Страсти по спорту

Группа авторов, 2011

Спорт – это гораздо больше, чем состязания, победы и поражения, ликование и скорбь. Это больше, чем деньги, с которыми он сейчас, кажется, неразрывен. Это средство управления людьми, государством, миром, наконец. Жить в обществе и быть свободным от спорта невозможно. От толп болельщиков до сильных мира сего – все ему подвластны. Спорт – это великий миф о высоком гуманизме, неотделимый от политики, денег и страшного злодейства.

Предисловие

Спорт — древнейшее занятие человечества. Сыновья царей состязались в беге за трон. Тираны отправляли на ристалища своих чемпионов. Толпа ревела: «Хлеба и зрелищ!» Поэты, художники и философы творили миф о спорте, который жил своей жизнью, питаясь страстями, бурлившими на аренах и ристалищах, за тавлейной доской и в букмекерских конторах, на трибунах и улицах.

В самой, наверное, известной спортивной песне России, хите группы «Чайф» «Аргентина — Ямайка», нет слова «футбол». Но даже совсем далекие от спорта люди наверняка разделили с Сергеем Шахриным боль и грусть ямайских болельщиков, чья команда была не просто бита — уничтожена аргентинской сборной на чемпионате мира — 1998. Для российских болельщиков эта песня вообще стала чем-то вроде неофициального гимна — наша сборная гораздо чаще давала поводы для печали, чем для радости.

А когда такие поводы появлялись, эмоции зашкаливали за все разумные пределы (хотя какие могут быть разумные пределы у эмоций?). «Х… вам!» — орал в камеру футболист сборной России Вадим Евсеев, забивший победный гол ирландцам. «Мы — чемпионы, б…ь!» — тиражировало ТВ на весь мир восторг российской хоккейной «молодежки» после победы в финале ЧМ-2011 над Канадой. Тех, кто упрекал спортсменов в недостаточном парламентаризме, немедленно причисляли к ханжам и лицемерам. Победа списывала все.

Спорт противоречил сам себе. Изначально. «Не победа, а участие» Пьера де Кубертена и знаменитое «Победа — это не все; победа — это единственное (что есть)» Винса Ломбарди (заимствовавшего фразу у другого американского футбольного тренера — Генри Рассела). Эти взаимоисключающие девизы сталкивались — и уживались. Иначе и быть не могло.

Спорт воодушевлял нечеловеческой, почти божественной красотой. «Гимнасты должны летать! Над перекладиной надо летать!» — восклицал Алексей Немов. И они летали. И не только гимнасты. Летал над площадкой Майкл Джордан, взлетал над планкой Сергей Бубка, на хоккейном льду летал Валерий Харламов, на гоночной трассе — казалось, над ней — парил Айртон Сенна. Того, кто достиг высот, простым смертным недоступных, причисляли к небожителям. Хотя бы на время победы…

Спорт подавлял жуткими катастрофами и отчаянием проигравших. «Четыре года прошли быстро, но впустую», — заметил борец Хасан Бароев, пряча в карман серебряную медаль Олимпиады. Разлетался в куски болид Алекса Занарди, замертво падали на поле футболисты, заново учился ходить великий лыжник Херманн Майер. Миф требовал крови своих творцов.

Спорт манил бешеными деньгами. Чемпионы становились миллионерами и превращались в нищих, не умея позаботиться о своем богатстве. Об этом умели заботиться другие — и превращали состязание в бизнес, измеряли романтику бухгалтерией, а рекорды — доходами.

Ведь противоречие, противостояние — самая суть спорта. Простое и доступное на уровне инстинктов: «наш — не наш», «хороший — плохой»; более сложные: «заслуженный ветеран — нахальный новичок», «лидер — аутсайдер»; эстетские: «техника — эмоции», «класс — порыв»; философские: «человек — стихия», «человек — система». И даже если вы не болельщик, если вы еще не чувствуете в себе этого непонятного, необъяснимого зуда, который появляется, когда на поле выходят гладиаторы современности, избранные сцены из величайшего театра всех времен и народов все равно достойны вашего внимания.

Спорт — это средство управления людьми, государством, миром, наконец. От толпы болельщиков до сильных мира сего — все подвластно спорту, а сам спорт подвластен своим жрецам и их пастве. Так было всегда. Это началось с того момента, как было брошено на дальность первое копье или отмерены границы поля для игры в мяч. Античные лекари считали бокс хорошим средством против хронических головных болей. Средневековая христианская церковь называла спорт — любой — «языческими игрищами». Короли видели в нем угрозу общественному порядку и своему трону, а гуманисты ХХ века — средство укрепления обороноспособности.

Спорт — это гораздо больше, чем состязание, победы и поражения, ликование и скорбь. Спорт — это больше даже чем деньги, с которыми он сейчас, кажется, неразделим. Спорт — это великий миф о высоком гуманизме и страшном злодействе.

Потому что жить в обществе и быть свободным от спорта невозможно. Хорошо это или плохо, но это так.

Александр Соловьев