Ячейка

София Брюгге, 2020

Нидерланды, ближайшее будущее. Какова она, кухня агентства путешествий во времени? Без возможности поменять прошлое, настоящее и будущее? Без возможности использовать машину времени как оружие? Мирное развлечение для туристов? Тогда почему вокруг команды ученых вспыхивают заговоры, диверсии, и ведутся таинственные слежки? Как это связано с обнаружением картины кисти легендарного художника? И можно ли ручаться, что в новом направлении науки все именно так, каким оно кажется?

Глава 7

Вообще Годарту нравились бои, сражения, честный поединок во имя прекрасной дамы или самоотверженность в битве ради защиты своей страны. Но он уже давно принял за данность, что в повседневной средневековой жестокости доблесть встречается отнюдь в небольших дозах и чаще выставляется напоказ.

Около площадки для состязаний они с Беном смешались с толпой. Зрители ревели, восхваляя победителей и глумясь над потерпевшими поражение. С высоты своего роста Годарт без проблем разглядел поверх макушек песчаную насыпь, на которой дрались двое юношей, вооруженные щитами и дубинками. Неподалеку проходили кулачные бои, а в стороне группа жителей с выкриками перетягивала друг у друга канат.

— Вмажь! Навали выродку! — заорали прямо у него под ухом.

Юноши обменивались активными, опасными ударами. Ближний, с каштановыми жидкими волосами, увернулся из-под занесенной дубинки и вильнул вправо. Удар второго, из внешности которого выделялся только шрам на щеке, пришелся на воздух, и он стал терять равновесие. Однако быстро сориентировался и в последнюю секунду резко развернулся, чтобы успеть отразить мощный удар, который чуть не попал ему по ребрам. Это стоило ему удобной опорной позиции, чем воспользовался его соперник. Дубинка каштановолосого поднялась и опустилась, дважды, трижды. Из противника выбивали воздух, как из подвешенной игрушки, набитой конфетами. Но тут юноша со шрамом изловчился, вывернулся ужом и использовал заостренный конец своего щита, чтобы зачерпнуть горсть песка и швырнуть в глаза сопернику.

Поднялась суматоха. С диким рыком недавний поверженный бросился напролом в попытке взять вверх. Он уже выдохся, но продолжал наступать, наносить удары и разрывать. Двое борцов сшиблись друг с другом и рухнули на землю, превратившись в яростный клубок тел. В стороны летели сгустки песка, пропитанные кровью и потом. Им был дан сигнал остановиться, но впустую. Тогда соперников бросились разнимать.

Годарт хотел отвернуться, но не мог. Какая-то часть его сознания дистанцировалась и продолжала наблюдать, не принимая это за реальность, как будто бой был постановочным. Он загипнотизировано смотрел, как полуживых, но не желающих расцепляться противников пытаются растащить.

— Как вам самоборство, менеер Фелд? — на английском поинтересовался Бен, покусывая желтоватый ноготь. Камердинер — справедливости ради, в XV веке это слово не было в употреблении — камердинер был проворным малым, шустрым и ловким, но чересчур суетливым. Он называл его по фамилии Гарса, видимо, предполагая в нем родственника. Годарт поводил плечами, разминая их, и отвернулся от места побоища.

С его комплекцией и габаритами пробираться сквозь массив толпы было достаточно легко — она обтекала его как вода громоздкий камень. Помощнику же приходилось работать локтями, что, впрочем, ему явно было не впервой.

— Выберемся туда, где народу поменьше, — усилил голос путешественник, стараясь перекрыть нескончаемый шум вокруг. Какая-то пара в последнюю секунду с ним разминулась, девушка бросила чуть более заинтересованный взгляд, чем было принято в обществе, парень отвесил поклон, примирительно что-то пробормотав. Похоже, они были слегка навеселе. Годарт ответил сдержанным кивком. Макушка Бена была уже где-то впереди. Ученый хотел прибавить шагу, когда в его уши неожиданно проник голос Хелин.

— Годарт? Ты меня слышишь?

Хелин. Он выбрался из потока и отошел в сторону, махнув Бену, который, обнаружив, что слишком ушел вдаль, теперь вертел головой во всех направлениях.

— Руммер? Да, слышу. Все в порядке? — соблюдая меры предосторожности, он мониторил всю площадь перед собою и параллельно делал вид, что в задумчивости почесывает кончик носа. В кольцо на пальце был вмонтирован микрофон.

— Барахлит гарнитура. Как у тебя?

С его стороны никаких технических проблем, шипений или других сторонних звуков не было. Вокруг царил тарарам, но Годарт мог ручаться в этом.

— Чисто, — отрывисто произнес он, — Хелин, где ты находишься?

— С Гарсом, в его доме, за кухней, — откликнулась напарница. Слышалось шуршание, возможно, это ткань платья шелестела при движении, — Обстановка спокойная.

Годарт задумался. До этого с гарнитурой проблем не наблюдалось. Сколько пар наушников и микрофонов уже было изготовлено? Десятки. Но те, что принадлежали им, были индивидуальными — кольцо, которое он надевал, маскируя технику, было одним и тем же каждое перемещение.

— Возможно, наушники уловили колебания от его аппарата, настроенного на связь с «Хроносом»? — предположил путешественник, думая над тем, что коллегу нужно не перепугать, но незамедлительно вытаскивать на базу. Малейшая неполадка была чревата в условиях их работы. С другой стороны, вместе с Гарсом, в его резиденции, напоминающей крепость, девушка должна быть в абсолютной безопасности.

— Или что-то внутри отходит, — послышалось в ответ, — Вернусь в офис — покажу техникам. Не беспокойся. До связ…

Хелин прервалась, прежде чем он успел сказать что-либо.

— Руммер? Руммер? — но наушники молчали.

Несмотря на пожелание не беспокоиться, Годарт стоял нахмуренным. Ему не понравилось эта ситуация. Еще больше ему не понравилась воцарившаяся тишина. Вроде и беседа была исчерпана, но остался осадок как от брошенной наспех трубки посреди телефонного разговора. И, насколько он знал свою напарницу, она не отличалась той степенью взбалмошности и самодурства, чтобы игнорировать его, как во время вылазки, так и вне ее.

Бен пробрался к нему сквозь толпу и теперь почтительно вытянулся рядом в ожидании указаний.

— Нужно возвращаться, — твердо произнес ученый. Он рассчитывал еще прогуляться и терпеть не мог менять свои планы, но сейчас нечто внутри подначивало срочно удостовериться, что все в порядке.

— Что-то не так, менеер Фелд? — слуга почесал лоб всей пятерней.

— Пока не знаю, — Годарту не хотелось отвечать на лишние вопросы. Тем более, что он не мог сказать ничего вразумительного.

Хелин с Гарсом, в его доме. О чем ему беспокоиться?

Секунда, две — и в глубине его ушей послышался новый шорох — кто-то прорывался выйти на связь. Снова Руммер? Но неожиданно в наушники пробился голос, который ученый не ожидал услышать — и это был резкий голос Аларда.

— Прием! Прием! Годарт?

Внутри него напряглись все мышцы. Никто не выходил с ним на связь за все многочисленные перемещения. На площади торговались, обсуждали въезд герцога, сплетничали, здоровались семьями. Он был настолько инородным среди местных обитателей — оторопевший, застывший в ожидании, лишь чувствуя, как ветер наваливается на него с силой и вновь отступает. Словно в замедленной съемке, он поднес руку к губам и мерным, не выдающим охвативших его эмоций голосом дал ответ:

— Я здесь, Алард.

Сквозь время и пространство гарнитура несла поток директив начальника:

— Приказываю немедленно возвращаться в консульство! Сигнал Руммер пропал с радаров, мы пытаемся переподключиться, нужна поддержка на месте! Ты меня понял? — у путешественника перекрыло дыхание, — Приказываю возвращаться в консульство! Я жду ответа!

Ученый призвал на помощь всю свою организованность. Подобную внештатную ситуацию они разбирали. Он прекрасно был осведомлен, какие действия нужно сейчас выполнять.

Толпа на площади не отпускала. Люди на него оборачивались и в этом была, отчасти, его вина — он выделялся не только габаритами, но и нехарактерным поведением — в то время, как все веселились, отпускали шутки, напивались и давали волю своим внутренним демонам, Годарт, оставшись наедине с собой и своими мыслями, казался слишком суровым и отстраненным — даже для Средневековья. К тому же, он торопился, выбиваясь из ритма праздничного города. Путешественник сосредоточился, высчитывая самый оптимальный путь до дома Гарса. Изначально он планировал пройти мимо площади Плаатс с ее Тюремными воротами — в XV веке единственным проездом к острову с резиденцией Бинненхоф. Но теперь, в свете обстоятельств, избрал другой маршрут.

— Бен, — кликнул он камердинера, — те улочки между рынком и госпиталем (в стороне стоял не переживший Средневековье госпиталь святого Николая) ведь выведут нас напрямую?

— Отсягнем²⁶ к задней двери, сударь. Кратчайший путь. Абаче сии улки могут произвести на вас… дурное вдаяние²⁷, — помявшись, выдавил тот и оборвал себя на полуслове.

Воздух жужжал от голосов и, кажется, уже был пропитан алкоголем.

Годарт прекрасно знал, как выглядят те закоулки с вонью, нагромождениями мусора, сваленными досками и ручейками от подтекающих помоев. Эту часть туристам показывать не планировали, хотя она была неотделима от облика города, как оборотная сторона монеты. Вспомнив про деньги, он еще раз проверил ладонью свой кошель на поясе. На слугу путешественник почти не смотрел, Бен же молчал, кожей чуя, что атмосфера изменилась.

— Показывай дорогу.

Ученый ни на секунду не прекращал бдительность, вглядывался в лица, считывал информацию. Суконщик с материей, пекари с передвижной печкой, повозки, повозки… Кислый запах, гонимый ветром на лицо, приветствия, торг у лавок… Он припомнил, как на этой же площади Хелин показалось, что за ней следят. Показалось ли?

Он никогда не умел считывать на себе чужие взгляды. Сейчас он поневоле задумался, была ли ситуация игрой воображения его напарницы или это была реальная угроза. Могли ли за ним наблюдать сейчас?

Тут он увидел, что около дома очередной гильдии, мальчишки лет девяти-десяти (а одному, совсем хилому, на вид и не дать больше шести), скучковавшись и воровато оглядываясь, что-то затевали. Годарт насторожился. Конечно, это всего лишь дети, но здешние экземпляры цветов жизни являлись отдельным диким сортом с колючками и ядом одновременно. Не стоило обманываться их милой внешностью. Они могли быть причастны к чему-то серьезному или действовать по чьей-то наводке. Бен проследил за его взглядом.

— Давай-ка быстро туда, — дал указание путешественник, отступая из потока толпы на обочину, — Только по делу и без задержек, у нас каждая секунда на счету, — продолжая наблюдение за площадью, он следил за камердинером периферийным зрением.

Темная макушка слуги, приближающаяся целенаправленно к ним, распугала банду, и они разбежались с воплями и весьма недвусмысленными оскорблениями. Коренастый мальчишка с облезлой на солнце кожей уносил какой-то предмет с собой, в то время как один из других — худой, с выпирающими костлявыми ключицами — задержался, чтобы выкрикнуть что-то еще более емкое. Вдруг он быстро согнулся, разогнулся и вскинул вверх руку с комом грязи. Насколько видел Годарт, Бена задело по уху.

— Ах ты..! Ах ты..! — бледнея, взвился слуга. Мальчишки с визгами припустили в какую-то щель между постройками. Путешественник, каменея, представил, как в его сопровождающем борются чувство долга и желание отлупить обидчиков по первое число. Только бы он за ними не погнался. Раскатистый смех детей все еще как будто доносился из-за угла, но быстро растаял за звуками кипучей деятельности на площади. Здравый смысл взял вверх. Камердинер неловко обтер ухо тряпкой и, периодически озираясь (гнев в нем еще не выкипел), стал пробираться обратно.

— Мерзавцы малолетние, крупной порки им мало, — в сердцах доложил он поджидающему Годарту.

— Что они делали?

— А… — пожевал губами Бен с отстраненным взглядом — в воображении он проживал сцену, как догоняет сорванцов и дает им хорошего леща, — Давняя шутка-с. Раскладали нить по земле, дабы вздернуть какого-нибудь местного ногами к небу.

Ученый стиснул зубы. Они только зря потратили утекающее время. На все про все ушли секунды, но эти секунды могли дорого стоить.

После создания «Ячейки», прежде чем разработать маршрут до площади и обратно, Годарт и Хелин проверяли территорию. И Гарс тоже внес свою лепту, оказывая поддержку уже как бывалый местный. Втроем, в заляпанных костюмах бродяг, они обошли каждую улицу, сунулись в каждый закоулок. Их целью являлось исследовать этот своеобразный островок вдоль и поперек — чтобы изучить, какие где подстерегают опасности и уберечь от них будущих туристов. Так что ученый уже знал про этот излюбленный фокус местной малышни, когда петля, небрежно валяющаяся в грязи, обхватывала щиколотку случайного несчастного или несчастной и вздирала их наверх, на посмешище прохожим. Это вполне соответствовало удачному юмору в восприятии людей XV века, поэтому на помощь и сочувствие рассчитывать тоже не приходилось.

Да, подумал Годарт снова, доблесть встречается здесь в дозах весьма умеренных.

Вместе с Беном они погрузились в тени переулков, дневной свет сюда почти не просачивался из-за близости стоящих домов и нависающих надстроек. Мысли путешественника, под такт спешных шагов, снова вернулись к Хелин. Эта маленькая девчушка всегда принимала все близко к сердцу и порой волновалась по пустякам. Но также она всегда отчаянно боролась до победного. Он не помнил, чтобы она обращалась к нему за помощью. Когда на собрании озвучили, что для самой первой, тестовой, разработки «Ячейки» к нему в напарники дадут толком никому неизвестную коллегу, да еще и девушку — его недоумению, удивлению и даже досаде не было предела. По правде говоря, эта новость ошеломила большую часть сотрудников. По комнате переговоров, где происходило заседание, раздались аплодисменты, но весьма умеренные. К так называемой «старой гвардии», стоявшей у истоков «Аэтернум Трэвел», кроме Годарта относились и Хенк, и Каспар, и Фрисо, а еще Мерел с Ульриком. А тут вдруг сама наивность с темно-рыжими густыми волнами и широко распахнутыми глазами.

После собрания Годарт выждал необходимое время, чтобы принять поздравления, пожать руки, дать панибратское пять. Поток воодушевленных коллег иссяк. Тогда он отправился на поиски Андрисы, которую нашел в кафетерии, смежном с комнатой отдыха, на верхнем этаже. Деревья в кадках и перегородки из светлой древесины делили пространство на секции тут и там. Среди этого восседала Андриса, улыбаясь и сияя как начищенный чайник. Рядом с ней примостилась не кто иная, как Хелин, зажав ладони между коленями и настойчиво закидывая главную вопросами.

— Объясни мне, что это значит, — без предисловий начал ученый, подсаживаясь на гостеприимный диванчик зеленого цвета, напротив начальницы (Хелин оценила накаленность обстановки, попрощалась и тактично отошла), — Что это значит, Андриса? Почему она?

Улыбка руководительницы поблекла. Она скрестила руки на груди и посмотрела в упор на собеседника.

— Мне жаль, что ты так реагируешь, Годарт, — только и произнесла она.

— А как мне реагировать? — возразил путешественник, — На экспериментальный проект мирового масштаба, не имеющий аналогов в истории, ставят девочку, которая не вчера-сегодня школу закончила. От первой разработки зависит все! Тебе ли не знать? Как отнесутся инвесторы, как отнесется общественность и мировое сообщество. Как это можно взваливать на плечи какой-то практикантки? И главное — почему?

Он давно не произносил такой длинной речи.

— Ну, во-первых, — встала на сторону защиты Андриса, ее глаза яростно полыхнули, — может, для тебя она и молоденькая, но она не без опыта. Хелин, к слову, закончила с отличием один из крупнейших институтов, успела отучиться по обмену в Америке, а после четыре с половиной года проработала помощницей не где-нибудь, а в Историческом музее Гааги, откуда была мне лично рекомендована куратором.

Ого. Годарт не ожидал.

— И, знаешь, — продолжила начальница, — предупреждая твои последующие вопросы, нет, она не состоит ни с кем в родстве из руководства и нет, она ни с кем не встречается — во всяком случае, я об этом не знаю. Аларду рекомендовала ее я. Я с ней общалась, я ее собеседовала, и я верю, что она справится. Девушка приятная, хваткая, и она отлично впишется в нашу семью. А ты ее всему обучишь. Этому делу нужны молодые умы — вот моя позиция.

За их столиком воцарилась тишина.

— Но если что-то пойдет не так во время теста, не кажется ли тебе, что ее кандидатура самая удачная, чтобы стать крайней? — мрачно извлек ученый на свет то, что пришло ему в голову, — И как она тогда будет справляться?

С этим он встал и вышел из кафе, оставив позади Андрису, застывшую среди мякоти дивана.

Он был уверен, что Хелин поймет, что не готова и откажется. Поблагодарит за оказанную честь и не станет проходить через бег с препятствиями, который ее неминуемо поджидал. Однако она этого не сделала.

Не оправдались его опасения и по поводу реакции коллектива. После первых успешных испытаний начались разработки и других «Ячеек», другими группами историков из офиса — и все оказались при делах. Если кто-то и удивился, либо поерничал по поводу неожиданности первого назначения, то вскоре эта новость сошла на нет, а девушку приняли вполне радушно. Как сотрудник, Хелин вела себя безупречно. Она всегда являлась вовремя или с небольшим запасом времени, подготовленная по всем фронтам, по которым она могла подготовиться. Она выдвигала идеи, проявляла инициативу и не отлынивала от трудностей, потихоньку осваиваясь. Но Годарт видел, как она переживает и пропускает все через себя. Ее нескончаемый поток мыслей и страхов был почти осязаемым. Казалось, она зареклась совершить даже малейшую ошибку.

Проблема заключалась в том, что мы все совершаем ошибки, когда находимся на пути к чему-то новому.

— Ааа, черт! — цепочка, притягивающая нос его обуви к лодыжке, лопнула. Длиннющий нос ботинка-пулена некстати вывалился вперед и тут же начал сильно мешаться, задевая поочередно каждый мусор на их пути. Бен с ужасом в глазах воззрился на ругающегося ученого.

— Иду я, иду, — буркнул Годарт, запинаясь в ногах и мысленно проклиная средневековую моду.

— Почти пришли, сударь, — пролепетал слуга, — Вон там уже будет за поворотом…

Путешественник поднял голову от своего ботинка и тут же споткнулся снова. Удержавшись от очередного злословия, он решил выполнять все поочередно — сначала твердо поставил обе ноги на землю, затем, опершись о стену, перевел взгляд в указанном направлении.

От поворота к их двору, в противоположную сторону, спиной к ним, спешно удалялась тучная фигура в накидке. У Годарта от неожиданности встали волосы дыбом. Полы наброшенного плаща развивались, выделяя излишнюю торопливость, не вяжущуюся с массивностью человека.

— Бен, кто это? — вполголоса обронил ученый.

Камердинер чуть прищурился.

— Ханна..? Нет, вроде. Баба какая-то, чужая.

— Неместная? — голос Годарта заиндевел, — Одна? Это не кто-то из жильцов? Монахиня?

— Негли²⁸ и монахиня… — неуверенно промямлил Бен, — Безкрепостен зрением, сударь, не впадайте в немилость.

— Пойдем быстрее, — приказал путешественник и тут же зачерпнул длинным носом ботинка слой земли, — Твою ж… Идем, идем!

У поворота Годарт вновь бросил взгляд на удаляющуюся фигуру. Она так и не обернулась. Случайно или нарочно? Она их заметила или нет?

Все эти совпадения предрекали что-то плохое. Что-то с Хелин.

Зная Аларда, его молчание на протяжении всего пути до дома казалось особо зловещим. Пришлось приглушить дергающее изнутри желание уточнить новости; они уже стояли позади дома. Не мешкая, Годарт рванул к коричнево-красному забору. Калитка была не заперта.

— Вы следите за этой дверью? — затряс он слугу за плечи, но тот как язык проглотил, — Когда она была в последний раз закрытой?

Как свидетель Бен не блистал. Ученый понял, что поднажми он еще немного — и тот, гляди, отдаст Богу душу. Нельзя было терять время.

На задворках у Гарса уместился скромный, но не обделенный чьим-то вниманием сад, с заботливо взращенными клумбами роз, кустами ракитника и молоденькими фруктовыми деревьями. Перейдя на неловкий бег, Годарт всего это даже не заметил. Он прошлепал неудобными пуленами по дорожке и взлетел на крыльцо. Прислушался. В задней части дома никого не было. Путешественник подошел и распахнул дверцу туалета — ничего. На кухне было пусто. Бен, смертельно перепуганный, бежал следом и под копирку повторял все его действия, как будто мог обнаружить что-то новое.

Путешественник вернулся обратно в коридор. И тут в ушах раздалось пищание гарнитуры.

Как у Хелин. Это не могло быть совпадением.

«С Гарсом, в его доме, за кухней», — так она сказала? Значит, его напарница стояла именно здесь.

Годарт замер, приложив всю свою выдержку, чтобы не обращать внимание на противный звук. Вот сейчас важно было не спешить и не наделать глупостей. Проблема не в гарнитуре, не в ней…

Из гостиной раздался взрыв смеха. Боявшийся пошевельнуться Бен подскочил рядом с ним на полметра.

Комната была в направлении главного входа. Хелин не могла не пройти по этому коридору до кухни, а на ее пути до кухни препятствий не возникало. Годарт, не двигаясь, снова повернул голову в сторону небольшой площадки по другую руку, откуда выходили двери в небольшие комнатки для хранения и в замаскированную секретную уборную. Никто и ничто не привлекло его внимания. Тогда, отпустив короткое «Следуй за мной», он собранно, осторожно, внешне весьма спокойно, двинулся по направлению к источнику веселья. Пищащий пронзительный шум в ушах сошел на нет. Путешественник про себя это отметил.

В коридоре почти не было видимости. Слабый луч света проник из передней комнаты, так, тускло мазнул по полу. Дверь в гостиную располагалась в шести шагах, по левую руку. Годарт прильнул к ней. Из комнаты доносился оживленный разговор, несколько мужских голосов.

–…И все величавые господа аки языки поглотали, лише друг дружку к герцогу бочком пинают, кийждо не дерзати начать першим²⁹!

Последовала новая порция хохота, среди которого — ученый мог ручаться — он услышал смех Хелин.

Так.

Выходит, его напарница в полной безопасности, не сломалась, не поранилась, не нажила неприятностей. А он, как болван, подскочил и примчался на сорок минут раньше необходимого. В организации все точно стояли на ушах. По мнению Годарта, чрезмерная опека не являлась образцовой линией поведения — у малой должна быть своя голова на плечах, — но как он должен был поступить? А странную область у черного входа стоило проверить с технической командой из офиса. Мысли об открытой калитке и таинственной фигуре в развивающемся плаще пробуждали в нем самые дурные предположения.

Но, раз что-то прояснилось, можно было немного перевести дыхание и, так сказать, переобуться. Было бы неплохо поговорить с Хелин, а не простаивать без дела, слушая предынфарктное сопение Бена.

Вдруг раздались шаги и дверь чуть не влетела ученому в лоб — Годарт еле успел отпрянуть. На пороге возник слуга с кувшином, содержимое которого он явно собирался пополнять из запасников. Столкновения не ожидала ни одна из сторон. Путешественник больно задел плечом стену, слуга вскрикнул и чуть не выпустил кувшин из рук.

— Паувен, что такое? — встревожился надтреснутый голос в гостиной, тот же, что рассказывал про преважных господ перед герцогом. Послышался скрип отодвигаемых стульев; кто-то вскочил на ноги.

Неловкая выходила ситуация. Будто они с слугой притаились и шпионили (хотя, по сути, так оно и было). Годарт развернулся во весь свой метр девяносто и твердой поступью вошел в комнату. Бен втиснулся и сообщил, не иначе, как радуясь, что может снять с себя обязанность по сопровождению такого дикого господина:

— Менеер Годарт Фелд.

Пестрое общество во все глаза оценивало его. Хелин и консул были здесь, компанию им составляли чахлый старец с чрезвычайно спесивым выражением лица и, в противовес, средневековый щеголь в краснющем тюрбане. Около Гарса сидел его любимый пес Бруно, с вытянутой меланхоличной мордой и длинной, на удивление ухоженной шерстью.

— Приветствую вас, — произнес ученый, отвешивая всем светский глубокий поклон, — Да ниспошлет Господь всемогущий свою великую благодать на вас и ваши семьи.

Старец одобрительно крякнул.

— Приношу искренние извинения за сие происшествие, — продолжил Годарт, имея ввиду столкновение за дверью.

— Главное, что никто не пострадал, друг мой, — радостно пришел ему на помощь Гарс. Консул в этот день прямо лучился от счастья. Было видно, что человек на своем месте и любит свою работу, что Годарт в глубине души горячо одобрял. Ему нравился Гарс, с его энергией, работоспособностью и надежностью. На него можно было положиться вернее, чем на швейцарские часы.

— Мой друг, позволь представить сих благородных мужей из славного города Маасейка, — сказал консул, указывая в направлении своих собеседников, — это достопочтенные представители от гильдии художников, мастер Хуберт и мастер Иоанн ван Эйки. Именно они ответственны за великолепного льва, ким любовались мы во время днешного шествия, — добавил он, предупреждая реакцию путешественника.

Однако на лице ученого не шевельнулся ни мускул. «Неужели он их не узнал?» — изумилась Хелин. Годарт отпустил комплимент недюжему таланту живописцев, привнесшему столько искры и жизни в скромную фигуру на шарнирах.

Иоанн над чем-то задумался. Вдруг он с улыбкой обратился к путешественнику:

— Приношу извинения за мое неколико неуместное многопытство³⁰, но имеет ли зде место некоторая прогреха? Ваш слуга представил вас аки менеера Фелда, но попреж мы имели честь слышать о вас под фамильным именем ван Асперен. Не почтите мое истязание за дерзнутие, мои намерения чисты — и благоволю я не более чем развеять с вашей милостью свое прискорбное неведение.

Вот это наблюдательность и хватка, поразился Годарт, который, конечно, сразу узнал художника. Хелин и Гарс едва заметно переглянулись. Фамилия ван Асперен казалась Годарту странно знакомой, откуда же он ее слышал? Был такой клавесинист, был такой архитектор, проектировавший купол железнодорожного вокзала Антверпена. Интересно, ну и кто его так охарактеризовал?

— Здесь невиннейшее недоразумение, — признал путешественник, даже слегка пропуская на лицо безыскусную улыбку, — Мой слуга имел несчастье слечь с простудой и кузен Гарс только сегодня любезно предоставил своего — мне в услужение. Я не стал поправлять бедолагу при ошибке.

— Со слугами тем паче надлежит быти зазорчивыми, — проворчал Хуберт, хмуро потрясая своими прореженными космами, — Токмо дай им спуску и вот уже они еле тащатся на твой зов, да ощо и прикладываются к твоему пиву. Их требе сразу брать за исподнее и вот кде држати! — для демонстрации он потряс в воздухе хиленьким кулачком.

Консул, поигрываясь бокалом, откинулся на спинку. Хелин тоже заметно расслабилась. Дверь открылась — и Паувен с Беном, ни сном ни духом о том, что по ним и их окружению прошлись с рекомендациями решительных мер, подтащили кресло для новоприбывшего к общему столу.

— Премного благодарен, это лишнее, — возразил на английском Годарт. Четыре пары глаз воззрились на него. Ученый ощутил себя как на сцене в препошлейшей мелодраме. Надо было сворачивать этот балаган с поклонами и экивоками.

— Румм… Хелин, — произнес он немного резче, чем ожидал, — Кхм… Дорогая супруга и любезный кузен Гарс, боюсь, у меня к вам деликатнейшее неотложное дело, которое я хотел бы обсудить наедине в другом месте. Господа, — кивнул он к художникам, — приношу свои извинения… И, да, кузен, могу попросить вас оставить пса в комнате?

— Уповаю, речь идет не о крысе исполинских размеров, — не удержался Гарс, но Годарт видел, что консул с первого раза сделал правильный вывод о серьезности ситуации. Хелин слегка побледнела и чересчур поспешно вскочила на ноги. Затем чуть размереннее повернулась к сотрапезникам, чтобы попрощаться. Меньший Ван Эйк неосознанно чертил пальцами незримые линии по скатерти. При этом он вонзился в девушку, да и всю компанию, таким острым взглядом, что ученый поймал себя на мысли, что он именно что опасается этого смышленного благожелательного дарования. Только Хуберт преспокойно устроился, как ни в чем не бывало: он прикрикнул на Паувена, чтобы тот донес, наконец, треклятый напиток; затем прокашлялся и, безостановочно ерзая на сиденье, ворчливо пустился в одну за другой длинные фразы с одинаковым смыслом, сводящимся к тому, что все будет с Божьей прозорливостью по Божьей воле и никак иначе. Возможно, что, формально попрощавшись, он даже не обратил внимания, когда за ними закрылась дверь.

Паувен бросился исполнять приказание своего требовательного господина, Бен же остался подле хозяина, в коридоре. Консул явно собирался отойти с прохода, но Годарт своей комплекцией занимал все пространство.

— Гарс, происходит что-то не то, — без предисловий начал путешественник, — Мы срочно выбираемся на базу и отправляем группу для тщательной проверки «Ячейки».

— В чем это выражается? — отрывисто отчеканил консул, — И мы можем отойти в переднюю? Нам не нужны лишние уши. Сейчас вернется Паувен.

— Я думаю, что безопаснее не двигаться с места, — Годарт понизил голос до шепота, — Хелин, что с твоей гарнитурой?

Под их взглядом девушка постучала пальцем по кольцу. Но оборудование осталось безжизненным. Глаза Гарса расширились, Годарт помрачнел.

— Дай мне руку, — приказал напарник и Хелин вытянула вперед свою прохладную ладошку. Мужчины наклонились и, не прикасаясь к кольцу, рассмотрели его с четырех сторон.

— Никаких видимых повреждений, — был вынужден констатировать Годарт, — Но со мной связался Алард, ты пропала с радаров.

— Когда прекратился сигнал? — нахмурившись, спросил Гарс, глядя на девушку.

— Я не знаю… — краснея до корней волос, пробормотала Хелин. К счастью, в темноте ее спутники не обращали внимания на пятна, которыми покрылось ее лицо. Она почувствовала, словно допустила некую фатальную ошибку и даже не могла определить, когда и как она это сделала, — У меня были помехи в наушниках после посещения уборной, — добавила путешественница, обдумав, — Больше ничего в голову не приходит!

Годарт вполголоса продолжил допрос:

— У тебя после этого были сбои или неполадки в других частях дома?

— Н-нет… Я все время находилась только в гостиной.

Годарт развел руками:

— Когда я добрался, мои наушники тоже зашумели у черного входа. Да, к слову, хочу вас обрадовать, коллеги: задняя калитка распахнута настежь, и на подходе я приметил удалявшегося человека, вероятно женщину. В «Ячейке» определенно какие-то проблемы и, предположительно, в этом задействованы посторонние.

— Кто? — не веря своим ушам, выдохнула Хелин, глядя на него во все глаза.

Не терпящий вопросов без ответов, Годарт только раздраженно пожал плечами.

— Нужно завершать вылазку.

Мимо них бочком протиснулся Паувен, спеша с наполненным кувшином для Хуберта, а, возможно, и для Иоанна.

— Хорошо, — мрачно кивнул Гарс, дождавшись, когда слуга окажется в комнате и прикроет дверь, — Возвращаться будете отсюда?

Ученый уже вытаскивал из-под одежды медальон.

— Да. Отряд вышлем немедленно, вряд ли тебе придется ждать дольше двух-трех минут. Руммер?

Хелин молча приподняла пальцами медальон, который имела привычку сжимать ладонями. Она тонула в мыслях. Пропала с радаров, так сказал напарник. Ее ищут, Алард сам вышел на связь прямо в «Ячейку»! А она… Она… Ведь она же могла сразу сказать Гарсу о неполадке. Но нет, она решила брать интервью с ван Эйками, образцовая путешественница, просто чудо! Был шанс что-то предпринять сразу. Сколько там прошло времени? Они бы выявили неисправность. Наверняка увидели бы своими глазами злоумышленницу и вывели ее на чистую воду. Предотвратили всю ситуацию. Прояснили всю ситуацию. Но она промолчала. Не придала значения. Логично, что эта вина лежит на ней. Это ее косяк. Она подвела их группу. Что она вообще за сотрудник, если не может отличить штатную ситуацию от внештатной?

— Руммер, прекратить загоняться, — скомандовал Годарт, который внимательно за ней наблюдал.

— Да, — вяло откликнулась девушка.

— Перестать, а не сделать вид, что ты перестала. Ты нужна разобраться в ситуации.

Хелин приказала себе собраться. Запах сырости щекотал легкие. Она не исправит случившегося. Годарт прав. Перестать размазывать сопли и работать дальше. Она — чертов отобранный профессионал. Как же. Ей хотелось провалиться сквозь землю.

— А вы отлично друг друга понимаете, — с легким удивлением констатировал Гарс, — Я буду стоять здесь, ждать команду. Чем скорее, тем лучше.

— Я готова, — процедила ученая.

Годарт глянул на нее и начал зажимать комбинацию кнопок на медальоне. Увесистая штуковина, он содержал внутри микроскопическую частицу аэтернума и программные настройки. Телепортироваться на базу можно было через аппарат Гарса, да, но возможность экстренного возвращения была необходима. На этот случай и существовал данный индивидуальный механизм, заряда медальона хватало на кратковременную дыру среднего размера в ткани «Ячейки». Настройки без промедлений отправляли туристов на базу.

— Три… — в унисон проговорили путешественники. В лице девушки сквозило злое осуждение себя. Гарс с Беном отошли к стене за их спинами и не шевелились.

— Два…

— Один.

Годарт и Хелин каждый сделали шаг перед собой, затем еще один. Температура на доли секунды повысилась, а затем спала. Реальность исказилась и мелкими точками, прерывистыми линиями, как графика на старых играх, начала меняться. Прежние очертания расплылись, изменился свет. Он усилился и стал бить в глаза. Яркая лампа. На потолке. Слепящий прямой поток света, технологии середины XXI века. Годарт тряхнул головой. Он стоял в стеклянном кубе, напоминающем аквариум, — там, откуда стартовала телепортация. Но Хелин рядом с ним не было.

На капитанском мостике творился хаос. Хоть куб и был полностью крытым, микрофоны передавали звук в обе стороны. Годарт слышал топот ног, выкрики, сборы. Резкий голос Аларда развернулся на всю мощь и заполнил пространство:

— Всем немедленно построится в зоне отправки! Повторяю — всем немедленно построиться в зоне отправки!

Скрипы, звуки движения механизмов, звуки лихорадочной печати по клавишам. Путешественник все еще был ослеплен. Тут в микрофоне возникла возня, и голос Андрисы перекрыл общий шум:

— Годарт, ЧТО с Хелин? Ты нашел ее?

Ученый, вслепую, спотыкаясь в ужасной средневековой обуви и стараясь не думать о зудящем плече, устремился в направлении дверей наружу. На ходу Годарт выкрикивал:

— Она только что была со мной, мы возвращались вместе! Нужна оперативная груп… — и тут он остановился, потому что увидел костяк их оперативной команды в полном составе, уже сплоченный перед входом в зону. Стало понятно, почему Алард кричал о построении. На момент его возвращения сотрудники были в середине подготовки к телепортации.

— Не задерживай людей! — прогремел из динамиков голос начальника, — Не стоим, ВСЕ НА ИСХОДНЫЕ ПОЗИЦИИ!

Годарт посторонился с пути двух оперативников в спецодежде. Их форма была современной, функциональной и напоминала костюмы спецназа.

— Хорошо, что Хелин жива-здорова, — выдохнула в микрофон Андриса, — Это просто техническая поломка? Алард, есть смысл отправлять такое количество народу?

— Отправить стоит, Андриса, — возразил Годарт, — Там пригодится помощь. Нужно немедленно телепортироваться обратно. Я пойду с группой.

Он чувствовал на себе взгляды со всех сторон. Суматоха продолжалась, но он был главным объектом внимания.

— Ты никуда не идешь! Сейчас же поднимайся к нам для доклада и проверки медальона! — с новой силой завибрировали динамики голосом Аларда на предельном уровне громкости, — Я жду!

Ученый мысленно выругался. Заряд в его медальоне действительно закончился, и все были порядком взвинчены, но нетерпение Аларда только ухудшало ситуацию.

Приказ есть приказ. Не стоит провоцировать.

— Выпустить путешественника из зоны отправки. Остальным — приготовиться. Занять рабочие места. Установить координаты. Время в «Ячейке» — 14:37. Ждем сигнала. Андриса, перепоручаю командование тебе.

Годарт, чувствуя бессильную ярость, вышел из куба под любопытными взглядами коллег. Хелин пропала с радаров тридцать минут назад. Поломка медальона? Как это согласуется с неполадкой его наушников? Почему, ради всего святого, именно сейчас он должен наблюдать за происходящим со стороны, будучи абсолютно бесполезным?

— Начинаем смещение через пять… четыре… три… — голос Андрисы подрагивал, хотя она явно успокоилась, узнав, что с девушкой все в порядке. Годарт же в этом уверен не был.

Он раздраженно поднялся по ступенькам в аппаратную. Голова тяжелела, как и каждый раз после перемещения. Он видел, как внутри зоны отправления под аркой пошла рябь. Отряд двинулся поочередно, растворяясь в воздухе. Интересно было наблюдать за этим сверху.

— Давай медальон, мы в нем покопаемся, — Фалько, техник, протянул руку. Годарт снял цепь через голову и размял шею. Он не мог оторвать глаз от пустой зоны отправки, где исчезли люди и сейчас не происходило ничего. Сзади раздался стук по металлическому полу. Еще только слыша шаги за спиной и не видя подходящего, он не сомневался, что по его душу спешит Алард.

— Как такое получилось? — спросил начальник, по давней привычке запуская пальцы в светлую челку, — Что там произошло?

У Годарта было не так много, что он мог сказать в ответ.

— Все шло как обычно, — отозвался он, все еще буравя глазами пустую площадку внизу, — Но потом начались… помехи. Алард, я должен быть там сейчас, — вырвалось у путешественника, — Чтобы своими глазами видеть, что происходит и оценить ситуацию.

— Подождем возвращения группы, — уперся начальник, отгораживаясь толстой оправой очков.

— Их нет уже целых полторы минуты.

— Я сказал подождем возвращения группы.

— Проверили ваш медальончик! — вклинился между ними Фалько, — Все в порядке, заряжен, чист, сигнал работает. Получите-распишитесь.

— Что с сигналами от группы? — не выдержал Годарт.

— По высшему разряду, отображаются как обычно, — пожал плечами сотрудник, мельком кинув взгляд на горизонтальный монитор соседнего программиста.

И в этот момент под аркой прошла рябь.

Все напряглись. Нервный заряд чувствовался в пространстве, воздух дребезжал — от дальних дверей к мастерским, от двери, ведущей к механизму «Хроноса», до комнаты перед кубом и капитанского мостика.

Из арки появился один человек.

Это была не Хелин.

Парень из группы, Годарт не помнил его имя — Федде что ли? Он замер под слепящим светом и сообщил:

— Она не может вернуться, и с другими медальонами тоже не выходит!

— Есть что-то экстраординарное в обстановке? — уточнил Алард по громкой связи.

— Видимых внешних помех не обнаружили, — ответил Федде, направляясь к выходу, — Мне нужно перезарядить медальон.

Годарт среагировал мгновенно:

— Я пойду вместо него, я полностью готов.

Не особо дожидаясь ответа руководства, он стал спускаться с мостика.

— Хорошо, я тебе разрешаю, — послышался вдогонку голос Аларда. Ученый уже стоял у входных дверей. Внутри него все клокотало.

Поравнявшись с Федде, Годарт отметил, что парень, возможно, и рад, что ни с чем не столкнулся и сейчас невредимым возвращается в раздевалку. Скорее всего, его заслали гонцом обратно, чтобы не путался под ногами. Он был достаточно юным. Как и Хелин, пропади оно все пропадом, как и Хелин.

— Начинаем запуск! — раздались указания Андрисы. Ученый решительно сжал челюсть. У него была версия, почему коллега не могла вернуться, и он многое бы отдал за то, чтобы это оказалось неправдой.

Он размеренно дышал животом, готовился к тому, что сейчас предстоит.

Шаг, второй — и ощущения поменялись. Стало темнее, холоднее, тише. Рядом негромко перешептывались, собрание было в сборе, но при его материализации из воздуха разговор прекратили.

Годарт снова был в XV веке. Перемещения, особенно несколько раз подряд, сказывались на голове. Он неосознанно пошатнулся и чуть не налетел на кого-то из своих.

— Тихо-тихо-тихо… брат, все в порядке?

Путешественник кивнул. Он огляделся и нашел глазами Хелин. Она стояла, нахохлившаяся как мокрый воробушек, и теребила пальцами свой медальон. Все по-прежнему топтались в коридоре.

— Где Гарс? — сорвалось у него с языка.

Сквозь толпу протиснулся Бен с лампой.

— Хозяин отправился к гостям, чтобы занять их внимание.

— Это хорошо, — одобрительно кивнул Годарт, — А где находится кухарка?

Лицо слуги исказилось.

— Никак не знаю, сударь. Я ее не видел.

Над этим еще предстояло поразмыслить.

— Что будем делать? — спросил начальник группы, Свен, — Обратное смещение не срабатывает.

Годарт глядел на напарницу. Тот же растерянный взгляд, наморщенный в раздумьях лоб, чуть хаотичные движения. Девочка явно была перепугана.

— Руммер, — тяжело произнес путешественник, поднеся к лицу кольцо, — Проверка связи. Скажи: ни твой медальон, ни твоя гарнитура сейчас ведь не работают?

Та кивнула. Годарт сделал к ней шаг, глядя прямо ей в глаза и произнес, четко выговаривая каждое слово:

— Я скажу тебе то, что тебе не понравится. Но ты должна взять себя в руки и оставаться спокойной. Хорошо? Умница. Руммер, ты не сможешь вернуться обратно.

Голова Хелин едва заметно дернулась. Команда стояла безмолвными соляными столпами. Годарт продолжил:

— Ничто стороннее и никто сторонний не может выбраться из «Ячейки». Нельзя вынести предмет, нельзя пройти чужому человеку. Если после помех в холле мои наушники работают, а твои нет, твой медальон не реагирует, а сама ты застряла, сейчас самый очевидный вывод — ты ненастоящая.

Вся тщательно возводимая девушкой стена из выдержки и внутренних сил глубоко внутри пошла трещинами и рухнула.

— Ч..что?! Годарт, какого…? Это не смешно! — Хелин делала последние попытки держать лицо, но с каждой фразой все быстрее летела в глубины отчаяния, в то время, как ее голос выходил из-под контроля и срывался на полуфразах, — Что ты несешь? С чего ты взял подобный бред? Где, где я ненастоящая? Ты сам себя слышишь?! Да, я не сразу поняла про поломку, вина на мне, но я все это время была с Гарсом, он подтвердит! И Бен подтвердит, и художники, оба! Какого ты это городишь? Какого..? Как?!

Ее била дрожь, но ученый ничего не мог поделать.

— Хелин… Я неверно выразился. Ты настоящая… Только двойник, — объяснение давалось тяжело, — Двойник. Запись. Как Гарс. И как Бен. Как окружающие. Я считаю, что причина, по которой ты не можешь выйти, а сигнал твоего медальона перестал отображаться на базе, заключается в том, что сама Хелин каким-то образом попала из закрытого пространства «Ячейки» в реальное прошлое, в первый записанный день сегодняшних событий. А ты — лишь ее отображение.

Примечания

26

Отсягнуть — добраться, дойти

27

Вдаяние — впечатление, след

28

Негли — может быть, возможно

29

Перший — первый

30

Многопытство — любопытство