Вырваться из капкана

Станислав Мальцев

Сергея Малиниа, тяжело больного экстрасенса, тайно вывозят из России, крупная зарубежная фирма хочет его вылечить и использовать в своих интересах. Но Малинин стремится вернуться домой, в Россию, хотя это очень трудно…

Глава вторая

1

…Синее, синее небо, словно великан покрасил такой ослепительно-яркой краской. Яркое солнце горит вверху как огромная электрическая лампочка, подвешенная высоко-высоко тем же великаном. И ни ветерка — отличный летний денёк! Отряд ребят из пионерского лагеря с весёлым смехом-криком бежит к речке — купаться! купаться! Среди них и Сережа, невысокий, светловолосый, торопится, не отстаёт от других.

На берегу все скинули майки и с визгом в тёплую, ласковую воду, только брызги во все стороны. Плывут, машут руками и ногами, балуются, толкают друг друга.

Плавать не умеет, стоит возле берега, обливается тёплой прекрасной ласковой водой, потом заходит поглубже — по пояс, по грудь — хорошо! Идёт дальше, уже по шею и… И проваливается в яму! Глотает воду, захлёбывается, хочет кричать и не может. Воздуха нет, темнота в глазах…

— Мама! Мамочка!

Это ему только кажется, что кричит, на самом деле молча опускается на дно…

Увидели, вытащили, положили на горячий песок, пришёл в себя, жадно дышал…

А если бы не увидели, не вытащили — тогда что?

Что тогда?

2

…Сергей с трудом открыл глаза — он плавал в какой-то странной, густой и красной жидкости, похожей на кровь. А, может, это и была кровь? Но откуда взялась и почему так много?

Грудь сдавило, дышать нечем, замахал изо всех сил руками, и вынырнул, выплыл.

И сразу кровь исчезла, вся до капельки, уже сидел на кровати, испуганно оглядывался, не мог понять — куда попал? Пустая комната, белые стены, высокий потолок… Где это он? И главное — кто он? Не помнил ничего, совсем ничего, в голове пустота, чернота и пустота.

И вдруг увидел — вверху, в углу паук! Но не маленький, домашний и безобидный. А страшный — до ужаса! Размером с яблоко, и верхняя половина светло-коричневая, как и у яблока. А нижняя — чёрно-мохнатая, и лап тысяча! Все тёмно-красные, тоже мохнатые, и на концах клювы-коготочки. И вообще кошмар — по самой середине паука проходили глаза! Сплошной линией, все чёрные, и все глядели на Сергея. Глядели и не моргали! Сейчас опустится на длинной паутинке, высосет кровь…

Рванулся, бежать, бежать скорее! И страшная боль пронзила его всего, с головы до пяток. Почернело в глазах, потерял сознание, а когда очнулся…

3

А когда очнулся, оказался в болоте. Темнота, до рассвета ещё далеко, по колено в черно-коричневой жиже — воняет страшно. Рядом баба Ага — старуха у которой снимал комнату, лет ей то ли семьдесят, то ли все девяносто. Местная колдунья — целительница, лечит всех от всех болезней. Уговорила его вместе пойти ночью — обязательно ночью! — выкапывать какой-то волшебный золотой корень.

— Сёмка! — закричала баба Ага, почему-то упрямо звала его так, он и не поправлял, пускай, какая разница.

— Сёмка! Живо за мной! Чую, корешок совсём близко! — и резво запрыгала по кочкам. — Не отставай! Шевели живее копытами!

В резиновых сапогах было холодно, тоненькие, да и рваные, носочки совсем не грели. Хотел уже двинуться за старухой, но вдруг…

Вдруг с ужасом увидел совсем близко на ржавой кочке змею! Гадюка стояла на хвосте и пристально глядела на него чёрными злобными глазами. Не очень большая, но очень страшная! Змей Сергей вообще не любил, ненавидел и ужасно боялся. Замер, стоял неподвижно, глядел как у гадюки высовывается из пасти жало, высовывается и прячется. И, вроде бы, даже капает зелёный яд… И догадался — сейчас прыгнет на него!

И гадюка прыгнула! Но сразу взмахнул лопатой — была в руке, чтобы копать корень, — и ловко отрубил у неё голову!

Бабка Ага как-то увидела, унюхала и тут как тут — козой припрыгала по кочкам, завопила:

— Ирод проклятый! Ты чё творишь? Это же Яшка, царь болотный! Убил Яшеньку, и нет тебе за это прощения! Будь ты проклят!

Замахала палкой и попрыгала по кочкам дальше, продолжала что-то кричать. Не видел её, не слушал, а глядел как из болота…

Как из болота, из чёрной густой жижи, выползают змеи, сотни, нет — тысячи гадюк! И кидаются на него!

Прыгают с кочек, пытаются достать до лица, до рук, кусают ноги — тоненькие, хлипкие штаны, подделка под джинсы…

Допрыгивают до груди — курточку не прокусывают, но многим удаётся цапнуть за шею, и руки уже все в крови от укусов.

— Вон! Пошли прочь! — замахал Сергей руками, ловил змей и кидал под ноги, и напрасно, курточка вдруг расстегнулась, а легкая рубашка-безрукавка для гадюк не помеха.

Отрывал гадюк от груди, бесполезно, их всё больше и больше, и в смертельном ужасе завопил:

— Сдохните! Сдохните все!

И — о, чудо! Гадюки сразу исчезли, свалились в болото и только зарябило в мутной воде.

Ещё не веря в спасение — скорее, скорее! — запрыгал по кочкам к сухому месту под деревьями. Голова кружилась всё сильнее, вспомнил про мазь, баба Ага дала баночку, если вдруг укусят. Открыл — мазь чёрная, пахнет отвратно, и, начал быстро мазать укушенные места. Сразу закричал от боли — словно кипятком ошпарило, но кое-как выдержал, вымазал всю баночку, и только тогда потерял сознание.

Очнулся — день уже клонился к вечеру, пролежал так долго. Но мазь помогла — укусы почти не болели.

4

Добрался до домика — едва живой! — сел на лавочку у двери, тяжело вздохнул, ну и ночка! Спасибо бабке Аге! Опустил руку, поднял маленький медный колокольчик и позвонил:

— Динь-динь-динь, — ласково-тихонько запел он, и увидел себя маленьким мальчиком в светлой курточке. На звоночек сразу прибежал рыжий котёночек, у него было три имени: утром Барсик, днём Барсук, а вечером Барселон. Тогда мальчик весело и счастливо жил в большом городе с мамой и папой…

Сергей позвонил снова, ждал — сейчас придёт котёночек.

— Динь-динь-динь…

И он пришёл!

В комнате возник и заполнил её всю огромный котюга!

Весь рыжий-рыжий! Словно костёр!

Полосатый, как зебра!

Толстенный и длиннющий хвостюга загибался вверх кренделем и почти лежал на спине!

А роскошные усы топорщились в стороны!

И на каждом сидело по маленькой птичке!

Что-то весело чирикали и улыбались!

Котюга поглядел на Сергея:

— Вот и я! Привет-привет!

— Где был? — спросил его.

— Мур-мур-мяу! На охоте в лесу, где же ещё!

— И как охота?

— Поймал сто мышей! А, может, и больше! Не считал!

— Молодец! А сколько там ещё осталось?

— Много! Всех переловлю! — громко ответил котюга и сразу исчез. В комнате наступила темнота, но Сергей видел, как там, вверху, шевелятся страшные пауки…

5

Человек в белом халате сладко дремал перед большим экраном монитора. Но вдруг проснулся — там ровная белая линия заменилась на волнистую змейку. Сразу вскочил, закричал в микрофон:

— Алексей Иваныч! Серёга очнулся!

— Иду! — раздался громкий ответ из невидимого динамика. И через несколько минут в комнату быстро вошёл, нет — вбежал! — ещё один человек в белом халате, немного постарше первого с более солидной, плотной фигурой. Волосы редкие, светлые, большие залысины, крупные круглые очки с чуть затемнёнными стёклами, сел в соседнее кресло, впился глазами в монитор.

А там продолжала бежать чуть волнистая белая нитка. Несколько минут глядел на неё молча, потом сказал негромко:

— Проснулся, это очень хорошо, я уже сомневаться начал.

Первый человек в белом халате сразу подхватил:

— Теперь будет полный порядок, парень крепкий, двужильный, такое перенёс и не помер. Ещё денек поспит, а там и глазки откроет.

Оба врача, а судя по белым халатам, они были именно врачами, молча смотрели на экран, на чуть угловатую белую линию жизни незнакомого им Сергея.

Второй врач, который пришёл позднее, был известным в своей профессиональной среде неврологом, Алексеем Ивановичем Смирновым, история жизни у него была довольно простая: учился в Москве в престижном медицинском вузе, после окончания работал весьма успешно, быстро стал не только кандидатом, но и доктором наук, поехал на стажировку сначала в Европу, потом в Америку. Его там уже знали и почти сразу предложили работу в научном центре с высокой зарплатой. Не думал долго, согласился, тем более начался у него роман с очень красивой и очень богатой соседкой по кабинету — тоже врачом неврологом.

История другого врача, Николая Петровича Мухина, была похожа на историю Смирнова, похожа, да не совсем. Тоже учился в Москве, тоже попал за границу, прельстился большими деньгами и остался там. С той только существенной разницей, что как врач и в подмётки не годился Смирнову, это все прекрасно понимали, да и он сам. Ещё в школе, а потом и в институте, за ним прочно закрепилось пренебрежительно-снисходительное имя «Муха» и ещё иногда просто Коля-Петя. За всё это Мухин смертельно ненавидел всех, в том числе и своего шефа Смирнова.

Жизнь повернулась так, что вдруг Смирнова пригласили на работу в крупную промышленно-финансовую корпорацию, сначала сразу отказался, но, когда ему назвали сколько будет получать, согласился, ведь к деньгам был весьма неравнодушен. Позвал с собой и Колю-Петю — по условиям контракта мог взять одного помощника по выбору. Конечно, и тот сразу же согласился.

Сейчас они пристально глядели на чуть волнистую линию на экране монитора, линию жизни человека, который лежал в соседней палате, и было совершенно неясно, останется ли он жить, или скоро остановится сердце, их такая выгодная работа закончится. И оба думали только о том, что потеряют большие деньги.

Наконец Коля-Петя прервал затянувшееся молчание.

— А если стукнуть его током? Может сразу зашевелится.

Смирнов только вздохнул — глупее ничего и придумать было нельзя, и ответил немного грубовато:

— Ты, Муха, совсем дурак или прикидываешься? Это его сейчас убьет. Нет, пусть лежит спокойно, продолжай капельницы и уколы.

Коля-Петя сразу заулыбался.

— Это верно и очень даже правильно — бабки нам капают каждый божий день. Пусть отдыхает хоть год, лишь бы не загнулся.

6

Человек в палате был Малинин, Сергей Васильевич. Когда-то, не очень даже давно, приехал из небольшого посёлка в областной город, поступил в пединститут на историко-филологический факультет, хотя не любил ни историю, ни литературу. Конечно, лучше бы на астрономию или биологию, изучать звезды и генетику куда интереснее, но экзамены по математике, физике и химии его пугали до смерти.

Учился легко, с удовольствием, всё было интересно, а жил трудно — стипендия копеечная, переводы от дяди-пенсионера приходили редко и маленькие. Каждый был праздником, в этот день в буфете столовой покупал две бутылки пива и долго сидел за столиком, пил медленно, наслаждался, хотя было оно горьковатым и мало приятным.

Повезло ему с квартирой, общежитие, конечно, не дали, снял комнатку у местной знахарки-целительницы бабки Агафьи, совсем бесплатно. Только договорились, что во время её отъездов станет караулить дом. А что там караулить? Ничего нету, кроме разных пакетов с сухой травой да банок с мазями. И никто к бабе Aге и не полезет в дом, её в этом маленьком посёлочке за железнодорожными путями все побаивались.

Но ничего этого, и многого другого, Сергей не помнил, лежал в черноте и видел только тех самых страшных пауков, сидели на стенах, на потолке, глядели сотнями разноцветных глаз, глядели не мигая, только шевелили своими мохнатыми лапами и готовились прыгнуть на него…