоходом ласково перебирая волосы, улетал себе куда-то, то с воем возвращался, пронизывая до костей, сбивая с ног. Уже совсем стемнело, и непроницаемый покров ночи окутывал башню со всех сторон. Полное отсутствие света: ни луны, ни мельчайших огней города, и Кире начало казаться, что они одни на краю мира, а за стенами этой башни ничего нет и никогда не было. Всё исчезло. А скоро исчезнут и они.

Она стояла рядом с Миу, они смотрели на Зигор-Велеса, который вглядывался куда-то в даль, в темноту. Будто там можно было что-то рассмотреть! Все хранили молчание. Наконец, она, не выдержав, первая взяла мальчика за руку. Ей было страшно. Он сжал её пальцы в знак поддержки. И это было последнее, что девочка чётко запомнила. Дальше события развивались по какому-то совершенно нереальному сценарию. Жуткий испуг. Она летит вниз. Вернее, было ощущение какого-то бесконечного падения в чёрную бездонную пропасть. Руки похолодели, стали мокрые, жуткое напряжение между лопатками. От страха она закрыла глаза. И всё…

Осознание вернулось, когда она почувствовала, что кто-то поднимает её, ноги ощутили жёсткую поверхность, и она открыла глаза. Первое, что Кира увидела, — лицо Миу, он сочувственно улыбался ей. За мальчиком стоял Зигор-Велес. И все они находились в каком-то прозрачном шаре. Она вытянула руку и потрогала его поверхность. Пластичный, но в то же время довольно жёсткий на ощупь. Все эти мысли заняли у неё секунды две, когда она, наконец, увидела то, что должна была заметить сразу.

Ад! Они были в аду! Ничего ужаснее Кира никогда не могла бы себе представить даже в кошмарном сне! Это был другой мир, другая реальность, другое измерение, нечто настолько омерзительное и чудовищное, что мозг впоследствии отказывался принимать как реально увиденное.

Мрак. Серо-свинцовое небо с багряной прослойкой посередине. Они стоят в центре какой-то безжизненной каменной равнины, где нет даже намёка на подобие растительности: ни травинки. Огромное плато лишь изрезано небольшими кратерами, покрытыми чёрной маслянистой жидкостью, которая периодически пускала большие матовые пузыри, издавая при этом отвратительные звуки. Приглядевшись, Кира заметила множество каких-то непонятных полупрозрачных существ, состоящих как будто из мутного размытого стекла, медленно стекавшихся отовсюду к гигантской желеобразной горе, которая, кажется, была подобием их жилища. Она то затягивала в своё липкое слизистое чрево, то извергала наружу этих тварей.

В ближайшей к ним воронке с кипящей чёрной жидкостью Кира неожиданно заметила несколько таких существ. У них было что-то на голове, типа нароста в виде гребня, который, извиваясь, разворачивался и превращался в подобие хобота, втягивающего в себя эту жуткую массу.

Внезапно две твари, как будто что-то не поделив между собой, сцепились непонятно откуда взявшимися чешуйчатыми хвостами: очертания и конфигурация их фигур всё время менялись, поэтому сложно было понять, из чего они состоят, есть ли у них конечности, сколько, какие. Хвосты, или что-то им подобное, выскакивали прямо из лоснящейся смоляной жижи и острыми наконечниками, похожими на иглу, жалили тела друг друга. При этом твари издавали страшные гортанные звуки, похожие не то на крик, не то на рёв.

Эта драка так напугала уже и без того почти бесчувственную девочку, что она упала бы в обморок, если бы рядом не было Миу, который всё ещё держал её за руку. Отвернувшись, чтобы не видеть больше и не слышать всё это, она крепко прижалась к его плечу и закрыла веки. Мальчик что-то тихо сказал учителю. Она не увидела, а только поняла по наступившей тишине, что они снова куда-то перемещаются. К горлу подступила тошнота, а голова закружилась, как после долгого качания на качелях. Ей было так плохо, что она не могла заставить себя открыть глаза. И лишь, когда Миу прошептал ей на ушко: «Не бойся, всё закончилось», — она, наконец, отпрянув от него, медленно осознала, что жуткий мир агрессивных чудовищ исчез.