Очень странные Щеппы

Сэмюэл Дж. Хэлпин, 2019

Это история о сонном городке под названием Пена, месте, где воздух полнится историями о бесследно исчезающих детях. Поппи предстоит провести лето у бабушки в Пене. Скукотища… Однако очень скоро начинают происходить странности! Девочка находит записную книжку с обложкой будто из тончайшего шёлка, бабушка говорит, что кусочки сахара надо обязательно запирать на ночь, чтобы не случилось беды, а в Пене тем временем пропадают дети. Это началось много лет назад. И с тех пор детей в Пене становится всё меньше. Объединившись с новым другом по имени Эразмус, Поппи берётся выяснить, что творится в городке. Как с исчезновением связана заброшенная ткацкая фабрика, расположенная в мрачном Загадочном лесу? Почему окружающие вздрагивают при одном упоминании о последних хозяевах фабрики – странных Щеппах?

Три

Уксус

В приёмной врача пахло, как в гостинице, где Поппи останавливалась вместе с тётей в ночь несчастного случая с мамой. Плакаты на стенах выцвели, а заламинированные стенды, призывающие тщательно мыть руки, пошли пузырями и отслаивались.

Поппи почесала шею и оттянула колючий ворот вязаного джемпера. Утро выдалось на удивление холодным, но сейчас она жалела о своём решении одеться по погоде. Джемпер был ещё одним её творением. И хотя поначалу она думала, что сочетание коричневой, фиолетовой и белой шерсти — это оригинальная идея, в итоге пришлось признать, что джемпер был похож на то, что обычно набрасывают поверх дивана.

Бабушкин врач, доктор Йеммен, казался приятным мужчиной, но бабушка явно получала удовольствие, притворяясь, что ненавидит его.

— Тильда Хериссон? — позвал доктор Йеммен.

— Да иду я, иду, — отозвалась бабушка, поднимаясь и нащупывая в сумке направление. — Я не глухая. Орать необязательно.

— Сегодня у нас проверка слуха, так что вскоре мы сможем в этом убедиться, не так ли, миссис Хериссон? — улыбнулся врач.

— Что?! — выпалила бабушка.

— Еще я склоняюсь к проверке зрения, — добавил доктор Йеммен, заметив Черчилля. — Потому что я не помню, чтобы перед названием моей клиники было слово «ветеринарная».

— Забавно, — сказала бабушка. — Потому что я также не помню, чтобы где-то там висел знак «Свиньям вход запрещён».

Доктор Йеммен закатил глаза и убрал рецептурный бланк в папку, лежащую на стойке регистрации.

Бабушка подмигнула Поппи.

— Сиди здесь, пока я не вернусь, кнопка. Присматривай за Черчиллем. Я всего на минутку. — Доктор Йеммен поторапливал её войти в кабинет, и она пробормотала напоследок: — Если выйду от него живой.

Черчилль улёгся у ног девочки. Поппи думала полистать какой-нибудь журнал, но мама всегда говорила, что болеющие дети оставляют на них микробы, и если Поппи возьмёт их почитать, то подхватит тиф или холеру и умрёт прежде, чем кто-нибудь успеет произнести «антисептик для рук».

Затем Поппи вспомнила о книжечке у себя в кармане. К её разочарованию, страницы были пусты, не считая крошечных инициалов «М. Г.», вышитых на внутренней стороне обложки. Меркантильная Горилла, возможно? Или Морской Гребешок?

— Скорее всего, это просто дневник, который та леди так и не завела, — пробормотала Поппи.

— Что это? — раздался вдруг незнакомый голос.

Поппи подняла глаза. С другого конца комнаты на неё смотрел мальчик с волосами такого светлого оттенка, какой Поппи видеть ещё не приходилось. У него были яркие зелёные глаза, а кожа бледная, как чашка свежего молока. В руке он держал небольшую, но толстую книгу «Дешифровка криптографии» за авторством доктора Нила Гантара. С шеи мальчика свисала какая-то объемная штука на ремне, в которой Поппи узнала цифровую видеокамеру. Она видела такие только в фильмах девяностых годов. Рядом с этим необычным мальчиком стояла леди с чёрными волосами, ногтями, выкрашенными в чёрный цвет, и с чёрной помадой на губах.

— Свинья в приёмной… — пробормотала леди себе под нос.

— Что «что»? — спросила Поппи.

Мальчик подошёл и сел рядом с ней.

— Это, — сказал он, постучав пальцем по книжке.

— Это… книга.

— Что за книга?

— Я не знаю, — ответила Поппи и перелистнула страницы. — Она пустая.

Она продолжила делать вид, будто читает пустую книжку.

Мальчик вздохнул, после чего взял у неё из рук книжку и тщательно осмотрел. Затем поднёс к самому лицу и снова вздохнул. Поппи неловко улыбнулась женщине, та в ответ саркастически хмыкнула.

«Должно быть, это его мама, — подумала Поппи. — Я не виню её за такой яркий макияж. Я, наверное, тоже захотела бы спрятаться, будь у меня такой сын».

Мальчик понюхал страницы.

— Она не пустая, — сказал он Поппи.

— В каком смысле? Конечно, пустая.

— Нет.

И, к ужасу Поппи, он высунул язык и лизнул страницу.

Поппи выхватила у него книжку и вытерла рукавом. Мама была права. Болеющие дети любят оставлять везде свои микробы. Теперь она наверняка сляжет со скарлатиной ещё до наступления ночи.

— Ты что творишь? — возмутилась она. — Она даже не моя!

— Уксус, — сказал мальчик.

— Уксус? — повторила Поппи.

— Я так и сказал.

— Как тот, который добавляют в салат?

— Попробуй, сама узнаешь его на вкус, — предложил мальчик. — На этих страницах что-то написано уксусом. Чтобы это прочесть, тебе понадобится фен.

— Поппи? — донесся бабушкин голос. — Ты готова? Доктор Йеммен закончил меня мучить, и теперь мы можем пойти по магазинам.

— До следующего раза, миссис Хериссон, — улыбнулся доктор Йеммен.

Он повернулся к мальчику с белыми волосами и указал ему внутрь кабинета. Прежде чем скрыться за дверью, мальчик обернулся к Поппи и сказал:

— Уродский джемпер.

— У тебя есть фен, бабушка? — спросила Поппи, пока они шли по главной улице Пены.

Черчилль на серебристом поводке жизнерадостно трусил впереди.

— Нет, — ответила бабушка, останавливаясь, чтобы перевести дух. — Фены — это пустая трата денег. Если мне нужно быстро высушить волосы, я пользуюсь утюгом. Но так как я стара, у меня осталась всего пара волосинок, поэтому не о чем хлопотать.

Поппи стиснула пальцы, представив себе эту картину. Бабушка всегда считала себя выше правил безопасности. Она неустанно твердила, что никогда не пользовалась напёрстком.

Ветер пронёс мимо них по улице пустую упаковку от сахарного печенья в виде сердечек и с джемом. Руби, подруга Поппи, их обожала и ела каждый день в школе на первой перемене.

Поппи ощутила прикосновение чего-то волнующего и неосязаемого. Она схватила бабушкину руку и прижала к щеке.

— Поппи, дорогая?

Поппи молча стиснула её ладонь.

«Она здесь. Всё хорошо».

Поппи подняла голову. Удивительно, но главная улица Пены совсем не казалась сонной. Вдоль поднимающейся по склону дороги тянулись магазинчики из красного кирпича, разбавляемые сеткой пустых клумб и выцветшими знаками «Продаётся». Перед супермаркетом медленно ржавел большой хлопкопрядильный станок, видимо, поставленный здесь в качестве украшения. А в самом конце улицы находилось место их назначения — магазин тканей мисс Элизы Кринк «Пёстрое переплетение».

Когда они зашли в пахнущее плесенью помещение, откуда-то из глубин донёсся звон колокольчика. Полки магазина занимали катушки позолоченных нитей, пуговицы с камнями, мятый шёлк, изящные вышивки «фитильками», скомканные завитки шантильского кружева и рулоны ватной набивки.

Элиза Кринк шагнула за прилавок с гигантским рулоном неоново-голубой ткани на плече и шипящим утюгом в руке. Полотно было красиво обёрнуто вокруг картонного цилиндра, слегка погнутого на одном конце.

— Да это же моя любимая покупательница, миссис Хериссон! — хрипло воскликнула она.

— Она говорит то же самое каждому Тому, Дику и Гарри, заходящему в эту дверь, — шепнула бабушка Поппи. — Из меня такая же её любимая покупательница, как из неё — курица.

Но всё внимание Поппи было устремлено на карандаш, торчащий на манер шляпной булавки из седых волос Элизы, которые выглядели так, словно кто-то плюхнул ей на голову только что взбитый зефирный крем. Элиза носила мятый кафтан сине-серого цвета и очки, будто сплетённые из ржавой медной проволоки. На её пальце тускло поблескивал напёрсток, пока она носилась по всему магазинчику, как загнанный эльф.

— О! Так последняя партия ткани из фабрики Хеллиган была для вас, миссис Хериссон, — сообразила Элиза и постучала себя пальцем по лбу. — Как глупо с моей стороны. Тысяча извинений. Три рулона, я правильно понимаю?

Бабушка кивнула.

— Но давайте проверим на всякий случай. Прошу за мной, дорогая миссис Хериссон. Простите, так неловко…

Опустив голову, Элиза поспешила по коридору. Бабушка и Поппи двинулись следом.

В конце загромождённого товарами магазина находилась простая деревянная дверь. Вяло улыбаясь, Элиза открыла её маленьким ключом.

Поппи нетерпеливо выглянула из-за бабушкиного плеча, но её ждало разочарование. В комнате было много полок, но, за исключением трёх длинных свёртков в углу, она была пуста.

Элиза сощурилась на ярлычки.

— Шесть ярдов усатой ноющей ткани, восемь порченной промытой норки и три вычесанной и вздыбленной чёрной пряжи.

Ткани были упакованы в скромную сероватую бумагу, и Поппи не терпелось их увидеть.

Вернувшись к прилавку, бабушка достала со дна своей сумки кошелёк.

— Наличными или карточкой? — спросила Элиза.

Бабушка протянула ей смятую бумажку, и Элиза напечатала чек. Поппи ещё никогда не слышала, чтобы кассовый аппарат производил столько шума.

Покончив с делами, Элиза бросила на Поппи взгляд хитрых глаз.

— Что это у тебя под рукой, моя печенюшечка?

Поппи лишь тогда поняла, что Элиза обращается к ней.

— Книжка, — ответила она, переступив с ноги на ногу.

Элиза свела вместе кончики пальцев и легонько кивнула бабушке.

— Позволено ли мне будет взглянуть на неё, солнышко?

Поппи не хотела показывать книжку Элизе, но так как формально книжка ей не принадлежала, то неохотно протянула руку.

Сердце Поппи без какой-то явной причины ускорило ход.

Элиза ахнула и выхватила книжку из пальцев Поппи. Её нижняя губа задрожала.

— Это шёлк, — прошипела она. — У этой книги переплёт из шёлка. Я уже много лет не видела ничего подобного. Это один из старых хеллиганских шелков.

— Откуда ты знаешь? — спросила бабушка.

У Поппи зачесались руки, когда Элиза провела своими узловатыми пальцами по обложке книжки.

— Нет такой ткани, в которой вплетена история темнее, чем переплетение хеллиганского шёлка. Я чувствую запутанные хитросплетения его нити.

Поппи плотно стиснула зубы. Элиза Кринк была не первой за это утро, кто заинтересовался её книжкой. Вдруг она тоже учует уксус?

Элиза сняла очки. Её глаза были круглыми как блюдца. Она взяла Поппи за руку и заставила провести пальцами по обложке.

— Чувствуешь это? Ткань будто дышит в твоей руке, как кожа. Этот шёлк соткали во тьме, далеко от света.

Тогда же Поппи выпал шанс как следует рассмотреть напёрсток Элизы. Оказалось, он не был надет на палец, а держался на зажиме, нацепленном на обрубок пальца.

— Сколько? — спросила Элиза бабушку, закрыв книжку и пододвинув её к себе.

Она громко побарабанила по прилавку. В ней что-то изменилось, будто за последнюю минуту она выросла на пару дюймов.

Поппи постаралась дышать медленно и глубоко. Её сердце неслось вперёд со скоростью борзой.

— Мы не собираемся её продавать, — быстро возразила она. — Книга не продаётся.

— Это твоё? — мягко спросила Элиза.

Поппи опять помялась.

— Да.

Её сердце перепрыгнуло через барьер и помчалось дальше.

Элиза резко повернулась к бабушке.

— Миссис Хериссон, я готова предложить целых восемьдесят пять фунтов за эту книгу и бесплатную доставку следующего заказа — учитывая вашу больную ногу и всё такое. Что скажете?

Поппи хотелось сказать мисс Кринк отправляться восвояси, но она смолчала. В конце концов, это был её магазин.

Бабушка молча взглянула на Поппи, и та посмотрела в ответ. Бабушкина нога на самом деле выглядела опухшей после всей этой ходьбы.

Поппи не верила в телепатию, но в тот момент она не сомневалась, что бабушка знала, о чём она думает.

— Вы слышали мою внучку. Книга не продаётся, — дерзко улыбнулась бабушка и, забрав книжку, отдала её Поппи, которая тут же спрятала книгу в карман.

— Сто пятьдесят фунтов, миссис Хериссон, и бесплатная доставка до конца года. Подумайте о своей бедной ноге!

— Как я сказала, мисс Кринк, — тихо ответила бабушка, — эта книга не продаётся. И заверяю вас, моя нога прекрасно себя чувствует и полным ходом идёт на поправку. Более того, мне настолько лучше, что я готова что-нибудь пнуть.

— Но… — начала Элиза.

Позади них раздался кашель. Обернувшись, Поппи увидела пожилую женщину с пустым взглядом. На ней был бежевый костюм, а под мышкой — медная слуховая трубка. С появлением нового клиента к Элизе вернулось её прежнее настроение. Она наклонилась к Поппи.

— На твоём месте я держала бы эту книжку при себе, — слабо улыбаясь, прошептала она. — Или вообще никогда бы с ней не расставалась.

Направляясь к выходу, Поппи чувствовала затылком взгляд мисс Кринк. У девочки волосы на голове зашевелились, и она практически вылетела из магазина.

«Как странно, — подумалось Поппи. — Очень и очень странно».