Шпион

Станислав Гимадеев

Представьте! Я попал в такой замес, что и домой не сунуться. А тут случай подвернулся – перекантоваться в одном особняке. Да еще и заработать, не выходя за территорию! Да, задание хозяина секретное, но где наша не пропадала? В особняке под домашним арестом торчит один придурок, который украл у хозяина важную вещь. Я должен втереться в доверие к этому типу и вернуть украденное. Эх, знать бы заранее, кем окажется арестант и в какую сумасшедшую игру меня втягивают… Книга содержит нецензурную брань.

Часть 2

ДРУГАЯ СТОРОНА ПАЗЗЛА

8

Комов Первый в очередной раз включил запись на моем мобильнике. Это был наш разговор с дядюшкой в лаборатории.

Мне это стало надоедать. Что он хочет, блин, такого услышать между фразами?

— С родинкой, да… Косяк. — Он покачал головой, но лицо его было воодушевленным. — Но ты справился. Так держать.

— Александр Ильич, давайте я вам скину запись. Вы потом слушайте. Я не за этим пришел.

Комов Первый воззрился на меня недовольно, остановил запись. Покосился на записку с текстом на столе.

— Ты все про это? — Он схватил листок и взмахнул им перед лицом. — Не обращай внимания.

— Почему?

— Потому! Не расслабляйся, он играет с тобой.

— А если паззл существует?

— Что-что?

— Я бы на вашем месте осмотрел кабинет. Может, какие предметы новые появились.

Комов Первый бросил записку на стол и прихлопнул ее ладонью.

— Хочешь сказать, он на самом деле хочет тебе что-то отдать?

— Я замыслы его понять хочу. Как он думает.

— Тоже мне психолог… — Комов Первый откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. — И что? Кабинет перерывать?

— Если надо, почему нет?

— Нет у него сюда доступа! Дима от него — ни на шаг, а в кабинет этому засранцу входить запрещено! Уяснил?

Я молчал. В лом было ему лишний раз напоминать, что в этой психбольнице возможно все. Я осторожно спросил:

— Дима и ночью не отходит?

— Ночью он спальню на ключ запирает, — сказал Комов Первый.

— А вдруг дубликат…

— Слушай, хватит! — выпалил он, схватил стопку документов со стола, бросил обратно. — Гадство… Ну что, что?.. — Подергал ящики — они были на замке. — Эти ключи только у меня! — сказал он раздраженно. — Ну где?

Он побегал глазами по столу, шевеля предметы. Я приблизился и заглянул под столешницу. Ничего.

Комов Первый встал, шипя, осмотрел кресло со всех сторон. Направился к подоконнику, тупо уставился на орхидеи в горшках. Я набрался наглости и стал шарить в шкафах вдоль стены. Там скучно торчали ряды папок с каким-то отчетами, книги по маркетингу и рекламе, справочники по фармакологии… Мутота.

— Ну давай, давай, — фыркнул Комов Первый за спиной. Уже тут как тут. — Каждую папку откроем, распотрошим. Я говорю тебе, дурит он тебе голову!

Я захлопнул створки шкафа, прошел к минибару, открыл его дверцы, нырнул внутрь. Там тускло поблескивали бутылки и стаканы. Зараза, ни единого предмета с наклейкой «Я первый элемент паззла». Я закрыл дверь, вздохнул. Комов Первый следил за мной с выражением глубокого скептицизма. Умудрился же как-то его нацепить на свою восковую маску.

А может, это он меня дурит, манекенина этакая? Играет со мной и наслаждается. Ждет, когда у меня терпение кончится? Вдруг это еще одна проверка? Насколько меня хватит в этом дурдоме? А если не проверка, и Доброжелатель прав… Псих тут не Второй, а Первый? Насколько этот жук сам стабилен? Башка-то у них одна физически. Я про Первого ничего не знаю. Ни про него, ни про компанию его. Чем занимаются? Откуда бабки? В памяти всплыл черный минифургон и лестница на заднем фасаде. И перегороженный коридор в подвале. Что за этой долбаной перегородкой?

— Чего притих, парень? — спросил Комов Первый.

— Думаю. — Надо ж было что-то сказать.

— Ты начинаешь ему верить. Мне это не нравится. Он на это и рассчитывает.

— Александр Ильич, а вам… можно верить?

Это вырвалось из меня само, я даже офигел от собственной наглости. Комов Первый вперил в меня удивленный взгляд. И пока удивление не сменилось гневом, я поспешил добавить:

— Ну, понимаете… Я подумал, а если паззл — это ваши проверки? — Он сощурился, но молчал. — Я для вас птица непонятная. Вы вполне могли устроить мне тест. Сдамся или нет? Соберу паззл или пошлю все в топку? Так сказать, тренировочный лэвел игры…

— Что-что? — скривился Комов Первый. — Что ты несешь? Ты его бредни мне решил приписать? Сдурел?

Теперь молчал я, глядя на его лицо и пытаясь понять: играет или реально злится?

— Погоди-ка, — сказал он, подошел вплотную и стал тыкать мне пальцем в грудь. — Ты решил из дела выйти? Так, что ли? Сбежать?

— С чего вы взяли?

— Ты не юли! Если слабо дело сделать — так и скажи!

— Александр Ильич…

— Слабо?! — рявкнул он мне в лицо. — Говори!

— Не слабо! — воскликнул я, отводя его палец. — Я — в деле и сбегать не собирался! Вам, что, и вопросов теперь не задать?

Он вращал глазами и постепенно успокаивался.

— Смотря какие вопросы, — процедил он. — Запомни раз и навсегда! На кой черт мне с тобой в игры играть? Мне результат нужен. Ре-зуль-тат! Уже четвертый день пошел, между прочим! Где? Что?

— Будет, — сказал я уверенно. Не знаю, почему, кстати. — Завтра напрошусь в лабораторию. Мы движемся, Александр Ильич, движемся. Вы же слышали: он мне доверяет.

— Это хорошо, — Комов Первый смягчился. — Он пусть доверяет. А вот ты не должен! Ни ему, ни кому вообще! Только так с пути не собьешься. Уяснил?

Я кивнул, а он, ухмыльнувшись, добавил, хлопая меня по плечу:

— По-хорошему, ты и мне не обязан верить. Я плачу — ты работаешь. И вопрос ты задал, с одной стороны, справедливый. Надеюсь, я на него ответил?

— Более-менее.

— И вообще, парень… «Верю-не верю» — подход неверный. В жизни всегда есть шансы. Просто есть слабаки, которые во что-то там верят и ждут. Блюдечко с голубой каемочкой. А есть те, кто за шансы грызут глотки и прут к цели. По закону эволюции. Выживает сильный. Мне кажется, ты из таких. А? Чего молчишь? Ты куда смотришь?

А смотрел я в сторону шкафа с коллекцией Комова Первого. Туда, где за узорчатым стеклом на полке виднелась россыпь чугунных зверушек. Скромно, в углу секции между животными было нечто разноцветное — что-то, чего я раньше там не видел.

Я подбежал к шкафу, распахнул дверцу и вытащил на свет божий пластмассовую игрушку — клоуна размером с кулак. Клоун ехидно улыбался.

Комов Первый за моей спиной издал каркающий звук. Потом зашипел:

— Вот же гаденыш!.. Это на что он намекает, скотина?

— Может, на то, что его все считают… ну, клоуном? Типа, зря считаете…

Комов Первый схватил фигурку, повертел в руках, отдал мне ее обратно. Я перевернул игрушку. На обратной стороне подставки была нацарапана какая-то комбинация цифр и латинских букв.

— Что это? — спросил Комов Первый.

— Пока не знаю, — соврал я. — Но это я возьму себе.

Он посмотрел на меня с сомнением, но смолчал. Я был уверен, что надпись — часть пароля к файлу. Но манекену этого пока знать не требовалось.

— Засранец… — сквозь зубы сказал манекен. — Как это… сюда вообще…

Я покрутил клоуна в руке, потом взял со стола записку и снова прочел: «Спроси у хозяина в кабинете: той ли истине он служит?» Комов Первый вдруг повернулся ко мне со странным выражением лица. Мне показалось, на нем мелькнул испуг.

— Ты что-нибудь понимаешь? — Он снова стал тыкать пальцем мне в грудь. — Как он мог сюда проникнуть?!

Он подбежал к дверям, распахнул и заорал в коридор:

— Дима!!! Живо сюда!!!

Затем засеменил к бару, схватил бутылку минералки и стал сворачивать ей шею. Забухали шаги, и в кабинет ввалился перепуганный Дима. Замер возле порога, вращая глазами. Как псина, которую едва удерживает поводок. Или цепь, кстати. Только что язык не высунул, бульдог.

— Он тебя просил в кабинет его впустить?

— Никак нет… Зачем?

Комов Первый сорвал крышку с бутылки и метнул ее в угол.

— Ты мог забыть и оставить кабинет открытым?

— Я?.. — опешил Дима. — Никак нет.

— А как это дерьмо объяснить?!

Комов Первый вырвал из моих рук игрушку и потряс ею перед носом у Димы. Только этот бульдожина все одно ни фига не понимал, что от него хочет барин. Стоял и шевелил челюстью, как рыба, выброшенная на берег.

— Вспоминай! — прорычал хозяин и, не глядя, сунул клоуна мне.

Присосался к бутылке и забулькал, обливаясь. Сильно его, похоже, зацепило. Дима в отчаянии набрал воздуху в грудь, морща свои неприметные бульдожьи извилины, но тут вмешался я.

— Слушайте, не мучьте Диму, — сказал я. — У меня другая версия.

Дима выдохнул, облизнулся, обмяк. Комов Первый взглянул на меня так, будто всаживал стальной клинок мне под сердце.

— Говори!

Я посмотрел еще раз на него, хмурого и злого, на забывшего, как дышать, Диму, на клоуна и записку, выдержал театральную паузу и сказал значительно:

— Я думаю, у него есть союзник.

9

Время тянулось адски медленно.

После случая с игрушкой Комов Первый с Димой срочно умотали по делам в город, и мой квест тормознулся.

Я даже не успел обсудить с Первым дальнейшие места обыска: спальню Полины и комнату Димы. В том, что под будкой цепного пса Второй подразумевал комнату Димы, я не сомневался. Вот только попасть в будку не получилось. Дима всегда запирал ее на ключ, солдафон придурошный. Чтобы, видимо, его портянки не сперли. Я поскучал возле двери в Димину казарму и пошел бродить по саду, размышляя о Полине.

Как подрулить в спальню к королеве с обыском без санкции ее мужа, я тоже не представлял. Дело не двигалось, ждать было невыносимо. Я решил, что плевать на санкции, скажу цапельке все, как есть… Должна же она меня понять? Такого беспомощного и одинокого игрока в лабиринтах мадридского двора. Но и с Полиной не вышло — ее в особняке тоже не оказалось.

За обедом нахохлившаяся Женя чирикнула мне, что у хозяйки внезапно кончилась одежда, все сто восемнадцать тонн, и она срочно двинула на шоппинг в центр. Сами понимаете, к бассейну абсолютно не в чем выйти!

После сытного борща с пампушками я вернулся к себе поразмыслить над планом действий. Но зачем-то прилег, кто бы объяснил, зачем? Ну да, каждому свойственно ошибаться, как говорил ежик… Короче, уснул я и все тут. А пробудил меня грохот Диминых ботинок в коридоре и его бас.

Я продрал глаза и выскочил из комнаты. Дима удалялся, болтая по мобиле — его комната была в другом крыле, рядом с застенками дядюшки.

Дима вскрыл свою конуру и нырнул в нее. Я поспешил следом. Только бы он не залаял, а то еще не признает, не обнюхав. Я постучался, и не дожидаясь ответа, вошел. Дима возвышался посреди комнаты, а на его кровати сидела Женя.

Опаньки, забавно.

Женя аж вздрогнула всем телом, но тут же натянула служебную улыбку на свой клювик. Интересно, она умеет ходить сквозь стены, или у нее был ключ?

— Э-э… — сказал я. — Всем привет.

Женя упорхнула с кровати. Я переглянулся с ней, и она тут же сообщила:

— Я все помню. Завтра организуем.

— Что организуем-то? — Дима сдвинул брови и подозрительно посмотрел на меня и Женю.

— У нас свои секреты, — хихикнула Женя, и пока он недоумевал, попятилась к двери. — Я тогда пойду.

— Не, ну почему?.. — Дима озадаченно смотрел на нас. — Подожди… Ты чего пришел-то? — спросил он меня.

— Дело есть, — сказал я, пытаясь осмотреть убранство конуры.

Комната была — скромнее некуда. Кроме кровати и кресла в углу прямо на полу грустил телек, и стояла вешалка со столом из «Икеи». Вешалка была облеплена Диминой одежкой, словно автомобиль беженцами, а на столе валялся журнал и какая-то цветастая вырезка.

— Я тебе позвоню, — сказала Женя Диме и помахала ему перышками.

Дима что-то промычал, протягивая к ней лапу, но она юркнула из комнаты, прикрыв дверь. Да, похоже, спалились бульдог с птичкой. Дима зыркнул на меня недовольно, вздохнул и сел туда, где на одеяле отпечаталась Женина попка.

— Ты извини, — ухмыльнулся я. — Не хотел обломать.

— В смысле? — Дима пытался изображать непонимание, но актер из него был как из Санчо стриптизерша.

— Да ты не парься. — Я дружески похлопал его по плечу. — Я никому не скажу. Даже начальству.

Он подвигал бровями и челюстью, собирался и дальше изображать из себя Безрукова с Машковым, но я тему переключил.

— Скромно ты живешь, — сказал я, направляясь к столу. — Сразу видно: армейская закалка. В каком, э-э, полке… полку… служили?

— Чего приперся, спрашиваю? — буркнул Дима, расстегивая ворот рубашки.

Я не ответил. Я стоял возле стола и смотрел на… паззл. То, что я принял за вырезку из журнала, оказалось настоящим паззлом, чтоб мне провалиться! Картонное изображение готического замка на горе было почти собрано. Две трети, минимум. Остальные кусочки паззла кучковались возле пустой коробочки, потому я их сразу и не заметил.

— Димас… — пробормотал я, не оборачиваясь. — Генерал мой, ты это откуда взял?

— Так профессор наш подбросил. Утром, вместе с журналом. Он любит всякие фокусы.

— Ты его называешь профессором?

— Типа того.

— Уверен, что это он?

— А кто еще-то?

— Ты же всегда при нем.

— Гоша, — хмыкнул Дима. — Писать и какать я хожу без него.

— А журнал зачем? — не унимался я.

— А я знаю? Чокнутый же профессор. Ты еще не понял? То косточки пуляем, то фейерверк в кухне устроим, то рисунки на стенах…

— Фейерверк?

— Да хрен с ним. — Дима откинулся чуть назад, уперев в постель руки. — Не вспоминай про него. Не его день сегодня, дай отдохнуть.

Я пошевелил паззл, поднял за край, кусочки стали отваливаться. Как же эту заразу перевернуть? Я был убежден, что вторая часть пароля написана на задней стороне этой долбаной картонки.

— Почти собрал, — похвастал Дима. — А что, прикольно. Красиво же, скажи? Замок… Это где, интересно? Альпы?

— Это все горы, которые ты знаешь?

Я поддел ногтем другой угол картинки, и отпало еще несколько кусочков.

— Э-э!.. Не ломай, алё!

— А давай сшаманим заново?

Прежде чем Дима успел возразить, я бесчеловечно разломал паззл, сгреб кусочки в кулак, рассыпал по столу. Дима вскочил, стал вспухать, бульдожина, и обнажать клыки.

— Ты что творишь-то?

— Спокуха, Дима. Так надо.

— Чего надо? Кому надо? — Он навис надо мной как Бэтмен над врагами народа. — Ты чего приперся-то, я так и не понял?

— Ты же утром был в кабинете.

— В смысле?

— Дядюшка мой игру затеял. Послание мне шлет.

— Да он их постоянно шлет! Делать нечего, вот и вредит всем. На это внимание обращать еще…

— Дима, я тебя очень прошу. Помоги мне. Ну не идти же из-за этой фигни к начальству? А начальство, стопудово, тебе прикажет мне помочь.

Услышав волшебное слово, Дима завибрировал и сдулся. Стал собирать протезы своих извилин в кучу и морщить лоб.

— Ты чего хочешь-то, объясни, — уныло сказал он. — Только ходишь и ломаешь… Все кайфы…

— Паззл надо собрать, говорю.

— Сломал, теперь собрать… Трудный ты, Гоша. Точняк родственник профессора.

Я схватил журнал и потряс им перед носом Димы.

— Знаешь, зачем журнал?

— Да, хэзэ. У него башню снесло, вот и шизеет.

— А я знаю!

Дима умолк, почесал затылок, глядя не меня исподлобья.

— Чтобы можно было собрать паззл между страницами, а потом его перевернуть.

— На фига?

— Потому что на той стороне — надпись. Найти ее — часть квеста.

Дима закатил глаза к потолку, издал утробный звук.

— Мне надо эту игру пройти, — сказал я. — Просто поверь и помоги.

— Да делай, что хочешь. — Дима отмахнулся и потопал к кровати. — Мне какое дело… — Он повалился на одеяло и раскинул руки. — Я вообще спать хочу.

— Нет, чувак. Помоги собрать замок. Ты же спец. Пойми, мне реально нужно узнать, что на той стороне.

— На той стороне… — проворчал Дима, зевая. — А если там нет ничего?

— Должно быть.

— Разводит тебя профессор.

— Хочешь на спор? Ставлю тыщу рупий.

Дима оживился и снова сел. Облизнулся, понюхал воздух. Подумал секунду, рыкнул и махнул лапой.

— А, спорим.

Вот что алчность делает с людьми. Даже если они конченные бульдоги. Я довольно потер ладони, сгреб кусочки паззла в сторону и аккуратно расстелил журнал.

10

Перед дверью в спальню Полины я замялся. В надцатый раз прочел СМС с неизвестного номера: «Игорь, приходите прямо сейчас. Вы должны кое-что узнать. Полина». Почему я решил, что это Полина? Что прийти нужно в спальню? Я отгонял глупые вопросы и набирался решимости. В воображении возникла картинка, как Полина мне открывает, вся такая — у-ух! — в просвечивающем шелковом халатике, или что там носят самки гепарда в своих лежбищах? Короче, халатик не застегнут, просто наброшен на — ох, мама родная — голое тело… Она, не говоря ни слова, втаскивает меня внутрь, и мне в лицо ударяет волна запахов парфюма, тела, похоти…

Меня аж зашатало. Но я выдохнул, закатал губу обратно, подобрал слюни и постучал. Тишина. Я постучал снова, отгоняя пошлые образы.

Полина появилась в дверном проеме в какой-то обтягивающей трикотажной ерунде с открытыми плечами и выше колена. Да-а. Она в любом одеянии секси, и с этим надо как-то жить. Выживать, точнее.

— Игорь? — Она не смогла скрыть удивления.

— Доброе утро, — сказал я, унимая дрожь. Я не хотел разговоров на тему, почему я приперся в спальню и быстро двинул в наступление: — Вы мне писали?

— Я?

Так. Понятно. Ожидаемо, по идее.

Я вытащил мобильник и показал ей СМС-ку.

— Вот. Вернулся с обеда и увидел.

Полина вытаращилась в экран, но быстро взяла себя в руки. В свои длинные изящные руки. Усмехнулась, как ни в чем ни бывало.

— Суперски.

— Кто мог от вашего имени так шалить?

— Понятия не имею. Добро пожаловать в наш клуб веселых и находчивых.

Она хотела закрыть дверь, но я ее остановил.

— Но мне реально нужно… в спальню.

— Шикарно. Еще лучше.

— Понимаете, Полина… Там где-то часть паззла заныкана. Мне ее позарез надо найти!

Она не понимала или делала вид, что не понимает. Я стал показывать ей фото. Записку с текстом. Фигурку клоуна с нацарапанной надписью на подставке. Обратную сторону паззла, собранного вчера вместе с Димой. Комбинация букв и цифр оказалась написана красным маркером. Тыщу Дима мне вчера отдавал — словно на виселицу шел.

— Видите? — сказал я. — В обоих случаях пятизначный код. В спальне должна быть третья, последняя.

— Вы так серьезно относитесь к его закидонам? — Она покачала головой. — Выбросьте из головы.

— Не могу. Задание Александра Ильича. Я должен играть в его игры.

— Божечки, зачем?

— Не имею права говорить. Не обижайтесь.

— Ну да, ну да… — пробормотала она. — Саша в своем стиле.

Она смотрела на меня изучающе. Пахло от нее все равно возбуждающе. Этот похотливый тип внутри меня стал облизываться.

— Полина, вы поможете?

Она помедлила, бросила взгляд по коридору. Отошла вглубь.

— Что ж… Заходите.

Мы прошли в комнату. Она закрыла дверь и села на край безбрежной постели, закинув одну загорелую ногу на другую загорелую ногу.

Лучше на это не смотреть, блин. А как это сделать, кто-нибудь знает? Глаза, что ли, выколоть?

— И как вы себе это представляете? — Тон у нее уже стал игривым.

— Гляньте в вещах… Необычные предметы какие-нибудь.

Я стал бродить по спальне, изучая ее убранство, но ничего не трогал. Полина следила за мной с насмешливым взглядом. Потом грациозно встала, пожав обнаженными плечами, прошла к платяному шкафу. Чуть пошуршала нарядами, погремела вешалками, захлопнула дверцу. Скользнула взглядом по диванчику, мраморному столику с тоннами косметики и парфюмерии.

— Игорь, надпись можно поместить куда угодно, — сказала она скептически. — Как ее найти, м-м?

— Это должен быть предмет, — сказал я уверенно. — Он сам по себе, типа, послание. Что-то на виду.

Она вздохнула, нагнулась и полезла в недра прикроватных тумбочек. С одной стороны кровати, с другой. Развела руками.

— А, может, в самой кровати? — сказал я, обходя это огромное ложе любви.

Она усмехнулась, потащила покрывало за угол, обнажая внутренности постели.

— Хотите — ищите сами.

Не-не, спокойно. На фиг мне такой расклад? Хотя порыв Полины я оценил.

Она взяла подушку, потискала ее, демонстративно потрясла и бросила. Потом развалилась на постели, подперев голову рукой. Вот что за женщина! В голову мне снова полезла эротика, и попробуй ее отгони!

— Вы лучше ему ответное послание напишите, — сказала Полина язвительно. — Если он хочет, чтобы вы квест прошли, пусть дает подсказку. Ох! — Она прикоснулась ладонью ко лбу. — И что я только говорю? Сумасшедший дом.

— Я думал, вы привыкли.

Я перевернул стул и сел на него верхом, стараясь не смотреть на ее голую ногу.

— Слушайте, — сказала Полина задумчиво. — А правда… Вдруг это не алхимик?

— Это как? Кто-то под него косит, что ли?

Она молчала, теребила покрывало. Покусывала губу, нахмурившись.

— Погодите… Что за бред там про любовь был…

— «Спроси у его жены на ложе любви: того ли она любит?» — Я этот долбаный текст знал уже назубок. — «Ложе любви» — не просто так. Вот я чую.

— Матрац вспарывать будем? — снова сказала она игриво, но мне было не до юмора. — Можно пальму выкопать еще. Пальма на ложе не тянет, м-м?

Я покосился на пальму в кадке, в углу спальни. Подошел, зачем-то потрогал землю и ствол деревца. Затем выволок стул на середину комнаты и перевернул в надежде обнаружить что-то снизу сиденья. Болт я там обнаружил на тридцать два, ага.

— Знаете что, Игорь? Здесь ничего нет. Мы гадаем, кто сюда мог зайти, а никто и не заходил.

— Этот «никто» уже подбросил клоуна в кабинет Александра Ильича.

— Клоуна… И в чем там послание?

— Я думал, вы подскажете.

Она фыркнула. Даже фыркала она так, что хотелось ее тут же завалить и раздеть.

— А алхимик мог вообще сюда попасть? — спросил я.

— Ему сюда нельзя, что вы!

— Комнату закрываете?

— Нет, но Дима должен следить.

— Не сам же Александр Ильич это устроил?

Легкая пауза. Полина молчала и даже в молчании своем была адски сексуальна.

— Вы идите, Игорь, — сказала она. — Я еще посмотрю позже.

Я покорно встал со стула и замер.

Мой взгляд уперся в картину на стене над изголовьем. Обычная такая картина: горы, лес, облака, тропинка… — только висела она чуть криво. Самую малость, сразу и не заметишь.

— Нравится? — спросила Полина, грациозно извиваясь на покрывале.

— Еще не знаю, — пробормотал я, приближаясь к стене.

Я вскарабкался на кровать — она была высокая — прополз на коленях мимо Полины к изголовью, привстал на колене, обхватил картину, намереваясь понять, как она закреплена. Ее нижний край чуть отошел от стены, и на покрывало выскользнул лист. Обычный лист формата А4 с рисунком, нарисованным карандашом. Похоже, из блокнота дядюшки. Я сел на кровати, уставясь на рисунок. Полина подползла ближе, и я ощутил ее неровное дыхание.

— Что это? — спросила она одними губами.

На рисунке была изображена эта спальня. На постели двое занимались сексом. Женщина сидела верхом на мужчине, и в ней однозначно узнавалась Полина: черты лица, белокурые волосы, стройная фигура… Полинушка, стопудово. Но мужчина не был Комовым — явно моложе, выше и сильнее. Нарисован он был так, что лица его не было видно.

— Эт-то… что за дрянь?! — выпалила Полина дрожащим голосом.

Она схватила листок, поднесла к лицу, посмотрела на меня. Лицо у нее было испуганное, ни грамма игривости. Она стала сминать листок в руках.

— Нет! — выпалил я, выхватывая рисунок и расправляя его.

— Отдай!

— Полина… Две секунды.

Я вынул из кармана телефон и включил камеру.

— С ума сошел! Дай сюда эту мерзость!

— Да подождите вы..

Я перехватил ее руки и ощутил, как она дрожит всем телом. Перевернул рисунок и сфотографировал код на обратной стороне.

— С-скотина!.. — прошептала Полина, сгребая рисунок. — Что он себе позволяет?

Теперь сомнений не оставалось: автором квеста был Комов Второй. И судя по всему, его послания были адресованы не только мне. Ай да алхимик! Что ж ты удумал, сукин сын?

Полина яростно комкала рисунок. Щеки ее порозовели, а дыхание сбилось. Как преобразилась самочка! Однако, пора было сваливать.

Я свесил ноги с кровати, и тут дверь в спальню распахнулась. Мы оба замерли.

В комнату ворвался Бершин и резко стопанулся, словно Титаник, налетевший на айсберг. Возникла интересная немая сцена. Бершин водил глазами по мне и Полине, и улыбка сползала с его лица все ниже и ниже, куда-то к животу. Полина закрыла глаза и помотала головой. Уж не знаю, что у этих двоих крутилось под черепушками, но я лично подумал: почему Бершин не постучал?

Конец ознакомительного фрагмента.