Записки бездарного режиссера

Стас Канин, 2014

Сборник откровенных рассказов. Эти истории возникли не на пустом месте, а после личных встреч, съёмок и интервью с великими актёрами советского кино, театра и телевидения. А это: Александр Демьяненко, Наталья Андрейченко, Армен Джигарханян, Владимир Высоцкий, Михаил Боярский, Леонид Якубович, Геннадий Хазанов, Олег Стриженов, Сергей Иванов. Для оформления обложки использована иллюстрация автора.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Записки бездарного режиссера предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Прощайте, Мэри Поппинс

У каждого из нас в памяти хранятся образы, которые проникли туда много лет назад, закрепились и никак не хотят растворяться в массе новых поступлений. Мы любим порой поворошить фрагменты прошлого, где можно найти одноклассницу, в которую был когда-то влюблён, фильм, во время которого впервые с ней поцеловался, музыку, под которую сделали то, что еще нельзя было делать и… актрису, которую любил даже больше чем ту самую одноклассницу. Недоступность будоражила тогда твою фантазию, а понимание того, что ты никогда не увидишь свою мечту, кроме как на экране или на обложке журнала, заставляла влюбляться еще больше. Это как безнаказанность — буду, потому что мне все равно ничего не светит. Но судьба злая штука и иногда делает так, что мечты сбываются.

Скажите, кто не был влюблён в Мэри Поппинс? Совсем недавно миллионы мальчишек, юношей и зрелых мужчин мечтали о том, чтобы хоть на минуту оказаться рядом с нею, вдохнуть её аромат, насладиться её голосом и хоть на секунду прикоснуться к её руке. Этого было бы вполне достаточно, чтобы, умирая, считать себя счастливым. Так казалось и мне, но только до тех пор, пока мечта не материализовалась. И я на себе не испытал прописные истины — что не нужно возвращаться в сладкое прошлое, не нужно пересматривать некогда любимые фильмы и не нужно перечитывать старые книги, которые будоражили детское воображение. Не дай вам бог наяву прикоснуться к своей мечте, потому что вы с горечью поймёте, что Мэри Поппинс действительно улетела и улетела навсегда… Но как только появилась возможность, я не задумываясь отправился в Москву, чтобы встретиться со своей мечтой.

Уже на начальном этапе подготовки к съёмкам документального фильма о Наталье Андрейченко начались, как говорят, «непонятки». Она наотрез отказалась общаться с нашими журналистами и администраторами и всё свалила на своего пресс-секретаря, которая всё равно по любой мелочи бегала к «боссу» советоваться: то согласовывала сроки, то место съёмки, то количество вопросов. Бесконечно долго оговаривались темы, вокруг которых может строиться интервью, а которых ни в коем случае нельзя касаться. И когда, казалось, всё было согласованно, пришло последнее и самое обескураживающее сообщение — интервью будет стоить минимум две тысячи долларов. Слову «минимум» тогда никто не придал особого значения, но именно оно оказалось ключевым в дальнейшем развитии событий.

Мы долго искали мастерскую «знаменитого скульптора Потоцкого», которую, как нам сказал личный секретарь Натальи Андрейченко, покажет любой прохожий. Но прохожие с недоумением выслушивали наш вопрос и о мастерской, и о «знаменитом скульпторе Потоцком» и равнодушно продолжали свой московский бег. Мастерской оказался сырой подвал недалеко от Пушкинской площади, уставленный десятками невостребованных чугунных голов, по которым, только прочитав нацарапанные внизу фамилии, можно было понять, что это голова Высоцкого, это портрет Андрейченко, а вон там пылится бюст певца Юлиана.

Именно здесь, среди этого творческого хлама, должна была состояться встреча с мечтой. «Мечта» сидела в соседней комнате за огромным столом, уставленным всевозможными блюдами и с удовольствием ела борщ. Вокруг неё хлопотала парикмахерша, пытаясь, не отрывая «звезду» от приёма пищи, навести у неё на голове порядок. Скульптор Потоцкий, такой себе опереточный бородач с надменным взглядом, сидел на противоположной стороне стола, вожделенно смотрел на свою гостью и что-то непрерывно ей говорил. Наталья Эдуардовна на его пылкие речи никак не реагировала, а была занята двумя вещами, которые ей явно доставляли большее удовольствие — поеданием аппетитно пахнущего борща и сотворением причёски на её голове. Судя по степени готовности волос, было понятно, что интервью начнётся не раньше, чем через час.

Помимо интервью, мне как режиссёру нужно было придумать ещё какой-то ход, чтобы оправдать съёмку нашей героини в мастерской художника. И первое, что пришло в голову — это предложить хозяину подвала сразу после интервью написать портрет Натальи Андрейченко. Он моментально согласился, но посетовал, что пишет только обнажённую натуру. На что прервавшая поедание борща Наталья Эдуардовна отреагировала короткой фразой:

— Так что мне теперь прикажешь перед ними ещё и голой задницей крутить?

— Что ты, Наташенька, — замахал руками скульптор Потоцкий, — ты будешь моей первой моделью, которую я буду писать в одежде. Это для меня такая честь!

— Ну хорошо, — согласилась она и зачерпнула очередную ложку борща, — Только чтобы похожей нарисовал, а то я тебя знаю.

Скульптор Потоцкий раболепно закивал, и тут же бросился искать среди всевозможного хлама, сложенного в углу комнаты, подрамник с чистым холстом. Этот короткий диалог внёс какое-то смятение. Где-то в глубине моей души сиял образ «Леди Совершенство», но перед собой я видел бой-бабу с хриплым голосом и властным характером. Может быть я ошибался тогда или ошибаюсь сегодня? Может быть я просто чего-то не заметил и чего-то не понял? Ведь сколько мужчин, знавших её, во время интервью говорили нам о том, что нет на свете лучшей женщины и лучшей актрисы чем Наталья Андрейченко.

В глазах композитора Максима Дунаевского загорались шальные огоньки, когда он вспоминал об их первой встрече, о свадьбе, о рождении сына. Он говорил, что уже давно простил ей измены и пьяные загулы, что очень жалеет о расставании, вспоминает как плакал, когда узнал, что она уезжает жить в Америку и забирает с собой их сына. Он готов был бесконечно говорить о том счастливом времени, когда пышнотелая Настя из «Сибириады» у него на глазах превратилась в роскошную Любу из «Военно-полевого романа», а затем в элегантную Мэри Поппинс. И как потом он ненавидел тот день, когда она согласилась играть княжну Лопухину в американском сериале «Пётр Великий», когда сериальная любовь Петра к молоденькой княжне переросла в любовь реальную между актером Максимилианом Шеллом, игравшем русского царя, и его Наташкой. Со слезами на глазах он будет вспоминать, как она в то время убегала по ночам из дома, как придумывала отговорки, почему не вернулась вовремя со съемок. Как после окончания работы над фильмом, накрывшись одеялом, она часами будет шептать в телефонную трубку недавно выученные фразы на английском языке. А потом однажды скажет: «Я ухожу», а он еще долго после этого будет оплачивать гигантские международные телефонные счета. Но сколько бы его не спрашивали, какую из своих мелодий он считает лучшей, Максим Дунаевский не задумываясь отвечает: «Музыка к фильму о Мэри Поппинс. Потому что я писал ее, когда был влюблён в Наташу».

Пётр Тодаровский, которого мы чудом перехватили в коридоре Мосфильма, согласился дать короткое интервью только после того, как узнал, что мы хотим поговорить с ним о Наталье Андрейченко. Он с придыханием вспоминал о том, с каким наслаждением снимал эпизоды «Военно-полевого романа» с ее участием.

Роман Балаян, который не особо жалует журналистов, как только узнал, о ком пойдёт речь, моментально вышел во двор киностудии Довженко, чтобы рассказать, как снимал Андрейченко в «Леди Макбет Мценского уезда». Что уж говорить о Леониде Квинихидзе… Он ведь собирался снимать в роли Мэри Поппинс Анастасию Вертинскую, но увидев на одной из вечеринок у Максима Дунаевского его молодую жену, тут же позвонил Анастасии и сказал, что она не подходит на эту роль.

А вот гламурный московский сводник Петя Листерман, не скрывая подробностей и не стесняясь в выражениях, рассказал о том, что он сейчас подыскивает для Натальи Андрейченко выгодную партию и что она недолго походит в «девках» после своего скандального развода с Максимилианом Шеллом. Знал ли тогда Петя Листерман о существовании бойкого певца Юлиана, который в своих откровениях едва не перешёл грань дозволенного, рассказывая нам о своей любви к актрисе: «Она с детства спасала меня от плохого настроения…. Я прихожу к ней, и она даёт мне силы… А когда она переводит фильмы с английского на русский у меня дома, простите, в спальне… Сразу секс у всех в голове!!! Да, у нас роман, мы просто дружим! Постель — это не самое главное…. Журналисты все за нас придумали… Они говорят, что Юлиан развалил голливудскую семью, а я с Шеллом даже не знаком!»

Во время интервью певец Юлиан постоянно поправлял элегантную кепку, поминутно припудривался и требовал от оператора не брать слишком крупный план и не снимать его снизу. Было ещё много его словесных возлияний, которым можно было верить или не верить. Но его утверждение, что «она единственная российская актриса, которая покорила Голливуд, снявшись в мировых фильмах», вызвало сомнение. Весь багаж «голливудского покорения» — это «Свеча во тьме», творение американских и эстонских кинематографистов начала 90-х, пошленькая комедия «Маленькая Одесса», где, как и все наши кино-эмигранты, Андрейченка играла русскую эмигрантку. Ещё малюсенькую роль в одном из эпизодов сериала «Доктор Куин, женщина-врач» и фильм «Современные вампиры», где ее фамилии нет даже в заглавных титрах. Ну, да бог с ним, с эти Голливудом. Юлиан развеял главный миф всех неожиданно помолодевших звезд: «Она просто подошла к зеркалу и сказала: «Я не люблю такую Наташу, мне не нужно такое тело, мне не нравится вот это всё, что я вижу»… И она похудела. Я знаю, что ни одной пластической операции у неё нет, — убедительно произнёс Юлиан и почесал кончик носа, — Она даже у меня спрашивала: «А что такое ботокс?»

Тот, кто смотрел сериал «Теория лжи», поймёт что означает это невинное почёсывание носа…

Наталья Эдуардовна вышла к нам через два часа. Вся в кучеряшках, улыбающаяся и уверенная в себе. Она уселась в приготовленное ей кресло и начала говорить. Её, казалось, не интересовали вопросы журналистки, она начала свою игру, в которой должна была предстать перед нами и перед зрителями в образе загадочной звезды, вкусившей голливудского греха и через слово сыплющей американизмами в виде «май лайф», «кеш» и «мирикел». Мы слушали о духах, с которыми она разговаривала в своем калифорнийском саду, о сверхъестественных силах, которые давали ей возможность понимать животных, о деньгах, которые она притягивала одной только силою мысли, о глупости американских продюсеров, которые не заметили ее таланта, о детях и о Максимилиане Шелле. Этот рассказ длился довольно долго, пока наша журналистка не поняла, что если так будет продолжаться дальше, то она так и не выполнит установку руководства и не вытянет из героини главное признание — как ей удалось вылечится от алкоголизма, сколько миллионов она отсудила у своего американского мужа после развода и что она ощущала после своей клинической смерти. И найдя небольшую паузу в монологе Натальи Эдуардовны, журналистка задала первый из заготовленных ранее вопросов… Лицо Натальи Андрейченко стало каменным. В глазах пропал блеск и из них покатились слезы. Она встала, опрокинув кресло, сорвала микрофон и ничего не сказав вышла из комнаты. Мы несколько минут молча сидели в полной тишине, не понимая что делать дальше, пока к нам не зашла пресс-секретарь: «Что вы наделали? Наталья Эдуардовна больше не хочет с вами разговаривать! Я не знаю какие вы найдёте аргументы, чтобы убедить её продолжить интервью». И тут я вспомнил, что вместе с нами возможности пообщаться с Натальей Андрейченко ожидал один московский журналист, которому было обещано несколько минут после нас. Я предложил, а что если он будет беседовать с Натальей Эдуардовной, а мы тихонечко все это запишем на камеры. Через несколько минут пресс-секретарь вернулась и сказала, чтобы мы готовились к съёмке — она согласна.

Парнишка уселся на место нашей журналистки и начал раболепно задавать слащавые вопросы о детстве, о первых актёрских порывах, об учёбе, о первой любви и о первых ролях. Все потекло как по маслу: «…Я была всегда отличницей, круглой, а по поведению у меня всегда были исключительно двойки!…» «…На экзаменах после двух строчек басни мне сказали «спасибо», и я поняла, что с треском провалилась…» «… Я была единственной студенткой, кому Бондарчук разрешал сниматься…» «…Я никогда в жизни не знала, что всё то, что я люблю, всё то, что я пою, это и есть Максим Дунаевский…Я влюбилась в этого человека…» «…Он стоял в костюме Петра, и я глаз не могла отвести от него, меня просто к нему так тянуло, что я не знала, что мне делать…» «…Алла Пугачёва сказала мне однажды: «Аристократка ты моя! Если ты не научишься в этой стране людей на три буквы посылать, ничего у тебя не получится!..»

Московский журналист не задал ни одного каверзного вопроса, но Наталья Эдуардовна сама того не подозревая рассказала обо всем, что интересовало нашу журналистку. Она слово в слово повторила почти всю интернетовскую желтизну, добавив немного своей непосредственности: «В то время мы очень сильно все гуляли. В том числе и я. Все говорят: Париж, Париж… А я не люблю Париж, потому что нельзя здесь раздавить бутылочку водочки с селедочкой за углом или в подъезде!»

Потом без слез рассказала про то, как попала в страшную аварию в Америке и только чудом осталась жива, потому что в 30-ти градусную жару зачем-то вырядилась в кожаный костюм, и что именно он спас её от смерти под колёсами автомобиля: «Я уже ничего не боялась. Я уже понимала, что я умираю, я знала, что это не страшно, что это не больно. Я ждала, когда по мне эта машина проедет. И уже лента пошла крутиться в обратном направлении. И вдруг последняя мысль…. Боже мой! Максимилиан не успел Митю усыновить! Я не просила, спаси меня, боже, я умираю, как ужасно! Я так хочу жить! Ничего не будет, умрёшь в две секунды. А здесь я попросила за своего ребёнка, и все произошло замечательно. Машина прокатилась, и я лежу… живая…»

В конце интервью Наталья Эдуардовна сказала: «Я недавно спросила свою маленькую дочку, как мне жить, а она говорит — делай только то, что ты хочешь. Так и живу…» — после этого она встала и избавившись от образа, в котором работала последние несколько часов, спокойно сказала, обращаясь к нам:

— А теперь я хотела бы получить свой гонорар.

Мы протянули ей конверт с оговоренными двумя тысячами долларов. Она взяла его и ушла в свою комнату. Ровно через минуту к нам выбежала испуганная пресс-секретарь и потребовала, чтобы мы немедленно зашли к Наталье Эдуардовне. Та сидела за огромным столом и ела морковные котлеты, рядом с тарелкой валялись наши деньги:

— Это не то, о чем мы с вами договаривались, — небрежно бросила она, не отрываясь от котлеты.

Мы начали оправдываться, ссылаться на телефонную договорённость, на подписанное авторское соглашение, но все было бесполезно Она спокойно парировала:

— Я не дешёвка, чтобы работать за такие деньги. Я запрещаю вам использовать этот материал до тех пор, пока не получу положенный мне гонорар, — Мы поинтересовались, сколько же она хочет за это интервью, — Час моей работы на съёмочной площадке стоит десять тысяч долларов, а я с вами провозилась больше трёх часов. Вот и считайте.

Это была катастрофа. В такую ситуацию мы никогда еще не попадали. До этого ни одна звезда, о которой делался фильм, не брала ни копейки, понимая, что сам факт того, что о тебе снимают фильм и есть самая большая плата за твой талант. Я выгнал всех из комнаты и остался с Натальей Эдуардовной один на один. Находясь в стрессовом состоянии, я не помню, что ей говорил, какие аргументы приводил, но в конце своего монолога сложил деньги обратно в конверт, положил его перед ней и уходя сказал:

— Это всё, что мы можем вам заплатить. Решайте сами брать их или не брать, быть фильму или не быть. В любом случае это было самое запоминающееся интервью в моей жизни.

Через несколько минут она вышла. Снова улыбалась и шутила, как будто ничего не было:

— А вот и я. Гриша, ты же никогда не рисовал девушек в одежде! Я специально так оделась, видите, практически голая.

На ней действительно было полупрозрачное шифоновое платье. Григорий Потоцкий дрожащими руками установил холст и начал писать обещанный портрет. Он не использовал кисть, а зачерпывал краски мастихином, такой металлической лопаточкой и быстренько наносил ее на холст. При этом он постоянно что-то бормотал, то о ее неземной красоте, то о своем таланте, то о каких-то своих проектах, на которые она обязательно должна найти для него деньги. С первых мазков я понял, что коллекцию Потоцкого скоро пополнит еще один невостребованный «шедевр». И счастье его, что сидела Наталья Эдуардовна в стороне и ничего не видела. Неожиданно она прервала лепет Потоцкого и задумчиво произнесла:

— Представляешь, Гриша, никогда не загадывала такого желания за всю свою жизнь… Да, я хочу зарабатывать много денег… Понимаешь… Нет не зарабатывать, а получать! Получать деньги за восхитительную творческую работу, — а потом повернулась к сидящей в углу журналистке и, глядя ей прямо в глаза продолжила, — Кто-то же должен нести людям свет, а не только чернуху. Не рассказывать про клинические смерти, да про алкоголизм… Кто-то же должен оставить что-то светлое.

К этому времени Потоцкий решил, что портрет готов, и с гордостью развернул холст, чтобы Наталья Эдуардовна могла увидеть его творение. Финальная сцена из гоголевского «Ревизора» не передала бы всю полноту эмоций, которые промелькнули в глазах Натальи Андрейченко. И если бы не мы со своими камерами, то висеть бы этому «шедевру» на шее скульптора Потоцкого. Придя в себя после секундного шока, «Леди Совершенство» стала возле портрета и, глядя в камеру сказала:

— Поздравляю, это опять я! Красивая, восторженная, такая, как всегда, какой меня помнят…

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Записки бездарного режиссера предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я