«18-33-33»

Степан Васильевич Бердинских

Во время строительных работ наемная бригада упаковочной компании ломает сваи и обнаруживает в недрах земли самобытное существо, особенности которого изменяют видение этой компании кардинальным образом. Цена такой находки – одна незародившаяся человеческая жизнь. История начинается с рассказа о молодом юристе, затем переходит к другим, не менее важным лицам и проливает свет на нечто, что скрывается в земных глубинах, в непроходимой тьме.

Казалось, самое невыносимое осталось уже позади. Ушли воспоминания минувших бессонных ночей, сопровождаемых вполне осязаемыми болями в теле. Травма, которую я получила в результате мотоциклетной аварии, подорвала мою карьеру и чуть не поставила крест на моём будущем. Врачи лестно отзывались о моём лице, досконально описывая его, будто исход операции зависел от качества комплиментов моему носу, скулам и прочим неровностям черепной коробки. Глядя на свое перебинтованное бедро, лежа в больничной постели, я ловила на себе взгляды соседок. Смущением мою реакцию на их взгляды назвать было сложно, а все из-за дикой боли, пронзившей мою левую ногу от пятки до самого копчика. Повязка сдерживала кровь и не давала инфекции распространяться.

Вонь. Ещё один фактор, сбивающий всякое желание быть смущенной. Я боялась, именно из-за неё мое бедро не восстановится до конца месяца.

Шёл март. Женский день успел завершиться до аварии, поэтому я, вздохнув с облегчением, порадовалась тому, что мне не придется выслушивать вымученные поздравления медсестер. Подарок в виде переспелого яблока мне тоже не нужен. «Витамины».

Меня несколько раз посетил водитель того самого мотоцикла. Я бы взяла мотоцикл в кавычки, да боюсь, он мне ещё напомнит. Между водителем и его железным конём была какая-то связь. Когда я подошла к стоянке, мужчина аккуратно протирал бензобак красной тряпкой. Сейчас же она лежала на моей тумбочке. Тонкая, плотно сотканная ткань. На тряпку мужчина поставил бутылку молока и рядом разместил кексы. Именно разместил, потому как пять секунд он потратил на то, чтобы их выровнять. Он пытался со мной заговорить, но я сделала вид, что ни о каких разговорах и речи быть не может. Держалась за голову и тихонько кашляла. Благо мужчина был ненавязчив и вскоре покинул мою палату. Я лишь запомнила его усы. Шли ли они ему? Долго ломая голову, я всё же остановилась на версии, что усы придают ему харизматичности. Это был стежок, словно как стрелки на глазах моей одноклассницы. К слову, о ней. Она ведь и знать не знает, где я сейчас нахожусь. Съев один кекс, я достала с полки телефон и написала сообщение: «Привет. Я сейчас в больнице. Можешь приехать». Перечитав сообщение, я внесла поправки и отправила его в надежде увидеть свою хохотушку. Её зовут Наталья, почти как и меня. Нас часто сравнивают, из-за чего я постоянно краснею и чувствую себя неловко. Я не показываю этого, потому что давно научилась скрывать эмоции. Чего не скажешь о второй Наталье.

Судьба решила сблизить нас в танце. Это было самое эмоциональное танго. Выйдя на площадку без партнёра, я тут же заметила девушку в синем платье. Мы быстро нашли общий язык и уже на следующем занятии улыбались друг другу между лонгом и шотом. Наши ступни отдалялись и мгновенно сближались, вырисовывая танец двух несокрушимых сердец. Иронично, но именно сердце, каким сильным оно бы ни казалось, явилось поводом окончания нашего дуэта. Наталья, издали наблюдая за мной и моим одиночным танго, кружила его вместе со мной, обхватив себя за плечи. Ноги её нелепо дергались, но я всё равно улыбалась и не переставала танцевать. Одинокое танго с Натальей.

В больницу ко мне она явилась под вечер воскресенья. Я ждала её три дня и за это время сменила выражение лица на нейтрально-весёлое. С четверга по субботу меня одолевал голод по душевному человеческому общению. Войдя в палату, моя одноклассница скромно поздоровалась со всеми и уселась на край скрипучей кровати. За банальными вступительными словами нашего диалога скрывался некий план. Я видела его в глазах Натальи, и, скорее всего, Наталья видела его и у меня. Без задней мысли, наверное, оттого, что градус ненависти к здешнему персоналу давно перешел все мыслимые границы, я предложила подруге «свой собственный» план:

— Забери меня, — шепнула я.

— Скоро буду, — протянула Наталья.

В ожидании человеческой помощи есть что-то волшебное. Ты отдаёшь команду и просто сидишь на месте. В моём случае «лежишь». Для удобства я подложила согнутую пополам подушку за спину и постаралась занять сидячую позу. Не очень удобно разговаривать с человеком лёжа, тем более на такие серьёзные темы, как побег. Еле улыбнувшись, я закрыла глаза и продолжила ожидать подругу. Через пять минут открылась дверь. Разомкнув глаза, я увидала мою соседку по койке и приветственно подмигнула. Это была Олеся. «Расстройство психологического уровня». Кажется, именно такой диагноз ей поставили врачи. На фоне увольнения её головной мозг спровоцировал развитие патологии, которая в свою очередь повлияла на её координацию. В планах у неё была операция на спинной мозг, но сроки Олеся постоянно сдвигала, объясняя это тем, что «на работе завал». Озвучив очевидную вещь, что именно «завал на работе» стал причиной расстройства, Олеся окатила меня непонимающим взглядом и в очередной раз дала понять, что «права здесь только я». Категоричная, твердолобая, властная женщина. Люблю и ненавижу таких людей одновременно. Чего нельзя сказать про мужчин, впрочем, это уже совсем другая история.

— Ждёшь кого или просто так волнуешься? — спросила меня Олеся.

— Подругу, — начала я, но, быстро опомнившись, что забыла принять таблетки, взяла со стола банку и всё её содержимое закинула в рот.

— Дать воды?

Я кивнула.

— Ты сама из Кишинёва? — поинтересовалась Олеся, протягивая стакан с водой.

— Это мой родной город, — ответила я, надела наушники и закрыла глаза.

Просидев на койке ещё десять минут, я наконец почувствовала Наталью.

С собой она принесла два документа, ручку, а также вытащила свой паспорт. По правилам больницы мне нужно было расписаться в том, что я отказываюсь от дальнейшего присмотра, а также оставить контакты моего «ангела-хранителя». В конце документа было сказано, что через две недели, в случае, если с раной всё будет хорошо, мне требуется вернуться и снять швы. К слову, у меня их было четыре штуки. Сама рана была в той части ноги, которая наименее подвержена растяжению. Было бы это колено, жизни бы я не видела.

— Куда мы теперь? — наконец-то спросила Наталья.

— Я домой поеду.

— Одна?

Кивнув, я произнесла вполголоса:

— Хочу побыть наедине с собой.

Мы дождались автобуса и, оплатив проезд, выбрали места сзади. Почти всю дорогу мы молчали. За окнами, сквозь грязь на стеклах, мелькали автомобили. Мотоциклов не было. «Кто вообще по городу на мотоциклах гоняет?» — подумала я про себя.

— Как ты в целом? — спросила я Наталью.

— Ты о чем?

— Дети, муж, работа?.. — уточнила я. — Может, что нового было?

— Мужа уволили.

Я нахмурила брови и уставилась в пол. Затем спросила:

— Когда?

— На той неделе. Пятый день вопит от скуки. На дню по три вакансии смотрит и всё говорит, что лучшее стоит поискать на другом конце города.

Я промычала, добавив:

— Тратить на дорогу по четыре часа в день, но приносить кучу денег.

— Вроде того, — ответила Наталья и потерла родимое пятнышко у виска.

Мы опять замолчали. Автобус раскачивался из стороны в сторону, останавливался и запускал новых людей — старых отпускал. На бульваре «Траян», как всегда, играл живой оркестр. В слякоти или при лучах солнца — им было всё равно. Люди пели и танцевали.

До выхода оставалось несколько метров. Неуклюже затормозив, автобус открыл двери и выпустил двух пассажиров. Зигзагами передвигаясь по улице, мы спустились в переход и разошлись по обе стороны.

— Я благодарна тебе, — шепнула я подруге на ухо.

Объятие длилось недолго. Наталья крепко сжала меня и вдохнула запах моих волос. Я услышала, как нервно она выдыхает. С покалывающей ногой я перешла на свою улицу. Зашла в дом, рухнула на диван и уснула. Будильник остался без внимания. На работе меня не будет видно ещё день.

Проснулась утром от того, что рука затекла. С трудом вытащила её из-под подушки и машинально бросила взгляд на стрелки часов. Маленькая стрелка слилась с большой, а большая указывала на час ночи. «Или дня?» — подумала я про себя. Встав с дивана, я посмотрела в окно и ослепла от яркого солнечного света.

— День, — ответила я себе.

В животе уже давно ничего не было, и я решила сделать омлет с рыбой. Тут же появилась боль в ноге, которая напомнила мне об аварии. Молча, с поджатыми губами, я просто сидела на стуле и циклично рисовала свое будущее, настоящее и прошлое. Представляла, как ухожу с работы и устраиваюсь по специальности. Получаю опыт и уезжаю в Европу. Более реалистичным был вариант с Ираном, конечно, но Европа, по моим представлениям, была гораздо престижнее.

Раздался звонок. Короткий, будто кто-то смс послал. Лениво дойдя до дивана, я взяла телефон и глянула пропущенные. Звонила учитель фортепиано. Наставник скорее, так как в большинстве своём мы проходили «курсы» мотивации, а базовые приёмы откладывали на потом. Я зашла в WhatsApp и написала учителю: «Привет. Я попала в аварию и какое-то время не смогу посещать уроки. Сейчас всё хорошо, лишь ногу покалывает».

К вечеру боль от покалываний переросла в жжение. Как указал врач, я сняла повязку, повторно нанесла мазь и наложила новый бинт. То, что получилось в итоге, выглядело неплохо.

Обезболивающее помогло мне уснуть, и уже на следующий день боль сошла на нет. Расставшись с одной из проблем, я переключилась на новую, вернее, незавершенную. Тот день, когда я попала в аварию, был моим последним рабочим днём, и по его завершению я должна была получить трудовую книжку. Формально на сегодняшний день я не работаю в фитнес-клубе Елены Антиповой. Заработная плата не начисляется. О причинах моего увольнения знала лишь прачка. Она мельком увидала нас в помещении для сушки белья. Чёртова директриса сама же просила её в этот день быть повнимательнее, так как на скорое время будет назначен визит экспертов из другого города. Засранка хотела лишь посмотреть на меня без юбки. «Не на того напала», — напомнила я себе в очередной раз.

Слабость моего характера чуть не поставила крест на моей жизни. Чтобы хоть как-то защититься, я стала юристом, причем столь успешным, по крайней мере в университетских кругах, что позволяла себе поправлять учителя и даже выиграла медаль, с которой отправилась на олимпиаду в столицу.

Насладившись яичным завтраком, я занялась бытовыми делами. Обычно я делаю уборку, глажу блузки, вношу в календарь напоминания и занимаюсь собой. Пока стирается бельё, я учу новые слова на хинди. Кто знает, может, меня и правда занесёт в Иран. Для Европы у меня изучение французского. Чтобы слова и произношение закреплялись систематически, я поставила английский язык в своем телефоне. На стиральной машине я выбрала немецкий. Пачка макарон — на итальянском. Соседи снизу бранятся на русском. Я к ним даже пару раз заглядывала. Бывает, сядешь на часок за книгу, как тут же слышны раздирающие вопли мамаши. Когда я впервые к ним наведалась, то пожалела о том, что плохо подготовилась к разговору. Мать тут же парировала моё замечание, и мне лишь оставалось повторить сказанное. «Я люблю тишину, а у вас чересчур громко», — сообщила я. Во второй раз мне открыл отец. Может, я ему приглянулась, иначе столь резкую смену уровня шума я объяснить не смогу. «Придушил он свою жену, что ли?» — думалось мне. И ведь до сих пор не раздалось ни звука. Мне стало интересно, и я решила проверить, есть ли кто дома. Взяв с собой липкую ленту, я спустилась на этаж ниже и дошла до их двери. Приклеила ленту снизу так, чтобы она порвалась, если дверь откроют. Забегая вперед, скажу, что лента на утро была порвана, а шума так и не появилось. В конце концов я плюнула и решила оставить шумную семью в прошлом.

К полудню во мне просыпается маленький ученик. Взяв толстую книгу по юриспруденции, скана которой так и не нашлось в интернете, я вышла на балкон и устроилась на мягком пуфе. За сотню метров от моего дома мелькали автомобили. Люди, сидящие внутри каждого из них, делились на судей и подсудимых. Их мысли, воспоминания и планы мчались со скоростью молотка председателя. Некоторые автомобили притормаживали и давали слово другим.

На восьмидесятой странице я завела будильник. Махнула пальцем по дисплею смартфона и нажала «стоп». Чистая магия для жителей прошлого века. Проделки сатаны для жителей позапрошлого. Свернувшись клубочком в мягкой кровати, я закрыла глаза и «ушла спать». Говорят, сон лечит и заряжает организм энергией иммунитета. Жаль, что осталась я без обеда и ужина.

Под утро меня разбудила противная вибрация. Уперевшись на один локоть, я протянула руку к телефону и приняла вызов.

— Алло, — ответила я сонным голосом.

Я не знала, кто мне звонит. Глаза слипались, и на экране ничего не было видно.

— Вы находитесь в поисках работы? — спросил уверенный женский голос.

— Да.

На меня это совершенно не похоже, но в этот момент мне хотелось ответить именно так. Положительно, без раздумий.

— Могу я вас ждать сегодня в десять утра по адресу Буребиста, 55?

Улица Буребиста. Это было столь неожиданно, что я на время потеряла дар речи. Я сжала губы трубочкой и перебирала ответы в своей голове: «Стоит — не стоит». «Стоит — не стоит». «Стоит — не стоит».

— Вас порекомендовал Ялоцкий Денис. Знаете этого человека?

— Простите, сейчас меня хорошо слышно? — соврала я, сделав вид, что всё это время пыталась поймать сигнал.

— Слышу вас хорошо, Наталия, — ответил голос.

— Я могу быть в одиннадцать, — согласилась я на чуть более позднее время.

— Адрес напомнить?

— Буребиста…

— Дом 55, — тут же перебила меня строгая незнакомка.

— Тогда до скорого?..

— Ждём вас с нетерпением, — завершающим тоном сказала женщина.

На том конце повесили трубку. С пластиковым шумом и металлическим звоном, будто звонили с дискового телефона.

Глубоко вздохнув, я поднялась с кровати и направилась в ванную комнату. Ступни ёжились от холодного пола. Под напором горячей воды съёжилась тонкая пластиковая штора. Затем вода смыла мою грязь, жир волос и некоторые выделения тела. С завёрнутыми в полотенце волосами я сидела и пила кофе. В одной руке — кружка, в другой — телефон. Нужно было оставить некоторые заметки и создать напоминания.

Разделаться с Еленой Антиповой удалось к девяти тридцати. Волокита, какой её обычно представляют все любители усложнять жизнь, на самом деле только кажется такой устрашающей. Обходной лист был сродни рецепту лазаньи. Одному посолить, другому поперчить. Третий заставил повариться подольше.

Вернувшись в холл, я взяла стаканчик горячего шоколада и устроилась на диване. Секретаря на месте не было, поэтому можно было как следует посмаковать последний дешёвый напиток в этой компании. Принтер мигал красным. Ролики безостановочно крутились, пытаясь зацепить бумагу. «Значит, скоро прибегут за распечаткой», — заключила я. На охране попрощалась с миловидной вахтёршей и сдала ей пластиковый пропуск. Можно было неспешно дойти до остановки и взять в киоске газету. Медленно прочитать заголовки и влиться в новый будний день. Или же вызвать такси.

Я вытащила из кармана монетку и подбросила её вверх. Приземлившись ребром на мою руку, она отскочила и полетела вниз по лестнице. Пролетела под металлической оградой и скрылась из виду. Это были не пять леев (валюта Молдавии) или десять баней, а целых два евро. Не желая расставаться с сорока леями, я решила спуститься и выйти со двора на улицу. Монета лежала возле припаркованного рядом автомобиля. Это был желтого цвета «ниссан». Я присела возле монеты и вгляделась в её роспись. Мне выпал орёл, которого я и решила отдать за такси. Минутой позже я поняла, что коротать время за игрой в орла и решку у меня получается здорово. Желание всё бросить и умчаться далеко за океаны не спеша нарастало, тогда как стрелки часов всё ближе подходили к одиннадцати.

Вспоминая о быстрых перелётах, ревущих движках и грохочущих копытах, я перенеслась в те самые окна времени, которые дают тебе почувствовать свободу жизни и существования. Утомлённая солнцем и сбитая с толку ловким клоуном, я возвращалась в свой номер, жалея, что покинула крохотную родную квартирку. Проходил ещё день, и я привыкала, что здешние люди на повышенных тонах приветствуют тебя, а на сниженных решают проститься. Они медленно подают тебе сумку и лениво передвигают ноги. Грустят на прощание и с улыбкой встречают новых гостей. По возвращении из далеких мест ты смотришь на родной дом иначе. Воспринимаешь его как вариант жизни среди сотен других, быть может, более красочных.

Сейчас же мне было представлено всего два пути. Решка — за автобус, орёл — за такси. Поднявшись, я подошла к дверце «ниссана» и постучала по затонированному стеклу. Сработала сигнализация. Забегая вперёд, скажу, что никогда бы такого не совершила, но именно в тот момент я это сделала. Отчего и почему — не представляю. Скорее, это был порыв эмоций, который заставил меня, человека скромного, вторгнуться на чужую территорию и постучать в окно. Такси из «ниссана» не вышло, и мне пришлось уносить ноги, пока свидетели не разнюхали о моём преступлении. Когда я удалилась от автомобиля на приличное расстояние, сигнализация отключилась, а вместо неё я услышала свист. Кто-то отправлял в мою сторону нечленораздельную речь. Я даже не обернулась. Молча шла по направлению к остановке.

Сев в автобус, я собралась с мыслями и успокоилась. Нужно было пройтись по классическим вопросам, задаваемым юристам, прочесть матчасть и немного изучить мою новую компанию, о которой по дисковому телефону мне ни капельки не поведала незнакомка.

Я открыла карту, ввела адрес и далее воспользовалась поисковиком, чтобы «выудить» некоторую информацию. Корнями организация уходила невесть куда. Три филиала в разных странах, пять тысяч сотрудников. В акционерном обществе компания занимала не самые последние позиции. Открытый «слив» результатов и изменений положительно комментировался заинтересованными лицами. Примечательна была и дата основания компании — 1932 год. Могу только представить, как шёл бизнес в те времена. Документы передавались исключительно из рук в руки. Отсутствие телефона было нормой, а кто мог связываться с другим отделом посредством трубки — тот сидел в высших рядах.

На собеседование я пришла вовремя. Меня встретил пожилой человек в форме и любезно предложил присесть в кресло. Кругом ходили люди и громко общались на тему обеда в новой столовой.

— По стоимости ничего нового? — спросил один охранник другого охранника.

— Разнообразили меню, говорят, — ответил тот.

Спустя недолгое время ко мне подошла девушка. Обладательница румяных щёк и крепкого тела. Протянула мне руку и поприветствовала. Извинившись, я отклонила рукопожатие и слегка улыбнулась.

— Долго ждёте? — поинтересовалась она.

— Минут пять.

— Хорошо, — подытожила девушка. — Пойдёмте я проведу вас в кабинет для собеседования.

Кивнув, я встала и последовала за румяной девушкой. Мы прошли через турникеты, вышли на закрытую площадь и зашли в высоченное здание. Со стороны оно казалось не таким крупным. По дороге в кабинет собеседования девушка поделилась некоторыми фактами о компании. Штат сотрудников насчитывал полторы тысячи человек. Все служащие были строго закреплены за своими подразделениями, коих было пятьдесят три штуки. На территории завода размещалась недорогая столовая, ассортимент которой был значительно расширен с нового года. Дресс-код как таковой отсутствовал, единственное — юбки или же шорты обязаны закрывать колено.

— Располагайтесь, — сказала девушка. И размашисто указала на все стулья в зале. — Присаживайтесь куда угодно и заполняйте анкету. Я буду через двадцать минут.

Анкета состояла из тридцати классических вопросов. Термины в юриспруденции, исключение лишнего понятия из списка, приведение примеров и ряд практических вопросов в конце. Я не смогла ответить на четыре вопроса. Понятия не имела, о чём в них говорится, а что-то выдумывать не хотелось. Оставшиеся пять минут я уделила общению с моими иностранными друзьями. Сузанне, немке тридцати девяти лет, Луизелле, девушке из Италии и Талботу, водителю автобуса из Глазго. Это те считанные личности, надолго закрепившиеся в моём мессенджере.

Когда моё общение перешло на тему семьи, в кабинет удачно зашла румяная девушка.

— Заполнили? — с порога спросила она.

— Конечно, — ответила я и заблокировала смартфон.

— Светлана Васильевна освободилась, — продолжила девушка. — Не забудьте с собой анкету.

Мы поднялись на третий этаж и встретились со Светланой. Я сразу не поняла, да и не должна была, что это мой будущий начальник. Не смогу ответить, казнилась ли я, что вела себя несколько вольно на первой встрече, но, кажется, я ей понравилась.

— Вы мне симпатичны, — между делом сказала Светлана Васильевна.

Я смотрела на неё поджидающим взглядом. Кажется, она провоцировала меня на дальнейшие выходки.

— Вы не привыкли к похвале? — спохватилась она.

— Меня редко хвалят, — подтвердила я.

— Сколько вам лет?

— На следующей неделе мне будет двадцать восемь. Дата рождения указана в резюме.

Светлана Васильевна подняла брови, сдержанно улыбнулась, а затем добавила:

— Обращайтесь ко мне просто по имени.

Я кивнула и незаметно ответила:

— Хорошо.

— Вам не душно? — спросила меня Светлана Васильевна.

— Пока не разобрала… Я тут надолго?

— Зависит от вас.

Я медленно встала и сняла пальто.

— Куда я могу?..

— В тот шкаф! — ответила Светлана Васильевна. — Плечики рядом с моей курткой.

Мне стало заметно комфортнее, и мы продолжили разговор.

— Как сильно вы любите своё дело, Наталия?

— Какое именно? — ответила я.

— Юридическое.

— Ещё чуть-чуть и оно превратилось бы в хобби, Светлана Васильевна.

— Просто Светлана, Наталия.

Я вновь кивнула. Так, что было заметно, с каким трудом я проглотила это замечание.

— Да бросьте вы, Наталия! Что вам мешает называть меня Светланой?

— Мне нужно привыкнуть. Разве это плохо, когда человек относится к вам с уважением?

Светлана Васильевна впечаталась в стул и скрестила руки.

— Или это принципиально? — добавила я.

Несколько секунд подряд Светлана Васильевна сверлила меня взглядом. Просто так сидеть и подвергаться душевному изнасилованию я не стала. В ответ на строгий взгляд я состроила свой и пристально начала разглядывать свою соперницу. Это была женщина лет тридцати семи. Первые впечатления о ней были крайне располагающими. Движения её рук, мимика, повороты головы — всё говорило о человеке, знающем своё дело. Она была стильно одета, а набор аксессуаров добавлял ей индивидуальности и правильно завершал образ. Косметика лишь поддерживала её природную красоту. Никаких излишеств. Стрижка же добавляла еле заметную остроту, благодаря тонким кончикам около ушных раковин.

— Я очень занятой человек, Наталия. Тратить время на ежеминутное выслушивание моего отчества я не собираюсь.

— Светлана, — сказала я. — Светлана, Светлана, Светлана.

— Браво, Наталия! — просияла Светлана. — Вы мне всё больше нравитесь!

Она резко подняла палец вверх, чтобы сконцентрировать моё внимание.

— Я главный юрист. Выходит, что вы мой главный помощник по юридическим делам. Что касается прав на аренду, кассовых книг, неустоек и страховых выплат — это ваше.

Тут в кабинет постучались. Коротко и звонко.

— Светлана Васильевна, — с порога заявил небритый мужчина. — По делу об аренде для СЭО, когда можно будет?..

— Проходите, Леонид! Сейчас я закончу с человеком и мы обсудим с вами детали.

Я сидела и смотрела в окно справа. Ветви перегораживали вид на красное кирпичное здание. По грунтовой дорожке медленно шагала команда рабочих.

— Наталия.

— Да? — мигом отозвалась я. Глаза до сих пор пытались рассмотреть кирпичное здание.

— Ожидайте меня в коридоре. Там установили шикарную мебель, не заскучаете.

Молча встав, я оглянулась на Светлану и вышла из кабинета. Повернув в противоположную сторону от кресел, я подошла к окну с цветами и достала монокль. Сфокусировалась на здании за ветвями и начала осматривать левый верхний угол. Минуту спустя нашла выгравированную на табличке дату. Это был 1919 год. На двери еле заметно было отчеканено слово на иврите. «Хей, йуд, заин, хей», — шептала я про себя.

— Нашли что-то? — послышался голос за стенкой.

От страха я выронила монокль и обернулась всем корпусом.

— У меня нет этих документов, Сергей, — донесся голос оттуда же.

Я подслушала чужой разговор. Сердце так сжалось, будто я вновь стала первоклассницей: вышла к учительнице и протянула букет.

Лёгкие машинально забрали максимум воздуха, затем неспешно высвободили его и дали ток свежей крови. Придя в себя, я подняла с подоконника монокль и вышла в коридор с креслами.

— Вы из юридического отдела? — заинтересованно спросил меня незнакомец.

В одном из кресел сидел, неуютно, как не на своем месте, пожилой мужчина. На голове его разместилась шерстяная кепка, на треть закрывавшая его морщинистое лицо.

Я кивнула. Потом ответила:

— Да.

— Тогда здравствуйте, товарищи.

— А вы кем будете? — спросила я.

— Виктор Александрович я. Сижу с вами и ожидаю моего помощника.

Улыбнувшись, я достала телефон и настрочила сообщение подруге:

«Привет, дорогая. Сообщаю поздно, но на то есть свои причины. Я ушла со своей работы. Больше не хочу работать в фитнесе. Ожидаю сейчас своего начальника. Устраиваюсь в юридический отдел одной компании. Честно, волнуюсь прямо сейчас. Поддержи меня, Наташа. Спасибо, что ты у меня есть».

— Скоро вам телефон подключим, — ни с того ни с сего сказал пожилой мужчина. — Потом придёт мальчик и принесёт вам компьютер.

— Компьютер у меня уже есть, кажется.

— Тогда настроит.

Я заглянула в телефон и открыла диалог с Натальей. Сообщение она уже прочитала и строчила мне в ответ. Потом отправила:

«Привет. Я рада. Сейчас занята, поэтому отвечу чуть позже. Не скучай».

Улыбнувшись уголком рта, я подняла голову и уткнулась глазами в туфли Светланы. «Как она умудрилась так тихо подойти ко мне?» — стукнуло у меня в голове. Намеренно медленно прошлась по её ногам, перешла на талию, дальше к плечам и остановилась на приятном оттенке карих глаз.

В руках Светлана держала плитку шоколада. Хруст фольги под пальцами моей начальницы дал ток слюнкам под языком.

— Хотите чаю? — спросила Светлана. — Обсудим рабочие моменты, вас послушаем.

— Можно, — дёрнула я плечами и подумала: «Тот самый момент!»

Светлана усадила меня за стол и поставила рядом кружку горячего чая. На столе, в миске, лежало печенье. Шоколад уже трещал и готов был оказаться на стеклянном блюдце. «Я правда буду здесь работать? Помогать ей?» — подумала я, радуясь в душе перспективам.

— Далеко вы живёте?

— На Куза Водэ. У меня студия.

— Вы местная?

— Родилась тут, — кивнула я и решила продолжить. — Друзьям перетираю уши, что хочу на Запад, в цивилизацию… Отчасти по этой причине учу языки.

Светлана откусила дольку шоколада и встала с кресла. Цепочка на её руке скользнула по столу и мне открылся вид на изящное запястье под манжетой.

— Пока я вас ждала, Светлана, со мной пытался заговорить пожилой мужчина. Насчёт телефона как раз говорил.

— Он старый дурак! — бросила Светлана.

— Это почему?

— Вечно носится со своим недалеким помощником. Тому лечиться надо… Глаза у него слезятся и вид растерянный, ещё заикается. Он потакает ему и делает вид, будто так и должно быть.

— Когда я смогу приступить к работе? — сказала я, решив уйти от бессмысленной темы.

— По-хорошему — завтра. Я думала занять вас работой в программе, а для этого нужен компьютер.

— На вашем не посмотреть?

Светлана покрутила головой. Села обратно за стол и переложила документы с места на место. Занять руки хотела, наверное.

— Дождёмся завтрашнего утра. Придёт мальчик и настроит ваш компьютер.

— Тогда до завтра? — подытожила я. — Может, мне почитать что?

— Государственные закупки. По какому закону они будут проводиться — узнаем завтра. Некоторые детали и прочее — непосредственно во время самой работы. Думаю, стоит освежить в голове общие моменты закупок в малом и среднем бизнесе. Какие могут быть сложности и так далее…

Я записала подсказки в телефон и допила чай.

— У вас день рождения завтра? — спросила я, вспомнив про список именинников на проходной организации.

— Старею, — с долей шутки ответила Светлана.

Я поймала её улыбку и ответила взаимностью.

— Вас проводить?

— Спасибо, я сама.

Надев пальто, я попрощалась с будущей начальницей и вышла из кабинета. Повернула направо и вышла к креслам. Пожилого мужчины было не видать, как и его помощника. Мягко стуча каблуками по полу, я вышла во двор и осмотрелась. Справа, под аркой, наспех курили люди. Гоготали и звонко посмеивались.

Вторник в середине дня показал ветреную сторону себя, прибив ветки деревьев и сморщив лужи. Я добиралась домой вприпрыжку, аккуратно и все равно замочила колготки. Капли мгновенно пропитывали их, собирались в кучки и обхватывали мои ноги. По пути к остановке у меня вымокли торчащие из-под платка волосы. Высохли под крышей, а затем вновь промокли.

Домой вернулась с пакетом свежих продуктов. Нарезала овощной салат, добавила в него сухарики, кедровые орешки и ложку оливкового масла. Пообедав, легла на кровать и открыла переписку с подругой. Она написала ещё в двенадцать тридцать: «Я рада. Так получилось, что я невольно стала тем человеком, чья судьба решается “на том конце перекрестка”. Уже рассказывала, может, на прошлой неделе, что мне предложили хорошее место рядом с домом. Окна моей квартиры видны в прорезях казённых жалюзи. Мне пора… Давай посидим в твоём кафе? Возьмём по бокалу брусничного».

Подремав немного, я решила заняться чем-то полезным. Например, небольшим расследованием. Светлана практически не упоминала, чем занимается организация, а занимается она производством картона и плотной бумаги. Также с нового года её сфера услуг была расширена до печати и маркировки. Клиенты получают готовый продукт в виде огромных листов с перфорацией, которые впоследствии трансформируются в коробки различных объемов. Производители красок для волос, зубных паст и стиральных порошков приносят компании основную часть дохода. Иные детали я изучала на официальном сайте организации. К слову, вакансия на должность юриста оказалась закрытой. Заработная плата была ниже той, которую мне озвучила Светлана Васильевна. Раздел «Наши клиенты» состоял из ряда непопулярных фирм. Я выбрала первую в списке и набрала их номер. Автоответчик противным машинным голосом сообщил, что «все операторы заняты».

Вдруг зазвонил телефон. Домашний. Я не сразу поняла, откуда доносится звук. И дело было не в этом, а в том, что телефон не обслуживался. Я отключила его, как только поселилась в квартире. Десять лет тому назад. Телефон звонил громко и не думал останавливаться. Примерно на сороковой звонок я сняла трубку и осторожно проговорила:

— Слушаю?

— Вы сегодня были у Светланы Васильевны? — раздался голос пожилого человека.

— Была, — согласилась я.

— Вы меня давно не помните, но я обещал провести телефон в ваш кабинет, — продолжил голос. — Просверлить отверстие никак не выходило, поэтому…

— Вам не кажется, что вы не по адресу? — возмутилась я.

— Что вы говорите? — прозвучал голос так, будто говорил в стену. — Я видел, как вы смотрели на то здание в монокль. Иногда мы не подозреваем, насколько близки к цели, а вы сразу угодили в точку, как в лоб пулей.

— В лоб пулей?.. — повторила я слова незнакомца. Обхватила трубку двумя руками и упала в кресло. Его слова гулко осели в полушариях моего мозга.

— Вы хороший человек, Наталия. Я хочу вас отговорить работать в этой компании.

— Откуда вам известно моё имя?

— Я находился неподалёку от вас. Конечно же, я услышал ваше имя.

Наступила длительная пауза. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что мне нравится собеседник. Как минимум он не торопит меня с ответом.

— Почему я должна верить вам? Не подумайте, я не против… У вас есть хоть один факт в вашу пользу?

— Мне запрещено рассказывать. Вам ли не знать, что есть места куда более перспективные. Неужели вы всерьёз думаете, что провода девяностых водятся в хороших компаниях?

— Откуда мне знать? — парировала я. — Являются ли провода отличительным признаком? В принципе?

— Жаль, — удручённым тоном отозвался пожилой человек.

— До встречи, сэр. Надеюсь, завтра вы сделаете отверстие.

Я быстро нажала кнопку спуска и положила трубку на место.

Нужно было избавиться от дурных мыслей. Я сделала ванночку для ногтей, включила любимый сериал и оторвалась от реальности. «Это свершилось», — стукнуло у меня в голове. С завтрашнего дня я погружусь в мир юриспруденции и начну зарабатывать на этом деньги.

За домом Наталии, мелькая сквозь облака лучами, пряталось солнце. Более холодное, чем нужно. Не такое яркое, как следовало. Одно известно наверняка — скрыться от него не получится. Можно сбежать, встать в тень, дождаться ночи. И в конечном счете ослепнуть.

В конце пятой серии фильма мне пришло смс. Отправителем была Светлана. «Не дари мне ничего, пожалуйста. Разве что к чаю коробку конфет. Светлана». Я поставила напоминание и опять окунулась в сериал.

К сладкому я отношусь равнодушно. В детстве же наоборот — уплетала за обе щеки сладкие мамины угощения. Перед школой я получала конфету и прятала её в рюкзак. Единственное — мне напрочь запретили есть карамель и всякого рода леденцы, будь то чупа-чупс или барбариска. Папа рассказывал, как в детстве, катаясь на велосипеде, отколол себе часть зуба твёрдой конфетой. Это воспоминание или, правильнее сказать, жизненный урок, он вспоминает и по сей день… наверное. Прошло целых шестьдесят лет с того времени. Миг, когда ты лишаешься части зуба, оставляет след длиною в целую жизнь. Брешь в огромной системе несет за собой катастрофические последствия. Я чувствовала, что в «моей» организации есть такой же «промах». Оставалось лишь заглянуть в прошлое и найти его.

Волей-неволей я отключилась от сериала и легла на татами. В майке и шортах. Я не знаю, нужно ли было мне поддерживать тонус. Качать пресс для укрепления мышц, приседать для упругости ягодиц и поднимать гантели, чтобы не появилась дряблость в предплечьях. Пару раз я даже наведывалась в фитнес-зал. Не скажу, что за компанию, а потащила меня туда уже бывшая коллега. Я вдохновилась идеей такого марафона. Увы, именно на пару раз меня и хватило. На каждый взмах я ловила на себе взгляды мужчин. То были прожжённые качки, новички с тонюсенькими ногами и папочки с животами. В душевой я боялась спорыньи. Не спасали и одноразовые тапочки, которые было жутко неудобно надевать. Для этого я садилась на лавку.

— Устала? — заботилась обо мне напарница.

— Ты ловко их надеваешь.

— Дело практики, — отвечала она, демонстрируя мне расположение пальцев для поднятия держателя стопы.

Дома тапочки не нужны. Ещё можно босиком ходить где угодно. Включать ту музыку, какую захочется. Единственное и немаловажное, что я теряла — мотивацию. Выкладываться на полную катушку за сорок минут там — это как два часа дома. По ощущениям. Наряду с этим отсутствовал дух соперничества.

Закончив упражнения, я открыла окно, чтобы впустить свежий воздух. Приняла душ. Вслед за ужином разобрала пару статей про закупки и легла спать.

Утром мне пришло смс. Светлана писала:

«Рабочий день у вас изменен. С сегодняшнего дня вы работаете с 8:00 до 16:30».

Я сразу ответила:

«Тогда я на полчаса и опоздаю, соответственно».

Ответа не было.

В первый рабочий день я познакомилась с коллективом, получила рабочий компьютер и загрузила органайзер канцелярией. Светлана выдала мне килограммовый запас литературы и велела «пройтись по верхам» закупок по 232-му закону. Две синие книги, одна красная и бежевая, нераспечатанная. Громоздкий дисковый телефон мирно покоился рядом с ежедневником. Я подняла трубку, тот лязгнул колокольчиком.

— Алло? — сказала я без задней мысли.

— Чужой шрам не всегда виден, — ответил пожилой голос. — Единожды получив свой, относишься к нему истинно.

Я щёлкнула ручкой. Стержень резко нырнул в корпус. Щёлкнула вновь, и он вынырнул по шею, а затем опустился по уши. Наш диалог был примерно таким же.

— Долго вы меня ждали? Пока трубку не подниму?

— Так будет не всегда, Наталия, — спокойным и ненавязчивым голосом ответил незнакомец. Он говорил аккуратно, словно в этот момент выполнял скрупулезную работу. — Вскоре я отступлю и вы обо мне забудете.

— Зачем всё это?

— Доверьтесь мне. Не опыту, а фактам, которыми я владею.

Провод телефона жалобно скрипел в моих руках. Мозг размышлял, что пока я не привязалась к новому месту, действовать лучше заблаговременно. К тому же нынешнее финансовое положение не тяготило настолько, чтобы в срочном порядке рассылать резюме и выбирать из того, что имеется.

— Какими именно фактами?

— Слушайте меня внимательно. Можете записать, если нужно, — оживился связист.

На том конце послышалось шуршание бумаги.

— Ваша личная электронная почта.

Я продиктовала адрес.

— Будьте добры, зафиксируйте также мой номер.

Я взяла ручку и записала шестизначное число.

— Набирайте с паузой в шесть секунд.

— Хорошо, — послушно отозвалась я. — У меня к вам ещё один вопрос.

— Так… — ответил связист.

— Как так получилось, что я в первый день овладела такой информацией?

Послышался стук каблуков.

— Алло? — торопила я с ответом незнакомца.

— Да здесь я, — сообщил голос. Там слышалась нервозность. — Вам достаточно открутить подставку своего органайзера. Под ним вы найдёте прослушивающее устройство.

Я замерла и подумала о том, что всё происходящее как-то не сходится.

— Что вы, Наталия, заинтересованные нас не слышат. Я позаботился об этом. Фоном я посылаю белый шум в трубку, поэтому прибор не воспринимает человеческий голос.

— Откуда вы?.. — как можно тише сказала я.

Трубку на том конце положили. Короткие гудки отрезвили меня. Я будто попала под контрастный душ. Мигом высыпав канцелярию обратно на стол, я подняла органайзер и открутила подставку. К её внутренней стороне был приклеен жучок. Плоский, незаметный, с маленькой батарейкой.

Собрав впопыхах всю конструкцию, я решила оглядеться вокруг и навести порядок — будто ничего и не было. Мне выделили небольшой кабинет напротив Светланы. Когда я в него заходила, на двери ещё не было никакой таблички. За анонимной дверью расположился вытянутый, чинный кабинет с деревянным столом, креслом, шкафом и тумбой. В углу ютился мягкий стул для гостей. Полки шкафа были заняты разве что пылью. В шкафчиках тумбы я нашла скотч, большой дырокол и помятые файлы. Рабочее кресло оказалось удобным. Я сидела в нём поясницей вплотную к спинке, руки положила на резиновые подлокотники и вытянула ноги вперед. Наконец-то зашла Светлана Васильевна.

— Осваиваетесь?

Открыв глаза, я на секунду почувствовала себя руководителем. Магия кресла начала действовать.

— Это мой первый рабочий кабинет, — ответила я не сразу. — Одна я, и никого рядом. Вдохновиться бы рабочим духом да разместиться в одном рабочем пространстве… Но нет! Устала от этого.

Светлана подошла к окну и присела на подоконник. Незаметно зевнула. Она смотрела на меня безучастным взглядом и разговаривала вполголоса. Не более чем в полутора метрах от неё громоздился желтоватый кактус. Судя по его состоянию, прошлый юрист не принимал в его жизни никакого участия.

— Читали вчера про закупки?

Я хотела ответить, но Светлана опередила меня.

— Пройдёмте в мой кабинет, — заключила она после некоторых размышлений.

Кабинет Светланы был вдвое или даже втрое больше моего. Я внутренностями ощутила эту разницу, и сделалось как-то грустно. Тем не менее я испытывала гордость за её статус. «Весомый человек, выходит», — рассудила я.

— С днём рождения, — поздравила я начальницу, вручая плитку трюфельного шоколада. Вышло несколько запоздалое поздравление, но, как мне думалось, умилительно-неожиданное.

— Благодарю! — ответила Светлана. — Вы присаживайтесь… Куда хотите.

Я оглядела все кресла. Насчитала восемь штук. Шесть стояли вокруг переговорного стола и два — возле дивана. Чистые, опрятные, выстроенные по линеечке. Они в точности передавали характер их обладательницы, вернее, того, кто ими в данный момент распоряжается.

— Есть желание сесть на диван? — предложила я. — Там ведь чайный столик? — Указала я пальцем на невысокий предмет мебели.

— И чайный, и книжный… Подчас рабочий! — откровенничал мой руководитель.

Мы расставили вазочки со сладостями, фрукты и печенье. Светлана налила чай.

— Вы никого больше не ждёте?

— К сожалению.

Я вопросительно посмотрела на именинницу.

— Моя лучшая коллега недавно уволилась, а соседний кабинет, который вы заняли, раньше занимал Виталий.

— Виталий?

— Наш водитель. Мужик был пустоголовый, но разговорчивый. Хронический слушатель радио при полной громкости.

Придвинувшись поближе к столику, я выбрала желтую конфету с халвой. Пока разворачивала обертку, занимала голову мыслями.

— Странно это, — сказала я равнодушно, маскируя нарастающий скептицизм.

— Что именно?

— Водитель напротив юриста. Он лично ваш был?

Светлана рассмеялась.

— Что вы! Водитель есть только у директора. Да и то, между нами скажу, он страшно ленивый. Платят ему пять баней (валюта Молдавии), а требуют, как с четверых сотрудников.

— Тогда в чём причина?

Светлана отпила чай и съела дольку трюфельного шоколада.

— Причуды в организации. У нас здесь целое хитросплетение, — ответила Светлана, изображая руками шар. Судя по её интонации, он был из шлака и палок.

Моя поясница взвыла, и я тут же откинулась на спинку дивана. Кожа его лениво захрустела и поддалась, забирая мое тело.

— Какими духами вы пользуетесь?

— Это мои любимые, — ответила я, медленно протянув запястье к Светлане. — Подарок.

Осторожно распробовав аромат, именинница отвела взгляд и погрузилась в астрал на короткое время.

— Цепляет, — ответила она. — Что входит в состав?

— Увы…

— Увы?

— Не могу знать, — дернула я плечами.

Вторую половину дня мы заполнили составлением доверенности для аккредитации нашей компании на площадке торгов. Я досконально выверяла каждую строчку, разбирала даты, номера и счета организации. Светлана рассказала мне о получении ЭЦП, завалила терминами электронного документооборота, общими положениями для разрешения конфликтных ситуаций и прочими условиями регистрации в ЭДО.

В шелесте документов таились крупные счета, выгодные сделки, правовые неточности, наименования и представители заказчиков. Смелая рука Светланы фасовала листы и молниеносно вычленяла нужные нам документы. Я еле успевала сверять КПП и БИК организаций. Мне хотелось идти вровень с руководителем, чтобы зарекомендовать себя.

— Я ценю вашу неторопливость, — сказала она. — Робость характера придаёт вам женственности.

— Благодарю, — отозвалась я.

— Мой отец наградил меня харизмой. Передал твёрдость и стальные нервы. Кажется, только благодаря его части внутри себя я заняла такую должность. В двадцать девять я уже консультировала мэров различных городов, советников различных стран и прочих небезызвестных личностей. Когда пик моей карьеры упёрся в проблемы со здоровьем, я приехала сюда. У меня остались кое-какие контакты с того времени, поэтому, бывает, я делаю больше денег, просто общаясь по сотовому.

— В каких странах вы были? — поинтересовалась я.

— Иран, Китай… — начала Светлана, — Помнится, была даже в Австрии, но всего лишь проездом.

— Консультировали на английском?

Она кивнула и добавила междометие.

В середине дня мы отобедали в местной столовой и направились в цех. Формальности ради или в практических целях мне нужно было ознакомиться с арсеналом машин на производстве, встретиться с начальниками цехов и получить каску.

— Оборудование в основном импортное, — подметила Светлана. — Германия по большей части, хотя есть парочка красавцев и нашего производства.

За двадцать минут мы обошли половину цеха, встретились с начальником испытательного комплекса, главным технологом, а также заглянули в панель управления станка по резке картона.

— Эту штукенцию, — сказала Светлана, пару раз постучав по каркасу машины, мы отвоевали у немцев с потом и кровью. — Я за неё получила грамоту.

— Юристы участвуют в закупках? — удивилась я.

— Нет, что вы. Я решала вопрос с долгами по той компании, которая поставила нам этого монстра. Была ответчицей в германском суде. Утром — туда, вечером — обратно, — рассказывала начальница и поглядывала на конвейер. Затем тронула меня за плечо и сказала, куда смотреть.

В ту же секунду машина заревела и принялась с молниеносной скоростью штамповать картонные заготовки в форме арифметических знаков.

— Рабочие за ней не поспевают! — смеялась Светлана.

— Дорого она обошлась нам?

— Лучше не спрашивайте.

Когда мы собрались возвращаться назад, я увидела на дальней стене цеха карту помещений и территории всего предприятия. Десятки обозначений были вписаны в отдельную колонку. Желтыми цветами были обозначены точки запаса воды для тушения пожара, а отдельные жирные линии оставались без подписи. Они загибались и перетекали в кольцо, которое окружало все предприятие целиком. Я огляделась вокруг и сфотографировала карту. Убрала телефон и, развернувшись, медленно пошла обратно к Светлане.

— Девушка! — окликнули меня сзади. — Кого-то ищете?

Оглянувшись, я никого не увидела и решила пойти дальше, своей дорогой.

— Наверху! — продолжил кричать голос. — Поднимите голову!

— Я со Светланой Васильевной! — ответила я мужчине, сидевшем на передвижном кране.

— Здесь вам смотреть нечего! Вы заблудились?

Я сбилась с мысли, растерялась. Не найдя слов, уставилась на мужчину сверху и сказала что-то невнятное.

— Как вас зовут? — поинтересовался кричавший. Он вылез из кабинки и быстро спустился по лестнице, словно заслышал пожарный сигнал.

— Наталия.

Мужчина достал из-за уха карандаш и записал мое имя.

— Интересовались картой? — спросил он.

— Я всем интересуюсь, я новенькая, — улыбнувшись, ответила я.

— Организация у нас старая, лет девяносто ей будет. Эту карту я в архиве выпросил. Установил сюда в качестве трофея.

Я решила «копнуть глубже». Сказала:

— Линии и полосы на карте. Их так много, а обозначения для них не проставлены. Для чего они, вы не знаете?

Тот пожал плечами.

— У меня дело стоит, — отмахнулся он. — Рад был познакомиться.

— Хорошего дня, — попрощалась я.

Со Светланой мы встретились возле того же станка PAQTEQ.

— Где вы пропадали? — возмутилась она. — Нам возвращаться пора.

Она дала мне стопку документов и перешнуровала ботинки.

— Весь текст на немецком? — спросила я.

— Как у вас с ним?

— Осваиваю…

— Моя знакомая даёт лекции по нему. Для вас я могу выбить хорошую скидку.

— Звучит неплохо. Поделитесь её контактами? — загорелась я.

Так за пару дней я обросла множеством контактов. Репетитор по немецкому, нотариус из Тирасполя, эксперт по правовым вопросам судебных процедур, частный юрист-консультант из Кагула… даже одного сантехника порекомендовала. Словом, мне лишь нужно было находить повод писать им, ведь мало кому достается такой богатый набор из авторитетных личностей. Светлана делилась новыми людьми беззаботно просто, словно знала меня с самого детства. Она доверяла мне любое дело и полагалась на меня как на родную сестру. Сама я не находила причин к такой расположенности, а полюбопытствовать не решалась.

По возвращении из цеха мы разошлись по кабинетам и занялись своими делами. Мне было поручено обзвонить девять клиентов и согласовать даты страховых корректировок по новым партиям картонной продукции. Диалог с клиентами строился похожим образом:

— Здравствуйте. Вас беспокоит… — говорю я. И представляюсь той компанией, в которой работаю. — Могу я отнять минуту вашего времени?

Лишь один клиент отсрочил время переговоров. Шестому я написала на почту. Когда разобралась с последним, набрала Светлане и отчиталась по проделанной работе.

— Хочешь домой? — сказала она неожиданно. — У меня есть некоторая работа, объёмная… не хотелось бы начинать её в конце рабочего дня.

— Тогда…

— Ступайте, Наталия, ступайте! — настояла Светлана Васильевна.

Попрощавшись, я закрыла свой кабинет, спустилась к проходной, а затем вышла на улицу. Добралась до остановки, зашла в автобус и рассчиталась с кондуктором. Закрыв глаза, вытянув ноги и откинув голову назад, я попыталась расслабиться. Три, два, один, и вот я засыпаю. Меня будит кондуктор, и я сонной походкой выхожу из автобуса. Была какая-то рябь между отсчетом и пробуждением. Лишь мгновение. Мой мозг бодрствует, но в другом времени. Что-то подкосило меня, но понять, что именно, я не могу. Словно дефект восприятия, который превращает людей в зомби. Кажется, мне нужно было в канцелярский отдел. Эта мысль направляла меня дальше, пока не перестала быть моей целью.

— Добрый день, — сказала я вежливым голосом.

Кассир была занята своим делом и не ответила мне взаимностью. Это мне не понравилось, и я решила найти консультанта.

— Здравствуйте, — обратилась я к девушке небольшого роста. — У вас можно найти стикеры?

Девушка кивнула и велела пойти за ней. Параллельно она вела со мной диалог.

— Разумеется, — ответила она. — Есть большие квадратные и маленькие прямоугольные. Разных цветов. Из детской коллекции или же строгие, больше для офиса.

Мы прошли два стеллажа и обогнули стол с карандашами и ручками.

— Благодарю, — ответила я.

На прощание я посмотрела консультанту в глаза. Девушка сделала то же самое, но тут же отвела взгляд, после чего развернулась и ушла в сторону кассы. Подобный обмен взглядами имел определенные цели. Он позволял отстраниться от гнетущих мыслей, которые тянули меня в прошлые негативные воспоминания. Сейчас я держала в руках жёлтый набор стикеров. Взгляд невысокой девушки я ещё долго хранила в своей памяти. Он был растерянным, но приятным. Грифель под ногтями, шея с двумя родинками, солёная мелочь в ладонях.

К шести я была дома.

— Привет! — крикнула я в темную комнату.

— Здравствуйте, — ответила Алиса.

Я сняла сапоги и включила свет.

— Прости, что не заряжала тебя так долго.

— Извинения приняты.

В комнату пробивался тусклый солнечный свет. Когда я впустила воздух в квартиру, на кухне загудела вытяжка. Прорезался звук часов.

Заказав помощнице Александра Деспла, я поставила на разогрев воду и достала рисовую крупу с полки. Натерла сыр. Порезала овощи, залила их оливковым маслом и добавила щепотку соли. Решив отобедать в тишине, я заглушила колонку и уселась в кресло. Со второй ложкой риса в тишину прорезались мысли. Они беззвучно вонзались в моё сознание и норовили заполучить внимание. То были соображения о кексах мотоциклиста, о монете, подброшенной на удачу, о кричащем водителе, о мягком диване в кабинете Светланы, о крановщике со старинной картой и о том, каков был диалог со связистом. Последняя мысль вынырнула наружу и заполучила мое внимание. Я быстро отложила тарелку с салатом и, разжевывая слипшиеся комочки сыра, зашла в прихожую. В моём пальто лежала бумажка с номером этого телефониста. Опустив руку в карман, я нащупала листочек и посмотрела на номер. Синей пастой было написано: «18-33-33, с паузами в шесть секунд».

Я подняла трубку, набрала единицу и отсчитала шесть секунд. Затем нажала на восьмерку и мысленно досчитала до шести. После тройки я бросила трубку. Спросила саму себя, после каждого слова заламывая руки:

— Чем… Я… Занимаюсь?

Словно ребенок, я уверовала в чепуху этого безумца и продолжала играть по его правилам. Удивительно то, что в моей голове поселилась навязчивая мысль шпионажа за организацией с каким-то «дурацким картоном». Одолеваемая целью сбросить оковы бестолковых идей, я приняла контрастный душ, сняла колонку с паузы и вышла на лоджию. «Медленно дышать и есть салат, — твердо сказала я себе. — Медленно есть салат и не дергаться».

Нужно ли говорить, что это был душевный порыв. Энтузиазм скептика внутри меня. Я закрыла лоджию, вымыла посуду, «разбудила» ноутбук и перешла по ссылке, чтобы прочесть инструкцию. К моему удивлению, она оказалась потешно коротка. Сделав фотографию всех её пунктов, я завершила работу операционной системы. Взяла из холодильника бутылку кефира, сделала пару глотков. Почистила зубы и легла спать.

Тёмных мест стало слишком много. Узкие дороги, подземные переходы, детские площадки, безлюдные тротуары, набережные и связующие их мосты окутало остатками лунного света. Стрелки часов вращались вокруг лучезарной сердцевины.

Моё пробуждение началось в пять сорок. Я почувствовала сильный толчок в бедро, словно кто-то решил напомнить о шраме.

Двинув ползунок вправо, я остановила будильник и, высунув ногу из-под одеяла, стала копить силы для визита в душ. Утренняя история перетекла в офисную рутину, начало которой я выделила под маленькое, но крайне любопытное расследование.

Заполучила искомый файл согласно первому пункту инструкции, перешла ко второму и добавила в список программы зарплатную базу. Завершив третий шаг, получила доступ к особенностям расчёта денежных выплат работникам организации. Передо мною открылись документы и счета текущего месяца, среднего дохода за прошлые года и список всех сотрудников организации. Я начала сверять даты и премии, выходные дни и часы с переработкой.

— Он говорил правду, — сказала я вполголоса. Встала из-за стола и прошлась по комнате. — Говорил правду…

По спине пробежали мурашки. Я съёжилась от внезапного холода и задвигала плечами. Закрыла базу и удалила программу. Создалось впечатление, будто я сама во всём виновата. Подстроила весь этот цирк и начала обманывать ни в чём не повинных людей. Гребла деньги руками, а людям отсыпала гроши. Поймав себя на мысли, что я сижу в кресле в верхней одежде, не сняв сумку, я быстро встала и отключила монитор. Открыла окно и, стянув сумку, расстегнула пальто.

Ранее я не замечала, может, в силу занятости или встревоженности, но мне удачно выпал достойный вид из окна. В центре двора росло крепкое дерево с размашистой кроной. Клён, судя по остроконечным листьям. Около ствола его была установлена беседка с козырьком, где управленцы могли обсудить рабочие моменты и последние будоражащие известия. Оттуда шёл дым, кажется, не переставая. Дворники шустро разбирались с опавшими листьями, грузчики ловко швыряли листы прессованных бумаг, главных же по должности выдавал пышущий фарс.

— Четвёртую партию сдал? — кричал высокий мужчина.

— Заказ отменили! — раскатывалось ему в ответ.

Я оставила окно открытым и вышла из кабинета. Постучалась в дверь Светланы и медленно повернула ручку.

— Доброе утро, — сказала я.

Светлана подозвала меня и велела присесть рядом с её креслом. Набрала что-то на клавиатуре и повернулась ко мне.

–…Направила тебе документы, — проговорила она, задумавшись о чём-то вначале. — Свяжись с заказчиком и убеди его повременить с решением.

Я лишь кивнула, подумав: «Сделаю всё быстро, чтобы вернуться к ней обратно».

— Как сделаешь, возвращайся ко мне, — сказала Светлана.

Поднявшись со стула, я медленно зашагала к двери.

— Наталия, — догнала меня словом начальница. — Мы можем перейти на «ты»?

— Я не против.

Сегодня на ней надеты брюки «карандаш». Зелёные, с длинным поясом и большими карманами. Чёрная блуза скрывала хищное тело. Ромбовидные серёжки, как водится, правильно завершали образ.

Вернувшись в свой кабинет, я изучила скудный набор документов и тут же набрала заказчика. Представилась и прочла ровно то, что было выделено чёрным кеглем. Ещё один момент из юридической практики, и человека можно было отпускать.

«Здорово, что сейчас я могу обратиться к ней с лёгкостью, как к подруге», — подумала я. Закрыла свой кабинет и зашла опять к Светлане.

— Погоди, погоди, — с ходу бросила она, как только меня увидела.

Встав у двери, я поправила рубашку и обернулась на картину, что висела слева. Делая небольшие шаги в сторону дивана, разглядывала пестрых жаворонков и любовалась красотой фауны.

— Банальная картина, — бросила вдруг Светлана. — Всё никак снять не могу, да и на замену повесить нечего. Можешь забрать себе.

— Так ты быстрее найдёшь себе новую?

Светлана покрутилась в кресле и угрюмо присвистнула.

— Угощу бокалом шампанского, если поможешь мне с этим.

— Не пью, — категорично ответила я и тем самым, кажется, затронула её самолюбие.

— Категоричный ответ не принимается. Я хочу сводить тебя в одно уникальное место. Даже если ты там была, то сделай вид, что всё забыто и ничего не вспоминается…

Я вспомнила о студенческих тренингах. О том этапе взросления, когда ты ломаешь невидимые границы и сближаешься с людьми ранее тебе незнакомыми, чуждыми, малохольными. У меня был один такой знакомый. Он так или иначе раскрывался, но не как остальные. Я видела, как он всё чаще, раз за разом вставлял что-то от себя в дискуссии, принимал участие в играх, сближался с другими студентами, но в целом был отстранённым в группе людей. Заметить прогресс по его социализации было крайне сложно. Когда он вставлял свои реплики, зачастую неуместные, возникала неловкая пауза. У него не было начальных данных. Он желал, но не умел общаться.

— Что это за место такое? — поинтересовалась я. — Или для меня сюрприз уготовлен?

Светлана прикусила губу и медленно подняла брови. «Какая красивая», — подумала я. Вдобавок она повертела головой, заставив сережки качнуться из стороны в сторону. Поймав мой взгляд, обращённый к серьгам, начальница хмыкнула и сказала:

— Боже мой, Наталия! Вы действительно метите в правильном направлении.

— Хватит, — сказала я, широко улыбнувшись. — Я составлю вам компанию, а сейчас попрошу меня не смущать.

В дверь неожиданно постучали. На порог ступил рослый мужчина в кожаных туфлях.

— Светлана Васильевна, — сказал он. — Вы нам нужны на совещании.

Она поздоровалась с мужчиной, по-видимому, человеком немаловажным, и подалась телом вперед. Тот сделал то же самое.

— Пошли со мной, — шепнула она мне и жестом велела пройти с ней.

Оставлять меня одну в кабинете Светлана не хотела. Я вышла в коридор и направилась в уборную. «Припудрив носик», я вернулась в свой кабинет и съела завтрак. Затем подняла трубку и набрала номер «18-33-33». Медленно, с паузами в шесть секунд. На той стороне ответили:

— Слушаю вас внимательно, товарищи.

Это был голос Виктора Александровича.

— Вы тоже гроши получаете?

— И да и нет, — ловко встроился в тему связист.

— Как насчёт Светланы Васильевны?

— О чём это вы?

— Сколько она получает? — уточнила я.

— Не могу знать.

–…Не может!

По ту сторону раздался хруст бумаги.

— Вспыльчивость вас не красит, — ответил телефонист. — Буду вас ждать сегодня в три, около здания с исторической датой. Найдёте меня под лестницей рядом со входом.

— Мне ещё бегать за вами?

— Решать вам.

Я положила трубку на место и вышла из кабинета. Растерявшись, я снова пошла в уборную. Закрылась в ней и включила кран. Струя воды пузырилась, заполняла раковину и с журчанием утекала вниз по трубе. Во рту сохранялся вкус шоколадной конфеты со стола Светланы. Я достала из кармана пиджака смартфон и вышла из уборной. Потирая нос, открыла диалог с Натальей и прочла её последнее сообщение.

«Ты пропала. Как твоя нога? Я тебе сегодня позвоню вечером, если ты не ответишь. Вдруг тебя в плену держат. И не смейся!»

Прочла сообщение выше:

«Молодец! Держи меня в курсе, ведь это дело серьёзное. Я свою работу ни на что не променяю. Да, у меня бывают курьёзы, и порой хочется плюнуть и сбежать, но что дальше? Скитаться и спать под солнышком? Кстати, я встретила тигрёнка. Если провороню его, то пойду к тебе рыдать, ты не серчай».

Она обожает добавлять кучу смайликов и сердечек. Посылать кошечек, тигрят, поцелуи и сладости. Когда я читаю её сообщения, то представляю чудный, яркий и полный любви мир. Со временем, конечно, я начала замечать в этом вымученность. Наталья, при всей её лучезарности, не любит саму себя. Если она не вскипит хоть разок за месяц, то окончательно «стухнет». Наиболее обидное, что срывается она чаще всего на мне. При личном общении я прекрасно вижу, как она нарочно высматривает повод вскипятиться до свиста.

Дочитав сообщения, я ответила и спустилась на второй этаж. Заглянула на кухню. Трое молодых ребят жадно обедали, понуро опустив головы. Налив стакан воды, я села за стол и решила понаблюдать за ними.

Первый был коренаст, со щетиной и густыми бровями. Он широко расставил ноги и, сгорбившись, молча поглощал пищу. Напротив него сидел низкого роста парень. Каска его лежала прямо на столе, а около неё скромно расположились перчатки. Оба они были одеты в давно потёртые комбинезоны, на ногах фабричные ботинки, пальцы в грязи. Другой рабочий, с жёлтым оттенком кожи, безжизненно посапывал. С ложкой во рту.

Я перевела взгляд на входную дверь и увидела Светлану. Растерявшись, я поднесла стаканчик ко рту и смочила губы.

— Отдыхаешь? — бросила она через всю кухню.

Мне стоило не привлекать к себе внимания. Я лишь кивнула и невольно отпила воды. Проводила её взглядом до холодильника и засмотрелась на пирожное.

— Клюквенное! — подняла она шум.

Вилка звонко цокнула о край блюдца. Кусочек пирожного улетел на стол.

— Хорошо прошло совещание?

— Нормально.

Мы ещё немного посидели и отправились к себе на этаж.

— Зря ты со мной не пошла.

Сделав удивлённое лицо, я ответила:

— Кажется, меня кто-то бросил.

— Ой, рассказывай… Если без шуток, то я много чего интересного объявила там.

— Например?

— Неочевидные риски финансовых потерь, прогнозирование работы согласно динамике законодательства, а также я не забыла упомянуть о различиях менталитета наших иностранных партнеров. «Вовремя шагнуть назад, и тогда два шага вперед нам обеспечены», — сказала она напоследок.

— В следующий раз пойду с тобой…

— Разумеется пойдешь.

И тут я задала ей вполне логичный вопрос. Должна была когда-то.

— Зачем мне свой кабинет?

Она тут же напряглась и, глубоко вздохнув, сцепила пальцы.

— Я вспыльчивая.

— Что может случиться?

— Наташа!

— Да? — наивно отозвалась я.

— Вот именно, — подвела Светлана.

Я была бы рада узнать, что рабочие отношения с ней у нас сложатся. Что однажды я перееду к ней в кабинет и мы будем «щёлкать» дела вместе, рука об руку. Внимать и потакать, слушать и в то же время подвергать сомнению её мысли — вот о чём я мечтала. Её предложение сходить в необычное место осталось невоплощенным. Я оставила её.

После полудня у меня должна была быть встреча с Виктором, а вместо этого я стала свидетелем странного разговора. В намеченном месте мой новый знакомый был не один: с ним стоял юноша, ещё ниже ростом, с лысиной и в больших очках. Они стояли очень удачно для меня: прямо за бетонной перегородкой, образующей мини-коридор. Виктора я не видела, он стоял в глубине, а его собеседник, похоже, был так погружён в какие-то мысли, что, подойди я вплотную, он бы не сразу заметил.

— Мы должны быть предельно осторожны и внимательны, — голос Виктора был тихим и немного усталым, схож с шелестом плотной бумаги.

— О-о-она мож-жет во-обще отказаться, — парнишка же спокойствием не отличался. Несмотря на задумчивость, в его голосе явно проступала неуверенность и… страх. Мало того, что мне не понравилась его фраза, так ещё и эта интонация…

«Речь идёт… обо мне?» — непрошенная мысль, которая совершенно не улучшила мне настроение, решила появиться из неоткуда.

— У нас нет выбора и… стой, кто-то приближается, — стоило Виктору договорить последнее слово, как его собеседник быстро обернулся на меня, вцепившись взглядом немощных глаз, и, пробормотав что-то себе под нос, торопливо скрылся за ближайшей дверью.

— Наталия, — коротко и почти безэмоционально поприветствовал меня мужчина, выступив из-за стены, разделяющей нас.

— Виктор, — передразнив его интонацию, ответила я, скрестив руки на груди и приподняв бровь.

— Рад, что вы пришли.

— Выбор был… но в то же время его и не было, — кивком я указала на дверь, за которой скрылся юноша, — ваш друг?

— Он хороший парень, помогает мне знатно. Да и почти гений, если дело касается сигнализаций. Но это всё неважно, есть вещи гораздо серьёзнее.

Виктор повёл меня странными коридорами, которые вели в не менее странные помещения. Это было «свидание вслепую»: мужчина отворачивался и прятал своё лицо за маской. Когда мы спустились под здание 1932 года, Виктор протянул мне респиратор и велел мне зайти в лифт. Спуск под землю никогда не был для меня таким долгим. Для этого в лифте специально были оборудованы откидные стулья, но сейчас они плотно приржавели и совершенно не поддавались. Тихонько вверху мерцала лампочка. Иногда казалось, что мы стоим на месте. Дверь открылась ровно в тот момент, когда я собиралась присесть на корточки. Меня пригвоздило к полу и откинуло назад.

— Что за человек! — приглушенно крикнул Виктор. Он подал мне руку и помог подняться на ноги.

— Здесь так жарко, — досадовала я.

Связист протянул мне бутылку воды. Я заметила, что рука его была перебинтована.

— Вы поранились? — поинтересовалась я.

— Не обращайте внимания, пожалуйста, — ответил Виктор.

— Далеко нам ещё?

— Почти пришли.

Кафель под моими ногами разлетался на косточки. Лампы на потолках местами свисали и напоминали о себе вспышками. По обе стороны коридора, где мы шли с Виктором, располагались кабинеты с отсутствующими дверьми. В воздухе плотно осел запах сырого угля.

— Здесь во время войны укрывались? — спросила я Виктора.

— Похоже на то.

Я продолжила размышлять вслух.

— Двери сняты, — сказала я.

Виктор обернулся и предложил свою версию.

— Плавили их, думаю. Снимали и пополняли боезапас патронов.

— Все эти коридоры и помещения… Они расположены прямо под нашими зданиями?

— Туннели совпадают с путями. Кабинеты же или площадки чаще всего проектировались с учётом твёрдости верхних слоёв.

Я вспомнила про карту, которую видела в цеху, рядом с крановщиком.

— Вы сказали о путях. Имеете в виду железнодорожные?

Телефонист прокашлялся. И не сразу ответил:

— Объект был стратегическим. Разумеется, что здесь проезжали вагоны. Скажу лишь, что на старых картах предприятия также были отмечены места хранения ракет. Захватывающая картина.

— Вы их видели?

Виктор снова прокашлялся и покрутил головой. Махнул рукой и достал из кармана ключи.

— Пришли, — сказал он.

Дверь, которую он отпер, выбивалась из общей картины. На ней не было ни пятнышка, а табличка с надписью «Служебный вход» начищенной поверхностью слепила глаза.

Кабинет за дверью служебного входа прилично реставрировали. Это было светлое помещение с хорошо покрашенными стенами и всяческой техникой. Виктор попросил меня снять обувь и выдал мне одноразовые тапочки. Сам же он сунул ноги в резиновые шлёпки.

— Здесь работают люди? — поразилась я.

— Удивительно, правда?

Виктор обогнул стойку и открыл холодильник. Нагнулся и принялся что-то искать.

— Могу угостить вас йогуртом, если желаете, — сказал он, не разгибаясь.

Я села на угловой диван и насупилась.

–…Ну давайте ваш йогурт.

Телефонист не среагировал на мои возмущения и молча протянул увесистую коробочку. «Быть не может, — подумала я. — Отсиживаюсь под землёй и взбалтываю смородину».

— Кто же здесь работает? — спросила я с упором на слово «кто».

— Грабители, одним словом.

— Занижение оклада связано с этим местом?

— В точности так, — ответил Виктор.

Я решила встать и осмотреть кабинет получше. Навскидку это была комната отдыха. Надо полагать, достаточно оживлённая в определённое время. Здесь было пять свободных столов, мягкие стулья, дартс висел в сторонке, а в центре стоял большой стеклянный аквариум.

— Вы пришли сюда, потому что мы с вами похожи.

— Простите? — не расслышала я.

— У нас с вами общие цели, интересы и убеждения.

Доев йогурт, я скомкала коробку и, бросив её в корзину, саркастично ответила:

— Шастать по заброшенным катакомбам у меня в крови, как же!

— Катакомбы — это лишь декорации! — отмахнулся Виктор. — Дело не в катакомбах!

Затем он вытащил документ из кармана и встряхнул его как грязную тряпку. Положил на стол и разгладил неровности тыльной стороной руки.

— Что это?

— Распоряжение.

— Распоряжение?

Я наклонилась и прочла его вслух, шепотом.

«Распоряжение № 447. Аксёнову Наталию Викторовну перевести в двадцать третий кабинет».

— Этой формальной строкой людей загоняют в систему? — уточнила я. — Здесь, в этих туннелях?

— Проблема в том, Наталия, что вы следующая.

Я ощутила ступор в теле и решила пройтись по кабинету. Сняв пальто, я подошла к увесистой металлической двери и повернулась к Виктору.

— Что за этой дверью? — спросила я, желая лучше освоиться в помещениях.

— Выход в общее помещение.

— Можно?..

Связист кивнул и поднялся с дивана.

— Рвётесь вперед? Не забудьте про органы дыхания.

Мы синхронно надели по респиратору и зашли в общее помещение. В отличие от комнаты отдыха, здесь преобладали ничем не занятые пространства. В центре зала были установлены пластиковые стулья, на поддельных балконах стояли цветы, а в красном углу, на большом ковре, разместился телевизор.

— Клуб кинолюбов? — сказала я в безлюдное пространство. Респиратор приглушил мой голос, и я повторила слова чуть громче.

Виктор подключил телевизор в розетку, взял пульт и усадил меня напротив экрана.

— Обратили внимание? — спросил он. — Вдоль декоративных плинтусов нарисован причудливый узор.

— Вижу.

— Этим узором маскируют отверстия со злотворным газом. Обычно сюда приводят по несколько человек, усаживают их на стулья и включают телевизор. Спустя двадцать минут презентация заканчивается и сотрудники попадают на мушку.

— Получают те суммы?

— В точности так.

Я встала и начала ходить кругами. Бездумно, лишь бы снять напряжение.

— Что теперь? — озабоченно сказала я.

— Теперь ждём ночи. Как все уйдут, сбежим обратной дорогой. Бежать сейчас бессмысленно — поймают.

— Почему? — закричала я.

Виктор сунул руку в карман и зашелестел бумагой. Вслед за этим ответил:

— Я вас понимаю. Будете вспоминать этот опыт до конца своей жизни.

— Меня и по городу будут искать?

— Придётся уехать.

— Как бы там ни было, я планировала сделать это… При любых условиях. Уеду за границу и найду местечко.

Телефонист дважды кивнул головой.

— Вы сказали, что у нас общие интересы. Что вы имели в виду?

— Целью нашей будет остановить эту организацию.

Здесь Виктор скрестил пальцы и занял деловую позу.

— Без привлечения полиции? Зачем эти сложности?

Виктор махнул рукой.

— Обращался. Не единожды. Естественно, анонимно… Ничего они здесь не нашли. Устроили балаган и смотали удочки.

— Полиция не справилась, а я справлюсь? — сказала я и села обратно на стул. — К вашей логике не придерёшься… Вы сами себе верите?

— Я в вас верю, — ответил Виктор, сделав акцент на «вас».

— Бросьте! — скептически выразилась я. — Чем, кроме как голыми юридическими знаниями, я вам полезна?

— Вы знаете фарси.

— Как?.. Откуда вы знаете?

Виктор на секунду задумался.

— Это прослеживается в вашей речи.

— Не врите мне…

— Я говорю правду.

На экране телевизора появились люди. Краем глаза уловив движущиеся фигуры, я дёрнулась на месте и вскрикнула от неожиданности:

— Началось!

Виктор подбежал к телевизору и, присев на корточки, уставился в экран.

— Что за люди! — в ярости сказал он. — Уходим…

— Уходим… куда?.. Кто эти люди?

Виктор продолжал смотреть в экран телевизора. Он переключал каналы, и картинка менялась. Когда на экране отобразилась вся информация, по всей видимости, отобразились все камеры, связист объяснил происходящее:

— Я перенастроил камеры и направил сигнал на этот «ящик». Учитывая, что сейчас они около водозабора, у нас осталось не более пяти минут.

— Почему мы бежим от них, Виктор? Что будет, если нас поймают?

— Определённо ничего хорошего ждать не стоит. Мне известно, что местная полиция не имеет допуска в эти туннели. Им грамотно навешали лапшу на уши и ограничили вход даже группе особого назначения. В прошлом году они просто-напросто развернулись и ушли обратно своей дорогой. Что касается местного управления… Каким-то образом они разведали, что вы знаете правду… Иначе бы группу организовывать они не стали.

Он выключил телевизор, взял меня за руку, и мы вместе побежали назад, в комнату отдыха.

— Теперь можете снять респиратор. И сходите в уборную, вам это пригодится.

Я расстегнула ремешок и бросила респиратор. Сердце так колотилось, что, казалось, оно хочет убить меня.

— Дальнейшие действия?.. — спросила я, когда вышла из туалета.

Виктор подошёл к холодильнику и запустил руку между ним и стеной. Упёрся коленями в пол и ещё какое-то время не двигался. «Готово!» — наконец сказал он. Внутри кабинета запустился какой-то механизм и обе двери заслонило толстыми металлическими стенами.

— Мы остаёмся здесь?

— К сожалению, — сказал Виктор.

— В ловушке? — недоумевала я.

— Не совсем так, Наталия.

Затем он поднялся на ноги, распрямил куртку, штаны и достал банку тушёнки из холодильника. Включил плиту.

— Есть не хотите?

— Хочу, — отозвалась я.

Пока Виктор Александрович готовил ужин, за металлической стеной слышались звуки циркулярной пилы. Я пыталась абстрагироваться от шума и заваливала моего «шефа» вопросами.

— Здесь ведь не глупые люди работают, правильно?

— Великие умы, — кивнул шеф и засыпал спагетти в кастрюлю.

— Тогда каким образом эти «великие умы» умудрились «попасть на удочку»? Сводят сейчас концы с концами, отказываясь от прежней жизни? Как же их дипломы и многолетний опыт в других организациях?

— Великие умы мошенников и их подопытные крысы, Наталия. Здешние работники одиноки… Думаю, отдел подбора персонала играет важную роль.

За стеной послышался сильный взрыв.

— Черти, — пробормотал Виктор.

— Мой руководитель… — начала я, — она выглядит самодостаточно.

— Это лишь маска.

Я подозрительно нахмурила брови.

— Ложь и сплошной театр… Скажите мне, Наталия, чем вы занимались на этой неделе?

— Готовила документы, знакомилась с персоналом, обзванивала клиентов, — не сразу ответила я.

— Светлана Васильевна тоже «усиленно работала»?

Я начала оправдывать её и вспомнила про учителя немецкого и сантехника.

— Она дала мне контакты, — сказала я.

— Звоните, — бросил Виктор, не оборачиваюсь в мою сторону.

Он протянул мне трубку дискового телефона.

— Такого номера нет, — ответила я.

— Самой Светлане звоните, — уточнил Виктор.

— Абонент не зарегистрирован, — процитировала я автоответчик.

— Именно это я и хотел вам сказать… Теперь вы меня расслышали?

Положив трубку, я отдёрнула от неё руку и закрыла лицо руками. Внезапную тревогу и чувство одиночества я впервые ощутила в музее восковых фигур. Мне было тогда пять лет, а напарнику — девять. Вместе с родителями мы отправились в приключенческое турне, где каждому было заготовлено своё место. Папа обожал мотоциклы, их двигатели и опасные повороты. Мама теряла голову, когда видела свет ночных огней и их отражения в долинных речках. Родители моего напарника были путешественниками. Музейные скульпторы угадывали желания всех людей и создавали для них уголки радостей.

— Винни! — кричала я и со всех ног неслась к героям мультфильма. — Смотри, мама, у него мёд застыл!

За мной постоянно бегал мальчик. Его я прозвала напарником.

— Наташа! — кричал он. — Я покажу тебе целый восковой город!

Мы оторвались от родителей и забежали в лифт. Двери его медленно закрылись, и мы отправились на второй этаж. Нас окружали взрослые. Тёти с высокими каблуками и дяди в острых туфлях. Они будто не замечали нас. Лишь громко смеялись и шумно топали ногами. Когда лифт открылся, мой напарник тут же сбежал.

— Постой! — крикнула я вслед ему.

Он бежал без оглядки. Толкался и мчался вперед. Его затылок подпрыгивал, а плечи вертелись из стороны в сторону.

— Ты забыл меня! — кричала я.

Восковой город был для него важнее.

— Еда готова, — отрезвил меня Виктор.

Я вернулась в реальность и ощутила холод.

— Хочу есть, — сказала я.

Телефонист достал столовые приборы, две тарелки и банку яблочного сока.

— Долго нам здесь сидеть?

— Потерпите…

Мы смотрели телевизор без звука и ели макароны с говядиной. Виктор жевал так, будто ужинал последний раз в жизни. Его челюсть ходила восьмеркой и донимала маленькую височную вену.

— Документы! — вдруг произнёс он. — Я попрошу помощника, чтобы он забрал ваши документы.

— Не стоит…

— Это не сложно, — оборвал меня Виктор.

Я открыла банку и разлила сок по кружкам.

— Вы сказали, что знаете про мой фарси.

— Хорошо его знаете?

— Изучала год.

Связист одобрительно кивнул.

— Это всё? — спросила я. — Не хотите сказать, зачем он вам нужен?

— Он нам нужен, — сделав акцент на слове «нам», сказал Виктор.

— Для чего?

— Я хочу отправить вас в Иран, Наталия.

На это я ничего не ответила.

— Шансы быть пойманной там нулевые, — продолжил связист. — Здесь же ваше положение не завидное, поверьте. У вас будет дом, хорошее финансовое положение и связь с внешним миром.

Так всё и сложилось. Я перебралась в Бушир, в город-порт на юге Ирана. Виктор сопровождал меня сначала в туннелях организации, а затем помог безопасно попасть домой и «оформил билет» на остров Киш, откуда я и перебралась на материк. Безвизовое посещение Ирана продолжалось недолго. Я была окружена водами Персидского залива и жила в небольшом доме поселка Каргахи. По вечерам я рассказывала о моем побеге старому музыканту, который благодарил меня звонкой музыкой своей дудки.

— Я доверилась одному незнакомцу, — рассказывала я ему. — Он гений или же «старый дурак». Знаю, это роли не играет, ведь цель моего путешествия в восстановлении справедливости.

Музыкант прервался и посмотрел на меня. Его глаза были широко раскрыты, но взгляд был холодным, пластиковым и безучастным.

— Когда мы остались запертыми, — продолжала я, — незнакомец оставался спокойным. Он долго размышлял в силу возраста, но, когда дело доходило до исполнения, он будто выполнял чужие команды.

Музыкант не двигался. Он сидел и молча играл на дудке. Теперь уже тихо, чтобы не мешать моему рассказу.

— У вас есть телефон? — поинтересовалась я.

— На (нет), — ответил музыкант и вновь принялся извлекать музыку.

Остров Киш. Иран

Меня обдувал тёплый ветер. Он шёл сплошным потоком справа налево. Это был слабый брат урагана или же его тысячный отпечаток. Солнце щипало мои глаза и вынуждало скрыться от него во мраке. Я взяла из дома газету и решила пройтись до залива. Перешла дорогу, затем другую и вышла на магистраль. По обе стороны от меня шли мёртвые линии. Вдалеке сигналил грузовик. Перескочив магистраль, я вышла на извилистую заброшенную тропинку и на горизонте увидела тонкую линию воды. «Что я творю», — подумала. Отключив мозг, я побежала вперёд, стараясь подавить желание разреветься. На меня давили огромные пустыри и одинокие постройки с разбитыми стеклами. Мне хотелось поднять здесь дома и окатить всё пересушенное тоннами жидкости. Я бежала вперед, держа над собой горячую от солнца газету. Кожа на шее горела. Сбившаяся, запыхавшаяся и обезвоженная я добралась до залива и рухнула на скамью прибрежной беседки. Отдышавшись, разделась и побежала к воде. С непривычки, коснувшись волны, дёрнулась телом, отшатнулась назад и вскрикнула. Это был мой крик. Яркий и будоражащий, как вспышка посреди чёрного неба. Я плыла с бешеной скоростью, захлёбываясь, превозмогая себя, с победой в глазах и радостью по всему сердцу. Мне хотелось баловаться, кружиться и дёргать ногами под водой. Прямо во время заплыва я расставила пальцы рук и начала резать воду. Она звонко урчала и немного пенилась. Всё, что я хотела прямо сейчас, — это плыть вперёд, против течения. И потом, когда сильно устану, лечь на спину и просто лежать. Закрыть глаза и медленно перебирать руками. Поднять и медленно опустить их в воду. Затем оттолкнуться и поиграть ногами. Лишь бы берег был на расстоянии. Я плыла и оставляла за собой волны, по контуру яркие от солнца и тёмные посередине… Близился вечер. Плечи мои коснулись земли.

Выбравшись на песок, я вскинула голову и убрала волосы за спину. Сунула ноги в босоножки и пошла обратно к беседке. Моё платье лениво колыхалось и отбрасывало на тёплый песок тень в виде огненной косы. «Фаер-шоу», — подумала я. Отдохнув какое-то время в теневой стороне лавки, я набросила на себя платье, проверила, что деньги на месте, и беспечной походкой направилась к постройке неподалеку. Как выяснилось позже, это был аквапарк. За стенами его были слышны детские крики, свистки работников, затёртая до дыр попса 2000-х, шум льющейся воды, звонкие хлопки танцоров и увядающие смешки туристов пожилого возраста. В небо тянулись крученые горки синих, желтых, зелёных цветов. Обогнув бетонную перегородку, я вышла на общую дорогу и взяла путь до прикрепленного к аквапарку магазинчика. На вывеске от руки было написано: «Water, juice, icecream». Я взяла литровую бутылку воды, отдала банкноту в 45 тысяч риалов (валюта Ирана) и, открывая на ходу крышку, направилась ко входу в аквапарк. На входе стояла чернокожая женщина в белом платке. Она скромно улыбнулась мне и указала рукой на вывеску.

— Добрый день, — поприветствовала я афроамериканку. — У вас есть телефон?

Женщина покрутила головой и показала пальцами на свой рот. «Немая», — подумала я.

— Phone, — сказала я. — I need to call.

Я добавила жест рукой, имитирующий трубку.

Женщина поняла мою просьбу, улыбнулась и снова показала рукой на вывеску. Затем она сжала пальцы, имитируя зажатые в них деньги, и стала повторять мои движения с телефоном в руках.

— Okay, — ответила я и достала из кармана ещё одну банкноту. Взамен я получила монету на один телефонный звонок и доступ к аквапарку до конца дня.

Мне пришлось отдать ещё 400 тысяч риалов за один телефонный звонок. Исход не самый лучший, но до ближайшего супермаркета идти прилично. Не окажись там телефона, просила бы хозяйку дома, а я её совсем не знаю. К тому же звонить нужно было сегодня — в первый день пребывания в Иране.

Расплатившись, я прошла в аквапарк и, по указанию женщины, сразу же отправилась до смотровой будки. Спустилась по каменной винтовой лестнице, вышла на развилочную дорогу и пересекла детский бассейн. Кругом загорали ещё белёсые люди, а в стороне, совсем недалеко от меня, намечалась пенная вечеринка. За пальмой пряталась ручная обезьянка. Я бы совершила большую ошибку, если бы не сиганула с горки в бассейн. Сбросив платье, я устроилась около молодой пары, мужчина в которой потягивался и сладко зевал, напоминая ленивца.

— Здравствуйте… не помешаю? — спросила я даму.

Та вальяжно сняла очки и тщательно рассмотрела моё тело.

— У тебя очень белая кожа, — сказала она. — Крем не желаешь?

— Не откажусь, — ответила я. — Спасибо.

Взяв из её рук тюбик крема и вытянув руки, я начала медленно растирать его по телу. Горки пришлось отложить в пользу нового знакомства.

— Спортом занимаешься или благодать… природы?

— Простите? — сделала я удивлённое лицо. Меня насторожило, как непринуждённо она со мной общается. Фамильярно, легко, словно знает меня как облупленную.

— До чего же ты хороша, девушка, — иначе сказала дама. — Искренне тебе говорю, чтобы кто ни говорил, у тебя прекрасное тело.

— Взаимно, — ответила я, не задумываясь.

Дама изящно наклонила голову в знак одобрения и продолжила беседу со мной.

— Одна здесь или с молодым человеком?

— Молодого человека нет.

— С тобой или… в принципе?

— И то, и другое.

Она поправила купальник и глянула на своего ленивца. Тот зевнул и вновь потянулся.

— Сексом давно не занималась? — спросила она.

Я подавила внутреннее смятение и тактично ответила:

— Не ваше дело.

— Разве?.. — удивилась дама.

— Что ж… — прикинула я и показала вальяжной средний палец руки.

— Я вас поняла.

— Так быстро? — в момент произнесла я. Мне хотелось поставить её на место.

— Зачем разводить ссору? Мы с вами девушки взрослые и друг друга уважать должны… Я правда сожалею и приношу свои извинения, что кинулась на вас.

— Давно вы здесь? — я решила сменить тему.

— В аквапарке или… в принципе? — уточнила она.

— В принципе… в аквапарке, — сбившись, ответила я.

Дама засмеялась, показывая свои белые зубы. Такие же ровные, как у Светланы Васильевны. Один в один.

— Я ведь говорила, что мы найдём с вами общий язык. Мне по нраву, что ты запуталась.

Пришлось принять поражение. Нехотя. Я медленно улыбнулась и отвела глаза.

— Как вас зовут? — спросила я.

— Мое имя Вета… а твоё?

— Наталия, — ответила я и подумала: «Какая необычная манера общения. Обрывает фразы, делает паузу и продолжает».

Дама покрутила головой и сказала:

— Нет! Имя Наталия — это не про тебя… Где же чувства, шарм, наслаждение? Как насчёт имени Роза?

— Где вы были, когда мне выбирали имя?

Вета опять рассмеялась, показав зубы.

— Вы торопились куда-то? — забеспокоилась она.

— Сама не знаю…

— Зачем же врать, Наталия? Подругам врут только в двух случаях. В первом — когда правда горькая, а во втором — когда она невыносимо сладка.

— Ещё третий есть…

Вета наострила уши.

— Когда всё становится подозрительным, — ответила я и поднялась с лежака. Вытащила из платья монету и спросила Вету.

— Постережёте место?

— Ты далеко?

— Минутное дело.

Она кивнула и, надев очки, подогнула ноги.

Телефонная будка располагалась возле оживлённой тропинки к бару. Я присела на декоративную бочку, опустила монету и набрала цифру 1. Отсчитала шесть секунд и набрала цифру 8. На последней цифре я услышала шорох бумаги в трубке.

— Здравствуйте, товарищи! — сказал Виктор.

— Я на острове Киш, в Иране. Добралась успешно и остановилась у вашей знакомой. Звоню с телефона в аквапарке. Вы не представляете, какой стресс мне пришлось пережить, Виктор. Надеюсь, у вас есть хорошие новости?

— Сразу три.

— Какие?

— Загибайте пальцы.

Виктор прокашлялся и, судя по щелчку, достал ручку.

— Дело о вашем поиске приостановили.

— Это… здорово, — сказала я.

— Вы мне дозвонились, а значит, я смогу подключиться к сети Ирана.

— А третья?

— Светлана по вам искренне плачет.

Я сжимала трубку в руке и смотрела на бегущего мимо жука. Серого, плотного, с большими крыльями. Его челюсти голодно щелкали, и казалось, что они могли запросто прокусить жестяной лист. Малейшая попытка бегства — и ты труп. Жук скрылся в ветках куста, и я тут же подтянула ноги к себе. Почувствовала себя большим шаром, который можно проткнуть крохотной иголкой.

— Передайте ей… я тоже.

— Обязательно, — сказал Виктор.

В трубке повисла тишина.

— У меня вопрос к вам, — сказала я быстро, будто боялась потерять сигнал.

— В чём вопрос?

— Как я выбралась из того кабинета? Я помню ужин и взрыв за стеной… Затем я оказалась дома, где уже собирала вещи. Все было так хаотично, будто я была не в своем теле.

— Это стресс, Наталия, вы сами сказали. Я сопроводил вас в запасном ходе. На карте он не отмечен по известным причинам. Далее вы отправились авиарейсом на остров, откуда сейчас и звоните мне…

— Спасибо, — поблагодарила я. — И держите меня в курсе последних событий. Я редко выхожу в онлайн, так что просто пишите, договорились?

— Я постараюсь оформить пропуск на материк побыстрее, — это было последнее, что сказал Виктор.

Связь прекратилась, и я повесила трубку. Оглянулась по сторонам в поисках жука, осторожно поставила ноги на землю и пошла обратно.

— Как насчет коктейля? — издалека окликнула меня Вета. — Себе я взяла клубничный, а тебе банановый.

Мне нравилось, что Вета обращалась ко мне на «ты». Она была ненамного старше меня. Примерно, как Светлана. Но её манера кричать издалека — вот это уже неприятный момент.

— Где твой мужчина? — спросила я.

— Плавает в поисках меня…

Она поддала газа, в воздухе покрутив рукояткой скутера.

— Чего с ним не пошла?

— Тебя ждала, — возбуждённо ответила Вета. — Всё у тебя получилось? Смотрю… вся довольная. Поделишься со мной секретами?

— У меня нет секретов, — соврала я.

— Тогда ложись и пей свой коктейль…

Я взяла стакан в руки и присосалась к трубочке. Присела на лежак, огляделась вокруг в поисках солнца и растянулась всем телом под зонтиком.

— Темнеет, — бросила я лениво.

— Где ты остановилась? — спросила Вета.

Смекнув, что я здесь не по собственной воле и лучше вообще не распространяться о причинах и следствиях, я, торопясь, ответила:

— В отеле неподалёку.

— Неподалёку? — переспросила меня Вета.

Я на ходу сменила тему, вызвав у Веты кратковременный шок.

— У тебя тонкий купальник, и я вижу твои соски.

— Замечательно, Наталия, но где ты остановилась?..

Я сделала глоток бананового коктейля и повторилась:

— В отеле, я же сказала. Где ещё я могу остановиться?

— До завтра… — отмахнулась Вета. Она затянулась своим коктейлем и уставилась в книгу.

Ничего не ответив, я встала с лежака, надела платье и сунула ноги в босоножки.

— До завтра, — повторила Вета.

— Увидимся, — ответила я и подумала: «Какого ещё завтра?.. И уверенно так говорит».

Я вышла из аквапарка, помахала рукой немой афроамериканке и прямой дорогой отправилась домой. Хозяйка обещала сделать ужин к восьми часам. У меня было ещё двадцать минут в запасе, и я решила заглянуть в придорожный магазин продуктов.

Конец ознакомительного фрагмента.