Караваль

Стефани Гарбер, 2017

Легендарное шоу, куда желает попасть каждый. Любовь, что окрыляет душу. Связь двух сестер, которую нельзя разорвать. Скарлетт никогда не покидала остров Трисду, где жила с сестрой и жестоким отцом. С детских лет она хранила в сердце заветную мечту: попасть на легендарный Караваль – шоу, которое лишь раз в год устраивает таинственный магистр Легендо. Когда девушка вдруг получает пригласительный билет, ее счастью нет предела. Но реальность обманчива. Сон превращается в кошмар. Скарлетт оказывается втянута в опасную игру, где нет места проигравшим. Теперь у девушки есть всего лишь пять ночей, чтобы спасти свою сестру Теллу, иначе та навсегда останется в плену Острова Грёз. Добро пожаловать в Караваль… Мир, где сбываются самые опасные желания!

Ночь накануне Караваля

9

Когда Скарлетт сделала первый шаг на пути к Каравалю, небо было черным, а луна, вероятно, отправилась с визитом в другую часть земного шара. Лишь горстка мятежных звезд продолжала упрямо держаться своих постов, наблюдая за тем, как девушка и юноша проходят между коваными железными створками ворот и оказываются в мире, который для многих существует лишь в воображении.

Хотя все вокруг внезапно погрузилось во тьму, сам особняк был ярко освещен. Окошки сияли мягким маслянистым светом, отчего подвешенные под ними цветочницы казались наполненными звездной пылью. Цитрусовый аромат здесь не ощущался, а воздух был густым и сладким, как сироп, — гораздо приторнее, чем на Трисде, — однако во рту у Скарлетт стояла горечь.

Ее тревожило, что Хулиан по-прежнему обнимал ее за плечи тяжелой рукой, — и то, с какой легкостью солгал. Тогда, у ворот, она слишком нервничала, чтобы возразить ему, и слишком отчаянно хотела оказаться внутри и приступить, наконец, к поискам сестры. Но теперь ее мучил вопрос, не совершила ли она новую ошибку?

— Что за спектакль ты устроил? — наконец спросила она, отстраняясь от Хулиана. Они уже прошли мимо девушки на одноколесном велосипеде, но еще не приблизились к огромным дверям особняка, отбрасывающего во тьму манящие отсветы. Скарлетт остановилась у фонтана, журчание воды в котором могло бы заглушить их с Хулианом разговор, случись кому-то проходить мимо. — Почему просто не сказал правду?

— Правду? — Хулиан издал низкий, мало похожий на смешок звук. — Уверен, что правда не понравилась бы привратнице.

— Ведь у тебя был билет! — возразила Скарлетт, чувствуя себя неловко, как человек, не понявший сути шутки.

— Ты, похоже, считаешь, что раз эта девушка вела себя приветливо, то, в конце концов, все равно бы меня пропустила. — Хулиан выразительно посмотрел на Скарлетт и подошел к ней ближе. — Но не стоит забывать, о чем я предупреждал тебя в часовой лавке: большинство людей здесь вовсе не те, кем кажутся. Вот и привратница разыграла представление, призванное усыпить твою бдительность. В приветственной речи говорилось, что нам нельзя слишком сильно увлекаться, но на самом деле именно в этом и заключается смысл игры. Легендо нравится… играть. — Последнее слово Хулиан произнес с запинкой, как если бы изначально хотел сказать что-то другое, но в последний момент передумал. — Каждого гостя приглашают по определенной причине, — продолжил он. — Поэтому, если ты все еще ломаешь голову над тем, отчего я солгал, поясню: твое приглашение предназначалось не для простого моряка.

«В этом он прав, — подумала Скарлетт. — Оно было для графа».

В ее груди поднялась паника цвета киновари, когда она вспомнила, что в своем письме Легендо выразился совершенно конкретно. Третий билет предназначался для ее жениха, а не для необузданного паренька, стоящего сейчас рядом с ней и развязывающего шейный платок. Скарлетт и без того многим рисковала, решив на день задержаться на острове и вступить в игру. Ну а притворяясь нареченной Хулиана, она будто по собственной воле напрашивалась на неприятности. Мало ли, что им придется делать во время совместного участия в игре?!

Хоть Хулиан и спас ее, когда она тонула, лгать ради него все равно не следовало: просто так ей это с рук не сойдет — вся ее жизнь служила тому примером.

— Нужно вернуться и рассказать правду, — объявила Скарлетт. — Ничего хорошего из обмана не выйдет. Если до моего отца или жениха дойдут слухи о том, что я вела себя так, будто мы с тобой…

В мгновение ока Скарлетт оказалась прижатой к фонтану. Хулиан выставил с обеих сторон от нее свои руки, которые по контрасту с ее собственными казались просто огромными.

— Расслабься, Малинка! — Хоть голос его и звучал необычайно мягко, последовать его совету у Скарлетт не получилось. С каждым последующим словом он все неотвратимее надвигался на нее, пока, наконец, целиком не заслонил собой освещенный особняк, заставив смотреть себе прямо в глаза. — Ни твой родитель, ни драгоценный граф ничего не узнают. Едва мы войдем в дом, как окунемся в игру, и все прочее перестанет иметь значение. Здесь всем безразлично, кто есть кто за пределами острова.

— Тебе-то откуда все это известно? — недоверчиво спросила Скарлетт.

Хулиан улыбнулся ей коварной улыбкой.

— Потому что я уже участвовал в игре, — ответил он, отталкиваясь от фонтана и отходя в сторону.

В поле зрения Скарлетт снова появились яркие огни дома с башенками, и она зябко передернула плечами. Неудивительно, что он казался таким сведущим. Впервые встретив Хулиана на Трисде, Скарлетт сразу почувствовала, что ему нельзя доверять, но, судя по всему, скрывал он куда больше, чем она могла заподозрить вначале.

— Вот, значит, зачем ты помог нам с сестрой попасть на остров Грёз? Хотел поучаствовать в игре еще раз?

— Ты мне поверишь, если я отвечу, что поступил так, чтобы спасти тебя от отца?

Она отрицательно покачала головой. Пожав плечами, Хулиан стянул с себя шейный платок и забросил его за спину Скарлетт, в фонтан, о чем свидетельствовал негромкий всплеск. Теперь ей стало ясно, почему он вел себя так уверенно и, высадившись на острове, ничему не удивлялся, а сразу целеустремленно взялся за дело.

— Ты так на меня смотришь, будто я совершил что-то ужасное, — заметил он.

Скарлетт понимала, что расстраиваться нет нужды, ведь они с Хулианом никто друг другу, но она терпеть не могла, когда ее обманывали, потому что успела наслушаться лжи на целую жизнь вперед.

— По какой причине ты решил вернуться на Караваль?

— Неужели для этого обязательно нужна причина? Каждому хочется посмотреть волшебное представление и даже выиграть приз, разве нет?

— Я тебе почему-то не верю.

Конечно, Скарлетт могла предположить, что Хулиана привлекла обещанная в этом году награда — исполнение желания — но в глубине души подозревала, что дело в чем-то другом. Желания загадывают люди, которые верят в чудеса, а Хулиан, казалось, был из тех, кто привык доверять только собственным глазам.

Правила игры менялись год от года, но, если верить слухам, кое-что оставалось неизменным. Обязательно присутствовало некое подобие охоты за сокровищем, в качестве которого выступал магический предмет вроде короны, скипетра, перстня, скрижалей или медальона. Победителей предыдущих лет непременно приглашали посетить Караваль снова, взяв с собой гостя. Хотя едва ли это могло заинтересовать Хулиана, ведь он и сам отлично умеет находить людей, с чьей помощью можно проникнуть в игру. Даже Скарлетт не вполне верила в исполнение желаний, а уж вообразить, чтобы чем-то подобным прельстился Хулиан… Нет, его влекли вовсе не мечты об исполнении желаний и не стремление заполучить магические и фантастические артефакты.

— Поведай мне истинную причину, по которой ты сюда приехал, — попросила она.

— Поверь мне, тебе лучше ее не знать, — отозвался Хулиан, напуская на себя участливый вид. — Не то испортишь себе все удовольствие.

— Ты так говоришь, потому что просто не желаешь открыть мне правду.

— Нет, Малинка, на этот раз именно правду я и говорю.

Он смотрел на Скарлетт, не мигая, — такой взгляд требует полной сосредоточенности — и она содрогнулась, сообразив, что тогда, на судне, он лишь притворялся беззаботным моряком. При желании он и дальше мог бы играть роль парня, случайно встретившего двух сестер и вступившего вместе с ними в игру. Однако по какой-то причине Хулиан решил намекнуть, что он не так прост — хоть и предпочел не показывать этого прямо.

— Не стану я с тобой спорить, Малинка. — Хулиан потянулся, разминая плечи и спину, а затем выпрямился, будто приняв какое-то решение, и произнес: — Поверь, у меня имеются веские причины стремиться попасть в этот дом. Если решишь вернуться и выдать меня, я тебя останавливать не стану и зла не затаю. А ведь я, как-никак, спас тебе сегодня жизнь.

— Ты поступил так только затем, чтобы использовать меня в качестве входного билета на игру.

Лицо Хулиана помрачнело.

— Неужели ты в самом деле так думаешь? — обиженно протянул он.

Скарлетт понимала, что он лишь пытается манипулировать ею: обладая немалым опытом, она с легкостью распознала характерные признаки. К несчастью, сама много лет выступавшая пешкой в руках отца — или, наоборот, именно поэтому, — она так и не научилась защищаться. Вот и сейчас она не могла не признать, что Хулиан действительно спас ей жизнь, как бы сильно ей теперь ни хотелось от него отделаться.

— А как же моя сестра? Эта ложь может испортить ваши с ней отношения.

— Я не стал бы называть отношениями то, что между нами было. — Хулиан стряхнул с плеча соринку, показывая тем самым, что Телла ему безразлична. — Твоя сестра использовала меня не в меньшей степени, чем я ее.

— И теперь ты точно так же поступаешь со мной, — заметила Скарлетт.

— Не стоит так из-за этого расстраиваться. Я ведь уже принимал участие в Каравале и могу помочь тебе. К тому же — как знать? — вдруг тебе даже понравится, — словно заигрывая с ней, ответил Хулиан, снова надевший маску беспечного моряка. — Многие девушки были бы счастливы оказаться на твоем месте, — добавил он, проведя холодным пальцем по щеке Скарлетт.

— Не делай этого! — Она отпрянула от него, ощущая зудящий след на коже — там, где он до нее дотронулся. — Если мы вступим в игру, не смей больше позволять себе подобного — за исключением случаев крайней необходимости. У меня по-прежнему есть настоящий жених. Мы можем всем говорить, будто помолвлены, но не должны вести себя как влюбленные, когда на нас никто не смотрит.

Хулиан криво усмехнулся уголком рта.

— Означает ли это, что ты все же не станешь меня выдавать?

Подобного напарника Скарлетт выбрала бы себе в последнюю очередь, но вместе с тем боялась задержаться на острове дольше одного дня. А Хулиан уже играл, и ей могла понадобиться его помощь, чтобы поскорее отыскать сестру. Тут к воротам подошла следующая группа гостей. Издалека до Скарлетт донесся приглушенный гул голосов и эхо хлопков девушки на одноколесном велосипеде.

В особняке заиграла скрипка: ее мелодия, обволакивающая, как самый темный шоколад, полилась из окон, нашептывая что-то Скарлетт. Хулиан улыбнулся соблазнительной улыбкой, не сулящей ничего, кроме бесстыдных обещаний. Он словно заманивал ее в такие места, о каких благонравные молодые дамы и не помышляют, не говоря уж о том, чтобы их посещать. Скарлетт не хотела представлять, на какие безрассудства подбил Хулиан других девушек своей улыбкой.

— Перестань так на меня смотреть, — возмутилась Скарлетт. — Со мной этот трюк у тебя не пройдет.

— Именно этим ты меня и забавляешь.

10

Скарлетт любила свою бабушку, хоть и считала ее одной из тех женщин, которые не способны до конца примириться с собственной старостью. В последние годы жизни пожилая дама только и делала, что похвалялась своей блистательною юностью. Как хороша собой она тогда была! И как очаровывала мужчин! Как однажды всем на зависть явилась на Караваль в пурпурном платье!

Это платье бабушка показывала старшей внучке при любом удобном случае, и маленькой Скарлетт оно действительно казалось самым изысканным нарядом на свете — тогда она еще не успела возненавидеть фиолетовый цвет и все его оттенки.

— Можно мне его надеть? — спросила она однажды.

— Разумеется, нет! Оно не для детских забав.

Вскоре после этого бабушка спрятала роскошный туалет, но он навсегда отпечатался в памяти Скарлетт. Вспомнила она о нем и теперь, когда перед ней распахнулись двери особняка с башенками. А также задалась вопросом, действительно ли бабушка была на Каравале? Едва ли в таком величественном месте кто-то обратил бы внимание на ее пурпурное платье.

Устилающий ступени мягкий красный ковер приглушал шаги, а золотистые огоньки щедро дарили рукам теплые поцелуи. Еще мгновение назад мир был скован холодом, теперь же повсюду разливалось тепло: лопаясь пузырьками на языке, оно сахарным потоком таяло внутри, вызывая легкое покалывание во всем теле: от пальцев рук до пальцев ног.

— Это… — Она не сумела выразить своих чувств. Слова вроде «прекрасно» или «восхитительно» представлялись слишком обыденными для описания столь необыкновенного зрелища.

Внутри особняк с башенками оказался совсем не таким, каким виделся снаружи. Войдя в двустворчатые двери, Скарлетт и Хулиан попали не в вестибюль, а на балкон, который, однако, размером мог бы посоперничать с небольшим домом. Сверху его словно пологом накрывали многочисленные хрустальные люстры, полы были застелены плюшевыми ковриками цвета клюквы, а завешенные тяжелым красным бархатом арки и перила искрились позолотой.

Стоило Скарлетт и Хулиану войти, как портьеры с шуршанием сомкнулись, но девушка успела заметить краем глаза скрывающееся за ними великолепие. Хулиан, напротив, казался совершенно равнодушным и лишь посмеивался над своей спутницей, с трудом подбирающей слова.

— Я все забываю, что ты никогда прежде не покидала свой крошечный родной островок!

— Караваль любой бы счел невероятным! — запротестовала Скарлетт. — Ты только посмотри на остальные балконы — да ведь их тут дюжины! А внизу и вовсе простирается целое королевство в миниатюре.

— Неужто ты ожидала увидеть обыкновенный дом?

— Нет, конечно, нет. Этот особняк сразу показался мне куда внушительнее по размерам.

И все же не настолько большим, чтобы вместить тот мир, который бурлил сейчас под балконом. Не в силах сдерживать радостное возбуждение, Скарлетт шагнула к парапету и в нерешительности остановилась перед тяжелыми задернутыми портьерами из красного бархата. Хулиан протянул руку и сдвинул одну из них в сторону.

— Мне кажется, нам нельзя их трогать, — заметила Скарлетт.

— А, может, они как раз для того и закрылись при нашем появлении, чтобы мы сами их открыли. — С этими словами Хулиан шире раздвинул занавес.

Скарлетт не сомневалась, что, поступая так, они нарушают правила игры, но тем не менее не могла не подойти и не подивиться на невероятный город, раскинувшийся по меньшей мере десятью ярусами ниже. Его мощеные улочки напоминали те, которыми Скарлетт с Хулианом пришли к особняку, только эти отнюдь не казались заброшенными. Напротив, они напоминали ожившую иллюстрацию из книги сказок. Скарлетт рассматривала яркие островерхие крыши, поросшие мхом башенки, пряничные домики, сверкающие золотом мосты, выложенные голубым кирпичом улицы и мягко журчащие фонтаны. Висящие повсюду фонари со свечками внутри заливали окружающее пространство странным светом, так что не понятно было, день сейчас или ночь.

Размерами городок едва ли превосходил островное поселение, откуда была родом Скарлетт, но при этом ухитрялся казаться гораздо больше и значительнее — так же, как слово приобретает особый смысл, если отметить его восклицательным знаком. На улицах кипела жизнь, и Скарлетт готова была поклясться, будто они сами находятся в движении.

— Ума не приложу, как внутри особняка уместился целый мир.

— Это лишь искусно выстроенный театр, — сухо отозвался Хулиан, и, подняв голову, окинул взглядом другие балконы, с которых открывался тот же самый занимательный вид.

Прежде Скарлетт не обратила внимания, но теперь поняла, что Хулиан прав: все балконы образуют круг — огромный круг. От осознания этого она поникла духом. Временами ей целый день приходилось разыскивать Теллу по всему отцовскому имению. Страшно подумать, как она станет искать ее здесь.

— Гляди-гляди, пока можно, — сказал Хулиан. — Присмотрись отсюда, сверху, потом проще будет внизу ориентироваться, ведь, спустившись, сюда уже не вернешься, если только…

— Кхе-кхе — раздалось чье-то покашливание в глубине балкона. — Будьте добры отойти от парапета и задернуть занавеси.

Скарлетт поспешно обернулась, устрашившись, что их выгонят за нарушение правил, но Хулиан не спешил отпускать портьеру.

— Ну и кто вы такой?

Он смерил молодого человека таким взглядом, словно сам намеревался предъявить ему какие-то обвинения.

— Можете называть меня Рупертом, — ответил тот, глядя на Хулиана с равным пренебрежением, будто догадываясь, что ему здесь вовсе не место.

Руперт церемонно поправил шляпу-цилиндр. Ростом он не вышел и без своего головного убора был бы даже ниже Скарлетт. В безукоризненно отглаженных серых брюках и фраке он на первый взгляд казался истинным джентльменом, но, стоило подойти поближе, как сразу становилось ясно, что он всего лишь мальчишка, нарядившийся мужчиной: щеки его еще сохраняли детскую пухлость, а руки и ноги продолжали расти и потому выглядели в щегольском наряде нелепо. Скарлетт задумалась, не служит ли этот костюм данью восхищения Легендо, известному своими цилиндрами и изысканными одеждами.

— Я здесь для того, чтобы напомнить вам правила и ответить на вопросы, прежде чем вы официально вступите в игру. — И без дальнейших предисловий Руперт слово в слово повторил речь, произнесенную прежде девушкой-привратницей на одноколесном велосипеде.

Скарлетт же хотелось только одного — чтобы ее поскорее допустили в игру. Зная Теллу, она не сомневалась, что та уже успела впутаться в неприятности. Хулиан подтолкнул ее локтем в ребра и прошептал:

— Слушай внимательно!

— Мы же уже это слышали.

— Ты уверена? — также шепотом спросил Хулиан.

— Вступив в игру, нужно будет разгадать тайну, — продолжал между тем Руперт. — По пути ищите спрятанные подсказки. Мы хотим увлечь вас, однако будьте осторожны, не уноситесь слишком далеко, — повторил он призыв из первоначального приветствия.

— Что будет, если кто-то в самом деле чересчур увлечется? — не преминула поинтересоваться Скарлетт.

— Обычно эти несчастные умирают или лишаются рассудка, — ровным голосом отозвался Руперт, и Скарлетт засомневалась, не ослышалась ли.

С той же невозмутимостью он снял цилиндр, достал из него два бежевых свитка пергамента и протянул их Скарлетт с Хулианом якобы для прочтения, однако буквы оказались невероятно мелкими.

— От вас требуется оставить по капле крови внизу каждого свитка.

— Для чего? — спросила Скарлетт.

— Тем самым вы подтвердите, что дважды прослушали правила и, следовательно магистр Легендо, хозяин поместья Караваль, не будет нести ответственность за случаи увечья, умопомешательства или смерти.

— Но ведь вы же сами уверяли, что все, происходящее здесь, — лишь иллюзия! — запротестовала Скарлетт.

— Временами люди оказываются не в состоянии отличить иллюзию от реальности, что приводит к разного рода… происшествиям, — пояснил Руперт. — Правда, они довольно редки. Если у вас имеются опасения, можете отказаться от игры и побыть простыми зрителями, — скучающим голосом добавил он, заставив Скарлетт почувствовать себя паникершей, переживающей из-за пустяков.

Будь с ними Телла, непременно сказала бы что-то вроде: «Ты же на острове всего на сутки. Если будешь сидеть и смотреть, потом непременно пожалеешь!»

Все же необходимость подписывать соглашение кровью совершенно Скарлетт не нравилась. Но тревожило ее и другое соображение. Если Телла будет играть, а сама она нет, то, возможно, не сумеет отыскать ее, чтобы на следующий день вместе покинуть остров. А если Скарлетт не вернется домой вовремя, то и ее свадьба с графом не состоится.

Даже после объяснений Руперта она не вполне представляла себе сути игры. В детстве она старалась почерпнуть из рассказов бабушки как можно больше сведений о Каравале, но та всегда выражалась уклончиво, вместо истинных фактов делясь романтическими впечатлениями, которые теперь, в свете увиденного, казались Скарлетт довольно странными. Похоже, пожилая дама описывала прошлое не таким, каким оно было на самом деле, а каким его нарисовало собственное воображение.

Скарлетт посмотрела на Хулиана: тот без малейших колебаний позволил Руперту уколоть себе палец каким-то шипом и оставил кровавый отпечаток на одном из соглашений. Она вспомнила, что несколько лет назад труппа магистра Легендо на какое-то время перестала гастролировать, потому что во время Караваля погибла женщина. Подробности ей были неизвестны, и до сих пор она полагала, будто несчастный случай не имел отношения к игре, однако сейчас задумалась, что, возможно, та несчастная чересчур увлеклась иллюзией Караваля.

С другой стороны, сама Скарлетт долгие годы играла в извращенные игры своего отца и научилась распознавать, когда ее обманывают. Едва ли она могла бы настолько перепутать вымысел с действительностью, чтобы лишиться жизни или рассудка. Все же, протягивая руку, она испытывала нервозность, потому что точно знала, что любая игра имеет свою цену.

Руперт сделал прокол так быстро, что Скарлетт почти ничего не почувствовала, однако, когда ее безымянный палец прижался к хрупкому пергаменту, ей показалось, что все огни на миг погасли. В следующий миг она отняла руку, и окружающий мир засиял еще более яркими, чем прежде, красками. Ей даже показалось, что она ощущает, каковы красные портьеры на вкус: шоколадный бисквит, пропитанный вином.

Скарлетт лишь раз в жизни довелось попробовать глоток вина, но подозревала, что даже целая бутылка не могла бы ввести ее в такое радужное возбуждение. Невзирая на страхи, она испытывала непривычное чувство душевного подъема.

— Официально игра начнется завтра на закате и окончится девятнадцатого числа, также с заходом солнца, следовательно, в распоряжении каждого участника будет пять ночей, — продолжал свои объяснения Руперт. — Каждый из вас получит по одной подсказке, чтобы начать путешествие, остальные же придется искать самостоятельно. Мой вам совет: действуйте быстро — приз всего один, а заполучить его хотят многие. — Он шагнул ближе и протянул Скарлетт и Хулиану по карточке, на которой значилось: «La Serpiente de Cristal» — то есть по-испански «Стеклянная змея».

— У меня такая же надпись, как у тебя, — заметил Хулиан.

— Это и есть наша первая подсказка? — удивилась Скарлетт.

— Нет, — ответил Руперт. — Это постоялый двор, где для вас приготовлены комнаты. В них-то вы и отыщете подсказку — но только если успеете заселиться до рассвета.

— А что случится на рассвете? — тут же поинтересовалась Скарлетт.

Словно не расслышав ее вопроса, юный джентльмен потянул за шнурок, висящий у края балкона, и раздвинул занавеси. В небо взвились серые птицы. Красочные улицы внизу сделались многолюднее, а балконы, наоборот, опустели, поскольку все игроки одновременно устремились к выходу, спеша спуститься в город.

Скарлетт вновь испытала прилив серебристого восторга. Она на Каравале, о котором грезила куда чаще, чем о собственной свадьбе. Понимая, что может остаться всего один день, она уже воображала, как тяжело будет уезжать.

Руперт дотронулся до полей своего цилиндра.

— Помните: нельзя позволять глазам или чувствам вас обманывать. — С этими словами он вскочил на парапет балкона и спрыгнул вниз.

— Нет! — вскричала Скарлетт. Побелев, как полотно, она беспомощно наблюдала, как он падает.

— Не волнуйся, — успокоил ее Хулиан. — Смотри! — указал он на Руперта, фалды фрака которого превратились в крылья. — С ним все в порядке. Просто решил эффектно обставить свой уход.

Похожий на серую заплатку, тот продолжал скользить вниз, удаляясь, и, наконец, стал казаться парящей в воздухе крупной птицей. Очевидно, зрение уже начало подводить Скарлетт.

— Идем! — Хулиан решительно зашагал прочь с балкона, явно ожидая, что Скарлетт последует за ним. — Если бы ты внимательно слушала, то усвоила бы, что на рассвете все закроется. У этой игры комендантский час наоборот: утром двери запираются, а отпираются снова только после захода солнца. Так что в нашем распоряжении совсем немного времени на то, чтобы найти предназначенные нам комнаты.

Хулиан остановился у откинутого потайного люка, через который, очевидно, Руперт и вошел незамеченным. Ход этот вел на винтовую лестницу из черного мрамора, спиралью уходящую вниз, точно панцирь моллюска, и освещаемую хрустальными подсвечниками с оплывающими восковыми свечами.

— Малинка!.. — предостерегающе произнес Хулиан, останавливая Скарлетт на пороге.

На мгновение на его лице промелькнуло страдальческое выражение — как тогда, когда он ушел, оставив ее в часовой лавке.

— Что такое? — отозвалась Скарлетт.

— Нам нужно поторопиться.

Хулиан пропустил Скарлетт вперед, хотя уже через несколько пролетов она пожалела, что не он идет впереди — или что он и вовсе не оставил ее одну (похоже, именно так он и намеревался поступить, когда замешкался наверху). Теперь каждый сделанный ею шаг казался ему чересчур медленным.

— У нас вовсе не целая ночь впереди, — твердил он. — Если не успеем добраться в «Змею» до рассвета…

–… то останемся на холодной улице до следующей ночи. Да, знаю. Я шагаю так быстро, как только могу.

Если прежде Скарлетт казалось, что балкон находится на высоте десяти этажей, то теперь — что целой сотни. Она уже отчаялась когда-либо отыскать Теллу. Вероятно, ей было бы легче, если бы платье не льнуло так сильно к ногам. Мысленно она снова приказала ему принять более удобную форму, но оно упорно сохраняло прежнюю. Когда спуск наконец завершился, у нее тряслись ноги, а бедра покрылись тонкой пленкой пота.

Воздух снаружи был морозным и немного влажным, но снега под ногами, к счастью, не оказалось. Глядя с высоты балкона, Скарлетт и не сообразила, что половина улиц на самом деле — каналы, с поверхности которых испаряется влага. По ним шустро плавали полосатые лодки, яркие, точно экзотические птицы и изогнутые в форме полумесяца. У руля юноши и девушки — по виду, ровесники Скарлетт и Хулиана.

А вот Донателлы нигде не видно.

Хулиан тут же остановил лодку: аквамариновую с алыми полосками под управлением девушки в одежде той же расцветки. Даже губы у нее были накрашены красной помадой, и Скарлетт не могла не отметить, в какой широкой улыбке они растянулись, когда Хулиан подошел ближе.

— Чем могу быть полезна, красавчики? — спросила она.

— Красавица здесь одна, и это ты, — отозвался Хулиан, проводя рукой по волосам и одаривая девушку улыбкой, сотканной из лжи и греховных деяний. — Сумеешь до наступления рассвета доставить нас в «Стеклянную змею»?

— Доставлю, куда пожелаете, ежели заплатите, — ответила девушка с красными губами, особенно подчеркивая последнее слово и окончательно утверждая Скарлетт в мысли, впервые посетившей ее еще в часовой лавке: монеты в этой игре — валюта непопулярная.

Хулиан и глазом не моргнул.

— А нам сказали, что первая поездка за ночь будет бесплатная, — невозмутимо произнес он. — Моя невеста — особая гостья магистра Легендо.

— Вот как? — Девушка прищурила один глаз, будто с трудом веря сказанному, и вдруг жестом пригласила их на борт — к вящему удивлению Скарлетт. — Что ж, не стану разочаровывать особых гостей Легендо.

Хулиан молча запрыгнул в лодку и поманил Скарлетт. Их нынешнее судно на вид было попрочнее того плота, на котором они приплыли на остров, и удобнее тоже: на скамьях лежали пухлые подушечки. Тем не менее Скарлетт не могла заставить себя сойти с мощеной улицы.

— Не бойся, не потонем, — обнадеживающе произнес Хулиан.

— Я вовсе не о том беспокоюсь, а о своей сестре — что, если она бродит по городу в поисках нас?

— В таком случае, надеюсь, кто-нибудь напомнит ей о том, что солнце вот-вот взойдет.

— Неужели тебе в самом деле наплевать, что с ней станется?

— Будь мне наплевать, не ожидал бы, чтобы кто-нибудь обратил ее внимание на скорый восход солнца. — Нетерпеливым жестом Хулиан пригласил Скарлетт сесть, наконец, в лодку. — Тебе не о чем волноваться, любимая. Ее, скорее всего, поселили на том же постоялом дворе, что и нас.

— А если нет? — не унималась она.

— Даже в таком случае на лодке все равно будет куда больше шансов ее отыскать. Так нам удастся перемещаться быстрее, чем пешком.

— Он прав, — вмешалась девушка с красными губами. — Скоро рассветет. Даже если не сумеете сейчас отыскать сестру, в «Стеклянную змею» ножками точно дотопать не успеете. Лучше опишите мне, какова она из себя, и по пути я буду смотреть в оба.

Скарлетт хотела было поспорить. Нужно приложить все усилия, чтобы отыскать Теллу до наступления утра. В ее представлении, Караваль — это такое место, где потерявшийся человек вполне способен исчезнуть без следа.

Однако Хулиан и эта девушка правы: в лодке-полумесяце они будут передвигаться куда скорее. Скарлетт не имела представления, сколько времени минуло с тех пор, как закатилось странное островное светило, но в одном не сомневалась: время здесь и правда течет по-другому.

— Сестра ниже меня ростом, очень миловидная. У нее светлые вьющиеся волосы и округлое лицо.

Сама Скарлетт унаследовала темный цвет волос от матери, а Телле достались белокурые кудри отца.

— Светловолосую барышню будет нетрудно заметить, — отозвалась лодочница, которая, по наблюдениям Скарлетт, куда чаще глядела на привлекательное лицо Хулиана, чем по сторонам.

Да и от самого Хулиана помощи ждать не приходилось. Скользя в лодке по полуночно-синим водам канала, он в самом деле кого-то высматривал, но, к вящему сожалению Скарлетт, не ее младшую сестру.

— Ты можешь грести попроворнее? — воскликнул Хулиан, и на его шее нервно запульсировала жилка.

— А ты, как я погляжу, требовательный малый — и это при том, что проезд не оплатил. — Лодочница игриво подмигнула Хулиану, но суровое выражение его лица осталось неизменным.

— Что такое? — поинтересовалась Скарлетт.

— Время на исходе.

Тут несколько установленных у кромки воды фонарей погасло, и на Хулиана упала тень. Чем дальше плыла лодка, тем больше гасло огней, и поднимающийся дымок сизой дымкой окутывал водную гладь и оставшихся на улицах редких прохожих.

— Вот, значит, как вы время определяете? По выключающимся с приближением рассвета фонарям?

Скарлетт беспокойно огляделась по сторонам, а Хулиан угрюмо кивнул. Между тем угас огонек очередной свечи.

Покачнувшись, лодка наконец остановилась у длинного шаткого пирса, в конце которого виднелась выкрашенная ярко-зеленой краской дверь, пристальным оком взирающая на Скарлетт. Стены постройки, все еще находящейся во власти ночи, опутал плющ, а два догорающих светильника освещали вывеску над входом — белая змея обвивается вокруг виноградной грозди.

Хулиан, уже выпрыгнувший из лодки, схватил Скарлетт за руку и потянул на пирс.

— Скорее же!

Свеча в одном из светильников над входом погасла, и, кажется, сама дверь тоже посветлела. Хулиан поспешно распахнул ее, ставшую почти неразличимой, и втолкнул Скарлетт внутрь. Споткнувшись, она переступила порог, а вот ее спутник за ней последовать не успел: дверь захлопнулась. Дерево ударилось о дерево, и тяжелый засов скользнув в паз, оставив незадачливого игрока на улице.

11

— Нет! — Скарлетт попыталась снова открыть дверь, но пухлая женщина в ночном колпаке уже навешивала на засов тяжелый замок. — Вы не можете так поступить! Мой… — Она осеклась, испугавшись, что, произнеси она ложь вслух, и та станет реальной.

Конец ознакомительного фрагмента.