На стыке времен

Стас Битлер, 2012

В книге поднимается извечная тема борьбы добра со злом и противостояния идущих рука об руку любви и ненависти. Главный герой, отъявленный авантюрист, постоянно строящий козни и ловушки другим, сам попадается на удочку и оказывается в крайне затруднительном положении…

VI

Уилл пребывал в замечательном настроении. Огромный лимузин из чистого золота, который в свое время ему пожаловал за «помощь» один из арабских шейхов, торжественно приближал его к зимней резиденции Гудменов. Заднее сиденье было завалено орхидеями.

Уилл открыл мини-комод и выбрал лучшую «бабочку» для предстоящего события. Сегодня он сделает предложение Саре (а уж она-то точно согласится), и наконец-то у него будет возможность называть мистера Гудмена по-свойски «папашей» и пренебрежительно похлопывать его по плечу. И пусть эти поганые ищейки спецслужб верхнего уровня Мидгарда подавятся от злости. Теперь он им не по зубам.

Роттон прекрасно осознавал, что женится не на Саре, а на ее фамилии. С тех пор как Сара плотно подсела на кокаин, она стала еще глупее и внешне подурнела, Уилл потерял к ней всякий интерес. Необычайно высокая самооценка вызывала у него рвотные рефлексы, когда он представлял себе, как придется в очередной раз убеждать Сару в нерушимости своих чувств.

Лимузин бесшумно въехал на парковку. Роттон отдал распоряжение привратнику насчет орхидей и взлетел по лестнице в гостиную. Увидев «папашу», он хотел произнести развязное «Здрассьте», но осекся. Мистер Гудмен с утра пил неразбавленный виски из огромного стакана. Это было дурным знаком.

— Чего такой довольный, газет не читаешь?

— Простите, мистер Гудмен?

Отец невесты молча швырнул на стоящий в гостиной журнальный столик пачку свежих газет. Они пестрели заголовками: «Доктор Зло женится на дочери топливного магната», «Будущий тесть доктора Зло объединяется с зятем в борьбе за Ближний Восток», «Слушания по делу У. Роттона состоятся в понедельник»…

— Что за бред? Какие слушания?

— А-а, ты не знаешь! Международный уголовный суд намерен удовлетворить требование Мирового правительства о санкционировании твоего ареста. Твой последний «спасенный» оказался слишком влиятельным типом. По субботам он играет в гольф с Самим. Плюс еще ищейки нароют уйму старых эпизодов. Господи, почему я не смог заставить бедную девочку послать тебя ко всем чертям еще тогда?

— Но, мистер Гудмен, мои адвокаты.

— Да какие адвокаты, ты что, не понимаешь? Это делается по инициативе Самого! Да еще и меня втянул, родственничек! В общем, парень, я как-нибудь вывернусь, а тебе, похоже, финиш.

Роттон дрожащими руками взял из рук Гудмена стакан с уже теплым виски и, отбивая чечетку зубами по стеклу, опустошил его до дна. Стало немного легче. Алкоголь на голодный желудок быстро сделал свое дело, и Уилл устало рухнул в кресло. Он вяло задал вопрос в никуда:

— Что делать?

— Ты еще спроси: «Кто виноват?» — съязвил Гудмен. — Ты что, думал всю жизнь прятаться за задницами влиятельных родственников? Бедная Сара! И что она в тебе нашла? Ты же проходимец! Тебе что, было мало тюряги в Туркестане? Каторжный труд не исправил извращенный разум?

Роттон про себя улыбнулся: он вспомнил, что в прошлом году здорово вляпался в Туркестане, однако ему удалось затянуть на свою сторону парочку арабов, попавших под амнистию. Молодчики после освобождения подкупили целый рыболовецкий поселок и поставили спектакль на тему трехсот контейнеров с отравленной рыбой, предназначенной на экспорт в Новый Свет, обезвредить яд в которой может только невинно осужденный господин Роттон.

Половина рыбацкой босоты Туркестана вышла на железную дорогу с плакатами: «Руки прочь от Роттона!», «Свободу жертве режима!», «Уилл, мы с тобой!». Шутка ли: триста контейнеров — это годовой бюджет туркестанского поселка! Тогда Роттон не только красиво вышел из мест лишения, но еще и недурно подзаработал, арабам по пятьсот тысяч откатил…

Вслух он ничего не сказал, но почувствовал всем своим мошенническим нутром — это не конец.

Уилл потихоньку выудил из кармана белый камушек и незаметно втер его в десну. В непримиримой борьбе с алкоголем кокаин, как обычно, одержал победу в первом раунде. Мысли заработали на опережение слов.

С деланной учтивостью Роттон произнес:

— Мистер Гудмен, вы могли бы мне чем-нибудь помочь?

— Ути, заинька! Ты бы еще передние лапки на груди сложил. Ладно, есть у меня один план, но запомни: если ты ему не последуешь, тебе лучше забыть наш разговор. Иначе. Ну, ты понял. Слушай. Около года назад один тип из Правительства как-то на банкете рассказывал мне, что на Тсхигарде есть жизнь. Там примерно такая же атмосфера, только гравитация поменьше, ну не суть. Я, конечно, заинтересовался, у нас-то запасов топлива и вообще ресурсов лет на десять, ну, максимум, на двадцать осталось. Я проработал бизнес-план, через своего человека отправил в околоатмосферную часть Тсхигарда радиоуправляемые спутники и недавно получил расшифровку сигналов. Жизнь там действительно есть, народ на нас в древности чем-то смахивает, скачут по горам с деревянными палками, воюют с монстрами какими-то. В общем, не соскучишься.

— А?…

— Что? Как добраться? «Деву Марию» помнишь?

Еще бы не помнить! Роттон знал, что личные межпланетные беспилотники есть только у нескольких сильных мира сего, в том числе и у будущего тестя. Однажды, на двадцатилетие Сары, Гудмен устроил им небольшое путешествие по орбите Мидгарда. Это было незабываемо!

Гудмен тогда посетовал, что для настоящего межпланетного полета потребуются топливные баки, превышающие размер корабля раз в двадцать. Роттон даже нашел время в своем сжатом графике и уделил целую неделю гудменовскому ядерщику, делясь с ним своими соображениями. Хитрый азиат тогда молча выслушал его, но сделал вид, что не заинтересовался… Так вот оно что! Все-таки сработала его теория по уменьшению объема топлива без потери коэффициента полезного действия! Ай да Гудмен! Ведь нашел же время!

Гудмен подтвердил мысли Уилла и сказал, что пилот научит его управлять кораблем и пользоваться навигатором:

— Топливо мы сконцентрировали, размер баков увеличили до максимума, скорость тоже стала повыше… раз в десять. Извини, возможны перегрузки.

Я дам тебе сверхмощный передатчик. Если после высадки поймешь, что планета перспективная и сможешь меня в этом убедить, дай знать.

Роттон на мгновение задумался, что все происходящее — дурной сон. Неужели все так плохо, что приходится валить с этой планеты?

— Да, и еще, — произнес Гудмен после некоторой паузы, прикуривая дорогущую сигару, — слей средства со своих счетов, вот номер. Чего ты так смотришь? Тебе-то они зачем? Если вернешься на Мидгард, то уже национальным героем, спасителем человечества в каком-то смысле… Ну и, разумеется, Сара остается здесь. Не переживай, если все будет хорошо — еще увидитесь.

Роттон сначала сделал вид, что расстроился, хотя, подумав, он загрустил уже по-настоящему. Сара. Раньше он не думал об этом, но ведь она была ему по-настоящему самым близким человеком все это время.

Даже в душе негодяя найдется место для светлых чувств. Но только не в душе Уилла Роттона! Черт с ней, с Сарой! Что, на Тсхигарде баб нету? Поехали!

За ужином Уилл был сам не свой. О каком аппетите может быть речь? Чтобы Сара не докучала вопросами, он сослался на мигрень и ушел в отведенную ему спальню. Про орхидеи соврал, что это к годовщине их знакомства. В спальне нашелся бар. Первое приятное открытие за весь день!

На рассвете шофер доставил его на аэродром, высадил у ворот и уехал. До ангара пришлось плестись пешком. У входа его встретил пилот, проводил на борт «Девы Марии», провел подробный инструктаж и помог забить координаты Тсхигарда в навигатор автопилота. Роттон не знал о степени его осведомленности, поэтому пустых разговоров не затевал. Пилот сухо пожелал Уиллу «приятного полета», хитро посмотрел на него и покинул корабль. После этого Роттон самостоятельно вывел «Деву Марию» на взлетку и по отмашке пилота рванул рычаг на себя.

После того как беспилотник вырвался за пределы атмосферы Мидгарда, одновременно с псевдогравитацией включился автопилот. Роттон отстегнул ремень безопасности и решил осмотреть свои, может быть, последние в этой жизни владения. Открывая дверь санузла, он чуть не помутился рассудком: на полу сидела Сара, обхватив руками унитаз. Ее тошнило.

Сара рассказала, что от служанки узнала о планах отца отправить Роттона в вынужденную командировку и, разумеется, решила последовать за ним. Она подкупила пилота и до приезда Уилла спряталась на «Деве Марии». Еще она рассказала, что теперь по-настоящему счастлива, потому что они всегда будут вместе и ничто не разлучит их. Только смерть. Ей было немножко страшно.

К концу первых суток полета они привыкли к псевдогравитации и почти не замечали перегрузок. Все-таки лететь с комфортом — это совсем другое дело!

Несколько дней пути чем-то напоминали медовый месяц. Молодожены были в прямом смысле на седьмом небе. В перерывах между более приятными делами они изучали язык тсхи по пособию, составленному из расшифровок со спутника Гудмена. Потом у них кончился кокаин, и стало невыносимо скучно.

Во время депрессии Роттону обычно помогало изучение приборов и механизмов. Он разобрал гудменовский передатчик, чтобы понять, как тот устроен. Вскрытие показало, что он ничем не отличается от тех, что продаются в магазинах для бойскаутов, разве что панель управления чуть позамысловатее.

Несколько дней невольный астронавт находился в состоянии полной подавленности. Позже он нашел бортовой журнал и прочел на первой странице: «ТЫ уж прости старика. Для Сары это лучший выход. Надеюсь, топлива действительно хватит. P. S. Ты мне никогда не нравился».

В голове Уилла пронесся вихрь мыслей: «Как профессионал, Гудмен оказался бесподобен. Старый, как мир, трюк с газетами! Я перекидал половину Мидгарда, а он развел меня так запросто. Но раз Сара со мной, значит, я победил!»

Сработала аварийная сигнализация, на табло появилась информация о предстоящем отключении псевдогравитации и автопилота. Навигатор показал, что «Дева Мария» входит в атмосферу Тсхигарда.