Удача на «Титанике»

Стейси Ли, 2021

У Валоры Лак есть билет на самый большой и роскошный океанский лайнер в мире. И мечта покинуть Англию, чтобы начать новую жизнь в качестве цирковой артистки в Нью-Йорке. Вот только удача отвернулась от нее прямо у трапа: китайцам не разрешают въезжать в Америку. Всего семь дней, пока корабль будет пересекать Атлантику, решат ее судьбу, так что Валора должна попасть на борт любой ценой. Очаровать влиятельного владельца цирка, показав «смертельный номер» на прослушивании. Убедить брата-близнеца отправиться с ней на поиски лучшей судьбы, о которой мечтал их отец. Рискуя, вести двойную жизнь богатой леди из первого класса и нищей служанки. К счастью, для юной акробатки нет ничего невозможного, и Вал оказывается на корабле. Но к счастью ли? Ведь кажется, что «Титаник» заключил пари с самим морем, и самое важное для каждого его пассажира теперь – выжить. На русском языке публикуется впервые.

3

Спустившись по широкой лестнице, расположенной за полубаком, я попадаю в огромное помещение, которое уже видела из грузовой шахты. Яркий свет с открытой лестницы придает ему ощущение простора.

Милостью Божьей я оказалась на трамплине, на шаг приблизившем меня к американским берегам. Но прежде чем отправляться на поиски Джейми, мне необходима еще одна милость — уборная. Судя по ощущениям, мой мочевой пузырь старательно отбивали молотками не менее дюжины мясников.

Я снимаю свой подозрительный пиджак и оглядываюсь в поисках места, где смогу заняться насущными делами.

Слова «Общая гостиная» золотыми буквами выведены на стене. Кажется, название могли бы придумать и поинтереснее. Очевидно, ни одна женщина не приложила руку к его разработке, — раздается в моей голове полный насмешки голос мисс Харт.

Я пытаюсь вспомнить схему устройства корабля из схем, запрошенных миссис Слоан, не собиравшейся терпеть ни малейших неудобств в пути. В свое время мы тщательно изучили их, но нелегко ясно мыслить, когда что-то постоянно тебя отвлекает.

От лодочной палубы — самой верхней, где хранятся спасательные шлюпки, — палубы идут от А до G и в основном совпадают с классом, вроде того, как шерсть делят по качеству. Эта общая гостиная, место сбора третьего класса, расположена в передней части корабля, на палубе D.

Поблизости не видно ни одной уборной, и мне приходится ковылять ниже, на палубу E.

Лестница перетекает в широкий коридор, идущий от левого борта до правого. Если бы «Титаник» был рыбой, этот коридор был бы грудными плавниками, лучшей ее частью. Я присваиваю ему имя «Плавники», тут же представляя, что подобное прозвище понравилось бы мисс Харт: одновременно и запоминающееся, и практичное.

Стюарды в белых форменных кителях со стоячими воротниками и позолоченными пуговицами снуют вокруг, направляя пассажиров к их местам.

Табличка уборной возникает передо мной, как маяк в штормовую ночь, и я с радостью скрываюсь за ней.

Раковины расположены напротив семи кабинок, на каждой из которых висит табличка «Свободно». Я вешаю пиджак на ближайший крючок и торопливо отмываю руки от возможных крысиных паразитов при помощи куска мыла с эмблемой «Уайт Стар».

Когда я захлопываю за собой дверь первой кабинки, внутри вспыхивает электрический свет. Даже в третьем классе здесь все на высшем уровне. Облегчившись, я поднимаю рычаг сзади. Снова мою руки, на этот раз наслаждаясь хвойным запахом мыла.

А теперь на поиски Джейми. Если я обращусь за помощью к одному из стюардов, попросят ли они предъявить документы? Я уже успела оставить о себе неблагоприятное воспоминание у тех, кого надо было бы впечатлить.

Мой порванный пиджак, висящий на крючке, похож на дохлого барсука. Я откалываю газовый шарфик и прикрываю им лицо. Черные точки, похожие на мушки, хорошо скрадывают мои азиатские черты. Под вуалью я могу казаться кем угодно — хоть бы и королевой. Возможно, так мне будет легче передвигаться по кораблю.

Снимаю шляпку и прикалываю шарфик к ленте так, чтобы он спускался до плеч, полностью закрывая лицо. Своего рода модная маскировка, которую вполне может носить состоятельная дама в трауре. Что же до дыры в юбке, я переворачиваю предательницу так, чтобы оборванный лоскут свисал сбоку и не болтался при ходьбе.

Вернувшись в Плавники, я озираюсь в поисках стюарда. Люди — большей частью мужчины — снуют вокруг с багажом в руках в поисках своих мест.

Вспоминая план корабля, я прихожу к выводу, что каюты третьего класса на этом уровне идут по левому борту, а каюты первого и второго — по правому. Миссис Слоан не пожелала остановиться на этой палубе, палубе D, именно из-за совместного размещения разных классов, даже несмотря на то, что планировка корабля предполагала: представители высшего класса и простолюдины никогда не пересекутся. Но раз уж она собиралась путешествовать на слоне, то и место ей требовалось на холке, а не у хвоста.

— В этой части в целях вашей безопасности размещены только мужчины, — объясняет стюард молодой женщине в соломенной шляпке.

Неудивительно, что дамская комната была пуста.

— Правилами мужчинам и женщинам запрещено ходить в каюты друг к другу. Но вам наверняка понравится ваша каюта на корме. Там меньше качает и ближе к полуюту, где пассажиры третьего класса могут подышать свежим воздухом. Просто ступайте по Шотландской дороге^[4]. — Он указывает на коридор, протянувшийся по всей длине корабля, как хребет у рыбы. — Это самый удобный путь с носа на корму. По дороге увидите каюты экипажа, но вам просто надо дойти до конца коридора.

Если одиноких мужчин размещают в носовой части, я на верном пути.

— Прошу прощения, сэр?

При виде моей вуали стюард удивленно выпучивает глаза.

— Да, мадам?

— Я ищу Джеймса Лака. Можете подсказать, в какой он каюте?

— Минутку… — Он ведет пальцем по списку. — E-16. Работники «Атлантической паровой компании». Тут неподалеку. — Он указывает рукой на левый борт. — Но, как я уже сказал другой леди, в носовой части могут находиться только мужчины. Я могу доставить от вас сообщение, если вы назовете свое имя.

— Эм, нет, не стоит. Найду его позже. Спасибо, стюард.

Он кивает, и я жду, что он сразу уйдет. Но он остается на месте, словно ожидая того же от меня. Прежде чем он начинает что-то подозревать, я отступаю в дамскую комнату, надеясь переждать там.

Сняв шляпку, я закалываю в пучок выбившиеся из него пряди волос. Бешено колотящееся сердце трепещет под вышитым льном блузки.

Я представляю, как Джейми отнесется к моему появлению. Он, конечно, может принять равнодушный вид, но я обниму его так крепко, что просто выжму все равнодушие до капли. Но что, если он теперь стал другим? Слишком взрослым для моих дурачеств. Что, если за прошедшие годы он обзавелся кривой, как у грифа, шеей и кучей морщин и стал брюзгой, цедящим каждое слово сквозь зубы?

Может быть, стоило предупредить его о моем появлении. Но стали бы на «Титанике» принимать телеграмму для пассажира третьего класса?

Я надеваю шляпу и поправляю вуаль. Хорошая маскировка. Возможно, достаточно хорошая для того, чтобы проскользнуть в первый класс и выяснить местонахождение багажа миссис Слоан.

Через пару минут я выглядываю из двери. Двое ребятишек, несущихся по коридору, замирают и смотрят на меня во все глаза. Я снова захлопываю дверь, пережидая, пока стихнут их восторженные визги, а затем все-таки решаюсь выйти. Быстро добираюсь до маленького трапа по левому борту. Каюта E-16 теперь от меня всего в нескольких шагах.

Мое сердце практически выпрыгивает из груди, когда я дважды стучу в дверь.

Никто не отвечает, но люди за дверью разговаривают на кантонском. Пусть для ушей европейцев он звучит резковато, но мне напоминает о полном оптимизма голосе Ба, и внутри все сжимается. Я прикладываю ухо к двери.

— Не отвечай, Тао, — ворчит кто-то. — Наверняка это снова тот стюард, похожий на скелет. Минг Лаи уже сказал ему, что нас не интересует их «тотализатор».

Последнее слово он произносит на едва понятном английском.

— Может быть, он пришел наполнить кувшин с водой, — отвечает более легкий голос, должно быть, принадлежащий Тао.

— Барабанщик уже пошел наполнить кувшин. Сядь, старый дурак, и закончи уже свою медитацию.

— Как можно медитировать, когда ты так громко сопишь над ухом?

Я снова стучу и говорю по-кантонски:

— Здравствуйте?.. Я ищу мистера Джеймса Лака.

Говорящие резко умолкают. Дверь открывается, и мужчина с заплетенной в косу бородой, свисающей как сосулька, смотрит на меня, чуть склонив набок голову. По его спине, словно старшая сестра бороды, спускается коса. А вот передняя часть головы выбрита наголо. Китайцы носят такую прическу, выказывая верность династии Цин, хотя теперь, после ее падения, некоторые избавляются от этого знака.

Любопытство на лице мужчины заставляет его выглядеть моложе, даже несмотря на множество седых волос.

— Кто ты?

Судя по легкому голосу, это, скорее всего, Тао.

— Я сестра Джейми, Валора Лак, дядюшка, — отвечаю я, используя принятое среди китайцев уважительное обращение к старшему мужчине. — Он остановился здесь?

Я заглядываю в каюту и вижу два ряда коек. Четыре вещмешка висят на крюках, и на каждом вышита китайская фамилия. К моему смятению, ни один из них не принадлежит Джейми. Его мешок я сшила собственноручно из крепкой джинсовой ткани.

Второй мужчина занимает позицию у одной из коек, пронзая меня взглядом из-под полуприкрытых век. Матросская шапочка венчает черные волосы, свисающие сальными прядями вдоль круглого лица, выражающего недовольство.

И если первый похож на воду, второй напоминает дым. Скорее всего, им лет по пятьдесят, хотя на вид можно дать и все шестьдесят.

Щадя левую ногу, ворчун хромает к нам, закрыв идущий из иллюминатора свет вместе с прохладным морским бризом. Его верхний резец слишком выпирает, словно одинокий клык. Вытертые матросские брюки залатаны на коленях.

— Джейми никогда не говорил, что у него есть сестра.

Я неверяще хмыкаю.

— Но я есть. Мы близнецы.

Приветственные крики людей внизу на причале сливаются с неистовым стуком моего сердца. Так значит, эти люди знают Джейми. Я очень близко.

Тао тянет за концы своего серо-синего шейного платка с вышитыми на нем буквами АПК. «Атлантическая паровая компания». На ворчуне точно такой же платок.

Я поднимаю вуаль, и на честном лице Тао, словно при виде редкой птички, вспыхивает интерес. Он тыкает пальцем, у которого нет кончика, и я изо всех сил пытаюсь не пялиться.

— Такие же узкие уши, как у Джейми.

— Узкие уши еще не значат, что они родственники. — Ворчун хлопает Тао по плечу. — Зачем она здесь? Наверное, хочет денег. Женщины всегда хотят денег.

— Она хорошо одета. Зачем ей нужны деньги?

— Чтобы одеваться еще лучше, само собой! У нее хитрый взгляд. Женщинам нельзя верить.

Ворчун отталкивает Тао и хватается за дверную ручку. Я морщусь от окатившего меня табачного духа.

— Но я проделала долгий путь, чтобы повидать его. Пожалуйста, скажите, он на корабле? Где я могу его найти?

— Его здесь нет.

Ворчун закрывает дверь у меня перед носом.

— Ты чуть не ударил ее, Фонг, — возмущается Тао. — Негативная энергия вернется к тебе.

Щелкает, закрываясь, замок.

Ужас тяжелым камнем ложится на сердце.

— Его нет здесь или нет на корабле?

Ответа нет.

— Пожалуйста, дядюшки, если вы его все-таки увидите, не могли бы вы сообщить ему, что его ищет сестра?

Тао пытается что-то сказать, но Фонг обрывает его резким окриком.

— Не болтай! Так она только решит задержаться здесь подольше.

Мое лицо под вуалью пылает. Фонг упоминал еще двоих — Минг Лаи и Барабанщика. Неужели один из них заменил Джейми? Если Джейми нет на «Титанике», у меня впереди очередной долгий путь.

Три резких ноты, раздавшихся откуда-то сверху, сливаются в аккорд, сотрясающий мое тело. Пол под ногами вздрагивает, сообщая о том, что корабль отчалил. Звуки труб, провожающие нас в плавание, звенят в ушах, напоминая вой стаи гончих, от которых ускользнула лиса.

Примечания

4

Шотландская дорога — коридор по левому борту на палубе Е. Такое странное название было дано в честь одной из главных дорог Северного Ливерпуля, которая проходила вдоль доков. Это был район рабочего класса.