Изнанка

Сьюзи Литтл

Едва закончив колледж, Кристина знакомится с очаровательным Андреем. Первая любовь с первого взгляда уносит девушку в мир воздушных замков. Все хорошо, пока Крис не становится законной женой Андрея. Теперь она никуда от него не денется, можно снять маску. Побои, попытка самоубийства и, наконец, смерть двух детей. Очнувшись после адской пытки в реанимации, Кристина решает отомстить за все.

Иллюстратор Екатерина Макарова

© Сьюзи Литтл, 2022

© Екатерина Макарова, иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-4493-0502-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ.

Я вышла замуж по залёту. Это была сумасшедшая любовь с первого взгляда. Первая любовь. До встречи с НИМ считала, что любви не существует, это всё выдумки и происки писателей, поэтов, чтоб было о чём писать. На большее же ума не хватает, кроме как о любви писать. И Петрарка этот, со своей платонической любовью к Лауре, просто дебил. Как можно любить того, кому вообще плевать на твое существование? Видимо, чтоб было что воспевать в своих стихах. Да, я так считала до девятнадцати лет. А потом случилось это.

Тем летом я как раз закончила обучение в колледже. После девятого класса поступила на отделение секретарь-референт. Родители отговорили оставаться в школе закончить одиннадцать классов.

— Ты не сможешь сдать ЕГЭ! — убеждала мать.

— Ну, нет у меня денег на твоё обучение в университете. А своим умом ты вряд-ли поступишь. На такое способны лишь единицы, — утверждал отец.

— Кроме того, — уговаривала матушка, — если тебе так уж горит учиться в университете, то после колледжа ты сможешь поступить сразу на третий курс. Будешь сама зарабатывать и оплачивать свою учёбу.

И на том спасибо. Отучилась, закончила с красным дипломом. А устроиться по специальности не смогла. Всем, видите ли с опытом работы нужны. А где этот опыт взять, если тебе девятнадцать и ты только закончила колледж. Пришлось устраиваться официанткой в ресторан Пегас, чтоб хоть как-то начать зарабатывать на жизнь. Родителям хотелось поскорее снять меня со своей шеи. В Пегасе я быстро подружилась с рыжеволосой оторвой Регинкой. Часто, после смены, которая заканчивалась в два часа ночи, с отваливающимися руками и ногами мы мчались не домой, а в самый крутой ночной клуб, чтоб оторваться там и потанцевать. А в десять утра появиться на работе и виду не показывать, что мы провели бессонную ночь. Да, у молодости есть свои преимущества. Мамина подруга как-то сказала: «Молодость, продукт скоропортящийся». Бестолковая дура. Это твоя молодость быстро испарилась, а мне ещё до тебя далеко.

Ночной клуб мы любили за то, что там можно было вдоволь потанцевать, потратить свои чаевые на коктейли. Нам с Регинкой нравилось эпатировать публику. Частенько во время медляков мы танцевали вместе, притворяясь лесбийской парой, даже целовались во время танцев. Всё это делалось для того, чтоб к нам не приставали пьяные, жаждущие лёгкого съема и бурной ночи мужики. Мы приходили не для этого. Просто разрядиться после рабочего дня и повеселиться. После вышеупомянутых танцев мы возвращались к своим коктейлям за стойку и просто смеялись над глазами-блюдцами тех, кто жадно наблюдал за нами во время лесбийского танца.

В один из таких вечеров я встретила Его. Мы сидели за стойкой и пили мартини с апельсиновым соком. К нам подошли два молодых человека. Один из них обратился ко мне:

— Девушка, мой друг очень хочет познакомиться с вами, — он показал на приятеля.

Я посмотрела на страждущего бедолагу. Водянисто-голубые глаза выражали щенячью мольбу: хозяюшка, не бросай, возьми меня к себе домой. Я высокомерно оглядела «щеночка» сверху вниз. Темно-русые волосы со стрижкой меня вчера выписали из дурдома, поэтому я с радостью подстригся под горшок. Горшок венчали обвислые щеки и тонюсенькие губы. Дальше выпирал живот, месяцев на семь беременности. Да и росточком беременный щенок оказался невелик, примерно, на пол головы выше меня. А мой рост, на минуточку, сто шестьдесят пять сантиметров. Я презрительно отвернулась от этого чуда и хотела было, бросить парню, обратившемуся ко мне, что-нибудь язвительное, как мы встретились с Ним глазами. Он смотрел на меня своими карими зрачками не отрываясь, на лице играла добродушная улыбка. Я посмотрела ему в глаза и… утонула в них. Было такое ощущение, что я нырнула в глубокую прорубь, а вода была не холодная, наоборот, теплая, комфортная, совсем не хотелось выныривать. Вспомнив о приличиях, пришлось оторвать взгляд от не знакомца, но не сдержалась, улыбнулась в ответ.

— Андрей, — представился молодой человек и протянул мне руку.

— Кристина, — слишком быстро и неожиданно, не дав себе времени подумать, ответила ему и манерно протянула ему кисть руки для поцелуя. Да и плевать, что ты предлагал мне рукопожатие, если хочешь со мной продолжить разговор, тебе придется поцеловать мою руку.

— А моего друга зовут Генка, — пытаясь перекричать клубную музыку, ответил Андрей, целуя кисть моей руки.

Отлично, он принял мои правила игры.

Генка услышав сквозь музыкальный шум свое имя, выглянул из-за плеча друга и помахал мне рукой, играя при этом своими полубрежневскими бровями.

— Вы мартини девчонки пьете? — Андрей заглянул в мой стакан с коктейлем и повернулся к бармену. — Приятель, повтори девочкам то, что они заказывали.

Не жадный, отметила про себя я и внимательно посмотрела на молодого человека. Русые с легкой рыжинкой волосы вьются крупными кудряшками. Он не отращивает шевелюру, но и не стрижется коротко. Похоже, гордится своими кудрями. Щеки обрамляют толстенные бакенбарды. Баа, да в профиль это чистый Пушкин! И он знает о своем сходстве с великим поэтом! Крупный, слегка удлиненный, немного кривоватый нос. Я бесцеремонно шарю взглядом по его лицу: длинные будто нарочно подкрученные ресницы, мне б такие. И снова ныряю в его карие, почти черные глаза как в бездну. Что ты делаешь со мной, Андрей? Беру себя в руки и напускаю высокомерный вид.

— Ммм… спасибо за коктейль, — поблагодарила я и указала пальцем на подругу, — А это Регина.

— Очень приятно, — кивнул Андрей Регинке, — и часто вы, девочки, лесбиянками в общественных местах притворяетесь?

Я вскинула брови, пытаясь сделать вид, что не понимаю:

— Притворяемся? С чего ты взял?

— Вижу. Вы просто пришли сюда отдохнуть, а не парней снять на вечер. И чтобы к вам не приставали, вы и притворяетесь розовенькими. Но это не так, я вас сразу раскусил.

— Неужели? Интересно, многие тут такие же догадливые как и ты? — парировала я.

— Я думаю, все догадались, — улыбнулся Андрей, — просто все боятся, что вы их тут же отошьете.

— А вы значит, смелые такие, не боитесь? — вставила свои пять копеек Регинка.

— А зачем бояться таких милых и красивых девушек? — улыбнулся ей Андрей.

— Да, мы не из робкого десятка, — снова высунулся из-за андреева плеча пухлощекий Генка.

С моего лица мгновенно исчезла улыбка, а вот, Регина, наоборот, одарила его голливудским оскалом.

— Кристина, — Пушкин неожиданно взял мою руку в свою теплую, мягкую ладонь, и мне в тот момент не захотелось убирать свою ладонь, — может, вы не откажетесь сесть с нами за столик. Если вы не захотите, приставать не будем, честно.

— Да, мы не маньяки, нам просто будет приятно, если вы присоединитесь к нам, — подтвердил бутуз Генка и впился своими глазенками в мое лицо.

Я почувствовала как меня в спину ткнула своим локтем Регина и резко обернулась к ней.

«Что скажешь?» — одними глазами спросила подруга.

«Не знаю, вроде нормальные», — тем же способом ответила я ей.

«Может, согласимся?» — прохлопала ресницами Регинка.

«Давай попробуем, если не понравится, сбежим от них» — безмолвно ответила я.

И мы зажгли. Андрей оказался хорошим танцором. Мне приятны были его случайные прикосновения, знаки внимания. Парни заказали нам с Регинкой очень много коктейлей. Слишком много. Так много, что я проснулась на следующее утро в чужой кровати. Открыла глаза, огляделась вокруг, пытаясь понять что произошло и увидела, что на стуле прямо перед кроватью сидел Андрей. Он наблюдал за мной, пока я спала.

— Привет, — он поздоровался с доброй ухмылкой, — проснулась? Будешь кофе?

Я села в кровати и уставилась в маленькую дырочку на стене. Видимо, раньше в ней был гвоздь, на котором что-то висело. Разглядывала отверстьице с таким усердием, будто оно могло помочь мне вспомнить добрую половину прошедшей ночи. Как познакомились с парнями помню. Как танцевали на сцене, выделывая ошеломляющие па, тоже помню. То, что было выпито море коктейлей припоминаю. Помню, также, мне было плохо, взможно, даже рвало. Но как я оказалась в этой квартире — хоть убей не помню. И что происходило в этой кровати ночью? Осторожно заглянула под одеяло и с облегчением выдохнула: вся одежда на мне! Только босоножек не хватает. Я одета, значит ничего не было, спасибо, Господи.

— Так ты кофе пить будешь? — выжидающим взглядом смотрел на меня Андрей.

— Кофе? — озираюсь по сторонам в поисках обуви — Буду. А где Регинка?

— Ушла, — вставая со стула равнодушно ответил молодой человек.

— Ушлаа? — такого предательства я никак не могла от нее ожидать. — Вот это новости.

Я встала с кровати:

— Где я могу умыться?

— Ванна, там, — Андрей кивнул головой в сторону одной из дверей в коридоре.

Открыв кран я отчаянно начала смывать размазанные остатки вчерашнего макияжа. Выглядеть пандой с утра, тем более перед Андреем совсем не хотелось. Уход подруги меня раздосадовал, на работе сегодня устрою ей разбор полетов. Это можно расценивать как предательство: слиняла из квартиры незнакомых парней, бросив меня здесь одну. Сучка. Зубной щетки с собой нет, а на зубах создает противную терпкость шершавый налет. Выдавливаю в рот пол тюбика зубной пастой и отчаянно тру зубы указательным пальцем, полоскаю горло. Ну, вот, уже терпимей. До дома доживу. Нерешительно направляюсь на кухне. На столе уже дымятся две чашки кофе.

— Извини, — Андрей указывает на стул, — я пока не обзавелся женой, поэтому еды в холодильнике у меня нет. Зато есть кофе и печеньки. Садись.

Он внимательно разглядывает моё умытое лицо и удовлетворённо замечает:

— Ммм… без макияжа ты ещё красивее.

— Да, ладно тебе, — отмахиваюсь от комплимента, как от надоевшей мухи.-Лучше расскажи, что вчера было и почему Регинка ушла, бросив меня здесь одну.

— А ты ничего не помнишь? — он восхищенно-снисходительно смотрит на меня.

Мотаю головой и смущенно опускаю взгляд в пол:

— Нет..

— Не удивительно. Тебя так тошнило. Последняя пара коктейлей с текиллой были лишними.

— Я ещё и текиллу пила? — присвистываю, такого от себя я не ожидала. Ни разу не пила эту дрянь, а благодаря сегодняшней ночи, даже вкуса этих кактусов вспомнить не смогу. Все-равно, что и не пробовала.

Андрей смеется, видимо, моя потеря памяти его забавляет.

— Дааа, — протягивает Пушкин и решает меня добить подробностями. — Вы вчера после мартини с нами горящую самбуку пили, потом абсентом шлифанулись, ну, и под занавес текиллой заправились. Организм Регины оказался крепче твоего. А тебя рвало сначало в клубе, потом в такси, и затем в моём туалете. Вы лыка не вязали, адреса своего сказать нам так и не смогли, мы и решили не бросать вас на улице, отвезли ко мне домой. Мне было жаль тебя, ты такая хорошенькая. Уложил тебя спать в свою кровать не раздевая. Сам лёг рядом, но ты не бойся, я к тебе не приставал. Грех было пользоваться твоей беспомощностью. Я люблю, когда всё взаимно.

Внутри разлилось приятное тепло. Мало того, что симпатичный, так еще и благородный. В животе приятно что-то зашевелилось. Я с благодарностью посмотрела ему в глаза. Со вчерашнего вечера в них ничего не изменилось: я по-прежнему в них тону.

— А Регинка? — опомнилась я.

— Ну, — задумчиво отвел взгляд Андрей, — пока ты спала, Регинка трудилась.

— Как это? — не поняла я.

— Ты же помнишь, что понравилась моему другу Генке? Он заметил, как ты вчера брезгливо отвергала его. Танцевала только со мной, на него ноль внимания. Он ревнивый малый. Когда мы приехали сюда и я уложил тебя в кровать, Генка порывался ворваться в спальню и воспользоваться твоим коматозным состоянием. Я не дал, мы почти подрались. Генка оторвался на твоей подруге. Он всю ночь был с ней. Отпускал из комнаты только, чтобы принять душ. А когда он захрапел, Регина рада была ноги унести отсюда. Ей не до тебя было.

— А Генка, где? — почти заикаясь поитересовалась я.

— Генка ушёл за пол часа до твоего пробуждения. Дома ему влетит от беременной жены, — усмехнулся Андрей.

Вот это новости. Получается, это не Регинка предала меня, а я ее. Пока я преспокойно спала, она попала в передрягу с этим щенкоподобным кругликом Генкой. Вот Гад, ещё и покушался на меня. Сейчас в моих глазах Андрей выглядел настоящим защитником и героем. Мои размышления прервало урчание в его животе.

— Послушай, я хотел бы позавтракать. Может, составишь мне компанию? Съездим в МакДак? Перекусим?

— Мне нужно успеть домой, привести себя в порядок перед работой.

— А где ты работаешь?

— В Пегасе официанткой.

Он посмотрел на часы: девять утра.

— Во сколько ты должна быть на работе? — участливо спросил Андрей.

— Сегодня в двеннадцать.

— Мы все успеем. Я смогу тебя немного проводить после завтрака. Я вызову такси, собирайся.

Честно говоря, есть мне не хотелось. А вот расставаться с Андреем не было желания, нужно было оттянуть этот момент. Поэтому с мыслями: была, не была, согласилась поехать в Макдональдс. Моя сумочка ледала на прикроватном столике в спальне, а туфли аккуратно поставленные ждали меня в прихожей. Мы вышли из подъезда, ждали такси. Я стояла позади Андрея и разглядывала его широкую атлетическую спину. Нестерпимо захотелось прикоснуться к нему. Я осторожно положила свой указательный пальчик в его раслабленную ладонь. В ответ пальцы Андрюши нежно сжали робко мой предложенный перст.

В кафе за завтраком мы познакомились с Андреем поближе. Было так интересно с ним, что не хотелось расставаться и было видно, что это взаимно. Я нехотя поглощала свой чизбургер, всё больше налегала на любимый тягучий, до боли в мозге холодный, клубничный коктейль. Он же, наоборот, жадно поглощал двойной бургер и фри. Ел большими укусами, по-мужски. После Макдональдс Анрей проводил меня до остановки маршрутного такси. Он замялся:

— Мне так хочется подарить тебе что-нибудь на память… — он ласково провел большим пальцем правой руки по моей щеке, на секунду задумался, — А, точно, пойдем!

— Но куда? — я начала было упираться, но Андрей схватил меня за руку и потащил.

— Пойдем-пойдем — не оборачиваясь поторапливал меня Андрюша.

— А как же маршрутка?

— На следующей доедешь.

Он привел меня в Л'Этуаль.

— Выбери себе духи, какие ты любишь.

Я думала, что ослышалась, но Андрей подозвал продавца:

— Помогите девушке выбрать, — и сам отошел в сторону и стал наблюдать.

И я выбрала. Самые любимые. Аква ди Джио от Джорджио Армани. Я тащилась от этих духов как кошка от валерьянки. Ароматный шлейф, который лился целую минуту, когда я проходила по улице. Сыщики не нужны, все знакомые по аромату определяли, что я где-то поблизости. Он держался на коже больше суток, смешивался с собственным запахом и превращался в нечто ещё более соблазнительное.

— У тебя хороший вкус, — одобрил мой выбор Андрей. — Ты во сколько заканчиваешь работать?

— В два ночи.

— Значит, в два ночи я тебя встречу и от тебя должно пахнуть этими духами.

Он поцеловал на прощание меня в щёку и я мотыльком впорхнула в маршрутку. Времени оставалось на то, чтобы принять душ, высушить волосы, уложить их и сделать макияж.

— Ты где была? — мама сложила руки на груди, намеревалась устроить допрос.

— Ай, потом. — Отмахнулась я от неё. — На работу опаздываю. Завтра всё расскажу.

Как раз успею придумать версию для тебя, — добавила про себя я.

День казался замечательным: как-то по-особенному светило солнце, настроение такое, что хотелось бежать вприпрыжку, словно маленький ребенок. Все вокруг радовалось и пело.

— Ну, ты как? Жива? — встретила меня у входа Регинка и поволокла в банкетный зал, где нас никто не смог бы услышать.

— Я жива, а ты как? Мне Андрей рассказал, что ночью тебе не сладко пришлось.

— Этот Гена просто зверь какой-то. Такое ощущение, что у него год секса не было.

— Так ты сама согласилась с ним? — я недоумевала.

Регина замялась, поморщилась, видно, сомневалась, стоит ли мне все рассказывать. Отводя глаза, все же начала признаваться.

— Ну-у, знаешь… я когда много выпью… в общем, не очень контролирую себя. Вот он и уломал меня на секс. Я была такая пьяная. А он сначало первый раз, потом долгий второй, во время которого я даже протрезвела. Я только успела душ принять, думала спать ляжем, а он опять. И так всю ночь! Пять раз! Представляешь? После пятого я в душ вместе с сумочкой и всей одеждой ушла. И домой быстрей слиняла. Я думала, этот маньяк проснется и до тебя уже доберется. Ты уж извини, что бросила тебя.

— Да, ничего. Когда я проснулась, этого Генки уже не было в квартире, только Андрей. Слушай, он сказал, что Генка этот драку из-за меня ночью устроил. Это правда?

Регинка поморщилась, я поняла, что неприятно отвечать.

— Да, было дело. Ему же ты поначалу понравилась. Он так ревновал тебя к этому Андрею. Тот возился с тобой как с ребенком маленьким, пока тебя тошнило, потом на руках спать отнес. А Генка, стал ломиться в спальню, я ее хочу, кричал. Андрей не пускал. Я тогда с виски на кухне за столом сидела. Ещё тогда хотела сбежать, но тебя бросать не стала. А Генка потолкался с твоим и успокоился. Пришел на кухню, махнул стакан виски и ко мне начал приставать. Дальше ты уже знаешь. А у тебя с этим Пушкиным что-нибудь было?

— Не-а, — довольно ответила я.

— Прям совсем ничего? — не верила Регина.

— Ну утром он меня в МакДак повел завтракать. Потом в Л'Этуаль духи купил. И на прощание в щёчку поцеловал. Сказал, что сегодня после работы встретит меня.

— Ого! Да у вас романтика? А тебе самой он нравится? — завистливо спросила подруга.

— Очень — я зажмурилась, перед глазами стоял Андрей.

— Слушай, я сегодня с тобой не пойду после работы. Вдруг, твой Андрей с этим противным Генкой придет. А я с ним видеться больше не хочу.

— Тебе и не стоит. Андрей сказал, что у него жена беременная.

— Вот козёл, — возмущенно топнула ногой Регина, её щёки густо покраснели, — как будто в грязи искупалась, фу.

Весь свой рабочий день я порхала между столов гостей, хотелось каждому дарить улыбку. Хотелось, чтобы поскорее закончился день.

После душного, тяжелого накуренного воздуха зала кафе, жаркий летний, нагретый асфальтом городской ветерок казался чистейшим горным альпийским бризом.

— А я уже заждался, — опираясь ногой о черный фольц ваген, стоял Андрей с букетом длинных отливающих бархатом темно-красных роз.

— Вот и дождался, — я подошла к нему вплотную и сама не соображая, что делаю, потянулась к нему.

Андрей одной рукой прижал меня к себе, во второй продолжал держать цветы, прижал меня к себе поплотнее и мы впервые поцеловались. Сильно, страстно. Его язык бешенно вращался у меня во рту, я вторила ему. Мне не хватало воздуха, но не могла оторваться, хотелось выпить его прямо здесь, сейчас, до дна. Голова закружилась, я вот-вот потеряю сознание. Наконец, он меня отпустил. Пытались отдышаться. Теперь он смотрел на меня совсем другими глазами: яркими, светящимися, уносящими в космос планетами.

— Поедем в кафе? — Андрей продолжал прижимать меня к себе за талию.

— Нет, не хочу в кафе, — хватит с меня и вчерашнего.

— Это тебе, — он вспомнил о букете и отдал его мне.

Я зарылась лицом в розы и жадно вдохнула тонкий аромат. Он наклонился и тоже втянул носом аромат, но не роз, а моей шеи. Почувствовал купленные утром дузи и удовлетворенно кивнул.

— Тогда, может, поедем ко мне? — он пытался заглянуть мне в глаза, но я отвела взор.

Не слишком-ли рано? Быстрым потоком потекли мысли. Хотя, сеглдня ночью мы спали в одной постели. И он мне нравится, очень. Но рано, может, решить, что я легко доступна и не будет ценить. Попользуется и выкинет как ненужную тряпку. Но, он вроде, не похож на тех, что пользуются. И смотрит на меня влюбленными глазами. Ночью не попользовался. И, да, пожалуй, я сама хочу с ним поехать. Куда угодно. Хоть на край света. С ним не страшно.

— Ну, так что скажешь? — он всё еще ждал ответа.

— Поехали, — прошептала я и передо мной тут же открылась дверь его машины.

Андрей достал из холодильника запотевшую бутылку шампанского:

— Будешь?

— Нет, и без негохорошо.

Он медленно подошел ко мне, взял стал играть моим волосом. Резко притянул к себе и прижал поплотнее. Внизу я почувствовала нечто очень твердое, отдающее жаром. Ты готов, промелькнуло в моей голове и мы изголодавшимися волками вцепились друг в друга. Не помню как оказались в спальне на кровати, хорошо запомнилось лишь как умело и искусно, не прерывая поцелуя он раздевал меня. Я рывком сорвала с него рубашку, вырванные с корнем пуговицы затрещали и горошинами застучали по полу. Дошла очередь до брюк, ремень не хотел поддаваться. Слишком сложная для меня конструкция замка. Со всех сил рванула за язычок ремня. Застежка тут же отлетела.

— Ты порвала мой ремень — восхищенный шепот в темноте.

— Плевать, — стягиваю с него брюки.

Наконец, его твёрдый, горячий член оказывается в моей ладони. Ощупываю: длинный, сантиметров 22, ровный, плотный, даже не круглый, скорее квадратный.

— Уууу, — не смогла сдержать восторга.

— Что? — он смеется в ответ.

— Похоже, ты, мальчик, сегодня будешь выползать отсюда.

— Какой же я мальчик? Мне двадцать пять лет, — он с силой заходит в меня.

В глазах потемнело, вижу лишь искрящиеся звездочки перед собой.

На следующий день у меня был выходной и Андрей попросил остаться у него. Чтобы мать не волновалась из-за моего отсутствия, предупредила её кортким звонком:

— Алло, мам, привет. Со мной все хорошо. Я сегодня домой не приду. И завтра тоже. Все, пока! — не дожидаясь ответа мамы, быстро бросила трубку.

Мы провели в постели весь день, выходили из спальни только поесть.

— У меня в морозилке есть пельмени, будешь? — предложил Пушкин.

— Угу, — согласилась я.

— Сколько тебе пельмешек отварить? — поинтересовался мой мальчик.

— Семь, — ответила, зная свой желудок.

Но Анрея это удивило:

— Семь? А почему так мало?

— Я больше не съем.

Щедро полив полуфабрикаты сметаной, мы с аппетитом начали есть. На этот раз я не смогла сьесть даже семь пельменей. На тарелке оставалось ровно две, а я уже не хотела их доедать. Смогла лишь проглотить половинку предпоследней и с чувством переполненного желудка, отодвинула тарелку от себя:

— Все, больше не могу!

— Гляди-ка, и правда ешь ровно семь пельменей! — Андрей с восхищением смотрел на меня.

— Сегодня только пять с половиной.

— Нет, ровно семь с половиной. Я решил, что ты скромничаешь и решил тебя проверить. Положил в твою тарелку девять пельменей. Ты съела свои семь, восьмую доесть не смогла.

— Ты проверяешь меня? — он восхищенно улыбался мне, поэтому я не знала как реагировать на его поступок.

Вечером, мы, наконец, выбрались из квартиры на прогулку в парк. Он угощал меня сладкой ватой, мороженым и катался вместе со мной на аттракционе. В какой-то момент меня смутила его просьба:

— Иди впереди меня, а я буду смотреть как ты идешь.

— Зачем?

— Хочу смотреть на реакцию мужиков, когда ты проходишь мимо них. У тебя такая сногсшибательная походка. Как у кошечки. Они все шеи себе выворачивают, когда ты мимо проходишь. А армяне так вообще кипятком писают. И если бы ты шла одна, они к тебе пристали бы. Но все видят, что ты идешь со мной и боятся подойти к тебе. Мне это нравится.

И снова я не знала как реагировать. Он с таким восхищением смотрел на меня, глаза так горели, что не было никакого желания возмущаться. Я лишь покорно продефилировала по всему парку впереди него. Но мне Андрей нравился, очень. Сама не знала почему.

Второй мой выходной пролетел как одна минута. Мы не могли оторваться друг от друга.

— Может, переедешь жить ко мне? — как бы невзначай спросил за завтраком Пушкин, когда на утро третьего дня я собиралась на работу.

— К тебе? — новость меня ошеломила. Такого мне ещё никто никогда не предлогал. Это предзнаменовало вступление в настоящую взрослую жизнь и объяснение с родителями, почему я больше не буду с ними жить.

— Ну, да. Будем жить вместе, — Андрей намазал на бутерброд масло, небрежно кинул сверху два кружочка лоснящихся от жира сыро-копченой колбасы, и дал его мне, — все-равно мы теперь пара. Мне хорошо с тобой, тебе со мной… Ведь хорошо же?

Он наклонил голову набок и внимательно посмотрел мне в глаза. Конечно мне хорошо с ним! Я и дальше так же хочу. Будь, что будет.

— Ну, давай попробуем. Правда, я дольше двух недель никого рядом с собой терпеть не могу. Надоедает быстро. Так, что, если надоешь, я уйду, потому что я кошка, которая гуляет сама по себе. И всегда ухожу оттуда, где мне плохо.

— Вот ты какая! — снова ловлю на себе его восхищенный взгляд. — Ладно, посмотрим, куда ты от меня денешься.

Взял меня за подбородок и одарил долгим глубоким поцелуем с привкусом сыро-копченой колбасы.

Следующим утром мне предстояло объяснение с родителями. От одной мысли об этом у меня дрожали поджилки.

— Явилась, наконец-то! — сложила мама руки на груди, едва я переступила порог квартиры. — Ты где была все эти дни? Что происходит.

Я робко достала дорожную сумку из кладовки. Смотреть матери в глаза было страшно. Не знала с чего начать. Тут ещё и папа присоединился. Он поставил ладони на свою мнимую талию и теперь напоминал огромную букву Ф.

— Ты где шлялась? — глаза отца матали молнии.

Хотелось вжаться в пол и стать неведимкой. Почувствовала как неосознанно вжалась в шею моя голова. Вдохнула побольше воздуха в лёгкие, зажмурилась и выпалила:

— Я ухожу жить к своему молодому человеку! — приоткрыла один глаз, земля вроде не разверзлась под ногами, но при взгляде на вытянувшееся лицо матери, поняла, что всё только начинается.

— Что-о? — искры, летящие из глаз мамы напоминали новогодние бенгальские огни. — Ты, что, уже не девственица?

Опомнилась. Пару лет назад на одной из вечеринкок, устроенных сокурсниками я лишилась своей драгоценности. И не потому, что безумно любила своего первого мужчину, сделавшего меня женщиной, а потому что комплексовала. Все подруги были уже откупореными бутылочками и посмеивались над моей невинностью. Я одна в своей группе оставалась девственицей. Тем вечером я сильно набралась вина. Появилось игривое настроение, а тут под руку попался первый мачо на курсе. Все девчонки обмирали при виде его. Ну и… Но не рассказывать же об этом матери. Пошадила её родительские чувства:

— Мне уже девятнадцать лет, я совершеннолетняя уже. Имею право. К тому же он мой первый мужчина.

— Что? — взревел отец.

— Ничего! — я осмелела от сознания своей взрослости.

— И кто он? — было видно, что мать пытается себя сдерживать.

— Ему двадцать пять. Как-нибудь познакомлю вас, — я деловито складывала вещи в сумку.

— И что, ты так и отпустишь её? — отец накинулся уже на мать.

— А что я могу сделать? — начала оправдываться матушка. — Она вон, видишь, взрослая уже.

И они молча, не проронив больше ни слова наблюдали за моими сборами. Я лишь облегченно вздохнула. Все прошло не так плохо. Хвала небесам.

С того дня началась моя самостоятельная взрослая жизнь. Ну, как самостоятельная? Отдельная от родителей-да, а вот самодостаточности Андрей лишил меня почти сразу. В первый же день он потребовал от меня уволиться с работы:

— Я хочу, чтобы ты по ночам была дома, а не обслуживала каких-то там пьяных мужиков.

— Но, я же зарабатываю неплохие чаевые, больше, чем моя зарплата, — попыталась возразить я.

— Я сам хорошо зарабатываю. Моих денег хватит нам обоим. У моей девочки нет необходимости работать, — с этими словами Пушкин заласкал меня поцелуями и я расстаяла, подчинилась его требованиям.

После увольнения моя жизнь изменилась. Утром Андрюша уходил на работу. А я оставалась дома. Убиралась, готовила еду, ждала его возвращения. Но частенько он звонил и предлагал приехать в назначенное место и я мчалась на всех парах, потому что знала, меня ждет сюрприз. Прогулка на речном трамвайике, поход в кино, или на концерт какой-нибудь знаменитости, или просто сидели в кафе. Я была счастлива. Бывали моменты, когда Андрей прогуливал работу, ему дозволялись такие вольности. Он работал в паре со своим дядей. У них была своя фирма и Андрей занимал должность соучредителя. Дядя, отнесся с пониманием к увлеченности племянника и разрешил ему месяц работать в свободном режиме. В те дни, когда Пушкин оставался со мной, мы были неразлучны двадцать четыре часа в сутки, за исключениями походов в туалет. В ванную ходили уже вместе. На пару умывались, а принятие водных процедур превращался в целый ритуал взаимных омовений с кульминационным, не очень удобным в техническом плане, но тем не менее бурным сексом.

Прошло уже больше двух недель, но чувства мои к нему не остыли, наоборот, стали ярче. Андрей мне не надоел, расставаться с ним не хотелось совсем. Как-то мы довольно поздно возвращались с очередной прогулки домой. Остановились на опустевшей детской площадке. Я села на детские качели и Андрюша раскачивал меня. Зажмурила глаза от удовольствия. Наслаждалась волной новых, неизведанных чувств. Отчётливо помню, как стала задавать себе вопросы. Где бы я хотела сейчас находиться? Здесь. С кем рядом мне сейчас хочется быть? С Андреем и ни с кем другим. Хочется мне с ним расстаться? Нет! Так что это? Наверное, любовь. И тут меня осенило, дошло. Я его люблю. Той же ночью, засыпая с ним в обнимку я шепнула ему на ухо:

— Я тебя люблю.

— Я тебя тоже люблю, — через пару секунд тем же шепотом ответил Андрей.

А через три месяца я узнала, что беременна и сообщила об этом своему любимому.

— Вот это новости! А я считал, что я бесплодный. Ни одна девушка до тебя от меня не залетала. Ха-ха, куда вы девки от меня теперь денетесь! — торжествовал своей мужской состоятельности Андрей.

Но это были лишь первые эмоции. Затем он потребовал от меня, чтобы я сделала аборт.

— Я не готов пока стать отцом! Я не хочу, я сам ещё маленький.

Так произошла наша первая ссора. Он требовал избавиться от ребенка, а я не хотела. Атмосфера накалялась и я не выдержала, собрала свои вещи и уходя бросила ему напоследок:

— С тобой, или без тебя я рожу этого ребенка! — хлопнула дверью и ушла к родителям.

Мы не общались неделю. Я призналась в своем деликатном положении родителям. Мама поддержала Андрея, тоже настаивала на аборте. А папа, скрипя сердцем, встал на мою сторону. Андрея он тут же возненавидел.

А через неделю с охапкой моих любимых чайных роз он позвонил в мою дверь. С ходу поцеловал руку моей матери, представился и назвал ее мамой. Потом, необращая никакого внимания на ошеломленную мать встал предо мной на колени.

— Прости, солнышко. Я дурак. Я всё обдумал. Я хочу тебя и нашего ребенка. — протянул мне квадратную бордовую бархатную коробочку. Внутри лежало два обручальных кольца. — Будь моей женой!

Пушкин тут же был прощен. В тот же день мы с бегали за справкой к моему гинекологу и подали заявление в ЗАГС. Месяца ждать не стали. Решили обойтись без свадьбы. Пригласили в кафе наших родителей, где все и перезнакомились. В свидетельницы я позвала Регинку. Мой новоиспеченный муж позвал свидетелем Генку. Тот пришел со своей беременной женой. Регинка сжалилась над маленькой щупленькой женщиной, чей живот, казалось, вот-вот лопнет. Подруга сделала вид, что впервые видит Генку и никогда не проводила с ним бурную ночь и не выползала с видом раненого бойца из спальни. Но в отместку весь праздник шипела мне в ухо, какой Генка козел.

После свадьбы я вернулась в дом Андрея. Уже через неделю стали появляться первые тревожные звоночки.