Общество забытых поэтов. Роман в драме

Сурен Галстян

Я постарался выразить ценность Любви, Дружбы и Добра, надеясь воодушевить и себя, и моего читателя дорогим мне примером.

Акт четвёртый

Сцена I

Братские Земли. Разговор слуг во время уборки.

Лиза. Ребятки, подойдите расскажу!

Сеня. Ну что там?

Лиза. Не думали, с чего вдруг господам уборка понадобилась?

Филя. Кстати, интересно.

Лиза. Слышала я их беседы мимолётом: как поняла, про девицу какую-то говорили.

Стёпа. А чего ж тут необычного? Господский флигель вон полон всяких девок бывает часто, чего ж не обсудить дела, так сказать, тамошние?

Лиза. Думаешь, ради какой-то девки господа прикажут уборку и пригласят её в господский дом?

Сеня. Тогда кто она?

Лиза. Я думаю, она женщина господина Августа. Заметили, что он в последнее время сам не свой? А значит, влюбился. (Входит Оля) Оля, слышала, что говорю? У господина нашего любовь, вот почему уборку решили приказать внезапно.

Оля. Как? Кого он любит? Кого он мог найти? Или ты про его девку говоришь? Нет, не могла какая-то девка влюбить в себя такого мужчину, как Генрих!

Лиза. Какой Генрих?! Мы говорим про господина Августа. Так ты не шутила, когда сказала, что нравится он тебе?

Оля. Нет, не шутила…

Филя. Глупая! Ну и на что ты надеешься?

Стёпа. Да. Где ты, а где он?!

Лиза. Не трогайте её, не ваше дело!

Сеня. Да, ребят, давайте убирать дом продолжим, а то скоро господа приедут. (Молча продолжили убирать.)

Сцена II

Оля сидит в своей комнате.

Оля. Постоянно меня дразнят. А что, не девушка я, что ли? Нельзя ли мне любить? Будто если в господина влюблена, то мне деньги его нужны — нет! Пусть себе их оставит, пусть хоть подавится ими, хотя не хочу, чтобы он давился; Вот я дура, а вдруг худое загадала, а оно возьмёт да и исполнится… пусть я подавлюсь вместо него! Деньги ни при чём. Разве за деньги он купил свои локоны волнистые да лоб серьёзный, да брови чёрные, густые, а глаза янтарные где купил? Нет, то, быть может, ныне и за деньги сделать можно, но характер и повадки — того ты никогда не купишь; не купишь, а значит, не отнимешь. Когда меня зовёт он, всегда хочу, чтоб подольше, подольше приказывал он мне своим волшебным голоском. А сегодня сказал он мне «милая»! Никогда не забуду, до сих пор то в моих ушах звучит. Но, наверное, сказал случайно… Остальные господа тоже далеко не уроды, все хороши, и все, видно, люди добрые: никогда к нам с их стороны неуважения или грубости не было. Все хороши, но Генрих… Ему что братья его, что слуги, что иные важные люди или совсем не важные — во всех видит лишь человека, если он есть… Надеюсь, во мне он усмотрел… Но нет, слишком замечталась. Иногда (прости меня, моя мораль) завидую я тем девкам, что время с ним проводят, ведь как бы я хотела… но нет: он же их не любит, а мне такого не надо, чтобы во мне видели лишь тело, даже если видеть будет… он. Понимает меня лишь Ирочка одна, бедняжка: влюбилась в наглеца, не то что мой. Ой, назвала его уж я своим! Размечталась! Эх, Ирочка, ей как раз приходится ощущать себя лишь телом нужной. (Смотрит в окно.) Ой, уж едут господа! (Уходит по делам.)

Сцена III

Гостиная Братских Земель. Все поэты, кроме Августа.

Вильгельм. Сеня! (Входит Сеня.) Докладывай.

Сеня. Сэр, уборка выполнена, обед уже готов хороший, а слуги приводят себя в порядок после уборки.

Вильгельм. Хорошо, спасибо, иди пока. (Сеня уходит.) Нам тоже себя в порядок надо бы привести. (Все расходятся по покоям.)

Сцена IV

Август у двери в квартиру Юли. Звонит в дверь.

Юля (смотрится в зеркало, чтобы оценить результат). Входи, милый, открыто. (Август входит.) Как тебе платье?

Август. Платье на тебе довольно бледно смотрится, а может, лишь мне так кажется, но ты сама восхитительна. Ты, конечно, молодец, что решила принарядиться для этого, но оценить твои труды не в силах буду я.

Юля (в голове). Он очень меня любит, но такое говорит, на что я бы ещё недавно обиделась, ведь думала бы, что человеку я совсем безразлична; но тут другое; хорошо, что я начинаю его понимать. Его любовь пока глубже моей; думать и чувствовать, как он, пока я не могу, но он меня научит любить. (Вслух.) Хорошо, надеюсь, им понравится.

Август. Милая, это тебе. (Дарит ей цветы.) Если честно… (В голове.) Нет, честности на сегодня и с платьем хватило — она молодец, но не так ведь быстро. (Вслух.) Если честно, боялся подобрать неправильный букет, ведь не знал, что нравится тебе.

Юля. Всё мне нравится, милый, что от тебя. (Ставит в вазу.) Ну что, едем?

Август. Конечно. (Вместе выходят.)

Сцена V

Август и Юля входят в поместье.

Август. Как тебе?

Юля. Ну, когда мы свернули на отдельную дорогу специально для одного дома, я поняла, что ты не в какой-то квартирке живёшь.

Август. Я об этом не говорил, потому что ты бы снова заговорила про деньги и…

Юля. Нет, больше никогда не буду: я же обещала… (Она мило улыбнулась и поцеловала Августа в щёку.) Меня больше смущало, как ты вместе с братьями живёшь, а ещё и меня в гости приглашаешь — думала, что будет тесновато. (Август слегка рассмеялся.) Ну не смейся надо мной. Откуда мне было знать?

Август. Не злись, а то ты становишься слишком милой. (Целует её в лоб.) Скоро они спустятся, давай пройдём в гостиную. (Идут в гостиную.)

Юля. Как ты думаешь, я им понравлюсь?

Август. Ну я боюсь, как бы не слишком, а то посеешь ещё смуту и разлад между нами: начнётся кровавая битва! (Начинает дурачиться, изображая драматические сцены.) — Нет, она моя! — Август, извини, но кровь твою за неё пролью я!

Юля. Ну что ж ты, в самом деле! (Толкает его и смеётся.)

Август. Извини: ты ещё в пальто, а я и забыл. Филя! (Входит Филя.) Прошу, возьми наши вещи. Как там ребята, долго ещё?

Филя (сняв с них верхнюю одежду). Сэр, господа уже идут. (К Юле.) Миледи. (Поклонился ей, потом Августу и ушёл.)

Юля. Так я теперь леди?

Август. Ты всегда ею была. (Юля посмотрела ласково и покраснела.) Ну наконец-то! (Входят забытые поэты.) Я тебе всех представлю. (Подводит её к Вильгельму.) Сие старший брат для всех нас, Вильгельмом зовётся. Если что-то тебя гложет, к нему ты обратись, советом не обидит никогда, всегда поможет он, чем может.

Вильгельм (жмёт протянутую ему руку). Очень рад.

Август (подводит к Генриху). Сей господин серьёзный Генрихом наречён. Хоть строг к другим, но ещё больше строг к себе; не обидит никого, уважает лишь того, кто докажет, что он — Человек; а вообще, он очень мил, умён и интересен. Хоть серьёзен, кажется, всегда, но иногда весёлостью поразит он бесконечной. Вот каков!

Генрих. Перехвалил ты меня больно!

Август. Ещё и скромен.

Генрих (жмёт ей руку). Очень приятно. (Она смущается и лишь улыбается, как и с Вильгельмом.)

Август (подводит к Лоренцо). А сей мой братец вечно весел, зовётся он Лоренцо. Бесшабашен очень часто, с умом острым, но ленивым, в принципах, как и все мы, непоколебим; азартен часто, но сдерживается, когда надо; Генриху весёлость придаёт, а тот ему слегка серьёзность. Для всех нас он просто лучик света, хоть и сам бывает грустен, но очень редко.

Лоренцо. Я очарован. (Жмёт ей руку, а она как прежде.)

Август (подводит к Якопо). И, наконец, мой личный энциклопедист, соперник, друг и юморист. Он очень часто хаотичен, людей почти что презирает, но иных он очень отличает и вчуже чувство уважает — Якопо, добрый мой приятель. (Все хохочут, кроме смущённой Юли.) Ладно, ладно. Ценю его всегда, его споры очень часто занимали скучный мой досуг, когда бесцельно прожигал я свои годы. Неприязнь ко многим делает его любовь к людям тем немногим чрезмерно сильной, и привязанность его для людей достойных бесконечна.

Конец ознакомительного фрагмента.