Ошибочное счастье

Стейси Тисдейл

Мы каждый день сталкиваемся с выбором: что съесть, какой фильм посмотреть, где провести время на выходных… Порой мы даже не задумываемся над тем, что совершаем выбор, и это не кажется нам сложным, потому что не имеет большого значения, и от этого ничего кардинально не изменится. Но рано или поздно мы сталкиваемся с выбором, способным перевернуть все с ног на голову, сломать и изменить все, вплоть до самого тебя.

6

Две недели я теряла счёт времени.

Две недели не видела суетливые потоки людей и машин, потому что не подходила к окнам.

Две недели казались вечностью, в которой я тонула, поглощённая мыслями.

Две недели ушло… на то, чтобы стать безразличной к Декстеру Миллеру.

В первую неделю после приезда я заперлась в своей квартире и несколько часов провела сидя на полу, оперевшись спиной о входную дверь и захлебываясь в горячих слезах. С трудом пришлось сыграть беззаботную дочь в телефонном разговоре с мамой, сообщая о том, что будто бы проведу остатки каникул в доме Декстера. Мне пришлось соврать, потому что его дом — одно из тех мест, куда родители просто так не сунутся. Сама я оставалась у себя все это время, ни животных, ни растений, требующих постоянный уход у меня нет — еще одна причина не появляться им здесь. Соврать было единственным выходом побыть в одиночестве, даже если мне стыдно, нужда в этом пересиливает все принципы морали. Я не могла сказать им… Не готова увидеть их взгляд полный жалости и боли, я не могла позволить им увидеть разбитую дочь, потому что со мной такое впервые и родители не готовы… Они никогда не будут готовы увидеть своего ребенка в таком состоянии.

Дженифер появлялась у меня пару раз, заставляла есть, пыталась смотреть со мной фильмы, разговаривать, но вместо всего этого она слышала только пустоту, о чем я тоже сожалею, подруга пыталась мне помочь. Странно, что и Оливер Стил звонил мне, интересуясь состоянием, пусть это было всего один раз, в середине недели, но я не давала ему своего номера и, вообще, не понимала, для чего и зачем он делал это… Ему жаль меня, это очевидно.

На прослушивании, посмотреть на которое я не пошла, из всей кандидатуры выбрали Филдс, как и прогнозировалось. Да, у меня под глазами были ужасные фиолетовые круги, я практически не следила за выбором одежды и макияжем, моя кожа была почти что мертвенного цвета, но я пришла. После своего номера в музыкальном кабинете она позвонила мне. С первой же секунды подруга от волнения начала тараторить о том, как ей страшно предстать перед публикой, о том, что лучше бы ее место занял Сэмюэл Хадчесон со своим дурацким треугольником. А на заднем плане ее взбудораженного голоса слышался смех вездесущего Стила, умирающего от ее реакции на такую новость, он пытался успокоить ее, когда меня не было рядом. Друзья, другое определение их интенсивному общению дать не могу. Думаю, это прекрасно, что у нее есть еще один друг. Я не всегда могу быть рядом, когда она нуждается в поддержке…

Конечно же, на сам концерт я пришла. Я обязана была прийти и поддержать свою лучшую подругу, находиться там с ней и отвлечь от боязни сцены. Никто не говорил ей, что на это шоу были распроданы все билеты, как студентами, так и их семьями с совершенно посторонними людьми, от этой новости она бы превратилась в бетонную статую — такую же бледную и неподвижную. Я наблюдала из-за кулис, крепко-накрепко обняв ее перед выступлением.

Хорошо помню то, как она тряслась и дрожала, какими большими были ее глаза от испуга, но она смогла перебороть саму себя и выступить перед двумя сотнями зрителей, спев свою песню под свое же клавишное сопровождение. Это было невероятно, гордость за Дженни захлестывала меня в тот момент, отводя на второй план охватившие телом чувства. Переживала она — переживала и я, мысленно поддерживая брюнетку от первой до последней ноты. Зал буквально взорвался аплодисментами и восторгом от нового таланта университета искусств. Не знаю, сколько раз я повторила то, что она большая молодец, потому что я действительно горжусь ей.

Вторая неделя казалась еще хуже. Из-за занятий подруга не могла находиться у меня больше раза вдвое или трое суток, мной пропущена первая учебная неделя семестра под предлогом гриппа.

В новогоднюю ночь я нашла в себе силы выбраться из своего мирка и прийти в родительскую квартиру, где находилось достаточно много родственников и друзей семьи, с вылепленной гримасой. Я была обязана прийти сюда, это традиция, но, возможно, я посчитала, что их общество поможет мне расслабиться и забыть хоть на секунду. Подруга праздновала отдельно в этот раз. У меня, как и у нее, был выбор: пойти с остальными знакомыми к Майли Ланисберг, девушке, знакомой нам еще с начальной школы и провести ночь там или быть, как и каждый год, в кругу близких, и она выбрала первый вариант, пытаясь увлечь меня за собой. Новый год, как и Рождество, для меня семейный праздник, я не могу оставить семью и хочу открыть новую страницу с ними, даже если рядом не будет лучшей подруги… По крайней мере, для дальних расстоянии создали «Скайп» и нам удалось хоть как-то контактировать.

Зашипели бутылки с шампанским, все поднялись со своих мест с сияющими улыбками, слушая отчет курантов, и ровно через шестьдесят секунд полмира взорвалось аплодисментами, визгами, поздравлениями и невообразимой красоты салютами. Я закрыла глаза в тот момент, как и все, загадывая свое главное желание.

«Пусть этот год перевернет мою жизнь, пусть вся причиненная боль останется в прошлом».

Искрящееся шампанское согрело внутренности, как только губы коснулись фужера, впервые за долгие дни улыбаюсь по-настоящему. Где-то в глубине души блеснул огонек надежды на лучшее, но как быстро он зажегся, так же быстро и угас. Я все еще остаюсь в реальности, с которой должна бороться.

Сегодня ровно месяц. Ровно месяц я не видела ни одного участника причины своего опустошения и мне от этого легче. Переживать разрыв с Декстером было тяжело, может быть даже слишком, но я пришла к выводу, что мы должны были сделать это уже давно. Мы были отдалены друг от друга, и сами того не заметив. Становились слишком разными, чтобы сосуществовать… И все же, какими бы ни были мои догадки на этот счет, сердце теперь пересекает огромный шрам, теперь я боюсь новый. Тело тоже будет еще долго помнить эти ужасные секунды, потому что от моральной боли появлялась физическая: болели кости от пассивности, легкие от частых слез и нехватки кислорода, когда им же я задыхалась по несколько секунд, глаза бесконечно щипало, но я смогла выдержать. Было решено, что над разбитой чашкой не плачу, а выбрасывают осколки и начинают заново. Не могу описать свое состояние в те дни, но могу сравнить их со сгоранием, как будто бы меня подожгли, а я медленно сгорала, испытывая от сильнейших ожогов неистовую боль, утихающую только на пару секунд, давая мне передышку, и загораясь вновь.

В сегодняшний день я согласилась пойти на прогулку с Дженифер и Оливером, похоже, нашим новым другом. Он неплохо вписывался в нашу компанию, к тому же никто из нас не против расширить круг общения. Мое почти что моментальное согласие удивило и обрадовало подругу, залетевшую в гостиную за мной через пятнадцать минут после принятого решения прогуляться в диалоге Фейсбука; Стил ждал нас возле большого бутика «Манго» на углу улицы. Она не стала задавать лишних вопросов по поводу моего внезапного желания выйти на улицу, да и я не хотела отвечать на подобные вопросы, это бы просто не имело смысла. Какая разница? Я иду — пожалуй, это главное.

— Вау, затворник покинул свое убежище? — Расплылся в улыбке знакомый, блокируя на замки свой автомобиль при помощи дистанционного ключа. Нельзя не отметить то, что он сделал новую стрижку, придающую его виду еще большей брутальности.

— Привет, Оливер. — Его слова проигнорированы мной, Джен тепло приветствует его, чего нельзя не отметить.

Кажется, что зимы будто бы и не было. Да, деревья все еще обнажены, холодный ветерок дает жителям повод уткнуться носами в широкие шарфы, но без снега и больших луж от него погода больше походит на осень, чем на конец января. Парк кажется безжизненным, даже для многолюдного Лондона.

— Голуби! — вдруг закричала Джен, бросаясь на стаю бедных птиц, от испуга тут же разлетевшихся в разные стороны. После этого ее лицо выглядело таким расстроенным, невозможно не сдержать смех. Вообще-то, мы с ней часто делаем так и плевать на возраст, потому что делать это действительно весело.

Я позволила забыть себе все обо всем и почувствовать себя лучше, бросаясь на другое столпотворение пестрых голубей. Если бы они умели говорить, то ничего хорошего мы бы не услышали. Порхая крыльями, птицы недовольно курлыкали, оставляя после себя множество воздушных перьев. В этот момент мысленно я находилась именно в детстве, именно его я почувствовала.

Пока мы с Дженнифер строили из себя ненормальных, Оливер наблюдал за нами, посмеиваясь над поведением двух неуравновешенных девушек.

— Вы сумасшедшие, я уже говорил это?

— О да. Но согласись, что лучше быть сумасшедшим, чем скучным.

— Ну не знаю… — протянул он, делая худыми ногами широкий шаг вперед. К сожалению, избежать толчка в плечо от Королевы голубей ему не удалось. Они начали толкаться, пока очередь не дошла и до меня, теперь мы втроем чуть ли не падаем на землю, спотыкаясь друг из-за друга через каждый шаг.

Впервые за все время я почувствовала себя свободной от тяжелых оков и пронзительной огнестрельной боли в груди. Мне легко и хочется веселиться, оставаться на позитивной волне, как и всегда, чувствовать себя собой, а не разбитым корытом. С каждым днем я все больше осознаю, что какими бы ни оставались воспоминания после Декстера — они холостые, просто оболочка была слишком приукрашенной моей мечтательностью, чтобы увидеть пустое содержание любой минуты, проведенной вместе с ним.

— Здравствуй, Стил.

Перед нами выросла девушка примерно нашего возраста с красными как пламя волосами. Если быть честной, от её вида меня слегка передернуло… Голос у неё отнюдь неприятный: скрипучий, будто бы прокуренный. Незнакомка стояла в паре метров от нас, сложив руки на груди, будто бы выжидая чего-то. Она узнала Оливера. Это его знакомая? Или девушка? Но я не видела его с ней до этого.

— Джулия. — Радости в его голосе будто бы и не было. Он кротко кивнул смуглокожей девушке, сжав челюсть. Дженнифер рядом со мной была не менее удивлена, чем я. Она долго и пронзительно смотрела на Джулию, как будто бы она искусно выполненная восковая фигура в музее Мадам Тюссо*.

— Хм, я вижу, ты уже сменил компанию, да? Быстро, однако. Но знаешь…

— Что тебе нужно? — прерывает темноволосый парень хипстершу довольно-таки грубо, но никто против этого ничего не имеет. Джулия не внушает доверия, а уж со своей наглостью и уважения. Мне хочется поскорее уйти или сделать все что угодно, лишь бы не видеть её со свой красной копной волос и ехидной ухмылкой. Девушка пристально рассматривала нас с подругой, будто бы насмехаясь. И что, вообще, значит «сменил компанию»?

Лицо впервые встретившейся мне девушки становилось такого же цвета, что и волосы.

— Что мне нужно? Ты кинул меня, подонок! Предпочел сбежать оттуда поскорее, думая только о себе! Ты самый настоящий эгоист, Стил!

Она вопила на всю округу, даже прохожие с испугом оборачивались, но, кажется, Джулию это совсем не беспокоит. Оливер неподвижно стоял, выслушивая истерические вопли, его лицо абсолютно спокойно, но пульсирующие вены на шее говорят об обратном. Просто он сдерживается.

— Простите, но кто вы такая? — Филдс не суждено было выдержать, в отличие от своего друга.

— Кто я? По всей видимости, уже никто. И вам, дорогуши, советую держаться подальше от этой скотины.

Разъяренная девушка оставила неприятный осадок после своего ухода. Все это время, пока она кричала на Оливера, я молча стояла в стороне, размышляя над тем, по какому поводу она так зла на него. Может… Хотя я даже предположить не могу, что между ними произошло. Я бы хотела спросить у него, но не думаю, что пока что имею право это делать… Я даже не знаю друзья ли мы или просто знакомые. Скорее всего, грань между этими двумя стадиями общения.

— Не обращайтесь внимания, просто Джулии все драматизирует. Все в порядке. Ну что, по домам?

Ни одна из нас ничего не произнесла, молча кивнув. Создалось впечатление, будто бы я подслушала чужой разговор, а теперь стараюсь о нем не думать. Впрочем, так оно и вышло. Но у меня нет прав думать об этом, путаясь в пустых догадках и предположениях. Это его дело и ни одной из нас оно не касается.

Несколько минут, и мы снова оживлённо разговариваем на бессмысленные темы, коротая дорогу до наших домов. Кстати говоря, когда мы дошли до моего подъезда, Оливер вспомнил о том, что приехал сюда на машине и теперь ему придётся возвращаться на стоянку, после того, как он проводит Дженни. Мне даже стало его жалко, всё-таки идти обратно около сорока минут, да еще и в прохладную погоду не очень-то весело.

Если быть честной, этот вечер вновь оживил меня, я будто бы чувствую себя обновленной, будто бы никогда ничего не было. Я бы прогулялась ещё хоть до самого утра, но замёрзшее тело простится в тепло.

Выхожу из лифта, как навстречу со стороны моей квартиры идёт мама. Боже мой… Она наверняка заметила весь беспорядок, царящий практически в каждой комнате моего дома. Весь месяц я даже не думала убираться, хотя даже грязной кружки на столешнице не переношу. Режим ожидания замечаний и допросов активирован.

— Привет, дорогая! Тебя не было дома, и я сама взяла у тебя паприку, а то Эд со своим теннисным мячиком разворотил мне чуть ли не половину кухни… — отчаянно покачала головой мама, смотря куда-то в пол с секунду, а потом снова возвращая взгляд на меня. Все ещё жду замечаний.

Но нет, мама улыбается как всегда радостно, выжидая от меня любых слов. И я говорю:

— Привет, мам. Да, конечно, без проблем!

— Ты гуляла?

— Ага. С Джен и Оливером.

После имени «Оливер» мамино лицо как-то странно исказилось, будто бы спрашивая без слов: «О Господи, ты гуляешь с другим вместо Декстера! С парнем, о котором я даже не слышала?» От ее выражения лица мне даже стало как-то не по себе.

— Это парень с кружка Дженнифер, мам. Все нормально.

— Оу, прекрасно! — вновь заулыбалась она.

— Кстати, когда я пришла, под дверью лежали цветы и какая-то коробка. Они на столе в гостиной.

— Что? Какая коробочка и цветы? От кого?

Может, адресом ошиблись? Такое уже было пару раз…

— Мне нужно бежать, так что сама посмотришь, а потом расскажешь мне.

И она ушла, оставив меня наедине с полнейшим недоумением. Не медля ни секунды, я поспешила внутрь, попутно доставая ключи и открывая входную дверь. На столе действительно лежал не хилый букет роз и розовая маленькая коробочка. «Я все ещё надеюсь на чудо, детка. Может быть, это заставить тебя изменить решение.

— Д.М»

Он что, серьёзно думает, что какие-то подарки изменят моё решение? Да это даже не моё, а его решение! Он сам принял его, обжимаясь с другой в том лесу. Это смешно! Неужели он настолько глуп? Неужели не может понять, что мы больше никогда не будем вместе? Я не сомневаюсь, что в этих словах нет ни капли сочувствия и вины. Да за два года он так и не смог запомнить, что я ненавижу розы, что они кажутся мне слишком пафосными! Особенно красные!

Усмехнувшись, я взяла в руки все это и направилась к мусоропроводу, с таким же безразличием, как и выведенные на открытке буквы, выбрасывая неизвестно что и несчастный букет.

Я перелистываю эти страницы, но лучше бы сожгла в огне, если бы это было возможным.