Кэти Кин. Беспокойные сердца

Стефани Кейт Стром, 2020

До того, как стать лучшими друзьями, Кэти, Хорхе, Пеппер и Джози были просто подростками, которые хотели осуществить мечты. Кэти Кин пытается выжить после смерти мамы. Хорхе Лопес – прорваться на Бродвей. Пеппер Смит – одна из самых известных светских львиц в городе. Хорошо, что люди не знают правды о ее прошлом. Джози Маккой покинула Ривердэйл, чтобы совершить поездку по стране и стать звездой. Но ей предстоит смириться с переменами. Это роман, где каждый герой расскажет свою историю.

Глава четвертая

Джози

Едва окончив школу, я уже почти завершила обучение на Бродвее.

Ну ладно, это была Бродвейская улица в Мичигане, но Детройтский оперный театр — не то место, которым можно пренебречь. Я стояла за кулисами, смотря на ряды красных бархатных кресел, медленно заполнявшихся посетителями, на богато украшенные золотые балконы и великолепный куполообразный потолок.

— Это одно из моих любимых мест в стране. — Папа появился позади меня, заглядывая через мое плечо. — Я всегда забочусь о том, чтобы в каждом туре у меня был концерт в Детройте.

С тех пор, как я уехала из Ривердэйла вместе с отцом, мы неплохо ладили, действительно неплохо. Возможно, лучше, чем когда-либо.

— Запомни этот момент, — продолжал папа, сжимая мое плечо. — Правда, запомни. Как все ощущается, как все выглядит, как пахнет, все. Три тысячи мест, заполненных людьми, которые хотят увидеть тебя.

— Они здесь, чтобы увидеть тебя, пап, — я не удержалась и закатила глаза. Моего имени даже не было в билете.

— Конечно, может быть, поэтому они и пришли. Но они уйдут, помня твое имя.

Я засияла от гордости. Когда отец не делал замечания о моем темпе — клянусь, у этого человека встроенный метроном, с помощью которого можно настраивать часы — он хвалил мое пение. После многих лет отчаянных поисков его одобрения и постоянных неудач, это хороший шаг вперед.

— Я обязательно предоставлю им нечто запоминающееся.

Я тихонько напевала, распевая дискант^[19] из нашего первого номера. Синдром самозванца не относился к списку моих проблем, но я знала, что никогда еще не звучала так хорошо. Именно этим я и должна заниматься: петь профессионально, вечер за вечером.

И я наслаждалась каждой минутой.

— Запомни это, Джози, — повторил папа, напоследок сжимая мое плечо, — потому что так будет не всегда. Тебе придется вспомнить весь этот гламур и золото, когда мы будем петь в четверг в завершении Tanks God It’s Tursday’s на национальном Дне свиных ребрышек.

— Очень смешно, папа.

— И следи за темпом в бридже^[20] первого номера!

Он прошел дальше за кулисы, чтобы поговорить с одним из звукооператоров.

— Пап. Эм, папа? — Не забывай о темпе в припеве. Он же не всерьез… правда? — Мы действительно играем в Tanks God It’s Tursday’s?

— Пять минут до начала.

Мимо прошла управляющая сценой, поправляя наушники и заглядывая в планшет. Странно было каждый вечер находиться в другом театре с другой командой. По правде говоря, «команда» в La Bonne Nuit была представлена в основном Реджи с прожектором. Но на редкость странным казалось каждую ночь делать одно и то же шоу, с одними и теми же действиями, когда вокруг нас все менялось.

Я расправила плечи, услышав, как они хрустнули. Мотель «Комфорт», в котором мы остановились прошлой ночью, не особо соответствовал своему названию с его твердым как камень матрасом и плоскими подушками, и мое тело ночью прочувствовало это. К счастью, в папином шоу хореография заключалась в основном в раскачивании во время пения. Это не слишком-то походило на движения, которые я делала, когда играла с Pussycats.

Pussycats. Размышления о них всегда давали мне небольшую передышку. Я почти уверена, что мне было суждено стать сольной исполнительницей. Но в те времена, пока все шло хорошо и мы создавали музыку вместе с Вэл и Мелоди… это было едва ли не лучшим временем в моей жизни.

Проблема в том, что тех хороших времен становилось все меньше и меньше. Наш конец был неизбежен.

Так почему же я обнаружила, что скучаю по ним, в самый неподходящий момент? Мне следовало сосредоточиться на шоу, которое мы собирались устроить для трех тысяч человек, вместо того, чтобы вспоминать, как давным-давно я строила планы в убогом музыкальном классе средней школы с художественным уклоном, лишенном финансирования.

Открытие шоу у нас было разным в каждом из городов, что зависело как от площадки, где мы выступали, так и, гораздо чаще, от выбора папиного импресарио, Пола. Я смотрела из-за кулис, как вышел наш исполнитель на разогреве из Детройта, симпатичный темнокожий парень, на пару лет старше меня, в узком бархатном костюме. Он сел за рояль, поднес к лицу микрофон. Абсолютная энергетика молодого Джона Ледженда.

— О, еще один джазовый пианист. — Шоу началось, и папа вновь замер за моей спиной. Пианист сыграл несколько аккордов, его пальцы грациозно скользнули по клавишам. — Следовало сказать организаторам, чтобы не приглашали моих конкурентов.

— Не волнуйся, пап. Нет никого лучше Майлза Маккоя.

Я знала, что папа определенно думает так же. У него был талант подтверждать свою самонадеянность, а в шоу-бизнесе это имело огромное значение. Впрочем, этот парень тоже был хорош. Его голос звучал тепло, насыщенно, что заставило меня подумать о кусочке масла, тающего на стопке шоколадных блинчиков Chock’lit Shoppe. Я ела блины в закусочных, когда мы были в дороге, но пока никто не сумел испечь блины так, как Поп Тейт^[21].

— Мне кажется, я могла бы куда-нибудь сходить развеяться вечерком, — внезапно сказала я, подумав, что еще может предложить мне Детройт. Если наш первый выступающий так хорош, кто знает, какие еще таланты там обнаружатся. Вообще-то, наверное, можно спросить этого парня о том, куда сходить. Кто-то, на ком так эффектно сидит бархатный костюм, должен знать о происходящем в городе. Трудно даже представить, что он возвращается после шоу домой и сидит на диване, залипая на «Холостячку» и поедая сырные слойки.

— В город? — Папа приподнял свою фирменную шляпу и почесал лоб.

— Да, папа, в город. Посмотреть что-нибудь еще кроме того торгового автомата в мотеле «Комфорт». Мы в Мотор-сити^[22]! В месте рождения Motown Records^[23]. Подумай обо всех невероятных людях, которые начинали карьеру здесь. Te Supremes^[24], the Marvelettes^[25], Mary Wells^[26]…

— Да, Джози, я в курсе. Не стоит читать мне брошюру музея «Мотаун».

— Я и не хочу в музей. Я имею в виду, может быть завтра, — исправилась я, — но сегодня мне хочется послушать живую музыку. Посмотреть, кто станет следующей Мэри Уэллс.

— Не уверен, что это хорошая идея. — Папа медленно покачал головой, и у меня остановилось сердце. Правда, мне восемнадцать — формально я уже взрослая, — но это его шоу и его правила. Я быстро поняла, что гастроли — это мир Майлза Маккоя, и все остальные просто живут в нем. — Бродить по незнакомому городу ночью: звучит так, будто бы ты напрашиваешься на неприятности.

— Пап, я выросла в Ривердэйле. — Я не удержалась и закатила глаза.

— В предместье столицы убийств. В самом очаровательном пристанище серийных убийц, похитителей органов и банд наркоторговцев, которое вы когда-либо видели. В месте, где тебя ожидают неприятности, напрашиваешься ты на них или нет, — проворчал папа в ответ.

— Ты был со мной, когда Попа подстрелили! Ты сам видел! Думаю, что справлюсь с Детройтом.

— Как бы то ни было… — Музыкант на разогреве завершил выступление и сделал изящный поклон под одобрительные аплодисменты публики. Шум трех тысяч хлопающих людей звучал хорошо. — Даже если ты не нарвешься на неприятности в масках гремлинов.

— Горгулий, — перебила я. — Полагаю, такое возможно только в Ривердэйле. К тому же, все это случилось два года назад.

— Не думаю, что это хорошая идея, — подытожил папа. — Теперь, когда ты профессионал, ты должна вести себя соответствующе. Забота о себе — твой приоритет номер один, хоть иногда это и значит, что ты упускаешь все самое интересное. Ложишься спать пораньше. Бережешь свой голос. Отдыхаешь. Та к что ты можешь стать следующей Мэри Уэллс.

— Может, хотя бы завтра утром сходим в музей «Мотаун»? — спросила я, когда ведущий вернулся на сцену, чтобы представить папу.

— Нет времени. — Папа расправил плечи, нацепил на лицо чарующую сценическую улыбку. — Мы должны отправиться в путь пораньше, чтобы в Толедо успеть подготовиться к завтрашнему выступлению. Местная команда печально известна своей привередливостью в отношении саундтреков.

— А вот и он, человек, которого вы ждали… Мистер Майлз Маккой!

Ведущий махнул рукой в нашу сторону, где мы стояли за кулисами, и папа вышел, широко улыбаясь и махая толпе, которая приветствовала его ревом. И вот что я скажу про фанатов джаза в Детройте: они не были тихими.

Папа сел за пианино, аккуратно откинув назад полы пиджака. Несколько человек в толпе завопили, когда он сыграл несколько аккордов, затем пару арпеджио. Я практически ощутила довольный вздох зала, когда аккорды перешли к началу «В сентиментальном настроении» Дюка Эллингтона^[27]. Папа часто начинал шоу в одиночестве за роялем, играя эту песню. Это было одно из его любимых произведений.

Слушая его игру, порой я вспоминала, как они с мамой находились вместе дома, счастливые, когда я была совсем маленькой. Мне припомнилось, как папа играл эту песню. Мама положила руку ему на плечо, увлекла от рояля, чтобы они могли потанцевать. Папа напевал мелодию своим богатым баритоном, пока они покачивались взад-вперед.

Интересно, как там мама? Поначалу было приятно отдохнуть от Сиерры Маккой и ее бесконечных ожиданий совершенства, но я скучала по ней. По крайней мере, я могла быть уверена, что мистер Келлер хорошо о ней заботится. И ей, наверное, нравилось командовать Кевином, пока он не уехал в колледж.

Кевин… он был так занят учебой, а я гастролями, что мы почти не разговаривали. Я понятия не имела о его планах. Я сделала мысленную заметку написать своему любимому сводному брату после выступления. С тех пор как я уехала в турне, я не разговаривала ни с кем из Ривердэйла. Мой мир стал намного больше — в том смысле, что я каждую ночь находилась в другом городе, и все они были для меня новыми, — но в некотором смысле он также стал намного меньше. Он сузился до сцены, мотелей и фургона, который вез нас от города к городу, и иногда было трудно вспомнить, что мир дома продолжал вращаться без меня.

Публика разразилась аплодисментами. Как только все стихло, папа пустился в свою сценическую болтовню. Отец был на редкость жестким и требовательным человеком, и меня всегда удивляло, насколько расслабленным и непринужденным он казался на сцене, как будто непринужденно болтал с тремя тысячами своих самых близких друзей. Но, с другой стороны, за микрофоном он всегда чувствовал себя на редкость превосходно.

Я знала, каково это.

— Иногда, — заявил папа, — для особой песни нужен особый голос.

Это обо мне. Я подошла к микрофону слева от папы, высота стойки была идеально отрегулирована рабочим сцены. Я обхватила микрофон руками и ощутила слабый гул электричества, возможности, идеального момента перед тем, как начать петь, когда все может случиться. Я чувствовала, что вся аудитория ждет вместе со мной, и знала, что не подведу их.

В моей жизни попадалось множество вещей, в которых я не была уверена.

Но это? Я и микрофон? В этом я уверена.

— Вот она, леди и джентльмены, моя дочь, мисс Джози Маккой!

Пока мы не уехали, я сомневалась, что папа скажет людям, что я его дочь. И меня удивило, что в конечном счете он сделал из этого ключевой момент своего выступления. Циничная часть меня задавалась вопросом, может ли причина такого решения крыться в том, что это отлично действует на женщин средних лет — а именно они и составляли большую часть его аудитории. Им казалось это ужасно милым — как они любили говорить мне и папе, собираясь у двери в гримерку после выступления и упрашивая папу сделать селфи и оставить автограф на программке. Но я все же надеялась, что хоть отчасти он представлял меня дочерью потому, что гордился мной и моим талантом.

Ну, если он и не гордился, то, по крайней мере, высказывал мне меньше замечаний, чем когда мы начинали турне, и это тоже было что-то.

Папа перестал болтать и посмотрел на меня, слегка приподняв брови. Я кивнула. Я готова.

Глубоко вздохнув, я закрыла глаза и запела, слова Гершвина и мелодия вылетали из меня, как по волшебству. Первый куплет «Кто-то, кто оберегает меня» я исполнила а капелла, и папа присоединился ко мне. Пианино звучало глубоко и насыщенно. Мне не было видно людей, скрытых темнотой зала, но я чувствовала их, завороженных музыкой так же, как и я. Я пела так, как пела Элла на старых папиных пластинках, но вкладывала в песню и собственную душу.

Я не нуждалась в том, чтобы кто-то присматривал за мной. Жизнь в Ривердэйле позаботилась об этом. Нет, я прекрасно справлялась сама, пастух мне не нужен.

Все, что мне требуется, — это музыка.

Примечания

19

Высокий детский певческий голос, а также исполняемая им партия.

20

Раздел музыкального произведения, контрастный по своему содержанию окружающим разделам и подготавливающий переход к основной музыкальной теме.

21

Второстепенный персонаж сериала «Ривердэйл», менеджер закусочной, популярной среди жителей города.

22

Популярный мультипликационный сериал о фантастическом будущем Детройта.

23

Американская звукозаписывающая компания, в настоящее время входящая в состав Universal Music Group.

24

Американская девичья группа, трио (1959–1977).

25

Американская женская вокальная группа 1960-х годов.

26

Американская певица, звезда «Мотаун» первой половины 1960-х годов.

27

Американский руководитель джаз-оркестра, джазовый композитор, аранжировщик и пианист. Один из наиболее известных джазовых музыкантов XX века.