Одушевляющая связь

Т. В. Бабушкина, 2009

Татьяне Викторовне Бабушкиной привычнее было оказываться героем книг, чем их автором. О жизни созданного ею тридцать пять лет назад клуба «ЭТО» – Эстетика-Творчество-Общение – писали Леонид Жуховицкий в книге «Счастливыми не рождаются», Евгений Богат в книге «Семейная реликвия» и многие другие писатели, журналисты и педагоги. А собственные книги Татьяны Бабушкиной – это и методическая мозаика, очень практичная, доступная и актуальная, и, в то же время, опыт навеивания атмосферы, вдохновения, без которого любая задумка останется без дыхания. Это книги о том, как взрослый и ребёнок могут изо дня в день приносить счастье друг другу, используя простейшие и вечные детали быта и бытия. Книги «Часы пробили в дюжину», «О щедрой радости детства» и «Одушевляющая связь» входят в трилогию итоговых книг Т. В. Бабушкиной «Что хранится в карманах детства». В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Событие детства

Все мы живём в соседстве с детьми. И это соседство рождает множество ситуаций, на которые ты не можешь не реагировать.

Все удивительные истории с детьми начинаются обыкновенно.

Однажды зимой в окне дома напротив я увидела сразу шесть детских лиц, словно приклеенных к стеклу. Они смотрели на меня, я на них. Так продолжалось некоторое время. Несколько дней подряд мы просто смотрели друг на друга. Однажды я махнула им рукой, они тоже замахали. Так продолжалось ещё некоторое время. Потом, когда я выходила из подъезда, они стали кричать в форточку: «Тётя!».

Несколько дней, и я не выдержала, пошла на другую сторону: узнать, кто там живёт.

Оказалось, там поселилась многодетная чеченская семья. Мы стали с ними дружить. На Новый год вместе нарядили ёлку. Дети плохо знали русский, я предложила им походить к нам в клуб. И вскоре у них появились друзья-ровесники. Они перестали всё время смотреть в окно.

Если ты врач, то идёшь на любой вызов. Если ты взрослый, то идёшь на зов любого ребёнка.

Декорации для мероприятий клуба у меня лежат в пристройке на улице. Они очень красивые, интересные. Когда приходит время их разбирать, дети из нашего двора подходят, смотрят, знакомятся. Так вот и подошли ко мне маленькие девочки Наташа и Юля. А вскоре мне под дверь просунулся лист под названием ПИСЬМО. Там было написано: «Спасибо за доброту» и нарисовано два сердца: от Наташи и Юли.

Я сразу написала им ответ. Взяла большой красивый конверт, нарисовала на нём много красивых марок, надписала: «Девочкам». И прикрепила над своим почтовым ящиком.

Они быстро ответили: рисунок с цветами, но не только: «Переверни!». А там — «Раскас о нас». Рисунки с подписями. Причём «мы» для них — это и они, и я, и моя собака, и мяч, и цветы на моём окне. Рассказ о нашем общем мире. И так живём до сих пор: когда встречаемся, они вежливо здороваются и обращаются ко мне на «вы». А когда пишут — всегда на «ты», как к равной.

И я, как равная, отвечаю на все их письма, а они нетерпеливы и уже с утра бегут проверять почту.

Не так уж трудно быть взрослым, который считает, что какие-то вещи, важные для них, и на самом деле очень важны. Не подыгрывать «да-да-да», а серьёзно, со своей взрослой точки зрения понимать, что когда ребёнок пишет письмо, он приподнимается на цыпочки, приобретает новую для себя значимость. Как не поддержать его? Ребёнок узнаёт, что можно написать то, что трудно при встрече сказать. И потом — это на самом деле важное событие: получение письма.

Сегодня, к сожалению, жизнь многих детей лишена событий. Родителей волнует только будущее ребёнка. Они настойчиво выращивают его будущее, не обращая внимания на естественное состояние настоящего.

Фантазии, мечты, друзья, игры — всё это кажется несерьёзным на фоне полезных образовательных занятий. И даже так: «Перестань ты говорить по телефону, займись делом, тебе же учить надо!».

Взрослые втащили в дом законы социальности, и это повсеместно: дома ребёнка тренируют по законам школы, смотрят на него глазами учителя или потенциального работодателя. Не родными глазами.

Даже проблемы здоровья и питания решаются не собственным чутьём, а авторитетным мнением. Ребёнка выращивают, словно поросёнка или телёнка, по внешним правилам. Вся детская атрибутика отсекается, забота о сегодняшнем состоянии ребёнка не подразумевается. И получается, что ребёнок в своих конкретных необходимостях одинок. У него даже нет дома безопасной территории детства: семья живёт по тем же суровым законам выживания, что и общество.

Но для ребёнка всё это внешняя жизнь. Ровная, бытовая. В ней нет контрапунктов и кульминаций, необходимых для полноценного взросления.

Мне возразят, что есть детские утренники, семейные праздники. Есть, но в них, как правило, нет законополагания детского праздника. Взрослые их проводят по собственному сценарию. Фотографируют, снимают на камеру, и это для них главное событие — полюбоваться внешним видом праздника.

Или вот семейная прогулка. Даже в зоопарке, присмотритесь, разворачиваются публичные ссоры между детьми и родителями! Ребёнка одёргивают, ругают, наказывают, потому что он не туда пошёл, испачкался или сказал что-то не то. Ведут детей жёстко или вообще не реагируют.

Очень мало взрослые делают жестов, протягивающихся к ребёнку, как открытая ладонь. Обычный их жест — к себе, одёргивание.

Общаясь с детьми, бывает, слышишь какой-то внутренний голос, находишь знак. Под Новый год я встретилась с книжкой о кругосветном путешествии детей. Образ корабля для детей захватил меня. А через некоторое время я узнаю, что в нашем городе живёт художник и бард Валерий Копейка, который привёз с Северного моря ладью, точную копию поморской ладьи XIV века. Он спустился на ней по рекам. И мне представилось, что такой корабль не мог попасть к нам в порт случайно.

Я долго искала этого человека. Но, ещё не найдя, рассказывала детям об этой ладье, о нашем возможном путешествии на ней. Страшно рискуя обмануть детские ожидания, я составляла с детьми карту путешествия. Мы рисовали пригласительные билеты, придумали рыбу, которая поплывёт за нами, не забыли про бутылку с запиской. Мы мечтали. А я ругала себя за безответственность и продолжала искать хозяина ладьи. И нашла! Сначала Валерий отказывался везти детей: на ладье почти нет бортиков. Потом заразился нашей идеей, но проблемой стал кран: надо спустить ладью на воду. В конце концов всё у нас получилось.

Причал, ожидание отплытия, билеты, провожание. Мы ведь давно уже никого не провожаем и не встречаем.

А как только устроились в ладье, сразу почувствовали запах мокрого дерева. Дотронулись до мачт, до пеньки — и затихли. Это было неожиданно: тихо в удовольствие, а не по приказу взрослых. Вода, ветер, простор и — покой. Большая река смотрела на нас, корабли нам сигналили. И как будто нечто живое передвигало нас в пространстве. Было огромное ощущение события. Настоящего события, которое сплетается из долгожданности и совместности переживания.

Обычно неизвестно, как повлияет на судьбу ребёнка то или иное прикосновение взрослого. Но точно известно, что есть тайна детства, и без чуткого участия взрослого истинно детская жизнь невозможна.

* * *

Прикосновение — как пальчик Бога, дотрагивающегося до спящего Адама на фреске Микеланджело.

Прикосновение как рождение: первый шлепок — пробуждение к жизни. Но и последнее прикосновение — горсть земли, прощальный поцелуй.

Прикосновение бывает возвышающее, поддерживающее — когда держим ребёнка над головой или одобрительно похлопываем.

Прикосновение как азбука немых, соединение пальцев, взаимосвязь написанных букв.

Сегодня прикосновение часто опережает не только слово, но и само отношение. Прикосновение девальвируется, если становится самоцелью и легко доступно. А ведь, касаясь, можно или отдать часть себя, или отнять что-то очень важное.

* * *

Главное — это пропитка слов.

Когда в детстве я повышала голос или начинала капризничать, бабушка не сердилась, а ласково замечала: «Танечка, не забывай — тон делает музыку».