Как я обстрелял Соединенные Штаты Америки

Станислав Аверков, 2015

В книге «Как я обстрелял Соединенные Штаты Америки» рассказано о особо секретных в советское время разработках удивительных видов советских ракетных вооружений. Материал представлен в авторской редакции!

Глава III. Сражения Чрезвычайного и Полномочного посла

1. Партизанская Белоруссия

Да наших дней сохранилась справка, выданная в конце Великой Отечественной войны начальником особого отдела партизанской бригады имени Пономаренко Заварыкиным:

«А.И. Столярова создала агентурную сеть. За период своей работы составила и передала партизанскому отряду план города Борисова с указанием расположения фашистских частей, школы Абвера, укреплений и аэродрома. Через своих агентов проникла в фашистскую националистическую партию, созданную из предателей белорусского народа, и передала партизанам сведения об этой партии. Собирала и передавала отряду «ЗА Родину» сведения о передвижении противника через станцию Борисов по железнодорожной магистрали Орша — Минск, а также данные о состоянии и движении на Борисовском аэродроме».

Вторая справка выдана командиром разведывательной группы Западного фронта старшим лейтенантом Ермаковым:

«Справка. Дана настоящая гражданке Столяровой Александре Ивановне, проживающей городе Борисове ул. Дзержинского 76 в том, что она действительно работала в качестве агента для пользы Советской разведки с 10 сентября 1943 г. по 18 декабря 43 г.

Все порученные задания выполняла точно и полностью.

Что и удостоверяется печатью Красно-Партизанской бригадой им. Пономаренко».

Третья справка выдана Партархивом Института истории партии при ЦК КП Белоруссии — филиала Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС:

«№ 14059 от 19 октября 1970 года. Дана гр-ке Столяровой А.И. проживающей в г. Днепропетровск, ул. Рабочая, д. 83, кв. 108.

Столярова Александра Ивановна, 1903 года рождения, с 1 августа 1942 года по 15 декабря 1943 года являлась связной отряда «Коммунист» бригады им. Щорса Минской области, с 15 декабря 1943 года по июль 1944 года числится медсестрой отряда «За Родину» бригады им. Пономаренко вышеуказанной области.

Справка составлена по материалам партархива.

Зав сектором партархива Института истории партии при ЦК КПБ Л. Аржаева».

Справки уникальные. Не часто советские чекисты расписывают на бумажке свои неафишируемые дела.

Александра Ивановна Столярова, жительница белорусского города Борисова, работала медицинской сестрой в 1-й городской больнице. После захвата город фашистами эта больница была превращена немцами в военный госпиталь. Весь медицинский персонал и Александра Ивановна в том числе были отправлены немцами в другую больницу, превращенную оккупантами в инфекционную. Фашисты сюда свозили всех больных тифом, в том числе и военнопленных из лагерей. Персонал «инфекционки» ухаживал за больными, вырывал их из лап смерти.

К Александре Ивановне и обратились партизаны.

— Давно я ждала связи с вами. Что делать?

Снабжала партизан порошками и таблетками. Следующее задание было сложнее. Александра Иванова помогала выздоравливающим уходить в лес.

Выдавала патриотам справки:

«Прошел лечение от тифа, направляется по месту жительства».

А в журнале регистрации против их фамилии проставляла отметку — умер. Многих она переправила осенью 1942 года и зимой 1943-го в лес к партизанам.

Собрала группу из десяти человек. Информация, собранная ими, стекалась к Шурочке. Так называли Столярову знакомые.

Ее квартира в Борисове превратилась в подобие подпольной партизанской базы. У Шурочки ночевали связные из партизанской бригады имени Щорса. В этих же комнатах находился и ее сын Володя Дедюшко. Ему было в то время 12 лет.

…И все же без срыва не обошлось. На улице немцы устроили облаву на местных жителей. Среди них оказалась и Столярова.

… Тюремная камера. Тридцать женщин прижались друг к другу. Иначе не поместиться. Дверь со скрежетом открылась. Увели несколько человек. Ей надзиратель сказал с ухмылкой:

— Столярова! Тебя расстреливать будем позже. А сейчас собирайтесь на допрос.

Следователь жестко буравил глазами:

— Столярова! А ведь тебя твои сокамерницы выдали! Выкладывай, зачем сожгла Гитлера? Видела, как пятерых баб увели из камеры? Мне ничего не стоит и тебя отправить вслед. Если не будешь откровенной.

«А почему он ни разу не спросил о разведработе? О моих агентах? О моей явочной квартире? Почему не расспрашивает о партизанском отряде? Скорее всего меня схватили в облаве за компанию. А кто-то из сокамерниц купил свободу, рассказав, как в больничной печке пламя пожирало портрет Гитлера?»

А вслух:

— Господин следователь! Ну почему мне не везет? Мужа красные в тюрьму сажали. А меня вы…

— Муж был против советов?

— Против, — соврала она.

— Ладно, ступай в камеру. Проверим.

И снова потянулись дни в заточении. Расстреляли ее подругу Лину Филлипович. Она доставала для партизан аусвайсы (удостоверения). Расстреляли Олю Корнюжко. Тоже за связь с партизанами. Когда же настанет ее очередь?

После очередного допроса вели ее по тюремному коридору. Тюремщик — лысая голова с рыжими усами. До войны встречались в больнице. Записку мужу передать отказался. Лишь пообещал выпускать из камеры на работы. Куда ее распределят сегодня? Мыть заплеванные полы в тюрьме или чистить сортиры за забором под автоматом! Как хочется на волю! Как там ее люди без нее изворачиваются? Партизанам новые сведения о немцах всегда нужны. Чем занимается ее сыночек Вовочка?

…Утро. Дверь скрипит, как древняя старуха. Из-за нее доносится волшебный голос:

— Столярова! Будешь мыть полы в казарме.

Ведро. Тряпка. Замызганные доски. Пьяный гогот. Ввалился в казарму молодой парень. И вдруг она слышит:

— Мамаша! А вы что здесь делаете?

«Кто произнес это? Неужели Вася Завьялов? Как же ты, Васенька, оказался в шайке предателей? Я тебя, тифозного, выходила, дала справку, записала в умершие!»

— Попала в тюрьму, Василек. Сама не знаю, за что? Завтра ты меня расстреливать будешь!

— Да что вы, мамаша! Вы ж меня от смерти спасли!

— Если оказался здесь, значит, первый в меня будешь целиться и застрелишь. Так — то, Вася! Судьба у меня, наверное, такова. Делаешь людям добро, а они тебя в могилу запихнуть стараются.

— Правда ваша, мама! Смалодушничал я. К партизанам не дошел. По пьяни дружок в полицию сманил. Теперь сам не рад! Жизнь моя пропащая… Но тебя я выручу!

И закричал, пересиливая пьяный гогот:

— Эй, мужики, поручимся за мою мать? Не виновата она!

— Василек, — уставился на Александру Ивановну пьяный базар, — А твоя мамаша хороша!

— Ну что, братки, выручите?

— Выручим! Поручимся! Мы тебя знаем. Ты наш! А твоя мамаша из нашего кодла!

И поручились перед фашистским следователем за резидента партизанской разведки в белорусском городе Борисове. Вызволили из тюрьмы. Вышла на свободу. Мало ли на свете бывает чудес!

2. В фашистском лагере советский посол

Вышла и стала более осмотрительной. И все же душа ее всколыхнулась, когда в конце лета 1943 года к ней обратилась одна из приятельниц:

— Шурочка, тебе известно, немцы из лагеря пленных отпускают? За взятку. Мужа или сына. Я на днях своего племянника освободила.

— Что-то я раньше от тебя о племяннике не слышала. И об освобождении в первый раз слышу. Да уж ладно. Бог тебе судья. Если нужно, чтобы появился племянник, так тому и быть. А взятка-то какая?

— Известно, что немчуре нужно — сало да самогон.

— Все, что ты рассказала, интересно. Но не более. У меня за колючей проволокой никто не мается.

— Знаю. И все же есть причина обратиться к тебе. Племянник надоумил. Который раз просит: найди хорошего человека. В лагере находится военный. Он спас племянника от лагерного бандита. А ты в инфекционке работаешь. Надо помочь этому большому военному выйти на волю.

— Кто это большой военный? Может быть, ты меня под монастырь подводишь?

— Племяш сказал, что это московский ополченец — юрист, попал в плен под Вязьмой.

— А как же он оказался у нас, в Борисовском лагере с крутой характеристикой?

— Вот его сама и расспросишь.

— Задала ты мне, подруга, задачку. Подумать надо, на то и есть голова на плечах.

Ранее, когда партизаны скрывались в Шурочкиной явочной квартире, передали ей устное сообщения от начальника особого отдела партизанской бригады имени Пономаренко Заварыкина:

«В Борисове надо быть особенно осторожной, так как в городе находятся агенты абвера».

Шурочка, предупрежденная об этом, стала размышлять:

«У нас орудует абвер, а военнопленных из лагеря пускают домой за сало, не является ли предложение вызволить военнопленного высокого ранга из контролируемого абвером лагеря для военнопленных провокацией?»

Для неосведомленных читателей, привожу разъяснение, взятое мною из «Военной энциклопедии»»:

«Абвер» это было Управление разведки и контрразведки («Абвер-заграница») верховного командования вооруженных сил (ОКВ) фашистской Германии. Основной задачей этого управления была организация широкой разведывательной и контрразведывательной работы против стран, в отношении которых разрабатывались и осуществлялись планы военного нападения, особенно против Советского Союза.

Управление Абвер-заграница состояло из следующих отделов:

абвер-1 — разведка;

абвер-2 — саботаж, диверсия, террор, организация восстаний, разложение противника;

абвер-3 — контрразведка;

«Аусланд» — иностранный отдел;

ЦА — центральный отдел.

Одно из подразделений абвера обосновалось в белорусском городе Борисове».

Задумалась Шурочка: «А если ее, действительно, заманивают в гестаповскую ловушку?».

Дала задание своим партизанским подругам проверить «племяша» и его «тетушку». Подруги дней десять следили за «тетушкой» и ее «племяшом», вроде бы, фашистского криминала в их поведении не заподозрили.

Через связного партизанской бригады имени Щорса А.Е. Мухина передала Шурочка сведения о важном военнопленном начальнику особого одела партизанской бригады Заварыкину. Через некоторые время получила задание организовать побег из лагеря ополченца — юриста и провести бежавшего через фашистские кордоны в лес.

Вместе с Мухиным задумалась об организации предстоящего побега. Выйти из лагеря было чрезвычайно сложно. Лагерь был ведь под контролем подразделения «абвера», обосновавшимся в Борисове.

Военнопленных иногда посылали на расчистку завалов на городских улицах. Тогда немецкие охранники вроде бы и меняли пленных женам или детям на сальцо и самогончик. Как говорится, абвер есть абвер, да только и фашистским служивым в лагере хотелось самогончиком снять стресс. Офицерье высокопоставленное хлестало коньяк, а что делать простому служивому?

Шурочка решила, пусть «племяш» будет следить за воротами лагеря. Как только обнаружит в выведенной за ограждение на разборку развалин группе военнопленных ополченца-юриста, пусть даст ей знать. А она вместе с Мухиной будет прятаться поблизости.

А вот как выбраться из города, если на всех дорогах были немецкие посты, покумекает она. Город усиленно охранялся из-за находившейся в нем школы Абвера, поставлявшей за линию фронта в наши города и воинские части диверсантов и шпионов.

Решила раздобыть документы. Не получилось. Свой человек в управлении бургомистра был предан негодяями, арестован и расстрелян. Тогда Шурочка решила использовать паспорт своего мужа Николая Фомича Дедюшко. Он был такого же возраста, как описал «племяш» военнопленного.

Фотографию на паспорте пришлось немного затереть. Год рождения 1895-й подозрения не вызывал. Подобрала и одежду из мужней.

«Племяш» прятался невдалеке от ворот лагеря за палисадником одного из домов, одно утро. Шурочка и Ксюша в это время находились в условленном месте. Группу вывели, но ополченца-юриста в ней не было. На следующее утро тоже его не было. На пятый раз «племяш» его заприметил и подал знак Шурочке.

К воротам лагеря подошла Столярова. Группу пленных вывел конвоир. С ним и начала договариваться разведчица:

— Уважаемый, отпустите моего мужа!

Сговорились за десяток яиц, кусок сала и бутылек шнапса. Схватила за руку «муженька» и увела в глухой переулок. Там их ожидала Мухина.

«Племяш» из-за палисадника подал знак веточкой:

Он!

Александра Ивановна вручила вызволенному из лагеря одежду Николая Фомича. Заявила:

— Кто ты есть, не досуг разбираться! А теперь ты мой муж Николай Фомич Дедюшко. Запомни! Забудешь, проговоришься — голова с плеч и твоя, и моя, и моей семьи! И в придачу связного Мухина с семьей! Я теперь твоя жена. А зовут меня — Шурочка.

И вручила ему паспорт. Договорились, если будут спрашивать, куда идем, отвечать: на сенокос. Александра Ивановна знала, что заготавливали крестьяне сено в каждой деревне.

По дороге из города пошли размеренным шагом. Жена Мухина Ксения Николаевна несла корзину с продуктами.

Впереди показался немецкий пост проверки документов. У Столяровой заколотилось сердечко, когда немец взял у вызволенного из лагеря паспорт мужа. Приготовилась говорить:

Конец ознакомительного фрагмента.