Золото Порт-Артура

Стасс Бабицкий, 2021

Маруся с детства мечтала выйти замуж за принца. Судьба не поскупилась: принцев вокруг видимо-невидимо. Сразу трое. А лето в самом разгаре! К тому же из старинного письма, которое бережно хранилось в марусиной семье, девушка случайно узнала, что ее прадед успел вывезти из осажденного Порт-Артура сорок бочек золота. Прошло больше ста лет, но клад этот до сих пор не нашли. Маруся и ее принцы отправляются в рискованное путешествие на Дальний Восток. Но что важнее для молодых людей – золото или любовь?

Глава 2. Causa bibendi

По-латыни это значит: повод для пьянки. Такую татуировку Олег с гордостью носил на левом запястье. Маруся смотрела на эти буковки уже минут десять и никак не могла сообразить: а дальше-то что делать?! Билеты во Владивосток купить — это пять минут. У юного прожигателя жизни есть кредитка, подарок отца — то ли золотая, то ли платиновая. Хватит и на самолет, и на катер. Или паром. Или на чем там можно доплыть до этих самых островов. Но вдруг клад давным-давно уже кто-то выкопал? Да и было ли на самом деле в Порт-Артуре какое-то золото? Или все это им сейчас померещилось. Сами себе напридумывали. Спросить бы у какого-нибудь историка…

— Надо идти к Пичугину! — заявил Олег. Он явно думал о том же и добрался до конца этой логической цепочки на несколько секунд быстрее.

Александр Николаевич Пичугин, известный также под прозвищем Энгрибёрдс, был аспирантом кафедры истории России начала XX века. Единственный знакомый специалист по русско-японской войне, которого можно быстро разыскать в воскресенье. Жил он в общежитии МГУ — так удобнее, не надо платить кучу денег за съемную квартиру. А соседки с удовольствием накормят-постирают, за хорошую оценку на экзамене. Или даже, чем черт не шутит, захотят «отлично», а это уже подразумевает интим… Приспособленец он был, одним словом. А еще любил выпить, поэтому встретил гостей, алчно потирая ладони.

— Ну-с, с чем пожаловали?

— А вот ты знал, Пичугин, что Маруся — правнучка героя русско-японской войны? — Олег поставил на стол пакет, который призывно звякнул.

Аспирант облизнулся:

— Предлагаешь поднять бокалы в память о героическом прадедушке?

— Может быть, но не сразу. Прежде нам нужна консультация.

— Так проходите, проходите. Устраивайтесь поудобнее. Марусенька, вот в это креслице — поближе ко мне. Это честь для меня, прикоснуться к страницам истории великой русской семьи, истинных патриотов Отечества нашего, — рассыпался аспирант мелким бисером. Хотя, как заметила Маруся, прикоснуться все время пытался к ее груди. Вроде бы невзначай. Все мужики одинаковые…

— Так какая консультация вам требуется?

— Друг Пичугин, а скажи-ка нам, много ли воровали в царские времена? — начал издалека Олег.

— О-о-о! Тут пахнет лекцией часа на четыре, — заулыбался историк.

— Не надо! Каникулы же, — взмолилась Маруся.

— Тогда спросите конкретнее: кто воровал. Мелкая босота на ярмарках? Лихие люди? Коллежские асессоры?

— Чиновники, конечно! Мне, как будущему юристу, особенно интересно про борьбу с коррупцией. Например, в военных ведомствах, — Олег явно не хотел рассказывать про шифр и золото, и Маруся его понимала: скользкий тип этот Пичугин. Улыбка гаденькая, глаза все время бегают. Достоевский таких типчиков смачно описывал, с тех пор писатели утратили это мастерство, так что и пытаться не стоит. Но общее ощущение — не человек, а гнида. К тому же запойная…

— Если честно, мало что изменилось. Методы борьбы с казнокрадами и взяточниками были такие же, как сейчас. Император Александр Второй велел всем чиновникам отчитываться о доходах. Причем не только своих, но и за жену! — аспирант зачем-то хлопнул Марусю по коленке. — Потом эти списки печатались на всеобщее обозрение.

— Помогло? — уточнила девушка.

— А сейчас помогает? — подхихикнул Пичугин. — То-то и оно. При Александре Третьем стали наказывать не только тех, кто взятки берет. Но и дающих. Полгода тюрьмы! И все равно коррупция процветала. Николай Второй еще ужесточил: высочайшим поведением отменил амнистию для вороватых чиновников. Практически к убийцам их приравнял! Говорил даже, что если муж по пьяни или из ревности жену задушил, это не такой большой грех, как у государства воровать. Но в русско-японскую войну по интересующему тебя военному ведомству было столько громких дел…

— Вот, кстати! — оживился Олег. — Я что-то такое помню из учебника. На укрепление Порт-Артура — всякие крепости и бастионы, царь дал неимоверную кучу денег. А строительство так и не закончили вовремя. Разворовали, поди, денежки?

— Да уж, зачет ты бы мне не сдал. Надо же, в таком маленьком тексте и столько ошибок, — аспирант добавил в голос снисходительности, даже гласные стал растягивать. Глумливо так. — Во-первых, царь-батюшка дал всего 15 миллионов целковых. Сэкономить решил.

— А разве это мало? — удивилась Маруся.

— Так это на все — и на стены, и на пушки, и на провиант… Для сравнения, эскадренный броненосец стоил казне 8 миллионов. Наштамповали две дюжины таких, только они особо себя не проявили. Но, как говорится, кто же знал, — историк развел руками. Получилось очень театрально. Он такой позер, подумалось Марусе. А Пичугин достал с полки учебник, открыл на нужной странице. Сверился и продолжил. — Во-вторых, успели потратить только пять миллионов. Не из-за воровства. Просто Порт-Артур планировали полностью укрепить к 1909 году. А японцы напали на пять лет раньше. И кстати, даже недоделанную крепость не могли взять без малого полгода. Сто тысяч убитых и раненных оставили на полуострове. Даже больше, если считать с моряками и ополченцами. Потому что сила русского оружия не в миллионах, а в боевом духе солдат и офицеров.

— Вечная память героям, конечно, — прервал Олег, — но все-таки, куда деньги делись? Непотраченные?

— Дались тебе эти деньги, — теперь Пичугин тянул гласные подозрительно. — Ну, положим, еще семь миллионов просто не успели привезти из Москвы. А остальные… Есть такая версия, историческими документами не подтвержденная. Якобы за месяц до окончания сражения комендант крепости Стессель отправил все золото морским путем обратно в Россию. Понимал, что капитуляция неизбежна, а врагу такую добычу оставлять нельзя. Самураи потом эти деньжищи против нас бы и обернули. Поэтому некий отважный капитан под покровом ночи скрылся в море-окияне. До родных берегов не доплыл, по пути его потопил японский флот. Даже не подозревая, какие в трюме ценности.

— А если предположить, чисто гипотетически, — Олег поднял палец вверх, — что этим отважным капитаном был Марусин прадед. Смог бы его крейсер поднять такой груз?

Пичугин облизнул губы. Как показалось Марусе — хищно. Но может он просто хотел выпить.

— Ги-по-те-ти-чес-ки, — произнес аспирант по слогам. — Миллиона три там еще оставалось. Ну, чтоб наверняка — два с половиной. Если считать золотом — а скорее всего это были николаевские червонцы, чеканки 1899 или 1903 года… Значит, одна монетка весит около девяти грамм…

— Так песня из «Белого солнца пустыни» на самом деле про золото? — обрадовалась Маруся. — А я всегда думала, что же это за девять граммов, сердце, постой не зови. Теперь буду знать!

— Ох, блондинка моя ненаглядная! — Олег засмеялся и погладил девушку по голове, как котенка. Было приятно, даже несмотря на сарказм. — В песне про пулю поется. Она тоже примерно столько весит. Это всем давно известно.

— А я вот не знала, — тут же надулась Маруся. — Имею право! Я девочка. Пулю никогда в жизни не видела. Из пистолета не стреляла, и не собираюсь. Так что нечего тут умничать!

Пичугин пропустил их перепалку мимо ушей. Он все еще считал, выписывал цифры в столбик прямо на страницу учебника истории. На 131 страницу, заметила Маруся. Что это — совпадение? Или знак судьбы? Она верила в судьбу, искала ее подсказки повсюду. Успела утром посмотреть свой гороскоп на ближайшую неделю — там были и нежданная прибыль, и путешествие в приятной компании. А еще — новые любовные перспективы. Увы, известный астролог в бесплатной газете не стал писать конкретнее. Но и этого вполне достаточно, чтобы зарядиться надеждой на лучшее.

— Сколько?! — такой изумленной интонации в голосе Олега она еще не слышала. Никогда. Поэтому Маруся быстро переключилась с «любовных перспектив» на «нежданную прибыль».

— Подсчеты у меня не самые точные. Так, навскидочку, — оправдывался аспирант. — Но, думаю, там было две тонны золота. Плюс-минус пара кило. Перевозили его, скорее всего, в больших просмоленных бочках. Так часто делали на флоте в те годы. Ящики в трюм таскать не слишком удобно, а бочку легко катить. Внутри брезент, снаружи пломбы. На три пуда весом каждая. Около 50 кило на современный пересчет. Как-то так. Выходит, сорок бочек золота могло быть на крейсере твоего прадеда.

Маруся шумно выдохнула. Она задержала дыхание на время объяснений Пичугина, и если бы тот говорил чуть дольше, наверняка потеряла бы сознание. А так просто в ушах зазвенело. И через этот звон она услышала голос Олега:

— Мне знакомый коллекционер рассказывал, что николаевский червонец у нумизматов стоит около тридцати тысяч рублей. Это в отличном состоянии, без царапин и потертостей. Золото из бочек, конечно, пойдет дешевле. Но даже если продать по цене золотого лома… Его там — на миллиарды!

— Гипотетически, конечно, — снова облизнулся Пичугин. На этот раз уж точно хищно. Маруся заметила алчный блеск в его блеклых рыбьих глазах и поежилась, как от холода. Чур, меня, чур!

— Конечно! — Олег глаз не отвел. Он уже взял себя в руки, улыбался лучезарно и безмятежно. — Мы как раз кино собрались смотреть про пиратов. Потому все мысли — про золото. Хочешь с нами, Пичугин? Сеанс через час. Нет? Ну, тогда прощай, книжный червь!

Как только за гостями закрылась дверь, аспирант бросился к пакету. Достал бутылку, не глядя рванул пробку и махом выпил почти половину. Перевел дух, поморщился на этикетку. Депутатский сынок мог бы купить что-нибудь посолиднее и повкуснее.

Пичугин достал из кармана мобильник.

— Алло, Алик. Ты мне счетчик за карточный долг обещал завтра включить. Так вот, есть повод выпить. Кажется, я знаю, как решить проблему.

Он сделал еще несколько глотков из горлышка. И продолжил вкрадчиво-шипящим голосом Горлума.

— Поможешь найти клад?!