Умирая, Бог завещал мне Землю

Стас Колокольников, 2021

Лучшие рассказы 2007-2021 гг. Герои живут и поступают так, словно получили телеграмму от Бога, в которой он завещал им всю Землю. Они не сомневаются, что в этом мире, и правда, все кругом принадлежит им.

Умирая, Бог завещал мне Землю

Утром почтальон принес телеграмму странного содержания: «УМИРАЯ ЗАВЕЩАЛ ТЕБЕ ЗЕМЛЮ БОГ». Хм, всю Землю! «Что же мне делать с этой мусоркой, — сразу подумал я. — Как я могу поучаствовать в ее судьбе, когда она на всех порах летит в преисподнюю».

Вечером я сидел в кафе и ужинал. Подсел средних лет мужик с бутылкой.

— Будешь? — предложил он.

Я отказался.

— Какие новости? — спросил он, наливая себе.

— Бог завещал мне Землю. Всю эту круглую штуковину. Что с ней делать ума не приложу.

— А почему именно тебе? — усмехнулся мужик.

— Не знаю, у Него свои причины. А что разве кто-то против?

— Лично я нет! — засмеялся мужик и выпил.

— Не веришь, — понял я.

— Верю. Иди, забирай свое барахло.

Я демонстративно поднялся и вышел на улицу, ощущая себя хозяином всего вокруг. Могу пользоваться чем угодно как своим. Спустившись в знакомый бар по соседству, я решил заказать чего-нибудь подороже, съел кесадилью, выпил рюмку текилы и подумал, а стоит ли платить. Скорее всего, нет. Непринужденно я направился к выходу, и никто не остановил.

На углу улицы меня встретил нищий, просивший здесь по выходным и праздникам мелочь. Я развел руками, показывая, что владею бОльшим и могу поделиться. Всем этим миром. Нищий недовольно скривил беззубый рот.

— Мне не верят, — подытожил я. — Ладно, тогда хотелось бы осмотреть свои владения.

Я шел мимо одного заведения, где вместе с выпивкой продавали и книги. Забавно придумано, не правда ли? Накатил — прихвати книгу и читай, не расслабляй мозг. Из распахнутой двери доносились крики драки, и вдруг оттуда к моим ногам прилетел фолиант, разворошенный и загаженный, будто им убивали мух. Это оказался географический справочник, изданный в Санкт-Петербурге в тысяча девятьсот одиннадцатом году.

Весь следующий день я пролежал в постели, изучая страны и континенты, флору и фауну, океаны, моря, архипелаги и островки. Выбирая место, куда отправиться перво-наперво, я склонялся в пользу Новой Зеландии и Мадагаскара.

Позвонила хозяйка квартиры и сообщила, что завтра придет за платой.

— Не волнуйтесь, — сказал я, — с этим проблем больше не будет.

Потом собрал сумки с вещами и потащил к приятелю, жившему поблизости.

— Ты чего? Переезжаешь ко мне? — испугался тот.

— Теперь это вы все у меня в гостях, — похлопал я его по плечу и вышел.

— Ты куда? А вещи?

— Пусть пока постоят у тебя. Мне они не нужны.

— Эй! Подожди! — кричал приятель вслед.

Но я не стал ждать, и так все ясно — никто не знает, что Бог завещал мне Землю. А я должен был глянуть, что на ней творится, ведь я никогда особо не интересовался, полагая, что она в пользовании у других. Теперь она была моей, правда, неизвестно, надолго ли.

Я шел и глупо улыбался, имея самый идиотский вид, растрепанный, с вывалившимся языком. Какой-то человек чуть не слетел с мопеда, заглядевшись на такое слабоумие.

Несмотря на глупый вид, моя голова работала активно.

— Только самолетом, — прикинув варианты дальнейших действий, решила голова.

— Значит, в аэропорт, — поддержал я.

Я шел по тротуару и сразу поднял руку, как только решение созрело. Остановилось несколько машин.

— В аэропорт, — сообщил я, усаживаясь в ближайшую.

— Тысяча, — объявил водитель.

— Без разницы, — отреагировал я.

Шофер уважительно нажал на газ. К аэровокзалу мы подкатили с ветерком.

— Пока, — вполоборота кинул я, налегке выскакивая из машины.

— А деньги? — требовательно схватился за мой рукав водитель.

— Деньги мне не нужны, — серьезно объяснил я, — здесь и так все принадлежат мне. Если хочешь, я подарю тебе островок на Курилах.

Только водитель полез на меня с кулаками, как в зад его «ауди» въехал другой такой же умник на джипе. Между парнями началась серьезная склока.

Неспешно я вошел в здание аэровокзала и стал изучать расписание перелетов. Озабоченные люди с чемоданами на колесиках разбегались по всей планете. Кто их ждет там? Да и долетят ли они?

Ближайший самолет в нужном направлении к устью Антананариву вылетал через два часа. Нужно было пробраться на борт. Развернувшись, я столкнулся нос к носу с долговязым альбиносом в темных очках. Он так спешил, что, казалось, его распахнутый, небрежно накинутый серый плащ не поспевает за ним и соскальзывает с плеч.

— Сори! — фыркнул альбинос и побежал дальше.

На месте нашего столкновения лежал кожаный лопатник, я его поднял и сразу вспомнил о подобных аферах, когда простаки попадают на деньги, думая, что им повезло.

«Стоит ли тебе чего-то бояться», — усмехнулся внутренний голос.

«Верно, не стоит, — согласился я, открыл лопатник и пересчитал наличность. — Тысяча двести евро».

«Неплохо, — шепнул внутренний голос, — пошли покупать билет».

— У вас нет ни паспорта, ни загранпаспорта, я не могу продать вам билет, — сообщила миловидная девушка с благородной родинкой над верхней губой.

— Вы считаете это серьезным препятствием? — спросил я.

— Очень жаль, — улыбнулась девушка, — ничем не могу помочь.

— Странно, — сказал я, — разве вы ничего не знаете?

— Нет.

— Бог завещал мне Землю, теперь мне не нужны паспорта.

— Понимаю, — кивнула девушка, — но нам пока на этот счет не поступало никаких распоряжений.

— Тогда я подойду позже.

— Хорошо.

Ничуть не расстроившись, я пошел к выходу.

— Что случилось, друг? — ласково пропел в мое левое ухо чей-то голос.

Чернявый тип со сладкой улыбкой сверкал белыми зубами. Вся его услужливая фигура прямо так и льнула. Мне стало не по себе.

— Ты педик? — спросил я.

Обида стерла улыбку с лица типа, теперь, глядя на него, можно было предположить, что меня ждет кровная месть.

— Прости, мужик, если обидел, — поправился я. — Но что тебе надо, черт возьми? Я тебя не знаю.

— Тебе нужен билет, — подмигнул чернявый тип, — я могу помочь.

— Помоги, — кивнул я.

— Куда тебе? — поинтересовался чернявый тип.

— Хотелось бы на Мадагаскар, — признался я, — но в принципе мне все равно, с чего начинать. Бог завещал мне Землю, надо бы осмотреть свои владения.

— Лети в Барнаул, — предложил чернявый тип.

— Где это? — спросил я.

— Три тысячи километров отсюда.

— И что там?

— Узнаешь. Там хорошо, — заговорщицки подмигнул услужливый черныш. — Вылет через час.

— У меня нет паспорта.

— Серию паспорта и номер помнишь?

— Вроде бы.

— Пять тысяч сверх цены билета.

— Годится.

Я заплатил типу двести евро, он усадил меня в самолет и помахал с земли на прощание. Когда самолет оторвался от взлетной полосы, я почувствовал прилив сил и заорал на весь салон:

— Бог завещал мне Землю! Ха-ха!

Люди занервничали. Подошла стюардесса с резиновой улыбкой на лице.

— У вас проблемы? — спросила она.

— У меня нет проблем, — успокоил я и подмигнул, — и у вас теперь не будет.

— Что желаете пить? — по-своему поняла стюардесса.

— Детка, неси все, что есть. И угости всех в салоне. У меня большой праздник. Пора бы это дело отметить.

Стюардесса прикатила со столиком через полчаса и налила апельсиновый сок в пластиковый стаканчик.

— А остальным? — спросил я как ни в чём не бывало.

Стюардесса вздохнула и укатила со столиком дальше.

Во время полета на меня смотрели как на психа. Хотя ничего особенного я не делал, только поглядывал в иллюминатор и восклицал: «Мое!» А когда шасси стукнулись о землю, я крикнул: «Йохоу!»

Барнаульский аэропорт мне понравился. Ранним утром он напоминал большой ничейный барак, затерявшийся в поле. На выходе из здания я обратил внимание на растрепанную девушку, смотревшую на меня странным немигающим взором. Я направился к ней.

— Привет, ты меня знаешь? — спросил я.

— Ты так странно вел себя в самолете.

— Ничего странного. Как бы ты себя вела, если бы Бог завещал тебе Землю.

— Всю Землю?

— Всю.

— Я бы сошла с ума.

— А я, как видишь, еще нет.

— Бог завещал тебе Землю?

Она так и осталась с раскрытым ртом

— Давай поговорим об этом в другом месте, — предложил я.

— Поехали ко мне.

— Ты живешь одна?

— Да, но сейчас у меня старшая сестра. Она присматривала за домом и котом, пока я была в отъезде.

— Парень есть?

— Поссорились.

— Вы с сестрой трезвенницы?

— Кажется, нет, — неуверенно ответила растрепанная девушка.

— Как тебя звать?

— Лена.

— А сестру?

— Аня.

— Ваня, — выбрал я имя, теперь все имена на этой Земле были моими. — Ну что, Лен, возьмем чего-нибудь — и к тебе, отметим знакомство.

Мы разменяли евро, купили угощения и покатили через город на машине. Обычный такой городок тысяч на семьсот-восемьсот душ, для кого живых, для кого еще мертвых. Проспекты, улицы и площади мало чем отличались от других, которые я видел раньше.

— Это кто? — увидев меня, подозрительно спросила Аня.

— Это Ваня, — радостно сообщила Лена, — ему Бог завещал Землю.

— Иван, — представился я, — если вас что-то смущает, будьте искренни, выкладывайте начистоту. Мне есть что сказать. Ну и не мешало бы перекусить, я проголодался с дороги.

Посмотрев в мои глаза, Аня почему-то смутилась. Я разулся, прошел в комнату и, развалившись в ближайшем кресле, принялся рассказывать о том, как получил сообщение от Бога, и о том, что произошло дальше. Лена сидела на полу у меня в ногах и, приоткрыв рот, слушала. Аня бегала из кухни в комнату и носила закуски. Она что-то уронила и пнула кота, путавшегося под ногами.

— Ну скажи Ленке, чтобы она помогла! — наконец, не выдержала Аня. — Я тоже хочу слушать, но не могу разорваться на две части, слушать и обслуживать.

— Не дури, Анна, — спокойно сказал я, — тебе никто не мешает сесть и послушать, пожрать мы всегда успеем.

— Я хотела как лучше, — вдруг расплакалась старшая сестра.

— Ты можешь только хотеть, — твердо сказал я, — а лучше от этого будет или хуже, ты знать не можешь.

Сестры переглянулись.

— Я вам так скажу, сестры, — обратился я, — еще не поздно встать на правильный путь и иметь только то, что не отнимут. А что у вас никто не сможет отнять?

— Что? — переспросили сестры.

— Знание.

— Какое знание?

— Перестаньте, девчонки, вы же не дуры набитые! — возмутился я. — Знание того, что все вокруг ваше.

— Наше?

Они выглядели так глупо, что я захотел курить.

— Где тут у вас балкон?

— В зале, иди прямо по коридору.

Только я вышел и закурил, как рядом тихо кашлянули. Осмотревшись, я увидел на соседнем балконе средних лет дамочку в шелковом халате. Она как-то требовательно смотрела на меня. Но лицо ее было скорее задумчивым, чем похотливым.

Балконы были впритык.

— Скучаете? — полувопросительно произнес я.

— Ты Серж? — спросила дамочка.

— Серж, — достав посадочный талон из кармана, помахал я.

— Так иди же ко мне, котик.

— Мяу, — сказал я и полез через балкон.

Уходил я от женщины минут через пятнадцать с легким шумом в голове.

— Пока, — сказал я на прощание, — как устроюсь, дам знать.

— Я вот теперь все расскажу Ленке, — хитро улыбнулась женщина, — а то она все уши прожужжала, какой ты у нее особенный и верный.

— Пойду сам расскажу, — пообещал я и тем же путем вернулся обратно.

Сестры уже шарили по ящикам, видимо, прикидывая, не ограбили ли.

— Ты где был, Иван? — охнула Лена.

Подмигнув, я показал пальцем наверх и опять уселся в кресло.

— Итак, на чем мы остановились?

— На чем? — не поняли сестры.

— На том, что все в этом мире принадлежит вам, — продолжил я.

Сестры опять сделали большие глаза. Тут в дверь позвонили. Аня ушла открывать и вернулась с дамочкой из соседней квартиры.

— Ну что, Серж? — начала дамочка, заговорщицки улыбаясь и двигаясь в мою сторону.

— Это не Серж, это Иван, — перебила ее Лена.

— Какой еще Иван! — возмутилась дамочка.

Я решительно встал.

— Нет, с вами бабами невозможно говорить о серьезных вещах!

Пока женщины проясняли ситуацию, я вышел. В дверях подъезда я столкнулся с высоким крепким парнем. Сердце во мне ёкнуло.

— Серж! — окликнул я.

Парень обернулся:

— Чего тебе?

Сказано было не очень дружелюбно, как будто я приставал к нему каждый божий день, выклянчивая мелочь на опохмел.

— Чего тебе?! — уже прихватывая меня за плечо, спросил Серж.

Телосложения он был бойцовского, и чтобы ему грубить, не хватало пары стаканов вина.

— Не дури, Серж, — сказал я строго. — Тут дело серьезное. Кажется, у Ленки кто-то появился. Я сосед сверху. Беги скорее, мирись с ней.

Серж вприпрыжку убежал вверх по лестнице.

На улице я поймал машину и спросил у водителя:

— Куда здесь можно поехать, чтобы не обломаться?

— По городу?

— Лучше по окрестностям.

— Ты турист, что ли? — панибратски обратился водитель.

— Хозяин.

— Чего хозяин?

— Земли.

— А, понятно. Откуда сам?

— Издалека. И отовсюду.

— Ага. В Горном был?

— Нет, пока не был. Это что у нас?

Я быстро сел в машину, увидев, как из подъезда выбежал Серж, сверху ему что-то кричала дамочка в шелковом халате.

— Могу отвезти. Десять тысяч, — предложил водитель.

— Без разницы сколько, — хлопнул я его по плечу. — Поехали.

— Поехали, хозяин, — усмехнулся водитель.

Часа полтора я катил среди гороховых, подсолнечниковых и гречишных полей под радио «Шансон» и рассказы водителя о старшем брате-дальнобойщике. Я уже начал позевывать и клевать носом.

— Далеко еще? — не выдержал я.

— Сейчас будет Бийск. Его проедем, и до Горного еще час езды, — охотно объяснил водитель. — Там и выберешь, где тебе остановиться. Хотя раз ты хозяин земли, значит, тебе в «Царскую охоту» надо.

— Это еще что?

— База отдыха для богатых. Там часто всякие знаменитости останавливаются. Вот недавно Розенбаум был, Алсу.

— Мне таких чудаков не надо, вези к дикарям.

Водитель удивленно посмотрел на меня.

— К каким еще дикарям?

— Как к каким, к аборигенам! Плачу еще два косаря, и ты везешь туда, где поменьше всяких розенбаумов.

— Пятнадцать тысяч за всю поездку, и я тебя везу по Чуйскому тракту, пока сам не решишь, где сойти.

— Заметано.

Когда появились горы и бирюзовая река справа от дороги, я почувствовал прилив сил.

— Останови, шеф, возьмем чего-нибудь горло промочить! — громко крикнул я, словно водитель находился по ту сторону реки.

— Давно бы так, — похвалил водитель, — а то чего всухую ездить. Не по-хозяйски. Здесь и остановимся.

Я вернулся с полным пакетом провизии, сверху горделиво возлежал килограммовый мешок кедрового ореха.

— Что за река? — спросил я, влезая в машину.

— Катунь.

— За неё! Как выяснилось, у меня есть Катунь!

Солнце покатилось за гору, а я окончательно ошалел от красот.

— Где мы едем, братан?!

— Подъезжаем к Онгудаю.

— Что это?

— Райцентр Онгудайского района.

Мы проехали Онгудай. Меня переполняла неземная радость. Я понял, как сложно было Богу держать в себе такое чувство, и он создал нас, чтобы мы радовались вместе.

В сумерках машина пошла на подъем.

— Перевал Чикет, — сообщил водитель.

Мы будто парили над землей.

— Все не могу больше сидеть, — засуетился я. — Еще километров тридцать — и схожу на землю!

Сообщение оживило шофера. Он даже стал что-то напевать. Минут через двадцать слева внизу заблестела река.

— Катунь? — предположил я.

— Катунь, — кивнул водитель.

Чуть дальше мигали посадочные огни костров.

— Там высаживай! — закричал я.

Я расплатился и, прихватив пакет с едой, пошел к ближайшему костру. У огня сидел поджарый парень лет тридцати и тихонько постукивал в большой бубен.

— Шаман! — обрадовался я. — Меня встречаешь?

— Встречаю, — кивнул шаман и добавил. — Тебя, кого же еще.

— Уже, поди, и знаешь про меня все, духи рассказали.

Шаман подмигнул в знак согласия, достал пластиковые стаканы и кусок вареной баранины. Парня звали Дима. Он ладил бубны на заказ, деловые — шаманам, поярче — туристам. Я рассказал о телеграмме от Бога и про то, как попал сюда. Дима не удивился.

— Это я в бубен постучал, вот ты и попал сюда, — сказал он.

— Продай бубен, мастер, — попросил я.

— Продам, — кивнул Дима. — Только помни, что просто так в него не стучат, только с пожеланием, он так настроен, а по умолчанию дождь.

— Понял. А магазин тут есть?

— Только кафе «Снежинка», — Дима указал в сторону одинокой лампы, освещавшей сколоченные наспех столы и лавки. — Вчера открылись.

Утро я встретил в обнимку с пахнущим кедром бубном у потухшего костровища, мастера нигде не было. Я походил по берегу реки, чуть постукивая в бубен, разглядывая чудесные пейзажи и шумных туристов, забегавших по колено в ледяную воду.

Заморосил дождь. Я вспомнил предостережение мастера. Потом вспомнил, что ищу аборигенов, и с силой ритмично постучал в бубен. Поднявшись к тракту, где меня высадил таксист, я увидел, как с той стороны, навстречу, покачиваясь на лошади, поднимается узкоглазый мужик в спортивном костюме.

— Ты кто? — спросил он, когда мы сошлись. — Откуда будешь?

— Я отовсюду, я хозяин Земли, — чинно молвил я. — А ты кто?

— Я Байкал. Мои земли вверх по Большому Яломану километра за четыре отсюда, там у меня аил и баня. Хочешь попариться? Недорого, четыреста рублей за час.

— Можно, — кивнул я. — Люблю быть чистым.

Баня стояла на берегу речки. И хотя отсутствовал предбанник, зато можно было нырять чуть ли не с порога прямо в ледяной омут. Сделав несколько заходов, я попросил у Байкала попить. Он принес полную кружку арачки. Я с чувством её осушил, выдохнул и спросил:

— Ну как вы здесь?

— Идет жизнь, — кивнул Байкал.

— Хорошо!

Байкал пожаловался на сборщиков конопли, толпами одолевавших его делянки. Я рассказал о смесях трав, легальной дури, от которой сходят с ума в больших городах. Байкал сочувственно кивнул и спросил, чем я занимаюсь в городе. Я сказал, что принял большую должность и мне пора в дорогу.

— Куда ты дальше? — спросил Байкал.

— Поеду с музыкой к снежным вершинам, — сказал я первое, что пришло в голову, и трижды ударил в бубен.

Третьей машиной, которую я призывал остановиться, махая рукой, был уазик, «буханка».

— Подвезите, обогащу, — предложил я, заглядывая в салон.

Оттуда на меня посмотрела небольшая абордажная команда и втянула за руки, не успел я закончить предложение.

— Тсс, примем, как родного, — успокоили меня, лишь только я попробовал брыкаться.

Четыре барнаульских музыканта после концерта в Бийске взяли курс на Курайскую степь. Парни хотели глянуть, как тюркские каменные воины шлют привет из верхнего мира в нижний.

— Есть такой привет, — обнадежил я и рассказал о телеграмме от Бога.

Музыканты были в восторге и попросили ударить в бубен, чтобы без поломок добраться до Телецкого озера.

— Друзья, — сказал я, — музыканты, как птицы, живут подношениями свыше. У вас и без бубна будет удача, поверьте.

— Никто не сомневается, хорошему человеку Бог всегда нужный путь откроет, — поддержал разговор похожий на бывалого боцмана водитель в выцветшей тельняшке.

Отвесные скалы по краю тракта у Белого Бома напоминали нависший морской вал. Тень от машины неслась по ним, как корабль при хорошем попутном ветре.

— Идем, как на шхуне по Гольфстриму, — сказал водитель.

— Мне бы лучше Южное Пассатное, чтоб сразу через три океана, — отозвался я.

— Это чуть дальше, там, за Кош-Агачем, — смеясь, указал вперед водитель.

В Курайской степи команда «буханки» задержалась на пару дней. Музыкантов посетила идея найти заброшенные хрустальные каменоломни где-то за Красными воротами. По вечерам они пели лихие песни у костра, а утром с ясной головой рыскали по окрестностям, вызывая интерес улаганских индейцев.

— Если найдете, берите, сколько унесете, — разрешил я, — хрусталя на Земле на всех хватит.

После двух дней бесплодных поисков идею похоронили, больше по причине того, что аборигены дали понять — чужакам здесь рыскать опасно, томагавки войны закопаны неглубоко.

Мы сфотографировались с ними на память у каменных стел, выкурили трубку мира, и музыканты укатили к Чулышману на Телецкое озеро, а я вернулся на дорогу к леднику Актру.

В километре от Чуйского тракта меня подобрал молодой джипер.

— Куда? — спросил он.

— Туда, — указал я на ледник.

— И я туда, садись.

Парень спешил на «покатушки» у ледника, на второй день фестиваля внедорожников.

Несколько десятков машин, многие в боевой раскраске, за рулем каждой мужик в бандане, похожий на морского разбойника, уверенно двигались вверх по непригодной для езды дороге.

Согласившись подвезти до стоянки у альплагеря, джипер взял меня на борт в качестве штурмана. На моем сиденье лежала книга.

— Гляциология Алтая, — прочитал я. — Изучаешь?

Парень кивнул в ответ. По его напряженному взгляду вперед я понял, что время для разговоров прошло. Путь наверх оказался похожим на родео. Где мог, я указывал фарватер по глубоким лужам и ручьям. Часа через три грязные, но довольные, мы глядели на снежные хребты прямо перед нами.

— Красотища! — восклицал я. — Есть ли места получше?

— Месяц назад я был на Памире. Маршрут разрабатывали два года, а проделали за восемнадцать дней, — сказал джипер и замолчал.

— Ну и как? Круто было?

— Пересекли две, нет, три границы, поднялись почти на пять тысяч метров, потеряли всего одну машину.

Парень опять замолчал.

— А на самом Памире как? — допытывался я. — Может, мне туда двинуть.

— Памирское шоссе никогда не забуду. Глубокие пропасти, вертикальные облака, мир, как на ладони, и горы синие, белые, голубые.

— Волшебно! Такое надо увидеть, — сказал я и постучал в бубен.

— Главное, ребята были все как на подбор, с ними хоть вокруг света. Когда еще увидимся? Звали на следующий год в Южную Америку, покорять Кордильеры. Хотелось бы поехать. Но далековато.

— Поедешь, Бог хорошего человека всегда возьмет в дорогу, — заверил я и еще раз стукнул в бубен.

Начинало темнеть. Мы разожгли костер, вскрыли консервы, разлеглись на карематах и завели разговор, передавая фляжку с коньяком. В историю телеграммы от Бога джипер не поверил, посмеявшись, как над странной шуткой.

— В Новую Зеландию я и сам бы съездил, — поддержал он, — и на Мадагаскар.

— А куда собираешься в ближайшее время?

— Осенью в Монголию на рыбалку. Это стопудово. Рыбалка там — это что-то невероятное. Озера у них огромные. Кроме пресных есть слабосоленые, как Аральское море. Монголы рыбу не очень жалуют, она и вырастает таких размеров, что диву даешься. Я щук ловил на двадцать килограмм! Да что там щука, есть хариус, таймень, османы, лососи, осетры. Ты рыбак?

— Не знаю.

— Мгх, — усмехнулся парень.

И больше про рыбалку ни слова.

Костер плохо разгорался, но радостно постреливал, салютуя нашим мечтам. Потянуло холодом с ледника, джипер достал добротный спальник и одеяла, а я подбросил дров. Так мы и уснули на карематах, укутавшись в теплые вещи и переговариваясь, глядя на огонь.

Утром джипер уехал, а я поднялся выше.

С красной заросшей рожей я стоял на склоне снежного хребта и постукивал в бубен, думая о том, что уже скучаю по родным. Белый высокогорный мир был как на ладони, но на самом деле он был очень далеко и пока недосягаем, это был мир высших мудрейших существ. И все вместе они были Богом, который завещал нам Землю.

— Ты как здесь? — услышал я голос.

Парень в сине-оранжевой форме спасателя стоял поблизости, грыз орешки и щурился от отблесков солнца на снегу. Я приветственно поднял руку.

— Здравствуй, брат, быть добру! Надо бы глянуть сверху на этот белый мир мудрейших существ. В средствах я не ограничен, все мое — твое.

Парень с минуту изучал меня и бубен.

— Мы через час летим на вертолете через Катунский хребет, на Бухтарму, в Казахстан. С тебя червонец, и ты в экипаже. Наркотики и оружие оставляй здесь.

— Беру только это! — сказал я и помахал руками, в одной бубен, в другой разноцветные бумажки с денежными знаками.

Я глянул в иллюминатор и вспыхнул божественным огнем. Неужели и я буду достоин всего этого? Неужели мир катится в тартарары только там, где безумствуют люди? А здесь он всегда незыблем, недоступен и прекрасен! И этим наверняка спасает всё вокруг. Всякий путь лежит сюда в сжигающую чистоту. Ибо тот, кто ее коснулся, неминуемо к ней и вернется.

Приземлились в условленном месте. Хлебнув из фляжки за удачную посадку вкусного спасательского спирта, я загляделся на отражение Белухи в горном озере. Чувствуя, как кружится голова от счастья, я понял, что принял лишнего. Но я еще успел внятно поговорить с мужчиной, стоявшим с удочкой на берегу.

— Рыба здесь есть?

— Есть.

— А какая? Хариус?

— Язь. Озеро-то Язевое.

— Ах, хорошо. Есть у меня один знакомый джипер, он рыбак, места знает, он бы здесь наловил… А я не рыбак и не джипер, я просто Земли хозяин… Погодка, скажу я вам… Эх, хороший денек, ясный вполне…

Это были мои последние осознанные слова у горного озера. В Астану я приехал в автобусе с путешествующими по миру немцами. Вернее, был завезен в полуобморочном состоянии, а далее в обмен на бубен грузовым самолетом был транспортирован в город, где получил божественную телеграмму.

Отдав последние купюры, я сидел в аэропорту Домодедово, пил кофе и глазел по сторонам, спешить было некуда. Тут какой-то тип подбежал к парочке за соседним столиком и возбужденно спросил:

— Блин, ребят, что это за рок-группа вон за тем столиком? Да-да, вон те крутые парни в коже и деваха с ними! Я их видел по телеку недавно!

— Это же Джульетт Льюис! Она снималась с Тарантино и Клуни в «От рассвета до заката»! Она моя любимая актриса! — взвизгнула девушка.

— Блин, точно! Точно!

Тип убежал к «звездному» столику за автографом.

— Оу! Бог мой! Кто у меня сегодня в гостях! Джульетт Льюис! Добро пожаловать! — радостно крикнул я, признав потрепанную красотку, сидевшую в окружении брутальных дядек в темных очках.

Мой вопль привлек внимание половины посетителей аэровокзала. Но мало кто понял, о чем и кому я кричал. Зато через минуту меня обнимала моя кузина Марьяна. Она только что проводила подругу в Венецию, шла мимо и по раздавшемуся рядом крику признала своего братца. Я был рад видеть сестру. Джульетт Льюис ей и в подметки не годилась.

— Где ты пропадал? — не отпускала мою руку Марьяна. — Мы тебя вторую неделю ищем.

— Где я был, где я был, — многозначительно ухмылялся я, покачивая небритой загорелой будкой. — А вот я тебе, Марьяша, сейчас расскажу, где я был.

Я извлек из кармана смятую пачку «Голуаза», там было две таких же потрепанных, как и я, сигареты. Вытащив ту, что покрепче, я стал рассказывать обо всех местах, где побывал.

— Вот это да! Неужели, правда? Ты все это видел?! — восхищалась и не верила сестра. — Хотя судя по твоему виду, все так и есть! Молодец! С чего же все началось?

— Я получил телеграмму от Бо…

— От Боба! — радостно перебила Марьяна. — Он тоже прислал мне телеграмму!

Наш общий знакомый Боб из Люксембурга прошлым летом прилетал в Россию, и мы развлекали его, как могли. Бобу очень понравилось. Он был тронут и сказал, что скоро разбогатеет, обязательно даст об этом знать, и пригласит в гости.

— От Боба? — переспросил я.

— Да.

— И что там было?

— Точно не помню, что-то о наследстве.

Марьяна порылась в сумочке и достала бумажку. Я взял и прочитал: «УМИРАЯ СТАРИК ЗАВЕЩАЛ МНЕ ЗЕМЛЮ БОБ».

Легкая дрожь пробежала по телу, я вспомнил все несуразные телеграммы, о которых читал или слышал. Уж я-то знаю, как буквы и слова перебираются из одних посланий в другие. Многое стало ясно, но я чувствовал, что не оплошал.

— И как теперь поживает Боб? — спросил я.

— У него сдали нервы, — вздохнула Марьяна, — вскоре выяснилось, что устное завещание, в котором его дед оставлял ему землю с домом в Калифорнии, не заверено нотариусом. Он остался ни с чем, знаю только, что теперь он ходит к психиатру.

— Бедный Боб, — сказал я, — он, наверное, теперь думает, что весь мир держится на нотариусах и психиатрах.

Сигарета развалилась у меня в руках, я достал последнюю, и мы пошли к выходу.