Путешествие как образ жизни. Исследователь Центральной Азии П. К. Козлов

Т. И. Юсупова, 2016

Книга посвящена одному из самых ярких и успешных русских путешественников, исследователю Центральной Азии П. К. Козлову (1863–1935). Среди последователей Н.М. Пржевальского он занимает особое место – как по продолжительности экспедиционной деятельности, так и по ее результативности. Привезенные им уникальные археологические и естественно-исторические коллекции обогатили российские музеи и положили начало новым специализациям в востоковедении (тангутоведение) и археологии (изучение хунну). В то же время яркая личность и многогранная деятельность П. К. Козлова сыграли важную роль в популяризации российских географических открытий, в формировании общественного интереса к региону исследований – Монголии, Китаю и Тибету, в привлечении общественного внимания к профессии путешественника. На примере его жизни и деятельности в книге рассматривается социальный портрет «русского путешественника» и особенности организации экспедиций в Центральную Азию в конце XIX – первой трети XX века в России, а также международное признание заслуг П.К. Козлова в изучении Азиатского материка. Для тех, кто интересуется историей изучения российскими исследователями Китая, Монголии и Тибета.

«Центральная Азия стала для меня целью жизни»

Сколько раз я был счастлив, стоя лицом к лицу с дикой грандиозной природой Центральной Азии.

П. К. Козлов^[63]

Тибетская экспедиция В. И. Роборовского, 1893-1895

Участие в экспедиции Пржевальского 1883–1885 гг., как мы уже отмечали, определило дальнейший жизненный путь Козлова. «Из этого двухлетнего, первого для меня путешествия, — вспоминал он в автобиографическом очерке, — я возвратился иным человеком: Центральная Азия стала для меня целью жизни»^[64]. В другой публикации он уточнил: «Здесь, на Тэтунге^[65], впервые сознательно пробудилась и моя душа — я познал собственное влечение к красотам дикой горной природы. Природа вообще, центральноазиатская в особенности, завладела мною окончательно»^[66].

Тибетская экспедиция 1889–1890 гг. под руководством Певцова еще более укрепила его в мысли о правильности сделанного профессионального выбора — стать путешественником-исследователем.

Третью экспедицию в Центральную Азию Петр Кузьмич совершил вместе со своим другом, также учеником Пржевальского, Всеволодом Ивановичем Роборовским (1856–1910)^[67]. Эта экспедиция стала частью плана РГО по изучению «восточных окраин Нагорной Азии»^[68], разработанного с учетом рекомендаций Пржевальского, которые он высказал в 1883 г. в своей последней книге^[69]. Для его реализации Совет РГО планировал организовать одновременно две экспедиции, чтобы они соединили произведенные ими съемки своих маршрутов в Сычуане — юго-западной провинции Китая, известной своей богатой дикой природой. Государственный Совет по представлении Министерства внутренних дел выделил РГО на эти цели специальное финансирование^[70]. Первую возглавил Г.Н. Потанин (1835–1920) — уже известный и авторитетный исследователь этого региона. Организовать вторую предложили Роборовскому, а в качестве его помощника пригласили Козлова^[71].

Представленный Роборовским план экспедиции был одобрен Советом РГО 18 мая 1892 г. Он включал три основные задачи: пройти по Восточному (Китайскому) Тянь-Шаню и еще не исследованной центральной области плато Большого Юлдуса; обследовать Люкчунскую впадину к югу от оазиса Турфан (произвести съемку и нивелировку и обустроить метеостанцию для организации долговременных метеонаблюдений); исследовать восточную часть Наньшаня, откуда добраться до Сычуани и юго-восточной части Тибетского нагорья — области Кам.

Девять месяцев ушло на подготовку экспедиции, согласование ее маршрута и состава с Министерством иностранных дел и Военным министерством, на получение разрешения от властей Цинской империи вести научные исследования на ее территории. По представлении военного министра П. С. Ванновского 10 февраля 1893 г. Николай II утвердил Тибетскую экспедицию под руководством Роборовского. В ее состав вошли 13 человек: начальник — штабс-капитан 145-го пехотного Новочеркасского императора Александра III полка Роборовский, его старший помощник — поручик 1-го лейб-гренадерского Екатеринославского Императора Александра III полка Козлов, помощник и переводчик — губернский секретарь В.Ф. Ладыгин (1860–1924), два препаратора и восемь человек конвоя («нижних чинов»)^[72], в том числе фельдфебель Г. И. Иванов. Инструменты, необходимые для производства топографической съемки, определения астрономических координат, высот местности и других измерений, предоставили Главный штаб, РГО, Главная физическая обсерватория. Кроме того, братья Н. М. Пржевальского, Владимир и Евгений Михайловичи, передали Роборовскому экспедиционные инструменты и книги, оставшиеся после его смерти^[73].

Из Москвы отряд Роборовского выехал 1 апреля 1893 г. по железной дороге в Севастополь. Здесь пересели на пароход до Батуми, оттуда по Закавказской железной дороге в Баку, где вновь на пароход, чтобы пересечь Каспийское море и опять поездом, уже по Закаспийской железной дороге, в Самарканд, откуда в Ташкент и затем в Пржевальск^[74]. Последние участки пути (до Ташкента и в Пржевальск) добирались на почтовых лошадях, а снаряжение доставили на обозах. В Пржевальск — отправной пункт экспедиции — прибыли 20 мая. Перед ее началом преданные ученики посетили могилу Николая Михайловича на берегу оз. Иссык-Куль. «Укрепленные духом, полные сил, энергии и надежды на счастливый успех предприятия»^[75] Роборовский и его товарищи 15 июня 1893 г. выступили в трудный путь.

В ходе путешествия было немало экстремальных ситуаций. Так, например, в августе 1893 г. Петр Кузьмич отправился на экскурсию к хребту Коктекетау (Тянь-Шань). Путь к одному из перевалов преградил большой ледник (5 км длиной и 200 м шириной), который он решил обследовать, для чего поднялся до его вершины. На обратном пути он едва не сорвался в пропасть. Сам Козлов так описывает этот случай: «Спуститься обратно по леднику было чрезвычайно тяжело, тающий снег скользил под ногами. Несмотря на опытность в горных восхождениях, я трижды обрывался и последний раз чуть не навсегда. Зияющая пропасть ледника смотрела мне прямо в глаза. Дна ее не видел, так она была глубока. На глазах своего номада [проводника] я от одного неверного шага потерял равновесие и с ужасной быстротой скатился не один десяток шагов. Как сейчас помню тот момент, когда я тщетно цеплялся за скользкий лед <…> И только благодаря попутному камню, плотно сидевшему во льду, мне удалось спастись!»^[76].

Работа экспедиции Роборовского большей частью проходила в очень трудных географических и климатических условиях. Ураганные ветры в Цайдаме валили с ног не только людей, но и вьючных лошадей и яков. Высоты на окраине Тибетского нагорья достигали 4000 м, а их склоны были покрыты льдом. В приказе по Главному штабу по возвращении экспедиции отмечалось, что «отряд штабс-капитан Роборовского перенес много трудов и лишений от стужи, зноя и болезней, от отсутствия воды, пиши и корма для животных»^[77]. В верховьях тибетских истоков Хуанхэ в ночь на 28 января 1895 г. Роборовский тяжело заболел — у него случился инсульт. Несколько дней стоянки не принесли улучшения в его состоянии. Возвращение экспедиции стало неизбежным, и 5 февраля отряд выступил в обратный путь.

Однако и здесь экспедицию поджидала серьезная опасность. У подножия гор Амнэ-Мачин русские путешественники 13 февраля 1895 г. пережили столкновение с недружественным отрядом кочевых тангутов. В уже упомянутом приказе по Военному ведомству указано, что «шайки диких тангутов числом до 200 человек <…> предательски подкрались к бивуаку и открыли по нему огонь. Штабс-капитан Роборовский, поручик Козлов, губернский секретарь Ладыгин, мещанин Курилович, унтер-офицеры Иванов и Смирнов и урядники Байнов и Жаркой смело приняли бой, метким огнем выбили засевших за закрытиями тангутов и рассеяли их с большим уроном, без потерь с нашей стороны. Благодаря такому образу действий экспедиция спасла свои драгоценные коллекции от тангутов и открыла себе свободный проход через их земли»^[78]. В октябре 1897 г. Военное ведомство отметило участие Козлова в этой практически боевой операции серебряной медалью «За походы в Средней Азии 1853–1895»^[79].

К счастью, в дальнейшем пути таких опасных инцидентов больше не было. Путешественники проследовали вновь через Турфан, оазис Гучен, Джунгарию и 21 ноября 1895 г. вернулись на родину, в Зайсан. Козлов в экспедиции Роборовского проявил себя зрелым, глубоко подготовленным исследователем, способным решать многообразные научные задачи. Он совершил 14 самостоятельных маршрутов, «с замечательным самоотверждением и рвением, весьма обдуманно и умело», по характеристике Роборовского^[80]. В своих экскурсиях-рекогносцировках Козлов прошел 8000 км с глазомерной съемкой, выполнив практически половину картографических работ экспедиции^[81]. Проведенные дополнительные исследования озера Лобнор позволили ему вступить в полемику с известным шведским исследователем Центральной Азии Свеном Гедином (Sven Hedin

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

63

Цит. по: Овчинникова Т. Н. П. К. Козлов — исследователь Центральной Азии. С. 64.

64

Козлов П. К. Русский путешественник в Центральной Азии. Автобиографический очерк (1911)// Козлов П. К. Русский путешественник в Центральной Азии. Избранные труды. К столетию со дня рождения (1863–1963). М.: Изд-во АН СССР, 1963. С. 25.

65

Тэтунг (совр. назв. Датунхэ) — река в китайских провинциях Цинхай и Ганьсу, приток Хуанхэ.

66

Козлов П. К. Николай Михайлович Пржевальский, первый исследователь Центральной Азии. С. 91.

67

В. И. Роборовский участвовал в третьей (1879–1880) и четвертой (1883–1885) Центрально-азиатских экспедициях Пржевальского. О нем см.: Басханов М.К. Русские военные востоковеды до 1917 года. Библиографический словарь. С. 204–205; Соколов Б. С. Всеволод Иванович Роборовский — выдающийся исследователь Внутренней Азии // Вопросы истории естествознания и техники. 2002. № 3. С. 507–517; Юсов Б. В. Всеволод Иванович Роборовский. М.: Географгиз, 1952.

68

В XIX — начале XX в. российские и зарубежные исследователи в качестве равнозначных названий внутренней, бессточной части Азиатского материка использовали наряду с Центральной Азией (Central Asia) также «Нагорная Азия» (High Asia), «Внутренняя Азия» (Inner Asia), «Срединная Азия».

69

Пржевальский Н. М. Как путешествовать по Центральной Азии // Пржевальский Н. М. От Кяхты на истоки Желтой реки. С. 65–66.

70

Известия ИРГО. 1892. Т. XXVTII. С. 599–600.

71

Роборовский В. И. Предварительный отчет об экспедиции в Центральную Азию в 1893–1895 гг. // Известия ИРГО. 1898. Т. XXXIV. С. 1.

72

Известия ИРГО. 1893. Т. 29. Вып. 2. С. 98. Роборовский В. И. Труды экспедиции ИРГО по Центральной Азии, совершенной в 1893–1895 гг. Ч. 1. Отчет начальника экспедиции В. И. Роборовского. СПб.: Типография М.М. Стасюлевича, 1900. С. 14.

73

Там же. С. 3.

74

Пржевальск — так назывался г. Каракол в 1889–1922 и 1939–1992 гг.

75

Роборовский В. И. Предварительный отчет об экспедиции в Центральную Азию в 1893–1895 гг. // Известия ИРГО. 1898. Т. XXXIV. С. 4.

76

Козлов П. К. Отчет помощника начальника экспедиции // Труды экспедиции ИРГО по Центральной Азии, совершенной в 1893–1895 гг. под начальством В. И. Роборовского. Т. II. СПб., 1899. С. 17–18.

77

Архив РГО. Ф. 18. Оп. 2. Д. 85. Л. 12. Приказ по Военному ведомству, 23 января 1896.

78

Там же.

79

РГИА. Ф. 1343. Оп. 36. Д. 11561. Л. 6 об. Послужной список П.К. Козлова, 1898. Этой медалью награждались лица, имевшие отношения к военным походам и экспедициям в Среднюю Азию. Медаль имела два варианта — серебряный и бронзовый. В конце XIX в. Средней Азией стали преимущественно называть территории Западного и частично Восточного Туркестана, а Центральной Азией — территории к востоку от Памира.

80

Роборовский В. И. Предварительный отчет об экспедиции в Центральную Азию в 1893–1895 гг. // Известия ИРГО. 1898. Т. XXXIV. С. 58–59.

81

Овчинникова Т. Н. П. К. Козлов — исследователь Центральной Азии. С. 81.