Веселая служанка

Сьюзен Мейер

Когда-то Кейн и Лиз были мужем и женой, но их брак дал трещину, и они расстались. И вот теперь судьба дает им еще один шанс… ведь они до сих пор любят друг друга!

Глава 2

Элли Свенсон, нагруженная коробками с продуктами, которые надо было занести в один из принадлежащих «Истинному другу» домов, повернулась к Лиз:

— Ты шутишь?

— Ничуть. Мой сегодняшний утренний клиент оказался моим бывшим мужем.

Лиз не собиралась рассказывать Элли про Кейна. Это получилось как-то само собой. Как всегда, когда имеешь дело с Элли — милой, умной, веселой девушкой двадцати двух лет, которая связалась не с тем мужчиной. Лиз дала ей работу и быстро поняла, что выиграла от этого гораздо больше, чем Элли. Девушка скоро стала неоценимым работником. Лиз не просто занималась уборкой и доставкой продуктов для подопечных «Истинного друга», она старалась дать работу каждой жительнице домов-убежищ. Она твердо верила, что любому надо предоставить еще один шанс.

Элли плечом открыла заднюю дверь и оказалась в чистой, хоть и нуждавшейся в ремонте кухне.

— Как это могло случиться?

— Ава, его секретарша, наняла нас убирать дом президента «Кейн корпорейшн».

— И ты не знала, что это твой бывший муж?

Лиз поставила коробки с продуктами на стол.

— Когда мы были женаты, Кейну принадлежала только «Нестор констракшн». Похоже, за три года компания разрослась. А он нашел себе дом попросторнее.

Ей было до некоторой степени обидно, что он продал их дом на набережной. Но она не удивилась. Кейн находился в таком отчаянии после смерти брата, так тосковал, что целиком отдался работе. И большой дом у пляжа, видимо, был чем-то вроде награды за труды.

Элли вышла из кладовки, куда относила консервы:

— На следующей неделе убирать его дом пойду я!

— Нет! — Лиз покачала головой. — Он решит, что я испугалась и сбежала. Я сама пойду. И потом, у меня есть для тебя другая работа. — Она порылась в сумочке, достала заявление о приеме на работу молодой женщины по имени Рита, с которой беседовала накануне, и протянула Элли: — Что ты об этом думаешь?

— Мне кажется, здесь все в порядке. — Та подняла глаза на Лиз: — Ты проверяла ее рекомендации?

— Да. Но она живет в одном из домов «Истинного друга». Как только мы тут закончим, отправимся к ней и скажем, что она принята и будет работать с тобой.

— Хочешь, чтобы я ее поучила?

— Я хочу постоянно находиться в офисе. — Каким бы он ни был. Стол и стулья из комиссионного магазина, кондиционер почти никогда не работает, кафель на полу требует замены. Глаз радуют только ярко-желтые стены и желтый с черным ковер, который скрывает большую часть пола. Тем не менее ее положение гораздо лучше, чем положение женщин, обращающихся в благотворительную организацию. Работа с ними помогала Лиз сохранять чувство реальности. Прошло не так много времени с тех пор, как мать сбежала вместе с Лиз и ее сестрами от мужа-тирана… — А для этого я должна сделать тебя моей заместительницей. — Элли подняла глаза от коробок с продуктами. Лиз улыбнулась: — Продвижение по службе предполагает увеличение зарплаты.

Элли открыла рот, уронила консервную банку и бросилась обнимать Лиз.

— Я буду работать лучше, чем кто-либо!

— Я знаю.

— Нет, серьезно! И я займусь домом твоего бывшего.

— А вот это не обязательно. Мой муж меня не обижал. Помни об этом. Он просто отдалился от меня.

Переживал гибель брата. — Она пожала плечами. — И потом, мы с ним даже не будем видеться.

Лиз убеждала Элли, но сама не была уверена в этом на все сто процентов. Они с Кейном не будут видеться, но она будет дотрагиваться до его вещей, касаться каких-то моментов его жизни, теребить старые раны…

Лиз и Элли разложили продукты и быстро обошли дом — убедиться, что все чисто и прибрано. Вечером сюда приедет новая семья и пробудет здесь несколько недель. Отдохнуть, прежде чем двигаться дальше по жизни.

Пятница. Утро. Лиз, согласно расписанию, должна сегодня убирать дом Кейна. Сидя в ярко-желтой машине «Веселых служанок» недалеко от его дома, она убеждала себя, что ее совершенно не волнует, что она там застанет. Даже если обнаружит у него в постели кружевные трусики, все равно — это ее не касается.

Укрепившись духом, она подождала, пока он выехал из дома в своем великолепном черном «порше» и повернул в другую сторону. И все равно — вид этого автомобиля напомнил ей об их поездках по берегу океана. Верх машины откинут, ветер раздувает ее волосы…

Она закрыла глаза. Да. Их брак был ужасен. Кейн оказался замкнутым трудоголиком. А после смерти брата вообще почти перестал разговаривать. Деловые встречи были для него важнее выходных в ее обществе. Пока она была его девушкой и приезжала к нему из Филадельфии, он как-то находил для нее время. Когда же поженились, свободное время у него исчезло. Ей было безумно одиноко. А когда они все-таки бывали вместе, Кейн был рассеян — думал о своей компании, о предстоящей работе. И даже не пытался допустить ее в свою жизнь. Так зачем вспоминать все это?

Дом Кейна ничего не говорил о своем хозяине. Никаких фотографий, никаких подарков на память. И Лиз решила, что очень просто будет вообразить себе, будто это дом постороннего человека. Она выбросила мысли о Кейне из головы и сосредоточилась на работе. А закончив, просто заперла дом и уехала.

На следующей неделе Лиз решила, что ранний приезд в его дом был ошибкой. И она просто перенесла эту работу в своем расписании с первого места на второе с тем, чтобы уж точно не застать Кейна ни дома, ни возле «порше». Войдя в его кухню, она опять постаралась выбросить мысли о нем из головы, сделать вид, что это дом какого-то незнакомого человека.

Когда она закладывала в машинку первую порцию белья, ей что-то послышалось. Но нет, все тихо. Она вернулась на кухню, говоря себе, что у нее разыгралось воображение. Сложила посуду в посудомоечную машину, включила ее.

Следующий час, в промежутках между стирками, Лиз убирала первый этаж. Когда все белье было выстирано и аккуратно сложено, она поднялась наверх, вошла в его спальню, довольная тем, как ловко умудряется не думать о хозяине дома, — и замерла.

— Кто там? — Раздавшийся с кровати хриплый голос не был похож на голос Кейна, но даже в полумраке она видела, что на кровати лежит именно Кейн.

— Это я, Лиз. Занимаюсь уборкой.

— Лиз?

Слабость его голоса испугала ее. Она положила белье на туалетный столик и бросилась к кровати.

Его встрепанные черные волосы были мокрыми от пота.

— Моя жена Лиз? — пробормотал он невнятно.

— Бывшая жена. — Она положила руку ему на лоб. — Да ты весь горишь!

Лиз бросилась в ванную, нашла аспирин, налила в стакан воды и вернулась в спальню.

— Вот, — сказала она, протягивая ему две таблетки.

Кейн молча взял таблетки и послушно проглотил их, запив водой. Она не удивилась, что он почти сразу откинулся на подушки и уснул.

Лиз закончила уборку, говоря себе, что ей нет дела до того, что он лежит там, в своей спальне, но уйти, не посмотрев, как он себя чувствует, она не смогла.

Кейн все еще спал. Она опять положила руку ему на лоб и нахмурилась. Несмотря на аспирин, жар не спадает. И он совершенно один. Нехорошо бросать его в таком состоянии. Можно позвонить его секретарше. Но секретарша не должна ухаживать за своим боссом, когда он болеет гриппом. Вообще говоря, бывшей жене тоже не следует это делать, но его семья за тысячу миль отсюда, в Канзасе. И Лиз показалась самой себе меньшим из двух зол.

Она тихонько вышла из комнаты, достала свой мобильный телефон и позвонила Элли.

— Привет, дорогая, — сказала Элли, увидев на дисплее номер Лиз.

— Привет, Элли. Рита с тобой?

— Ну да. Она прекрасно работает.

— Это хорошо, потому что, кажется, ей придется сделать за меня мою вечернюю работу.

— Одной?

— Есть проблемы?

Еолос Элли вдруг стал деловым:

— Она прекрасно справится. Эй, босс, я же знаю, где ты. Что-нибудь случилось?

— Нет, все в порядке. Просто я решила вечером не работать. — Лиз пожала плечами. Это не было ложью — она не собиралась не работать. Но и развлекаться, как подозревала Элли, тоже не собиралась. — Остаток дня я буду недоступна. Предупреди девочек. Если возникнут проблемы, пусть звонят тебе, а не мне.

— Так точно, босс! — сказала Элли и рассмеялась. — Как здорово!

Лиз улыбнулась. Хорошо, что Элли нравятся ее новые обязанности.

— До завтра, дорогая.

Она выключила телефон и пошла на кухню. Да, она обещала себе, что не будет проверять, есть ли у Кейна еда, но сейчас, когда он так болен, ему нужны, по крайней мере, куриный бульон и апельсиновый сок. Не найдя ни того ни другого, она взяла сумку, ключи и вышла на улицу.

Купив противогриппозные препараты, куриный бульон, апельсиновый сок и книжку в бумажной обложке, она вернулась. Взяв чистый стакан, тихонько вошла в спальню. Он не спал.

— Лиз?

— Да. Я принесла лекарства. Примешь?

— Конечно.

— Тогда присядь.

Она вылила порцию лекарства в маленький пластмассовый стаканчик и протянула Кейну. Он одним глотком выпил густой сироп, вернул ей стаканчик и опять лег.

Она отнесла лекарства в ванную. И вдруг испугалась. Уход за ним мог вылиться в проблему. Нет, она боялась не того, что ею овладеет прежнее чувство к нему. Завтра она забудет об этом, хотя бы потому, что уже одна мысль о связи с ним вызывает болезненные воспоминания.

Но Кейн терпеть не может быть кому-либо чем-либо обязан. Если она пробудет с ним слишком долго или сделает для него слишком много, он решит, что он у нее в долгу. А для него оказаться у кого-то в долгу значит проявить слабость. А он никогда не проявляет слабость.

Убедившись, что он уснул, Лиз вышла из комнаты, пошла к машине, нашла там брюки и футболку, переоделась в ванной на первом этаже, взяла книгу и стакан с апельсиновым соком, и, устроившись на софе в кабинете, погрузилась в чтение.

Она подходила к Кейну примерно раз в час, убеждалась, что он спит, и возвращалась в кабинет. Но когда, зайдя к нему в четвертый раз, она уже закрывала за собой дверь, он позвал ее:

— Ты куда?

Она опять подошла к его постели:

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. — Кейн сел. — Иди обратно в кровать.

Она поняла: от жара он бредит, путает прошлое и настоящее. Лиз улыбнулась, принесла немного воды и приложила стакан к его губам.

— Пей.

Пока она держала стакан у его губ, он положил руку ей на бедро, потом опустил ниже. От неожиданности Лиз едва не разлила воду. После разрыва с Кейном она ни с кем не встречалась, и прикосновение мужской руки показалось ей и пугающим, и чарующим одновременно…

Он улыбнулся:

— Мне уже лучше.

Стараясь не обращать внимания на разлившуюся по ней теплоту, она произнесла голосом строгой няни:

— Ты бредишь.

Он гладил ее слабой рукой, тоскливо глядя затуманенными лихорадкой глазами.

— Пожалуйста. Мне правда лучше. Ложись в постель.

Эти слова Кейн произнес хриплым шепотом, со страстью, которая, казалось, жила в нем, как самостоятельное существо. Лиз напомнила себе, что это не Кейн. Тот Кейн, за которого она вышла замуж, был холодным, замкнутым человеком. Но что-то в ней не могло не признать, что сейчас он такой, каким она всегда хотела его видеть. Любящий. Тянущийся к ней. Счастливый только лишь из-за того, что она рядом.

И это напугало Лиз больше, чем его рука на ее бедре. Желание и надежда уже подвели ее однажды, когда она так неожиданно вышла за него замуж в Лас-Вегасе. Он был тогда таким добрым, казался таким счастливым… И она наивно поверила, что, если они поженятся, а не будут жить за тысячи миль друг от друга, каждый их день будет счастливым.

И так действительно было — первые три недели. А потом погиб его брат, и Кейн вынужден был помогать отцу вести семейное дело в Канзасе, прибегая для этого к электронной почте и телефону, а еще руководить «Нестор констракшн». И брак стал для него еще одной обязанностью. Лишним грузом.

Вот о чем ей надо помнить. Она стала для него лишним грузом.

Лиз отстранилась от него, расправила плечи. Она ни для кого не будет лишним грузом. Никогда!

— Спи.

Вернувшись в кабинет, Лиз вдруг вспомнила, что, торопясь уйти из его спальни, забыла дать ему лекарство, и вернулась. Кейн мирно спал. Будить его она не хотела. Села на стул у окна, открыла книгу и стала читать при тусклом свете ночника у его постели. Когда он начнет ворочаться, она даст ему лекарство.

Кейн проснулся после самой скверной ночи в своей жизни. То его бил озноб, то он потел так, что промокала подушка. Его тошнило. Все тело ныло. Но самое ужасное — ему снилось, будто Лиз меряет ему температуру, дает лекарства, провожает в ванную.

Он со стоном отбросил одеяло и сел в постели. Он не хотел помнить, что чувствовал, когда она касалась ладонью его лба, когда наклонялась к нему и он вдыхал ее запах. От мысли, что она вернулась к нему, его охватывала сладкая тоска… Кейн глубоко вздохнул. Как можно тосковать о женщине, которая сегодня делит с тобой ложе, а завтра исчезает без каких-либо объяснений?

Просто он дурень. Вот так! Он потерял ее, потому что мучился из-за гибели брата, заглушал муку работой, а для жены не находил времени. Не важно, как она ушла. Лиз не виновата. Вот почему он до сих пор желает ее.

В другом конце комнаты горел слабый свет. Он, видно, забыл погасить ночник. Повернув голову, Кейн увидел Лиз. Она сидела в кресле и смотрела на него.

Он облизнул пересохшие губы. Она так красива! Как фея… Длинные черные волосы, белая, как алебастр, кожа. На ней брюки и футболка. Он понял, что она выключила кондиционер. Вероятно, потому, что его знобило.

И все-таки как она оказалась в его спальне? Они же развелись три года назад.

— Почему ты тут? Как ты тут оказалась?

— Я твоя служанка. Забыл?

— Моя… служанка?

— Твоя секретарша поручила «Веселым служанкам» уборку твоего дома. Раз в неделю.

Он закрыл глаза и опять лег.

— Да, я вспомнил.

— Тебе было очень плохо, когда я приехала сюда в пятницу утром.

— В пятницу утром? — Он резко сел и охнул от боли в мышцах. — Какой сегодня день?

— Утро субботы. Успокойся.

Он впился в нее взглядом:

— Ты была тут всю ночь?

Лиз кивнула:

— Тебе было очень плохо. Я не могла тебя так оставить.

Он откинулся на подушки:

— Благородная Лиз.

— Именно поэтому люди пускают меня и моих работниц в свои дома для уборки. Моя репутация бежит впереди меня.

Он услышал в ее голосе улыбку и подавил волну воспоминаний.

— Думаю, я должен тебя поблагодарить.

— Ради бога!

— И кажется, извиниться за непристойные ласки.

— О, так ты помнишь?

На сей раз она рассмеялась. Мягкий звук достиг его, расслабил, навеял грусть о потерянном. Лиз больше не с ним… Он сам во всем виноват. Он чувствовал себя дураком, слабаком. Но он не позволит себе раскисать!

— Знаешь что? Я очень ценю твою помощь, но, мне кажется, я теперь справлюсь и сам.

— Ты меня выгоняешь?

— Я тебя не выгоняю. Я тебя освобождаю. Считай, что тебя выпустили из тюрьмы.

— Хорошо. — Она встала, взяла свою книгу и пошла к двери. Но у порога остановилась и внимательно посмотрела на него: — Ты уверен?

Кейн и не ждал от нее ничего, кроме полной самоотдачи. И почувствовал себя еще хуже. Он попытался улыбнуться:

— Совершенно. Я чувствую себя превосходно.

— Хорошо. — Она открыла дверь и вышла.

Кейн опустил голову на грудь. По воле судьбы он свалился с гриппом как раз в тот день, когда Лиз пришла делать уборку. Его реакция на нее показала, что встречаться с ней, даже как с приходящей домработницей, не стоит. Он будет снова и снова вспоминать и тосковать о невозвратимом.