Сумерки

Стефани Майер, 2005

История обычной старшеклассницы из провинциального городка Беллы Свон, покорившей сердца двух весьма необычных парней: выходца из аристократического вампирского клана Эдварда Каллена и бесстрашного индейца-оборотня Джейкоба Блэка. История нелегкого выбора, опасных приключений, кровавых событий, трагических недопониманий, драматических открытий и всепобеждающей любви…

Глава 5

Группа крови

На английский я шла, словно в трансе. И только войдя в класс, поняла, что урок уже начался.

— Спасибо, что соизволили почтить нас своим присутствием, мисс Свон, — съехидничал мистер Мейсон.

Я вспыхнула и поспешила на свое место.

Лишь в конце урока я заметила, что Майк пересел со своего прежнего места рядом со мной, и ощутила укол совести. Но и он, и Эрик все-таки дождались меня у выхода из класса, и я расценила это как прощение. По пути на урок Майк, совсем как раньше, заговорил о прогнозе погоды на ближайшие выходные. В череде дождей намечался краткий перерыв, так что, возможно, поездка на побережье все-таки состоится. В попытке загладить обиду, которую нанесла ему вчера, я изображала воодушевление. Это было непросто: даже если дождя все-таки не будет, температура не поднимется выше плюс десяти, да и то если нам повезет.

Остаток утра прошел как в тумане. Мне уже казалось, что я сама все придумала — и слова Эдварда, и его взгляд. Может, это был просто на редкость правдоподобный сон, который я перепутала с реальностью. Любое объяснение казалось более вероятным, чем предположение, что Эдвард проявил ко мне интерес.

В кафетерий я входила, изводясь от нетерпения и страха. Мне хотелось взглянуть ему в лицо, убедиться, что он не стал вновь таким же холодным и равнодушным, как на протяжении последних нескольких недель. Или что свершилось чудо, и этим утром я действительно услышала то, что услышала. Джессика без умолку болтала о предстоящих танцах, Лорен и Анджела уже пригласили парней и теперь надеялись пойти на бал вместе. Никто не замечал, что я их не слушаю.

Разочарование окатило меня, как только я привычно нашла взглядом в кафетерии стол Эдварда. Остальные четверо были на месте, а он отсутствовал. Уехал домой? С подавленным видом я встала в очередь рядом с продолжающей щебетать Джессикой. Аппетит пропал, я ограничилась бутылкой лимонада. Хотелось только одного: сидеть и хныкать.

— Опять Эдвард Каллен на тебя уставился. — Джессика наконец сумела привлечь мое внимание, назвав его по имени. — Интересно, почему он сегодня сел отдельно?

Я вскинула голову, взглянула в ту же сторону, что и Джессика, и увидела, что усмехающийся Эдвард смотрит на меня из-за столика в конце кафетерия, противоположном тому, где он обычно сидел. Заметив, что я смотрю на него, он поднял руку и указательным пальцем поманил меня. Я вытаращила глаза, а он подмигнул.

— Это он тебе? — спросила Джессика с обидным удивлением.

— Наверное, хочет, чтобы я помогла ему с домашней работой по биологии, — пробормотала я, чтобы не расстраивать ее. — Пойду узнаю, что ему надо.

Я отошла, чувствуя ее пристальный взгляд.

Подойдя к столу Эдварда, я нерешительно остановилась напротив, возле свободного стула.

— Не хочешь сесть со мной сегодня? — улыбаясь, спросил он.

Я машинально села, с опаской поглядывая на него. Он продолжал улыбаться. С трудом верилось, что эта красота — не сон. Я боялась, что в любую секунду он рассеется, как облачко дыма, а я проснусь.

Он как будто ждал от меня каких-то слов.

— Совсем другое дело, — наконец выговорила я.

— Что ж… — Он помолчал и скороговоркой закончил: — Я так решил: попал в ад — терпи муки.

Я ждала, когда он скажет хоть что-нибудь вразумительное. Бежали секунды.

— Ты же видишь: я понятия не имею, о чем ты, — наконец заметила я.

— Вижу. — Он снова улыбнулся и сменил тему. — По-моему, твои друзья сердятся, что я похитил тебя.

— Ничего, переживут.

Я чувствовала, как они буравят взглядами мою спину.

— А я вот возьму и не отдам им тебя, — предупредил он с озорным блеском в глазах.

Я судорожно сглотнула.

Он рассмеялся.

— Ага, испугалась.

— Нет, — возразила я, но голос по-дурацки дрогнул. — Скорее, удивилась… Что это значит?

— Я же объяснил: я устал избегать тебя. Поэтому сдаюсь. — Он все так же улыбался, но золотистые глаза посерьезнели.

— Сдаешься? — в замешательстве переспросила я.

— Да, больше не стану держаться в рамках. Отныне я делаю то, что хочу, а там будь что будет. — Пока он говорил, его улыбка погасла, голос стал жестким.

— Опять ты меня запутал.

На лице вновь вспыхнула немыслимо прекрасная усмешка.

— С тобой я всегда ухитряюсь наговорить лишнего, в этом-то и беда.

— Не волнуйся, я все равно ничего не понимаю, — с иронией отозвалась я.

— На то и расчет.

— Но в переводе на нормальный язык — теперь мы друзья?

— Друзья… — с сомнением повторил он.

— А может, и нет, — пробормотала я.

Он усмехнулся.

— Ну что ж, пожалуй, можно попробовать. Но имей в виду: для тебя я не лучшая компания. — Несмотря на улыбку, он не шутил.

— Ты только об этом и твердишь, — напомнила я, стараясь не замечать внезапную дрожь и говорить ровным голосом.

— Все потому, что ты меня не слушаешь. А я до сих пор жду, когда ты мне поверишь. Будь ты посообразительней, сама начала бы избегать меня.

— Ты уже не первый раз отмечаешь мой интеллект. — Я прищурилась.

Он виновато улыбнулся.

— Ну что ж, поскольку я не блистаю умом, давай попробуем стать друзьями? — подвела я итог этому странному разговору.

— Давай попробуем.

Я перевела взгляд на свои руки, в которых держала бутылку лимонада, не зная, что делать дальше.

— О чем задумалась? — полюбопытствовал он.

Его темно-золотистые глаза опять сбили меня с толку, и я, как обычно, брякнула правду:

— Пытаюсь тебя раскусить.

Он сжал зубы, но продолжал улыбаться, — правда, с трудом.

— И как, получается? — небрежно спросил он.

— Не очень, — призналась я.

Он хмыкнул.

— Какие версии? Может, поделишься?

Я вспыхнула. Весь последний месяц я колебалась между Брюсом Уэйном и Питером Паркером. Но признаваться в этом Эдварду не собиралась.

— Не скажешь? — спросил он, склонив голову набок с ошеломляюще обольстительной улыбкой.

Я покачала головой.

— Нет, не решусь.

— А вот это уже и в самом деле обидно, — расстроился он.

— Неужели? — прищурившись, протянула я. — Разве это обидно — когда человек отказывается тебе что-то рассказать? А некоторые еще делают при этом загадочные намеки, так что ты потом не спишь по ночам, пытаясь разобраться, что имелось в виду.

Он поморщился.

— Или еще, например, — меня понесло, — допустим, некий человек спасает тебе жизнь, а на следующий день будто и знать тебя не желает. И все это без объяснений. Так что какие могут быть обиды?

— Быстро же ты заводишься.

— Просто не терплю двойные стандарты.

Мы смотрели друг на друга в упор.

Он перевел взгляд выше, поверх моего плеча, и вдруг фыркнул.

— Ты что?

— Твой приятель, похоже, решил, что я тебя обижаю, и раздумывает, пора нас уже разнимать или нет.

— Не знаю, о ком ты говоришь, — ледяным тоном отрезала я. — Но в любом случае ты ошибаешься, можешь мне поверить.

— Я прав. Я же тебе говорил: большинство людей читаются на раз.

— А я — нет.

— А ты — нет. — Его настроение мгновенно изменилось, взгляд помрачнел. — И мне хотелось бы знать, почему.

Его взгляд стал таким пристальным, что я опустила глаза и принялась отвинчивать крышку с бутылки. Потом сделала глоток, уставившись в стол невидящим взглядом.

— Не хочешь есть? — сменил тему Эдвард.

— Не хочу. — Не стоило объяснять, что я уже сыта по горло — нервной дрожью в желудке. — А ты? — перед ним на столе было пусто.

— Я не голоден.

Он произнес эти слова с интонацией, которую я не поняла, — кажется, посмеялся шутке, известной лишь в его кругу.

— У меня есть просьба, — после секундного замешательства сказала я.

Он мгновенно насторожился.

— Какая?

— Ничего сложного, — заверила я.

Он ждал в напряжении и в то же время с интересом.

— Я вот подумала… в следующий раз, когда ты снова решишь не замечать меня ради моего же блага, не мог бы ты предупредить об этом заранее? Просто чтобы я успела подготовиться, — объясняя все это, я смотрела на свою бутылку лимонада и обводила мизинцем горлышко.

— Звучит логично.

Подняв взгляд, я заметила, что он сжимает губы, с трудом удерживаясь от смеха.

— Спасибо.

— Тогда я тоже попрошу. — Тон был требовательным.

— Хорошо.

— Поделись гипотезой. Хотя бы одной.

Ой.

— Только не это.

— Ты не ставила условий, просто согласилась выполнить просьбу, — напомнил он.

— Как будто ты никогда не нарушал обещаний! — парировала я.

— Всего одну гипотезу. Я не буду смеяться.

— Еще как будешь, — в этом я не сомневалась.

Он опустил голову, а потом бросил на меня опаляющий взгляд золотистых глаз из-под длинных черных ресниц.

— Ну пожалуйста! — выдохнул он, наклоняясь ко мне.

Я заморгала, в голове вмиг стало пусто. Господи, как ему это удается?

— Э-э… что? — оторопело спросила я.

— Пожалуйста, назови мне свою гипотезу — одну, самую маленькую, — он не сводил с меня пылающих глаз.

— Эм-м… тебя укусил радиоактивный паук?

Может, он еще и гипнозом владеет? Или это я безвольная тряпка?

— С фантазией у тебя не ахти, — иронически оценил он.

— Ну извини, больше ничего не придумала, — оскорбилась я.

— Ничего похожего и в помине нет.

— Не было пауков?

— Ни единого.

— И радиоактивности тоже?

— Вообще.

— Не повезло, — вздохнула я.

— И криптонит на меня не действует, — ухмыльнулся он.

— А говорил, что не будешь смеяться. Уже забыл?

Он попытался сделать серьезное лицо.

— Рано или поздно я все равно узнаю, — предупредила я.

— Даже не пытайся. — Он опять не шутил.

— Это еще почему?

— А вдруг я не супергерой? Вдруг я злодей? — Он весело улыбался, но взгляд был непроницаемым.

— А-а, — отозвалась я, и сразу несколько его намеков вдруг обрели смысл. — Поняла.

— Правда? — Его лицо вдруг стало строгим, словно он жалел, что ненароком проговорился.

— Тебя надо бояться? — предположила я, и сердце забилось чаще: интуиция подсказывала, что я попала в точку. Он и вправду опасен. Именно это он и пытался мне втолковать.

В его глазах отражались недоступные моему пониманию чувства.

— Но ты не злодей, — прошептала я, качая головой. — Нет, я не верю, что ты настолько плох.

— Напрасно. — Его голос прозвучал чуть слышно. Не поднимая глаз, он забрал у меня крышку от бутылки и раскрутил ее, поставив на ребро. Я уставилась на него, гадая, почему мне не страшно. Ведь он не шутит, это ясно как день. А я ощущала лишь нетерпение, волнение, и главное — увлеченность. Так я всегда себя чувствовала, оказываясь рядом с ним.

Молчание длилось, пока я не заметила, что кафетерий почти опустел.

Я вскочила.

— Опоздаем!

— Сегодня я не пойду на урок, — произнес он, снова раскручивая крышку. Она вращалась с такой скоростью, что превратилась в размытое пятно.

— Почему?

— Изредка прогуливать уроки полезно для здоровья. — Он улыбался, но взгляд по-прежнему был беспокойным.

— А я пойду, — сказала я. Мне, трусихе, не хотелось получить нагоняй.

Он снова занялся своей импровизированной юлой.

— Ладно, до встречи.

Я медлила, желая разорваться, пока первый звонок не заставил меня вылететь за дверь. Обернувшись перед уходом, я заметила, что Эдвард даже не шелохнулся.

На урок я почти бежала, мысли вертелись быстрее, чем крышка от бутылки. Горстка полученных ответов не шла ни в какое сравнение с лавиной новых, только что возникших вопросов. Хорошо, хоть дождь прекратился.

Мне повезло влететь в класс, опередив мистера Баннера. Быстро усевшись на место, я заметила, что на меня глазеют Майк и Анджела: у него был обиженный вид, а у нее — удивленный и слегка испуганный.

Вошедший мистер Баннер потребовал тишины. Он поставил на стол Майка несколько картонных коробок и велел передать их остальным.

— Итак, я хочу, чтобы все вы взяли по одному предмету из каждой коробки, — начал он, доставая из кармана лабораторного халата резиновые перчатки и надевая их. Скрип натянувшейся на запястьях резины показался мне зловещим. — Первый из этих предметов — карта-индикатор, — продолжал он, показывая классу белую карточку с четырьмя квадратами на ней. — Второй — аппликатор с четырьмя зубцами, — он поднял что-то похожее на почти беззубый гребень, — а третий — стерильный одноразовый ланцет, — он взял голубую пластмассовую штучку и отломил колпачок. Издалека иглу было не разглядеть, но у меня все равно скрутило живот.

— Я подойду к каждому с пипеткой для воды, чтобы подготовить карты, поэтому прошу вас не начинать, пока я к вам не подошел, — он снова начал со стола Майка и аккуратно капнул водой на каждый из четырех квадратов. — Теперь надо осторожно уколоть палец ланцетом… — Он схватил Майка за руку и кольнул иглой подушечку среднего пальца. О, нет! На лбу у меня проступил холодный пот.

— Возьмите по капле крови каждым зубцом аппликатора. — Что он и продемонстрировал, сжимая палец Майка, пока на нем не набухла капля крови. Я судорожно сглотнула, борясь с подступающей тошнотой.

— И нанесите ее на карту, — закончил он, предъявляя нам карточку с расплывающимся кровавым пятном. Я закрыла глаза, пытаясь расслышать объяснения сквозь звон в ушах.

— В следующие выходные Красный Крест проводит в Порт-Анджелесе день донора, вот я и подумал, что всем вам следует знать свою группу крови, — объяснил довольный собой мистер Баннер. — Тем, кому еще нет восемнадцати, понадобится разрешение родителей. Бланки у меня на столе.

Он продолжал обходить класс с пипеткой воды. Я прижалась щекой к прохладной черной крышке стола и попыталась остаться в сознании. Вокруг меня слышались визг, причитания, смешки — мои одноклассники тыкали ланцетами в пальцы. Я медленно и размеренно дышала ртом.

— Белла, что с тобой? — Встревоженный голос мистера Баннера прозвучал совсем рядом, над моей головой.

— Мистер Баннер, я уже знаю свою группу крови, — слабо выговорила я, не поднимая головы.

— Тебе плохо?

— Да, сэр, — пробормотала я, продолжая мысленно корить себя за то, что не прогуляла биологию вместе с Эдвардом.

— Пожалуйста, кто-нибудь, отведите Беллу к медсестре! — обратился он к классу.

В провожатые вызвался Майк.

— Идти сможешь? — спросил мистер Баннер.

— Да, — шепнула я. Что угодно, лишь бы выбраться отсюда, думала я. Хоть ползком.

Майк поспешил обнять меня за талию и закинуть мою руку себе на плечи. Выходя из класса, я повисла на нем всем телом.

Майк медленно вел меня по территории школы. Когда мы свернули за угол кафетерия и скрылись от глаз мистера Баннера, я остановилась.

— Я посижу немножко, ладно? — попросила я.

Он помог мне присесть на бордюр.

— Только палец спрячь в карман, — предупредила я. Голова по-прежнему кружилась. Я повалилась на бок, прижалась щекой к холодному и влажному бетону и закрыла глаза. Вот так уже лучше.

— Ого, ты аж позеленела, Белла, — занервничал Майк.

— Белла! — позвал издалека другой голос.

О, нет! Только бы этот до боли знакомый голос мне померещился!

— В чем дело? Ей плохо? — Голос приблизился, в нем слышалось беспокойство. Значит, не померещилось. Я крепко зажмурилась, мечтая умереть. Или хотя бы сдержать рвоту.

Майк совсем разволновался.

— По-моему, она в обмороке. Не знаю, почему, она даже палец себе не колола.

— Белла! — с заметным облегчением произнес Эдвард совсем рядом. — Ты меня слышишь?

— Нет, — простонала я. — Уходи.

Эдвард усмехнулся.

— Я вел ее к медсестре, — объяснял Майк, словно оправдываясь, — а она не пошла дальше.

— Я сам отведу ее, — сказал Эдвард. Судя по голосу, он улыбался. — А ты иди в класс.

— Не пойду, — заупрямился Майк, — мне учитель велел.

Вдруг бордюр словно растворился подо мной. В ужасе я открыла глаза и обнаружила, что Эдвард поднял меня на руки так легко, словно я весила килограммов пять, а не пятьдесят.

— Положи на место!

Господи, только бы меня не вырвало прямо на него! Не дослушав меня, он зашагал вперед.

— Эй! — крикнул вслед Майк, отставший на десять шагов.

Эдвард не слушал его.

— Выглядишь жутко, — с усмешкой заметил он.

— Отпусти меня, — заныла я. От его движений при ходьбе меня опять затошнило. Он бережно удерживал весь мой вес на вытянутых руках, не прижимая к себе, и похоже, без всякого труда.

— Значит, тебе стало дурно при виде крови? — спросил он так, будто забавлялся.

Я не ответила. Закрыв глаза, я сжимала зубы, изо всех сил сдерживая тошноту.

— Даже не твоей, а чужой, — с довольным видом добавил он.

Не знаю, как он умудрился открыть дверь со мной на руках, но мне вдруг стало тепло, и я поняла, что мы в помещении.

— Боже мой! — ахнул женский голос.

— Ей стало плохо на биологии, — объяснил Эдвард.

Я открыла глаза: мы были в административном корпусе, Эдвард нес меня мимо стойки к медпункту. Рыжеволосая мисс Коуп бросилась вперед, чтобы открыть перед нами дверь. Медсестра, похожая на бабушку, изумленно подняла взгляд от романа, когда Эдвард зашел в медпункт и бережно положил меня на хрустнувшую одноразовую простыню поверх коричневой клеенчатой кушетки. Положил и отошел в дальний угол тесной комнаты. Его глаза возбужденно блестели.

— У нее просто закружилась голова, — успокоил он всполошившуюся медсестру. — Они определяли группу крови на биологии.

Медсестра понимающе закивала.

— Такое вечно с кем-нибудь случается.

Эдвард подавил смешок.

— Просто полежи минутку, милочка, и все пройдет.

— Наверное. — Я вздохнула. Тошнота уже отступала.

— Часто с тобой такое? — спросила медсестра.

— Иногда случается, — призналась я. Эдвард закашлялся, пряча очередной приступ смеха.

— А ты можешь возвращаться на урок, — сказала ему медсестра.

— Мне велели побыть с ней. — Он заявил об этом так уверенно, что медсестра не стала спорить, хоть и поджала губы.

— Сейчас принесу пузырь со льдом, положить тебе на голову, милочка, — пообещала она и скрылась за дверью.

— Ты был прав, — простонала я, с облегчением закрывая глаза.

— Как обычно. И в чем же на этот раз?

— Прогуливать и вправду полезно для здоровья. — Я старалась дышать ровно.

— Поначалу ты меня так напугала, — после паузы признался он, словно речь шла об унизительной слабости. — Я уж думал, Майк Ньютон тащит твой хладный труп в лес, чтобы зарыть там!

— Обхохочешься. — Я не открывала глаз, но с каждой минутой чувствовала себя все лучше.

— Без шуток, я видел покойников, у которых цвет лица был получше. И перепугался, что теперь придется мстить твоему убийце.

— Бедняга Майк. Наверняка взбесился.

— Он меня на дух не переносит, — жизнерадостно согласился Эдвард.

— Тебе-то откуда знать? — возразила я, но вдруг задумалась: возможно, он прав.

— Это видно по его лицу.

— Но откуда ты вообще взялся? Ты же вроде прогуливал. — Мне заметно полегчало, хотя тошнота, наверное, прошла бы быстрее, если бы я съела что-нибудь за обедом. А может, это и к лучшему, что в желудке у меня было пусто.

— Сидел в машине, слушал музыку.

Настолько нормальный ответ — я даже удивилась.

Услышав скрип двери, я открыла глаза и увидела медсестру с холодным компрессом.

— Вот так, милочка. — Она положила компресс мне на лоб. — Выглядишь гораздо лучше, — добавила она.

— Наверное, все уже прошло. — Я села. В ушах еще звенело, но голова не кружилась. И мятно-зеленые стены стояли как положено.

Медсестра собиралась снова уложить меня, но тут дверь открылась, и в медпункт заглянула мисс Коуп.

— К вам еще пациент, — сообщила она.

Я поспешно встала, освобождая кушетку для очередного страдальца.

Компресс я вернула медсестре.

— Возьмите, мне он уже не нужен.

В дверь вошел пошатывающийся Майк, ведя изжелта-бледного Ли Стивенса, еще одного моего одноклассника с биологии. Мы с Эдвардом прижались к стене, пропуская их.

— О, нет… — пробормотал Эдвард. — Выйди в приемную, Белла.

Я недоуменно смотрела на него.

— Поверь, так будет лучше, выйди.

Повернувшись, я юркнула в щель закрывающейся двери медпункта. Эдвард вышел следом.

— Наконец-то ты меня послушалась, — поразился он.

— Кровью пахло. — Я сморщила нос. Видимо, в отличие от меня, Ли мутило от вида собственной крови.

— Люди не чувствуют запах крови, — возразил он.

— А я чувствую, и меня от него тошнит. Кровь пахнет ржавчиной… и солью.

Он уставился на меня с выражением, недоступным моему пониманию.

— Ну, что? — спросила я.

— Ничего.

Вышел Майк и посмотрел сначала на меня, потом на Эдварда. Похоже, Эдвард не ошибся, утверждая, что Майк его на дух не переносит. Он окинул меня хмурым взглядом.

— Выглядишь лучше, — с осуждением заметил он.

— Только палец из кармана не вынимай, — снова предупредила я.

— Крови больше нет, — заверил он. — Вернешься на урок?

— Шутишь? Придется опять вести меня в медпункт.

— Это уж точно… Так ты едешь в выходные? На побережье? — с этими словами он метнул еще один свирепый взгляд на Эдварда, который прислонился к заваленной бумагами стойке и с неподвижностью статуи смотрел в пустоту.

Я постаралась ответить как можно приветливее:

— Конечно, я же сказала.

— Тогда встречаемся у отцовского магазина в десять. — Он снова стрельнул взглядом в Эдварда, словно сомневался, стоит ли выдавать эту секретную информацию при нем. Всем своим видом Майк давал понять, что на Эдварда приглашение не распространяется.

— Буду вовремя, — пообещала я.

— На физкультуре увидимся. — Он нерешительно направился к двери.

— Увидимся, — повторила я. Круглое лицо Майка стало чуть обиженным, он еще раз взглянул на меня и вышел за дверь, ссутулившись. На меня нахлынула волна сочувствия. Пришлось представить, как буду смотреть в его недовольное лицо еще целый урок… на физкультуре.

— Физкультура! — простонала я.

— Сейчас что-нибудь придумаем. — Я и не заметила, как Эдвард подошел и зашептал мне на ухо: — Сядь и притворись, что тебе плохо.

Задача оказалась несложной: бледной я выгляжу всегда, а после недавнего головокружения мое лицо по-прежнему блестело от испарины. Я опустилась на скрипучий складной стул, запрокинула голову, прижавшись затылком к стене, и закрыла глаза. После обморочных состояний я всегда чувствовала себя обессиленной.

Я услышала, как Эдвард негромко окликнул женщину за стойкой:

— Мисс Коуп!

— Да?

А я и не заметила, как она вернулась на рабочее место.

— Следующим уроком у Беллы физкультура, а ей, кажется, все еще плохо. Наверное, будет лучше, если я прямо сейчас отвезу ее домой. Вы не могли бы дать ей освобождение от урока?

Его голос сочился медом. Нетрудно было представить себе, каким головокружительным взглядом он одарил мисс Коуп.

— Наверное, и ей освобождение, и тебе тоже — да, Эдвард? — засуетилась мисс Коуп.

Ну почему я так не могу?

— Нет, у меня урок у миссис Гофф, она меня отпустит.

— Вот и хорошо. Поправляйся, Белла, — обратилась она ко мне. Я слабо кивнула, самую малость переигрывая.

— Сама дойдешь? Или тебя донести? — Эдвард стоял спиной к мисс Коуп, поэтому усмехался с нескрываемым сарказмом.

— Дойду.

Встала я с опаской, но убедилась, что чувствую себя неплохо. Придерживая передо мной дверь, Эдвард вежливо улыбался, хотя его глаза насмешливо блестели. Я вышла под холодный мелкий дождь, который только недавно начался. Впервые в жизни обрадовавшись воде, падающей с неба, я подставила дождю лицо, чтобы он смыл липкую испарину.

— Спасибо, — сказала я Эдварду, вышедшему за мной. — Ради того, чтобы отделаться от физкультуры, можно и в обморок упасть!

— Не за что. — Он смотрел прямо перед собой, щурясь от дождя.

— Так ты поедешь? В субботу? — Хорошо бы он согласился, хотя это и маловероятно. Невозможно было представить даже, чтобы он сел в машину к кому-нибудь из ребят — он из другого мира. Но мне хватило одного только проблеска надежды, что он поедет с нами, чтобы впервые подумать о поездке с энтузиазмом.

— А куда вы едете?

Эдвард все так же безучастно смотрел вперед.

— В Ла-Пуш, на Ферст-Бич. — Я вгляделась в его лицо, пытаясь понять реакцию. Глаза Эдварда чуть заметно сузились.

Скосив на меня взгляд, он иронично улыбнулся.

— Меня, кажется, не приглашали.

Я вздохнула.

— Я приглашаю.

— На этой неделе мы с тобой больше не будем доводить беднягу Майка. А то еще сорвется.

В его глазах плясали искры: похоже, ему нравится доводить беднягу Майка.

— Майк-шмайк, — буркнула я, задумавшись о том, каким тоном он произнес «мы с тобой». Это понравилось мне — больше, чем я была готова себе признаться.

У стоянки я повернула налево, к своему пикапу, но Эдвард схватил меня за куртку и притянул обратно.

— Куда это ты собралась? — возмущенно спросил он, намотав на кулак ткань куртки.

Я озадачилась.

— Домой, а что?

— Ты не слышала, что я обещал благополучно доставить тебя до дома? Думаешь, я разрешу тебе сесть за руль в таком состоянии? — Голос был негодующим.

— При чем тут состояние? А как же мой пикап? — расстроилась я.

— Попрошу Элис пригнать его после уроков. — Он потянул меня к своей машине, схватив за куртку. Пришлось перебирать ногами, чтобы не рухнуть навзничь. Если бы я упала, он, наверное, потащил бы меня волоком.

— Пусти! — требовала я, но он не слушал. Так и пришлось плестись за ним, спотыкаясь, до самого «вольво». Только тогда он наконец отпустил меня, и я наткнулась на пассажирскую дверцу.

— Какая наглость! — буркнула я.

— Открыто, — только и ответил он и сел за руль.

— Я вполне способна сама доехать до дома!

Возмущаясь, я стояла возле машины. Дождь усилился, капюшон я не надела, и теперь вода с волос стекала мне за шиворот.

Нажатием кнопки он опустил стекло и наклонился ко мне через сиденье.

— Садись в машину, Белла.

Я не ответила, мысленно прикидывая, успею ли добежать до пикапа, прежде чем он меня догонит.

— Обратно притащу, — пригрозил он, разгадав мой план.

Я попыталась с достоинством сесть в машину. Но попытку вряд ли можно назвать успешной: я больше напоминала мокрую кошку, а ботинки противно скрипели.

— В этом нет никакой необходимости, — сухо обронила я.

Эдвард не ответил: нажимал кнопки, включал печку, приглушал музыку. Пока он выезжал со стоянки, я решила в отместку поиграть с ним в молчанку и даже заранее надула губы, но тут услышала знакомую мелодию, и любопытство заставило меня передумать.

— «Лунный свет»?

— Ты знаешь Дебюсси? — Он тоже удивился.

— Немного. Мама часто включает дома классическую музыку.

— Это одна из моих любимых пьес, — задумчиво сказал он.

Я слушала музыку, расслабившись на светло-сером кожаном сиденье. Дождь превратил пейзаж за окном в скопление серо-зеленых клякс. Мы ехали очень быстро, но машина неслась так плавно и ровно, что я почти не чувствовала скорости.

— Расскажи о своей матери, — вдруг попросил Эдвард.

Я повернула голову и увидела, что он с любопытством разглядывает меня.

— Внешне мы похожи, только она красивее, — объяснила я, и он вскинул брови. — Во мне слишком много от Чарли. Мама смелая, общительная, не то что я. Легкомысленная, немного эксцентричная, любит кулинарные эксперименты, правда, предугадать исход этих экспериментов практически невозможно. Мы с ней лучшие подруги. — Я умолкла, вдруг осознав, что соскучилась по маме.

— Сколько тебе лет, Белла? — Он был чем-то расстроен.

Машина остановилась, и я обнаружила, что мы уже возле дома Чарли. Дождь лил стеной, так что здание едва просматривалось. Казалось, машина погрузилась под воду.

— Семнадцать, — чуть смутилась я.

— На семнадцать ты не выглядишь.

Он словно в чем-то упрекал меня, и я рассмеялась.

— Ты что? — В нем снова проснулось любопытство.

— Мама вечно твердит, что я родилась тридцатипятилетней и с каждым годом становлюсь все больше похожей на женщину средних лет. — Я рассмеялась, потом вздохнула. — Что ж, должен же кто-то в семье быть взрослым. — После секундной паузы я заметила: — Ты тоже не очень-то похож на старшеклассника.

Он поморщился и сменил тему.

— Так почему же твоя мать вышла за Фила?

Я удивилась, что он запомнил, как его зовут — ведь я упоминала это имя всего один раз, почти два месяца назад. Ответила я после минутного размышления.

— Моя мама… для своих лет она очень молода. А с Филом, по-моему, чувствует себя еще моложе. Во всяком случае, она в него влюблена. — Я покачала головой. Эта влюбленность оставалась для меня загадкой.

— И ты не против ее брака?

— А не все ли равно? — возразила я. — Я хочу, чтобы мама была счастлива… а она хочет быть вместе с этим человеком.

— Такое великодушие… интересно… — задумчиво отозвался он.

— Что именно?

— Готова ли она отплатить тебе той же монетой, как ты думаешь? Кем бы ни оказался твой избранник? — Он вдруг впился в меня взглядом.

— Д-думаю, да, — с запинкой ответила я. — Но она же мать. Это другое дело.

— В таком случае не выбирай слишком страшных, — поддразнил меня он.

В ответ я усмехнулась.

— Слишком страшных — это каких? Сплошь в пирсинге и татуировках?

— Можно сказать и так.

— А как сказал бы ты?

Пропустив мимо ушей этот вопрос, он задал другой:

— Как думаешь, я могу быть страшным? — Он вскинул бровь, и легкая улыбка осветила его лицо.

На миг я задумалась, не зная, что прозвучит лучше: правда или ложь. И отважилась на правду.

— Хм… пожалуй, можешь, если захочешь.

— А сейчас ты меня боишься?

Улыбка исчезла, его неземное лицо вмиг стало серьезным.

— Нет, — но ответ прозвучал слишком поспешно, и улыбка появилась вновь.

— Может быть, теперь ты расскажешь мне о своей семье? — попыталась я сменить тему. — Наверняка твоя история гораздо интереснее моей.

Он мгновенно насторожился.

— Что ты хочешь узнать?

— Каллены усыновили тебя? — уточнила я.

— Да.

Я помедлила.

— Что случилось с твоими родителями?

— Они умерли много лет назад, — равнодушно ответил он.

— Сочувствую, — пробормотала я.

— На самом деле я их почти не помню. Карлайл и Эсме давным-давно уже стали мне настоящими родителями.

— И ты их любишь. — Это было скорее утверждение; он говорил о Калленах так, что ответ был очевиден.

— Да, — он улыбнулся. — Они лучше всех.

— Тебе повезло.

— Сам знаю.

— А твои брат с сестрой?

Он сверился с часами на приборной доске.

— Мои брат с сестрой, а если уж на то пошло, и Джаспер с Розали не обрадуются, если им придется мокнуть под дождем, дожидаясь меня.

— Ой, извини, тебе же надо уезжать! — Выбираться из машины мне не хотелось.

— А тебе надо, чтобы пикап пригнали раньше, чем шеф полиции Свон вернется домой. Тогда тебе не придется рассказывать о том, что стряслось с тобой на биологии.

— Да он наверняка уже в курсе. В Форксе невозможно что-то утаить, — вздохнула я.

Он засмеялся, смех прозвучал чуть самодовольно.

— Удачной вам поездки на побережье. Погода в самый раз, чтобы позагорать. — Он указал на ливень за окном.

— А разве завтра мы не увидимся?

— Нет. У нас с Эмметтом выходные начнутся досрочно.

— Чем займетесь?

Друзья вправе спрашивать об этом, верно? Я надеялась, что он не заметит разочарования в моем голосе.

— Идем в поход в заповедник Гэут-Рокс, к югу от Рейнира.

Я вспомнила: Чарли говорил, что Каллены часто ходят в походы.

— Ну ладно, удачного вам похода.

Я постаралась изобразить искренность, но, кажется, обмануть его не сумела. По губам Эдварда порхала улыбка.

— Можешь выполнить одну мою просьбу? — Он посмотрел на меня в упор, пустив в ход всю силу своих пылающих золотистых глаз.

Я беспомощно кивнула.

— Не обижайся, но ты, похоже, из тех, кто прямо-таки притягивает к себе неприятности! Так что… постарайся не свалиться в воду и не попасть под машину, ладно? — Он усмехнулся.

Мою беспомощность как рукой сняло. Я ответила ему яростным взглядом.

— Сделаю, что смогу, — отрезала я и выскочила под дождь, изо всех сил хлопнув дверцей.

Уезжая, Эдвард по-прежнему улыбался.