Бытиё моё. Рассказы и стихи о жизни

Станислав Граховский

Автор книги в художественной форме с помощью стихов и рассказов постарался сделать акцент на психологической проблеме воина, казака, патриота, на том, что остаётся с ним навсегда. Чем выше наши цели, тем труднее наш путь. О том, как выжить на этом пути, сохранив веру, и не потерять самого себя, творчество автора.

Дерево, которого уже нет

Я… воевал в этих местах, до переезда на новую базу. Каждый камешек, каждый камешек знаком. Статуи, галерея, вид на горы и море. Здесь я… Здесь много чего я. Может кто надеялся на одно, а я на другое. Где я был? Был на войне? Просто воевал. Я воевал со своею жизнью. И изо в день приседал на одной ноге и записывал всё в специальный дневник. Спецшкола. Руководитель Андреич, служивший в разведке во время второй мировой. Он ни о чём никогда не спрашивал, а мы ни о чём и не говорили. Он всё знал до того как. Смотрит… и знает. Я встретился с ним через много лет. Ничего не говорили. Сразу было видно, что Андреич уже всё знал, просто осмотрев меня. Я был просто рад встрече.

Сейчас часто телевидение показывает те места. Мне не важен сюжет. Я знаю что-то большее, сокровенное. Здесь готовили к чему-то другому. Здесь я был реально наедине с самим собой. Я проходил стадии физиологического и психического созревания. Только так можно было, а по-другому нельзя.

Я сократил свой путь и проложил множество новых. Как мак, раз и все горы красные, два и всё это было уже вчера.

Удобно прятаться внутри кипариса. Плотные ветви помогают и подняться, как по лестнице, и оставаться незамеченным. Я часами был наблюдателем окружающего пространства изнутри дерева. А за мной наблюдали только летучие мыши, с которыми я не только подружился, но и брал их в руки. Теплые, гладкие, голые, страшные, но свои.

Два года я прожил на улице, в спальном мешке. Под вечер, спускаясь в своё логово, которое зимой частенько заливало водой, во время штормов. Ну а я спокойно погружался в мешок и спал, несмотря ни на что.

Когда-то многие события, происходящие в то время, со мной я воспринимал как стресс, снимая который мог до бесконечности отжиматься на брусьях. Я создавал себе образ, того кого хотел. И это легко получалось. Переходил колючку под напряжением и железнодорожный тоннель, который заканчивался закрытыми воротами, а я проникал между прутьями арматуры клетки, как будто её и не было. Как не было и меня. Влезая на громадные ливанские кедры с верёвкой и палкой в руках, я был на вершине мира, я видел все шишки и сбивал их.

В своих тренировках я обгонял автобус, бежал по его маршруту, выбирая более короткий путь. И обгонял его, сначала на одну остановку, потом на все, при этом пробегая в горах десятки километров.

Я знал, как обогнать всех. Я был специалистом по Атлантиде. Имел корочки-удостоверение киномеханика. Я крутил фильмы. Я крутил чью-то жизнь и обращал её вспять. Фильмы о ВОВ я заряжал наоборот и смотрел антисоветское кино, где наши отступали и кричали «Ару!»

Иногда ничего не меняется, даже если смотришь всё наоборот. Даже если я думаю, что я просто сейчас, что-то вспоминаю, веря в то, что это было давно, а не сейчас. Но я и сейчас нахожусь в этом месте и приседаю на одной ноге. Вот только дерево жаль… спилили.

4 апреля 2015 г.