Новолуние

Стефани Майер, 2006

Любовь Беллы Свон к Эдварду Каллену больше жизни… Но она и может стоить девушке жизни. Белле постоянно грозит опасность. Даже некоторые представители клана Каллен могут напасть на нее – что уж говорить о вампирах из других семей? И о грозных правителях «ночных охотников» – безжалостном древнем клане Вольтури, по закону которых любой смертный, узнавший о вампирах, должен быть убит или обращен… Чтобы спасти любимую, Эдвард принимает тяжелое решение – покинуть ее. Разлука наверняка убьет его – но будет жить Белла. Будет жить, даже если забудет его и достанется ненавистному сопернику – Джейкобу Блэку из племени оборотней…

Глава 5

Обманщица

— Белла, может, ты пойдешь домой? — предложил Майк, глядя не на меня, а куда-то в сторону.

Мне стало интересно, сколько же это продолжалось, прежде чем я заметила.

День в магазине Ньютонов выдался довольно спокойный. В этот момент там находились лишь два постоянных покупателя, судя по разговору — любители пешего туризма. Весь последний час Майк дотошно разъяснял им достоинства и недостатки двух видов облегченных рюкзаков. Однако они отвлеклись от покупки и принялись соревноваться в том, чья туристская история окажется лучшей. Это позволило Майку отойти от них.

— Я могла бы и остаться, — ответила я. Я так и не смогла погрузиться в свою защитную оболочку из онемения, и сегодня мне все казалось до странности навязчивым и громким, словно я вытащила вату из ушей. Я безуспешно пыталась отвлечься от смеха туристов.

— Говорю же тебе, — настаивал коренастый мужчина с огненно-рыжей бородой, контрастировавшей с его темно-каштановой шевелюрой. — Я очень близко видел медведей гризли в парке Йеллоустоун, и они вообще не были похожи на этого зверя.

Волосы у него были спутаны, а одежда выглядела так, будто он не снимал ее несколько дней — только-только спустился с гор.

— Да ничего подобного. Черные медведи такие здоровые не вырастают. Ты, наверное, видел медвежат гризли.

Второй турист был высоким и худощавым, с загорелым лицом, обветренным настолько, что на нем образовалась тонкая корка.

— Серьезно, Белла, как только эти двое закончат, я закрою магазин, — пробормотал Майк.

— Если ты хочешь, чтобы я ушла… — проговорила я.

— Да он на четырех лапах был выше тебя, — не унимался бородатый, пока я принялась собирать вещи. — Здоровый, как дом, и черный, как смоль. Я расскажу о нем местному лесничему. Людей надо предупредить — это же, заметь, было не в горах, а в нескольких километрах от того места, где начинаются туристские тропы.

Загорелый рассмеялся и поднял глаза к потолку.

— Дай-ка угадаю. Ты возвращался из похода, так? С неделю не ел и не спал по-человечески, верно?

— Эй, Майк, что скажешь? — спросил бородатый, взглянув на нас.

— До понедельника, — пробормотала я.

— Да, сэр, — ответил Майк, отворачиваясь от меня.

— Послушай, в последнее время не было оповещений о черных медведях?

— Нет, сэр. Но никогда не помешает обходить их стороной и правильно хранить пищу. Вы видели новые, защищенные от атаки зверей контейнеры? Каждый весит всего восемьсот граммов…

Я открыла дверь и вышла под дождь. Съежившись под курткой, бросилась к своему пикапу. Дождь необычайно громко барабанил по капюшону, но вскоре рев двигателя заглушил все остальные звуки.

Мне не хотелось возвращаться в пустой дом Чарли. Прошлая ночь выдалась особенно тяжелой, и я не испытывала ни малейшего желания вновь оказаться в том месте, где меня одолевали мучения. Даже когда боль чуть отступила, дав мне уснуть, она не исчезла совсем. Как я и сказала Джессике после фильма, можно было не сомневаться, что у меня начнутся кошмары.

Теперь они снились мне каждую ночь. Вообще-то не кошмары, не во множественном числе — меня преследовал всегда один и тот же кошмар. За столько месяцев я могла бы к нему привыкнуть и не воспринимать всерьез, но он по-прежнему повергал меня в ужас и заканчивался лишь тогда, когда я с криком просыпалась. Чарли больше не заходил ко мне узнать, что случилось, и убедиться, что меня не душит вор или кто-нибудь еще, — он к этому тоже уже привык.

Кошмар мой, наверное, никого больше и не испугал бы. Никто не бросался на меня с криком «Бу!». Не было никаких зомби, призраков или психопатов. Ничего такого. Вообще ничего. Просто бесконечное нагромождение деревьев с поросшими мхом стволами и тишина — такая глубокая, что давила на барабанные перепонки. Темно было, как в сумерках в пасмурный день: света ровно столько, чтобы убедиться, что ничего нельзя разглядеть. Я бежала в полумраке, не разбирая дороги, искала, искала и с каждой секундой все больше отчаивалась, старалась двигаться быстрее, хотя от скорости у меня заплетались ноги… Потом во сне наступал момент — я чувствовала, что он надвигается, но, похоже, никак не могла проснуться до его наступления, — когда я не могла вспомнить, что же я ищу. Когда понимала, что искать нечего и я ничего не найду. Что никогда ничего не было, кроме этого жуткого пустого леса, и больше меня ничто не ждет… пустота, одна лишь пустота… И вот тут я обычно начинала кричать.

Я не обращала внимания на то, куда веду машину, — просто ехала по пустым, залитым дождем проулкам, избегая дорог, которые приведут меня к дому, — потому что мне некуда было ехать. Как же я жалела, что меня не охватывает онемение, но не могла припомнить, как мне раньше удавалось его вызывать. Кошмар неотступно преследовал меня и заставлял думать о том, что причинит мне боль. Мне не хотелось вспоминать лес. Даже когда я гнала от себя эти образы, я чувствовала, как мои глаза наполняются слезами и боль просыпается по краям дыры у меня в груди. Я сняла руку с руля и прижала ее к грудной клетке, чтобы та не развалилась на части.

Все будет так, словно я никогда не существовал. Эти слова крутились у меня в голове, однако без четкой ясности вчерашней галлюцинации. Это были просто слова, беззвучные, как шрифт на бумаге. Просто слова, но они разбередили рану, и я ударила по тормозам, зная, что нельзя вести машину, пока все это продолжается.

Я скорчилась, прижавшись лицом к рулю и пытаясь дышать как можно реже и тише. Я гадала, сколько же это может продлиться. Возможно, когда-нибудь, через много лет, если боль утихнет настолько, что станет терпимой, я смогу оглянуться назад на те несколько коротких месяцев, которые навсегда останутся лучшими в моей жизни. И если вдруг боль уймется настолько, что позволит мне это сделать, уверена, что буду испытывать благодарность за все то время, что он мне посвятил. Это было больше того, о чем я просила, и больше, чем я заслужила. Может, когда-нибудь я взгляну на это именно так.

Но что, если дыра никогда не заживет? Если ее рваные края никогда не срастутся? Если боль неотступна и необратима?

Я постаралась взять себя в руки. Словно он никогда не существовал, в отчаянии подумала я. Что за глупое и невыполнимое обещание! Он мог украсть мои фотографии и забрать свои подарки, но это неспособно вернуть все к состоянию до того, как я его встретила. Физические свидетельства были самой незначительной частью уравнения. Я сама изменилась, мое внутреннее естество трансформировалось до неузнаваемости. Даже внешне я выглядела иначе: из-за кошмаров мое лицо стало землисто-серым с лиловыми кругами под глазами. Глаза потемнели и выделялись на бледной коже. Будь я красивой, на расстоянии могла бы даже сойти за вампира. Но красивой я не была и больше, наверное, походила на зомби.

Словно он никогда не существовал? Это же безумие. Это же обещание, которое он никогда бы не сдержал, обещание, нарушенное сразу же, как только он его дал.

Я ударилась головой о руль, пытаясь отвлечься от еще более острой боли. Я чувствовала, что сделала глупость, стараясь сдержать обещание. Есть ли какая-то логика в том, чтобы соблюдать соглашение, уже нарушенное другой стороной? Кому какое дело до того, что я веду себя безрассудно? Нет никаких причин избегать безрассудства, нет никаких причин не делать глупости.

Я горько рассмеялась, все еще хватая ртом воздух. Безрассудство в Форксе — какая же это все-таки глупость!

Черный юмор немного развлек меня и отвлек от боли. Дыхание выровнялось, и я смогла откинуться на спинку сиденья. Хотя сегодня было прохладно, на лбу у меня выступил пот.

Я сосредоточилась на своем безнадежном посыле, чтобы снова не предаваться мучительным воспоминаниям. Для безрассудства в Форксе потребуется масса креатива — возможно, больше, чем я способна проявить. Но мне хотелось найти какой-нибудь способ. Может, мне станет легче, если я перестану в одиночестве цепляться за нарушенное соглашение. И отступлю от клятвы. Но как я смогу этого добиться в нашем безобидном городке? Конечно, Форкс не всегда был таким тихим, но теперь создавалось противоположное впечатление. Здесь безопасно и очень скучно.

Я долго смотрела сквозь лобовое стекло, мысли мои лениво плелись вперед — похоже, я не могла направить их в какое-то русло. Я заглушила двигатель, который начал жалобно постанывать, долго проработав на холостом ходу, и вышла под моросящий дождик.

Холодная изморось впилась мне в волосы, а потом потекла по щекам, словно слезы. Это помогло собраться с мыслями. Я сморгнула капли с ресниц и безучастно взглянула на противоположную сторону дороги.

Спустя минуту я узнала, где нахожусь, — я остановилась посреди северной части Расселл-авеню. Я припарковалась прямо перед домом семьи Чини — мой пикап закрывал им выезд, — а через дорогу жили Марксы. Я знала, что мне надо переставить машину и поскорее ехать домой. Нельзя раскатывать по Форксу куда глаза глядят, став угрозой для других водителей. К тому же скоро меня заметят и доложат Чарли.

Я сделала глубокий вдох, готовясь снова двинуться в путь, но тут заметила табличку во дворе у Марксов — просто лист картона, прислоненный к столбику под почтовым ящиком, с нацарапанными на нем большими черными буквами.

Иногда на сцену выходит фатум. Совпадение? Или же это должно было случиться? Я не знала, но казалось глупым думать, что все предрешено, что ржавеющие у Марксов во дворе мотоциклы-развалюхи и написанное от руки объявление «ПРОДАЮТСЯ КАК ЕСТЬ» несли какой-то высший смысл, оказавшись именно там, где и я. Так что, может, это и не фатум. Возможно, просто есть способы вести себя безрассудно, а мне пришлось лишь разглядеть их.

Безрассудство и глупость. Это были два любимых слова Чарли для характеристики мотоциклистов. Работа Чарли включала массу обязанностей, которые полицейские выполняли в больших городах, но его кроме того вызывали на дорожные аварии. В них не было недостатка на длинном, мокром и извилистом лесном шоссе с массой слепых поворотов. Но даже после столкновения с неповоротливым лесовозом, натужно преодолевавшим поворот, большинство людей оставались живы. Исключением из этого правила почти всегда становились мотоциклисты, и Чарли немало повидал этих несчастных, в подавляющем большинстве молодых ребят, размазанных по асфальту. Мне не было еще и десяти лет, когда он заставил меня дать ему слово, что я никогда не соглашусь прокатиться на мотоцикле. Даже в том возрасте я никогда не раздумывала, прежде чем дать обещание. Кому здесь захочется разъезжать на мотоцикле? Это все равно, что принимать ванну на скорости девяносто километров в час.

Я сдержала так много обещаний…

И тут у меня в голове все сошлось. Мне захотелось быть глупой и безрассудной, захотелось нарушать обещания. Так почему только одно?

Именно так я думала, направляясь под дождем к входной двери Марксов. Я позвонила, дверь открыл один из их сыновей — младший, девятиклассник. Я не помнила, как его зовут. Его белокурая голова доходила мне до плеча. А вот он без труда вспомнил мое имя.

— Белла Свон? — удивился он.

— Сколько вы хотите за мотоциклы? — выдохнула я, большим пальцем показав через плечо на объявление.

— Ты это серьезно? — недоверчиво спросил он.

— Конечно, серьезно.

— Они не на ходу.

Я нетерпеливо вздохнула: об этом я уже догадалась по надписи.

— Так сколько?

— Если и правда нужны, то бери так. Мама заставила папу выкатить их к дороге, чтобы их забрали вместе с мусором.

Я снова взглянула на мотоциклы и заметила, что они стоят, прислонившись к куче садового мусора и обрезанных веток.

— А ты уверен?

— Ну да, хочешь сама ее спросить?

Наверное, лучше было не вмешивать в это дело взрослых, которые могли сболтнуть об этом Чарли.

— Да нет, верю.

— Помочь? — предложил он. — Они тяжелые.

— Ладно, спасибо. Хотя мне нужен один.

— Можешь забирать оба, — сказал мальчишка. — Вдруг на запчасти сгодятся.

Он вышел за мной под дождь и помог мне погрузить оба мотоцикла в пикап. Похоже, он очень хотел от них избавиться, так что я не возражала.

— Так что же ты хочешь с ними сделать? — спросил он. — Они уже много лет не на ходу.

— Ну, это я поняла. — Я пожала плечами. Мой мимолетный каприз еще не перерос в четкий план. — Может, отвезу их к Доулингу.

— Доулинг сдерет за ремонт дороже, чем они стоили, когда ездили, — фыркнул он.

Вот с этим не поспоришь. Джон Доулинг снискал себе определенную репутацию своими грабительскими ценами, и к нему обращались лишь в случае крайней необходимости. Большинство предпочитало ехать в Порт-Анджелес, если машина могла до него дотянуть. В этом смысле мне очень повезло: когда Чарли подарил мне пикап, я переживала, что не смогу позволить себе поддерживать его на ходу. Но с ним у меня никогда не возникало проблем, кроме ревущего двигателя и встроенного ограничителя скорости до восьмидесяти километров в час. Джейкоб Блэк содержал пикап в образцовом порядке, когда тот принадлежал его отцу Билли…

И тут на меня снизошло озарение, внезапно, как удар молнии, — что было вполне логично, если учесть, что прошла гроза.

— Знаешь что? Все нормально. Я знаю кое-кого, кто чинит машины.

— Ой, вот это хорошо, — с облегчением улыбнулся парнишка.

Когда я уезжала, он помахал мне рукой, все еще улыбаясь. Славный малый.

Теперь я ехала быстро, следуя определенной цели — попасть домой прежде, чем мог вернуться Чарли, даже если предположить почти невозможное, что он пораньше уйдет с работы. Я ринулась через весь дом к телефону, продолжая сжимать в руке ключи от машины.

— Начальника полиции Свона, пожалуйста, — сказала я, когда трубку снял его помощник. — Это Белла.

— О, привет, Белла, — дружелюбно отозвался Стив. — Пойду его позову.

Я стала ждать.

— Что случилось, Белла? — строго спросил Чарли, подойдя к телефону.

— Разве нельзя позвонить тебе на работу просто так, без происшествий?

Несколько секунд он молчал.

— Ты мне никогда раньше не звонила просто так. Так что-то случилось или нет?

— Нет. Я просто хотела узнать, как проехать к Блэкам, — не уверена, что помню дорогу. Хочу увидеться с Джейкобом. Уже давно к нему не заезжала.

Когда Чарли снова заговорил, его голос звучал куда добродушнее.

— Прекрасная мысль, Беллз. Ручка у тебя есть?

Он просто и понятно объяснил мне, как туда проехать. Я заверила его, что к ужину вернусь, хотя он и пытался сказать мне, чтобы я не спешила. Ему хотелось подъехать ко мне в Ла-Пуш, на что я никак не могла согласиться. Так что времени у меня было в обрез, и я слишком быстро понеслась по потемневшим от грозы городским улицам. Я надеялась застать Джейкоба одного. Билли, наверное, все бы рассказал отцу, если бы знал, что я задумала.

Я немного беспокоилась, как Билли отреагирует на мой визит. Наверняка он будет очень доволен. Несомненно, по мнению Билли, все складывалось даже лучше, чем он смел надеяться. Его удовольствие и любезность лишь напомнят мне о том, о ком мне было невыносимо вспоминать. Только не опять и не сегодня, мысленно взмолилась я. Я почти выдохлась.

Показался смутно знакомый дом Блэков — небольшое деревянное строение с узкими окнами, выкрашенное теперь уже поблекшей красной краской, что делало его похожим на маленький амбар. Голова Джейкоба показалась в окошке, не успела я даже вылезти из пикапа. Несомненно, знакомый рев двигателя возвестил ему о моем приближении. Джейкоб был очень благодарен Чарли, когда тот купил для меня пикап Билли, тем самым избавив его самого от необходимости ездить на нем, когда ему исполнится восемнадцать. Пикап мне очень нравился, однако Джейкоб, похоже, считал ограничение скорости большим недостатком.

Он встретил меня на полпути к дому.

— Белла! — Лицо его расплылось в широкой дружелюбной улыбке, а белые зубы ярко сверкали на фоне коричневато-красной кожи. Я раньше никогда не видела его волосы не убранными в аккуратный хвост. Теперь они обрамляли его широкое лицо, словно черные атласные занавеси.

За последние восемь месяцев Джейкоб довольно сильно возмужал. Он прошел тот этап, когда мягкие ребячьи мышцы наливаются силой и обтягивают прочную и долговязую фигуру подростка. Под красновато-коричневой кожей рук начали проступать жилы и сухожилия. Лицо у него было по-прежнему милым, каким я его помнила, хотя оно тоже возмужало: скулы сделались рельефнее, подбородок квадратнее, а ребяческая округлость исчезла.

— Привет, Джейкоб! — Я почувствовала необычное воодушевление при виде его улыбающегося лица. Я поняла, что рада его видеть. И это меня удивило. Я улыбнулась в ответ и почувствовала, как что-то безмолвно щелкнуло, словно сошлись два кусочка паззла. Я и забыла, как же мне на самом деле нравится Джейкоб Блэк.

Он остановился в паре метров от меня, и я удивленно посмотрела на него, откинув голову, хотя дождь барабанил по моему лицу.

— Ты снова подрос! — ошеломленно воскликнула я, словно обвиняя его в этом.

Джейкоб рассмеялся и улыбнулся еще шире.

— Метр девяносто три, — довольно объявил он.

— Ты когда-нибудь остановишься? — Я недоверчиво покачала головой. — Вон какой вымахал.

— А все как жердь, — поморщился он. — Заходи в дом! Не то вся промокнешь. — Он повел меня к входной двери, на ходу приглаживая волосы. Потом достал из кармана резинку и стянул их в хвост.

— Эй, пап! — позвал он, наклоняясь, чтобы пройти в дверь. — Посмотри, кто к нам приехал.

Билли сидел в небольшой квадратной гостиной, держа в руках книгу. Увидев меня, он положил ее на колени и подъехал в своей коляске.

— Вот это гостья! Рад тебя видеть, Белла.

Мы пожали друг другу руки. Моя ладонь утонула в его огромной лапище.

— Каким ветром к нам? С Чарли все в порядке?

— Да, в полном. Захотелось на Джейкоба посмотреть — сто лет его не видела.

При этих словах глаза Джейкоба сверкнули. Он так широко улыбался, что, похоже, у него наверняка заболят щеки.

— Может, останешься поужинать? — радушно пригласил Билли.

— Нет, вы же знаете, мне надо кормить Чарли.

— Да я ему сейчас позвоню, — предложил Билли. — Он здесь всегда желанный гость.

Я рассмеялась, чтобы скрыть волнение.

— Как будто вы меня больше никогда не увидите. Обещаю, что скоро вернусь, и не раз, так что еще успею вам надоесть.

В конце концов, если Джейкоб сможет починить мотоцикл, кто-то ведь должен научить меня на нем ездить.

Билли хмыкнул в ответ.

— Ладно, может, в другой раз.

— Ну, Белла, чем хочешь заняться? — спросил Джейкоб.

— Да чем угодно. Что ты делал, пока я не появилась?

Здесь мне было до странности хорошо. Все оказалось знакомым, но как-то отдаленно. Никаких тебе горьких напоминаний о недавнем прошлом.

Джейкоб замялся.

— Я тут собирался в машине покопаться, но можем еще что-нибудь придумать…

— Нет, все нормально, — оборвала его я. — Здорово было бы посмотреть на твою машину.

— Ла-а-адно, — протянул он как-то неубедительно. — Она на заднем дворе, в гараже.

Куда уж лучше, подумала я и помахала Билли.

— До встречи.

От дома гараж отделяла плотная цепь деревьев и кустарников. Он представлял собой два больших соединенных вместе сарая со снесенными внутренними стенами. Под крышей на шлакоблоках стоял, как мне показалось, вполне исправный автомобиль. По крайней мере, я узнала эмблему на решетке радиатора.

— Это какой «Фольксваген»? — спросила я.

— Старый «гольф» восемьдесят шестого года, классика.

— Ну, и как с ним дела?

— Почти готов, — весело ответил Джейкоб и понизил голос. — Отец сдержал обещание, которое дал прошлой весной.

— Ага-а-а.

Кажется, он понял, что я не хочу развивать эту тему. Я пыталась не вспоминать школьный бал в мае прошлого года. Билли тогда задобрил Джейкоба деньгами и запчастями, чтобы тот передал мне записку. В ней Билли убеждал меня держаться на безопасном расстоянии от самого важного человека в моей жизни. В конечном итоге оказалось, что все его опасения были напрасны. Я теперь в полной безопасности, даже слишком полной. Но я собиралась подумать, как это изменить.

— Джейкоб, а что ты знаешь о мотоциклах? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Кое-что знаю. У моего друга Эмбри есть спортивный мотоцикл. Иногда мы доводим его до ума. А что?

— Ну… — Я надула губы, размышляя. Я не была уверена, сможет ли он держать язык за зубами, но других вариантов у меня не было. — Я тут недавно разжилась парочкой мотоциклов, хотя состояние у них не очень. Интересно, смог бы ты ими заняться?

— Круто. — Эта перспектива его явно воодушевила. Лицо у него прямо расцвело. — Можно попробовать.

Я предостерегающе подняла указательный палец.

— Только штука в том, — объяснила я, — что Чарли просто волком смотрит на мотоциклы. Если честно, его наверняка кондрашка хватит, если он об этом узнает. Так что Билли говорить ничего нельзя.

— Конечно, конечно, — улыбнулся Джейкоб. — Понимаю.

— Я тебе заплачу, — продолжила я.

Эти слова здорово его обидели.

— Нет. Я же помочь хочу. Не надо мне платить.

— Ну… тогда давай договоримся, идет? — Я импровизировала на ходу, но все выглядело вполне правдоподобно. — Мне нужен один мотоцикл — плюс уроки вождения. Ну так как? Я отдаю тебе второй мотоцикл, а ты меня научишь ездить.

— Кла-асс, — мечтательно протянул он, произнося это слово в два слога.

— Погоди-ка секунду — тебе ездить-то можно? Когда у тебя день рождения?

— Ты его пропустила, — подначил он меня, нахмурившись от напускного негодования. — Мне уже шестнадцать.

— Хотя возраст тебя и раньше не очень-то останавливал, — пробормотала я. — Извини за день рождения.

— Да ладно тебе. Я же твой тоже пропустил. Тебе сколько — сорок?

— Вроде того, — фыркнула я.

— Тогда устроим совместную вечеринку и отпразднуем.

— Похоже, что меня приглашают на свидание. Ладно, заметано.

При этих словах глаза его сверкнули. Надо чуть сбавить градус, прежде чем он не совсем правильно меня поймет: похоже, я уже сто лет не чувствовала себя такой бодрой и жизнерадостной. Из-за странности этого ощущения мне было трудно его обуздать.

— Когда закончим с мотоциклами — это и будут наши подарки, — добавила я.

— Годится. Когда ты их привезешь?

Я смущенно закусила губу.

— Они у меня в пикапе, — призналась я.

— Вот и отлично. — Похоже, он говорил искренне.

— А Билли заметит, как мы закатим их в гараж?

— А мы осторожно. — И он подмигнул.

Мы неторопливо зашли с востока, прижимаясь к деревьям, когда нас было видно из окон, и на всякий случай делая вид, что неспешно прогуливаемся. Джейкоб быстро выгрузил мотоциклы из пикапа и один за другим закатил их в кусты, где пряталась я. Проделал он все это как-то очень легко — я помнила, что мотоциклы очень тяжелые.

— А они вроде даже очень ничего, — одобрительно заметил Джейкоб, пока мы толкали их к гаражу за завесой деревьев. — Вот за этот можно будет даже что-то получить, когда я с ним закончу, — это старый «Харлей-спринт».

— Вот и оставь его себе.

— Уверена?

— Абсолютно.

— Хотя придется немного раскошелиться, — произнес он и хмуро посмотрел на почерневший металл. — Сперва придется потратиться на запчасти.

— Ничего не придется, — возразила я. — Если ты бесплатно их отремонтируешь, я заплачу за запчасти.

— Ну, не знаю, — пробормотал он.

— У меня кое-что отложено. На колледж, сам понимаешь.

Колледж, шмолледж, подумала я. Похоже, не очень-то много я отложила, чтобы отправиться в стоящее место. К тому же мне вообще не хотелось уезжать из Форкса. Какая разница, если я слегка урежу неприкосновенный запас?

Джейкоб лишь кивнул. Все это казалось ему вполне логичным.

Пока мы крались обратно к импровизированному гаражу, я размышляла, как же мне повезло. Только подросток согласился бы на такое: обманывать родителей, ремонтируя «убийц на колесах» на деньги, предназначенные для оплаты колледжа. В этом он не видел ничего предосудительного. Джейкоб был просто даром богов.