Рассказы о Ромке и его бабушке

София Агачер

Приключения героев книги происходят в Мексике и Америке, где в городе Чикаго живут русский мальчик Ромка и его бабушка Соня. Семь искренних добрых рассказов повествуют о том, как детское восприятие действительности творит чудеса, преобразует и наполняет мир взрослых любовью.

2. Зеркальный боб желаний

Рано утром, когда за окнами ещё было темно, Ромка, одетый в пушистую пижаму красного и зелёного цвета, тихонько проскользнул в бабушкину спальню и сел на пол перед большим зеркалом, скрестив перед собой босые ноги. Справа от возникших на полу зеркальных близнецов поблескивал прямоугольник Софьиного ноутбука, соединённый с розеткой на стене белой змеёй электрического шнура. Мальчик быстро придвинул его к себе, открыл и привычно заскользил пальчиками по клавиатуре. Казалось, что компьютер был продолжением мальчишки, сросшегося с электронным другом каждой клеточкой своего тела, не чувствующего границы между ним и собой. Ребёнок и компьютер как будто в любой момент могли просто уйти поиграть в иной мир, где разница между ними не будет мешать их дружбе.

— Тью, — прокурлыкал ноутбук, свидетельствуя, что написанное Ромкой письмо улетело в сеть интернета.

— Бом-бом-бом… — тут же, словно разбуженные звуком отправленной почты, подхватили часы.

Мальчишка быстро захлопнул мерцающую книжицу компьютера и начал уже строить страшные рожицы перед зеркалом, когда раздался спокойный женский голос:

— Доброе утро, моя радость, кому это ты в такую рань в субботу решил отправить письмо, да ещё сидя перед зеркалом?

— Понимаешь, пшка! — что означало сокращённое от подожди немножко. — Я хочу понять технологию получения Санта-Клаусом информации о пожеланиях детей и взрослых в Рождество.

— Очень интересно, дорогой мой внук, а как ты это собираешься сделать? — совсем уже проснувшимся голосом спросила Софья и села в кровати, включив настольную лампу.

— Вначале я наблюдал и слушал, потом изучал интернет, мультики и сказки о том, как дети свои записки с пожеланиями для Санта-Клауса кладут в носки и вешают у камина, или помещают под Рождественскую ёлку, или отдают одному из многочисленных Санта в магазинах, на праздниках, или очень-очень сильно чего-нибудь хотят и представляют это у себя в голове или во сне. Потом я решил найти, что общего есть и в магазине, и в комнате, и на празднике. И я нашёл, башка, нашёл! — быстро и радостно тараторил мальчик, стараясь убедить бабушку в том, что он во всём разобрался правильно. — Ну, во-первых, это время, когда сказка может жить долго….

— Подожди, подожди, любимый, как это… время, когда сказка может жить долго? А что, сказка живёт по-разному? — удивлённо спросила Софья, которая совсем не походила на бабушку: это была женщина средних лет, и сейчас она заплетала длинные светло-русые волосы в косу.

— Конечно, ба, сказка живёт ночью, в отражённом лунном свете, когда горят огни, костры, лампы, свечи, когда солнце спит. Кто рассказывает днём сказки? Когда солнце светит, я иду в школу, ты на работу — все заняты. Солнышко заставляет всех нас трудиться. Какие могут быть тут сказки? — очень серьёзно начал объяснять мальчик, перебираясь с пола в удобное кресло. И, прижимая к себе мягкое старенькое, потрёпанное одеяльце, продолжил:

— Вот это, башка, мое детское одеяльце… И ты, и я видим это, потому что утро и взошло солнышко!.. А ночью, когда я обнимаю его, я уверен, что это сильный и добрый сказочный рыцарь, который меня защищает и ловит для меня цветные сны, и зовут его Тиколя. Теперь ты поняла, ба, что сказка может жить долго только тогда, когда день очень короткий, а ночь очень длинная?! Поэтому Санта приходит к нам в конце-начале года, — втолковывал бабушке, как маленькой, терпеливо внук. — Подожди, башка, я сейчас сбегаю нам за соком и расскажу дальше.

Мальчишка вихрем умчался на кухню, откуда донеслись звук открывающейся дверцы холодильника и звон стекла. Через минуту он опять сидел в кресле, а на бабушкиной прикроватной тумбочке стоял стакан с апельсиновым соком.

— Пей, родная, пей, набирайся сил! — приговаривал ласково мальчик.

— Что-то ты, внук, какой-то очень уж заботливый сегодня?! — подозрительно спросила Софья.

— Понимаешь, ба, сегодня самый короткий день! И я хочу провести свой эксперимент. Для этого нам надо поехать в парк, где стоит огромный зеркальный боб, там мы сможем найти самого главного Санта-Клауса, а не его голограмму, — убеждал Ромка бабушку, умоляюще сложив перед грудью руки лодочкой. — Ну, пожалуйста, Софья! Ты же моя самая лучшая бабушка на свете!

— Ты имеешь в виду памятник «Облачные врата» в Миллениум-парке в центре Чикаго, который так сильно испугал тебя два года тому назад? — удивлённо промолвила женщина, каждый раз поражаясь способности мальчика помнить всё и возвращаться к своим воспоминаниям в самый неожиданный момент, устанавливая какие-то только ему одному понятные и видимые связи между вещами и событиями.

Софья прекрасно помнила, как позапрошлым летом Ромка напросился покупаться и поиграть с детьми в большом фонтане в Миллениум-парке. Струи воды били прямо из разноцветных тротуарных плит; между струй бегали друг за другом дети, разглядывая на специальных пятиметровых экранах свои смеющиеся рожицы, помещённые туда, под слой льющейся воды, невидимым оператором.

Направляясь кратчайшим путём к фонтану, они должны были пройти мимо огромного, величиной с двухэтажный дом, зеркального боба, в искривлённой поверхности которого отражались, причудливо меняя форму, небоскрёбы, люди, деревья и машины. И тут, не дойдя метров двадцать до этого странного сооружения, Ромка сел на тротуар и расплакался:

— Не пойду к зеркальному чудищу, не хочу жить внутри него!.. Он поймает мои мечты и не отпустит!

— Не бойся, дорогой, это просто скульптура в виде огромной капли ртути. Её создал индийский архитектор Аниш Капур в 2006 году и назвал «Облачные врата», — пыталась тогда успокоить шестилетнего мальчугана Софья.

— Башка, как ты не понимаешь?! Это врата замка огромного чудища, которое заманивает туда облака, а облака — это мечты Земли. Но Земля очень-очень сильная и навоображает себе много-много другого, а я — маленький и слабый и должен свои мечты беречь… Не хочу я отдавать их этому чудищу! Давай пойдём к фонтану другой дорогой!

Страх маленького мудреца тогда поразил Софью, вспомнившую, как она в его же возрасте или чуть постарше ловила облака в тазике с водой. Смотрела на зеркальную гладь, и «воздушные барашки» представлялись ей совсем близко: их можно было разглядывать, не щуря глаза от ярких солнечных лучей, и даже потрогать рукой, изменив конфигурацию неба.

— Я вижу, ба, ты вспомнила нашу старую прогулку к зеркальному бобу, именно тогда я стал задумываться над тем, что самое главное в любом деле — это технология, потому что если ты хочешь достать звезду, то должен придумать технологию, как это сделать. Например, можно построить ракету и полететь к звезде, а можно взять зеркало и поймать звезду в него, но играть с ней будет трудно. Если зеркало заменить на озеро, то со звездой можно плавать и дружить. А вот для того, чтобы ловить чужие мечты и желания, зеркало подходит лучше всего… Ты думаешь, все Рождественские ёлки украшены зеркальными шарами только для красоты?.. А вот и нет! Ёлочные зеркальные игрушки ловят желания, и Санта-Клаус, прикоснувшись к любой из них, знает всё, о чём его просили дети и взрослые, — Ромка излагал свои мысли, абсолютно уверенный, что бабушка всё поймёт и в любом случае примет его сторону.

— Здорово! Но если технология передачи рождественских желаний Санте действительно такова, абсолютно незачем ехать к огромному зеркальному бобу в центр Чикаго, надо просто подойти к наряженной ёлке и возле неё подумать о том, что ты хочешь, или для надёжности написать это, положить записку в носок и повесить на праздничное дерево. Санта получит твоё сообщение и исполнит желание, — развила бабушка Ромкину теорию, удобно подоткнув подушку под спину, понимая, что в сегодняшнее субботнее утро столь важный для её внука разговор может оказаться достаточно долгим.

— Я так тоже решил, башка! Два года тому назад загадал у ёлки два желания и сделал всё, как ты сейчас сказала… Одно желание исполнилось, а другое — нет… Тогда я понял, что игрушечные шары могут передавать Санте только игрушечные желания, — стал очень быстро говорить мальчик, крутясь юлой в кресле.

— Подожди, подожди, не тараторь: что такое игрушечные желания? Сколько лет живу, а никогда про такие не слышала. Объясни мне! — воскликнула совсем уже замороченная детскими фантазиями Софья.

— Ну, ты совсем как маленькая, бабушка, не знаешь таких простых вещей. Игрушечные желания — это желания иметь ту или иную игрушку, самокат, коньки — короче, всё то, что можно купить за деньги. Но есть другие желания, которые за деньги не покупаются!

— Это какие же такие другие? — ошарашенно проговорила Софья, впервые ощутив, что ещё вчера казавшийся совсем маленьким внук уже успел повзрослеть и начинает думать о новых, важных вещах.

— Как какие? Это такие большие желания или мечты. Например, я хочу, чтобы у каждого был друг. Понимаешь, ба, игрушечные шары не могут вместить мечты, но если пребольшущий очень-очень сильный десятиметровый боб способен заманивать мечты-облака нашей огромной планеты, то уж мою мечту он точно сможет поймать и передать Санте. Но делать это нужно сегодня, когда в самую длинную ночь сказка становится сильной-пресильной и живёт долго, — закончил мальчик и посмотрел на бабушку огромными карими глазами с такой мольбой и надеждой, что на неблизкую поездку согласился бы даже человек с каменным сердцем.

Одевшись в резиновые сапоги и длинные непродуваемые и непромокаемые куртки с капюшоном, похожие, скорее, на охотников или сотрудников службы противохимический защиты, Софья и Ромка сели в машину и поехали в центр большого американского города Чикаго.

И вот уже машина с нашими героями ползёт по скоростному шоссе, почти цепляясь своим бампером за красные размытые огни задних фар впереди идущего автомобиля. Сегодня, похоже, сказка обещала быть особо сильной, поскольку казалось, что солнышко принимало ледяной душ, омывая при этом небо и землю непроглядной лавиной мелко наколотого льда. В Чикаго, расположенном на берегу огромного озера Мичиган, стояла типичная для него рождественская погода — бушевал ледяной шторм. Сильнейший ветер выбивал мокрым градом души из редких прохожих, машин, домов, рождественских огней и уносил их в ненасытную прорву озера. Противные волны заливали набережные и парки города. Шапки снега и льда облепили крыши, фонари и деревья, расцвеченные и украшенные разноцветными гирляндами огней. Свет рождественских фонариков дробился на миллионы маленьких искр и радуг. Казалось, что каждому, кто въезжал в город, надевали волшебные очки, меняющие контуры, а может быть, и суть вещей.

Автомобили привычно притормаживали перед большими магазинами, где шли рождественские распродажи и где бородатый мистер Санта-Клаус вместе с симпатичной седовласой старушкой миссис Санта-Клаус выслушивали пожелания детей, вручали им подарки, фотографировались, смеялись, пели и танцевали вместе с ними. Но ни уникальные витрины знаменитого магазина «Мэйсис», украшенные двигающимися, кажущимися практически живыми фигурками супергероев и сказочных персонажей, ни огромные уличные Рождественские ёлки, ни цирковые балаганы не интересовали Ромку, он умолял Софью поспешить к гигантской зеркальной капле, живущей в Миллениум-парке.

— Ты же знаешь, ба, мне очень грустно от того, что у меня пока нет ни брата, ни сестры. И даже если у моих родителей кто-нибудь родится, то пройдёт много лет, пока я смогу с ним играть и он станет моим другом… Но у меня есть много друзей в школе, на тхэквондо, в доме, где я живу. А вот в моём классе есть мальчик, его зовут Дэн, он всё время один. Он родился без ступней ног и без кистей рук, поэтому не может играть, как мы. Доктор сделал ему замечательные протезы, и сейчас он двигается в школе без инвалидной коляски, но чувствует себя другим, не таким, как остальные дети. Недавно Дэн сказал, что у него есть мечта: он хочет, чтобы у него был настоящий друг, понимающий, что значит быть другим. Я посоветовал ему попросить Санту послать ему такого друга! Но он сказал, что не верит в сказки и в Санта-Клауса, — старался мальчик объяснить своей бабушке, почему обязательно надо, несмотря ни на что, в эту жуткую погоду добраться до Миллениум-парка.

Софья вцепилась в руль и с трудом вела машину не потому, что дворники не успевали чистить лобовое стекло, а потому, что она плакала горько и искренне, как плачут только в детстве.

«Хорошо, что Ромка сидит пристёгнутый ремнём безопасности на заднем сидении и не видит, как я реву», — думала Софья, слушая внука и параллельно вспоминая, как он в прошлом году нашёл старый стеклянный шар, положил его на стол и спросил её:

— Послушай, башка, а это волшебный шар?

— Конечно, дорогой мой, этот шар волшебный, он исполняет желания, — ответила ему тогда Софья, искренне играя с мальчиком в волшебство.

— Я так и знал, — тут же согласился Ромка. — Бабушка, а шар понимает по-русски или по-английски? На каком языке он думает?

Софья слегка растерялась от такого вопроса, не зная, что ответить.

— Ну конечно, какой я глупый, бабушка! Шар ведь не думает, а отражает… Надо просто представить своё желание в голове так чётко, чтобы шар увидел, что я хочу, — медленно и задумчиво произнёс тогда мальчуган, как будто вспоминая то, что знал давным-давно, но забыл.

— А что ты хочешь, малыш? — спросила его Софья, положив руки на вздрагивающие плечи ребёнка, успокаивая его.

— Я хочу лучше концентрировать своё внимание на уроках и контролировать своё поведение, когда мне хочется вот прямо сейчас что-нибудь сделать или сказать… Я не хочу так быстро считать и писать… Короче, ба, я хочу быть таким, как все! И не хочу быть другим… Поэтому каждый день я буду приходить к этому волшебному шару, садиться возле него и представлять, как я спокойно сижу на уроке, сложив руки на парте… И когда-нибудь шар исполнит моё желание, и я смогу просидеть так целый урок! — очень серьёзно сказал Ромка, вскочил и побежал навстречу своей маме, вернувшейся с работы. А Софья ещё долго тогда стояла с открытым ртом, поражённая тем, какую методику коррекции детской психики играючи предложил ребёнок.

Припарковав машину в подземном гараже, женщина и мальчик вышли в непогоду. И тут, как будто искреннее нетерпение внука раздвинуло ледяные тучи, засияло солнце, ветер стих, дождь перестал и уже настоящая большая радуга нарисовалась над парком.

Мальчик побежал к большому зеркальному бобу, заскочил туда, где его глянцевая поверхность образовывала пустое пространство, простираясь над землей, словно арка моста. Он посмотрел на своё отражение и чётко произнес:

— Ты такой же, как и я, мой брат — зеркальный близнец, только ты живёшь в ином мире. Я уйду, а ты останешься здесь и передашь Санте, что я очень прошу послать каждому друга… даже если этот каждый не такой, как все!

Потом Ромка вынырнул из чрева зеркальной капли, обнял Софью и зашептал ей в лицо:

— Соня, ты самая лучшая бабушка в мире! Я тебя так люблю!.. Спасибо, родная!

Конечно, ради таких слов внука любая бабушка не то что поедет по обледенелому шоссе в непогоду, а перевернёт полмира.

Наступило католическое Рождество. Санта-Клаус исполнил игрушечные пожелания детворы, проехав по звёздному пути Рождественских ёлок и сбросив под каждой разноцветные пакеты с подарками. Правда, Ромка каждый год получал подарки трижды. Первый раз — когда над его ёлкой Санта-Клаус пролетал двадцать пятого декабря вместе со своей женой миссис Санта-Клаус. После этого наступали зимние каникулы, и мальчик летел с бабушкой к тёплому океану, где тоже была ёлка. Тридцать первого декабря, в новогоднюю ночь, туда приходил русский Санта, которого звали Дедом Морозом, и появлялся он с хорошей и весёлой девчонкой, своей внучкой, Снегурочкой. А третий раз — седьмого января, на другое, или православное, Рождество подарки приносил почтальон, и были они обычно от его прабабушки из далёкой Белой страны, где все ходят в тёплых шубах и сказка живёт очень-очень долго.

Ромку этот факт совсем не удивлял, поскольку с рождения он говорил на двух языках и точно знал, что одно и то же на разных языках называется по-разному и что у всего бывает пара или близнец. Так, у Санта-Клауса есть близнец Дед Мороз, а у католического Рождества — Рождество православное. И ещё мальчишка был уверен, что, разбросав игрушки, Санта начинал исполнять настоящие, большие детские мечты, и делал он это вместе с Дедом Морозом четырнадцать дней — от одного Рождества до другого. А поскольку в правильности своей технологии передачи желаний мальчишка был абсолютно уверен, он не сомневался, что в эти две недели зимних каникул стоит ждать результат своего посещения зеркального боба.

Итак, подарки под ёлкой были распакованы, а вещи для тёплого океана, наоборот, собраны в чемоданы и погружены в автомобиль, на котором мама и повезла внука с бабушкой в аэропорт.

Как известно, рождественские дни — это самое тяжёлое время для путешествий, поскольку все куда-то едут, что-то везут, встречаются, обмениваются тоннами подарков и дают себе твёрдые обещания никогда больше не участвовать в этом вселенском сумасшествии. Многие летят в тёплые края погреться на солнышке, или, наоборот, в снежные — покататься на лыжах, или ещё бог весть куда, но не это главное. А важно, что перемещаются они целыми семьями, со стариками, детьми, собаками, кошками, белыми крысами и ужами, рассованными по карманам и не подлежащими никакому контролю и учёту. Вот на таком бесконечно перегруженном рейсе и должны были лететь Ромка с Софьей в ласковую Флориду.

Посадка на самолёт тянулась бесконечно: вначале загрузили инвалидов и очень пожилых людей на специальных креслах, потом пошли остальные пассажиры с колясками для маленьких детей и собак. Не удивляйтесь: во Флориде можно встретить женщину, гуляющую с коляской, в которой сидит маленький симпатичный пёсик, причём не менее часто, чем с детской.

Вязкий, абсолютно забитый рейс из-за медленной посадки уже задерживался на час. Духота стояла невообразимая, Ромка мужественно стоял в очереди со своим рюкзаком и даже не ныл, как вдруг резко повернулся и бросился к щуплому мальчишке в круглых очках, толкающему перед собой небольшую коляску.

— Дэн, Дэн, как я рад тебя видеть, ты тоже летишь во Флориду на каникулы?! А кто это у тебя там, покажи! — радостно суетился мальчик, пытаясь увидеть, кто скрывается внутри конструкции на колёсиках за сетчатым окошком.

— Здравствуй, Роман, я тоже рад тебе. Мы летим с мамой и Фрэдди к моему доктору в Майами, — ответил Дэн как-то очень тихо. — Но прости, подошла наша очередь на посадку, я обязательно свяжусь с тобой по компу.

— Кто это? Это твой друг? — спросила Софья вернувшегося и немного растерянного внука.

— Это мой одноклассник Дэн. Он летит в Майами, и непонятно, кого это он вёз в коляске, ведь у него нет младшего брата, — задумчиво рассуждал вслух Ромка.

Наконец посадка закончилась, кондиционер в салоне включился, дышать стало легче, и самолёт начал выруливать на взлётную полосу. Вдруг над одним из пассажирских кресел загорелась лампочка экстренного вызова и стюардесса побежала в середину салона, а затем в кабину пилота, после чего командир корабля объявил по радио, что в связи с плохим самочувствием одного из пассажиров самолёт возвращается к месту стоянки в аэропорту.

Как только самолёт остановился, его дверь открылась и вошли двое — молодой человек и девушка, в голубой униформе с надписью «Экстренная ветеринарная помощь». Глаза пассажиров округлились от удивления, и многие даже поднялись с мест, чтобы понять, что же на самом деле произошло. Ветеринары направились к мальчику и женщине, между которыми на среднем сиденье лежал в сумке трёхмесячный щенок овчарки. Маленькое серое тельце животного с обрубками вместо лап непроизвольно сокращалось в судорогах, глаза его были закрыты, язык прикушен. Мальчик на соседнем кресле был очень бледен и сразу же поднялся, держась за спинку переднего кресла, чтобы к щенку был доступ.

— Понимаете, вы должны его спасти! Я ждал и искал его всю свою жизнь. Он мой друг! Я нашёл его… точно такого же, как и я! Понимаете… точно такого же, как и я, — тихо, но очень чётко и твёрдо произнёс мальчик. — Смотрите, — он поднял свои брюки, и все увидели, что вместо ступней у него протезы. — Я везу Фредди к моему доктору в Майами, он обещал сделать щенку такие же протезы, как и мне. Если мы сойдём с самолёта, то Фредди не попадёт завтра к доктору и останется калекой. Я очень прошу вас, помогите нам!

Глаза Дэна, а это, как вы уже догадались, был именно он, смотрели на ветеринаров и стюардессу с мольбой и надеждой. Девушка в голубой униформе открыла чемоданчик, сделала укол щенку, потом надела на него маску и открыла баллончик с кислородом. Четырёхлапый пациент перестал дёргаться, ровно задышал, его язык порозовел и стал двигаться в такт дыханию.

— Вот и хорошо, летите себе на здоровье. Просто твой друг, мальчуган, немного перевозбудился и устал от духоты. Каждые десять минут будешь давать ему немного подышать кислородом, а через два часа сделаешь ему ещё один укол. Держи лекарство. Кислородное оборудование отдашь в аэропорту прилёта. Счастливого пути! Ты прав, малыш: друг — это очень важно в жизни! Хорошего вам Рождества и удачной операции! — закончила инструкции ветеринар, протягивая мальчику шприц с лекарством.

Все 180 пассажиров, среди которых было не менее ста пожилых людей, инвалидов и детей, терпеливо ждали, пока будет оказана ветеринарная помощь щенку, который был таким же пассажиром, как и они, и у него, как и положено, был свой билет. На протяжении всего рейса Ромка сидел очень тихо и о чём-то думал, а после того, как стюардесса в очередной раз объявила, что со щенком теперь всё в порядке, что он спит и не проявляет признаков беспокойства, повернулся к Софье и прошептал:

— Понимаешь, башка, Санта исполнил моё желание! Дэн нашёл себе друга, точно такого же, как и он сам. Ведь когда я просил Санту, там, у зеркального боба, я представлял именно Дэна. Но я не ожидал, что его другом станет собака.

В итоге рейс прилетел позже на три часа. Кто-то опоздал на другой самолёт или поезд, у кого-то сорвалась важная встреча, от которой многое зависело, все очень устали и были голодны, поскольку теперь на внутренних рейсах кормят только в салоне первого класса, но никто не ругался. Все пассажиры как-то помолодели и посветлели изнутри от соприкосновения с чудом детской любви, улыбались и желали друг другу счастья.

Погода для конца года стояла фантастически тёплая, серьёзно жарило солнышко, и океан был похож на ласковую тёплую большую ванную. Софья и Ромка каждый день ходили на пляж, много плавали, играли в мяч, катались на досках. Наступило первое января, Дед Мороз принёс внуку в подарок новый скутер, но настроение у ребёнка было не очень, поскольку неизвестно куда подевались все мальчишки, а остались только девчонки и взрослые. Короче, ему было скучно.

Девочки самозабвенно возводили сказочный замок из песка, выкладывая его башни блестящими перламутровыми ракушками и разноцветными камнями. Ромке играть было абсолютно не с кем: бабушка, уже загнанная часом футбола, была не в счёт. Поэтому, захватив свои фигурки супергероев и ниндзя, мальчик подошёл к выстроенному замку, окружённому феями в розовых купальниках:

— Привет, отличный замок вы построили! Давайте поиграем в нём в приключения. Пусть мои игрушки поживут в вашем замке. Можно устроить небольшую осаду: ниндзя будут наступать, а супергерои будут защищать замок.

Девочка лет девяти встала и побежала к маме. Слегка располневшая женщина средних лет решительно подошла к Ромке и сказала:

— Мальчик, не мешай моим дочерям играть! Видишь, они не хотят, чтобы твои игрушки жили в песочном замке, им просто нравится строить.

Софья понимала, что внука и замок надо спасать, поэтому подошла поближе и сказала:

— Ромка, родной мой, ведь сегодня первое января, давай будем лепить новогоднюю бабу, только не из снега, а из песка. Повяжем ей шарф, наденем мою шляпу, сделаем из веточек руки, а из ракушек глаза, нос и рот.

Но тут раздался щенячий визг и из-за куста вылетел пушистый шар, врезался в самую большую башню замка, обрушил её и принялся радостно крушить остальную песочную красоту.

— Фу, Фредди, назад, нельзя! — раздался мальчишеский голос, и из-за тех же кустов вышел Дэн, поблёскивая на солнце своими протезами и нисколько этим не смущаясь.

Ромка схватил пёсика на руки, прижал к себе и начал с интересом рассматривать небольшие, сделанные из какого-то непонятного материала лапы-протезы щенка.

— Привет, Дэн! Это просто фантастика! Твой доктор что, волшебник?! Посмотри, какие классные лапы он сделал Фредди, а как быстро он на них бегает! Я так рад, что ты нашёл друга. И если я расскажу тебе, что это сделал Санта, которого я попросил об этом у зеркального боба, то ты всё равно мне не поверишь, — тараторил, смешивая все слова в одну кучу, абсолютно обалдевший Ромка.

— Я так рад тебя видеть, Роман! Как неудобно получилось, что Фредди разрушил такой красивый замок! Чудо, а не замок! — трагическим голосом сокрушался Дэн.

— Да брось ты! Какое это чудо, это просто куча песка! Вот то, что ты нашёл друга и помог Фредди научиться бегать и жить, вот это чудо! — и Ромка радостно рассмеялся.

— Понимаешь, Роман, у каждого народа своё чудо, — стал вдруг объяснять обычно молчаливый Дэн. — Эти девочки из народа ящериц, они греются на песке и любуются камнями. А ты, например, из народа кошек, ты умеешь играть, уходить в мир фантазий и воплощать в жизнь сокровенные желания других людей и существ. Я и Фредди — мы из народа дельфинов, поэтому нам не нужны руки и ноги, в воде мы можем двигаться и без них. А теперь пошли купаться… Фредди, за мной!

Мальчишки и щенок вбежали в кипящую под сильным, но тёплым ветром воду и поплыли. Софья, слышавшая весь их разговор, осталась, поражённая, сидеть на песке. Она думала о том, что определённые места, наверное, притягивают к себе, концентрируют определённые энергии. И здесь они наверняка хорошие, добрые. Ведь не может быть просто случайностью, что в одно и то же новогоднее время, в одном и том же месте ей довелось опять увидеть такую совершенно особенную любовь человека к собаке.

Год назад первый день января выдался на редкость холодным и ветреным для восточного побережья Флориды, вода была ледяная, океан бушевал, песчаный ветер забивал глаза и рот любому смельчаку, появившемуся на пляже. Софья и Ромка пришли погулять под защитой деревьев в прибрежном парке, захватив с собой фотоаппарат. Удивительно, но мальчишке нравилось смотреть на мир через объектив. Выхватывая кусочки реальности, он испытывал азарт, сравнимый с тем, что он чувствовал, играя со своими компьютерными персонажами, — тот же прицел, поиск, ожидание, удовольствие от процесса и получения трофея. Правда, бабушка, не разделявшая его увлечения компьютерными играми, считала, что внук в такие минуты похож больше всего на охотящегося кота. Мальчик старался плавно и бесшумно подобраться к толстой красавице-белке с большим серым хвостом, которым та стучала по дереву, но за долю секунды до щелчка фотоаппарата белка мгновенно взлетала вверх и пряталась за ствол. Она играла с ребёнком, заманивая его в менее людную часть парка и как будто хотела ему что-то показать или с кем-то познакомить. Вдруг в объектив Ромкиного фотоаппарата попал весёлый молодой пёс серо-мраморного окраса с ярко-салатовыми глазами, остановившийся возле огромного, со множеством стволов индейского дерева, внутри которого когда-то, вероятно, могли пережидать ненастье коренные жители Америки. Эти деревья из вида фикусовых были настоящими раритетами, они жили до тысячи лет. Белка бегала среди бесконечных толстых веток своего дома и швыряла в пса какие-то маленькие сухие плоды. Собака нервничала, лаяла и нарезала вокруг дерева круги. Ромка же бегал за собакой, радуясь возможности подвигаться и поиграть со столь необычными друзьями.

Недалеко от дерева стояла тележка, где лежали какие-то сумки, тюки, скрученный тюфяк, а рядом с ней на циновке сидел бледный, худощавый мужчина лет сорока, спокойно наблюдавший эту сцену. Через несколько минут он достал из тележки игрушечного мишку и бросил собаке. Пёс понял команду, схватил зубами игрушку и весело понёс её обратно, своему, вероятно, хозяину. Мужчина ласково потрепал собаку по холке, глядя на неё с невероятной нежностью, а пёс лизал руки человеку и тёрся об них.

Каждый раз, когда Софья вспоминала этот момент, ей становилось тепло на душе и как-то блаженно что ли, прямо как в далёком детстве, когда щенки дворовой суки Ляли пищали и ползали по ней, перебирали лапками и щекотали мягкой шёрсткой.

Вдруг пёс поднял голову, посмотрел на Ромку, подбежал к нему, сел напротив и начал позировать перед фотоаппаратом, словно заправская модель. Мальчик с удовольствием сделал несколько снимков, и только после этого мужчина подошёл к собаке и поздоровался с Софьей и Ромой:

— Здравствуйте, меня зовут Тим, а это мой пёс Джереми. Он очень умный и дружелюбный. Мы только два дня как живём в этом парке, а он уже познакомился со многими его обитателями и гостями.

Отсутствие у мужчины загара само по себе говорило о том, что он не местный житель.

— Добрый день, да, замечательная собака, такая весёлая и очень жизнерадостная, — ответила ему Софья, поглаживая пса, облизывающего Ромкины руки.

— Это вы очень точно подметили: Джереми ценит и любит жизнь. Два месяца тому назад он перенёс сложнейшую операцию на сердце: ему заменили клапан. И теперь он может бегать и играть, как щенок, — Тим сказал об этом так просто, словно для него это было заурядное событие.

— Собаке? Заменили клапан? — поразилась тогда Софья, почему-то краснея, как будто стыдясь своего недоверия. — Но ведь подобная операция стоит баснословно дорого даже для человека?

— Вы правы, очень дорого. Я был вынужден продать дом и машину, чтобы её оплатить. Оставил свою работу, и мы переехали сюда, на берег океана, поскольку Джереми нужен тёплый климат, чтобы он мог быстро восстановиться после операции и прожить ещё достаточно долго без повторной замены клапана. И, как видите, сейчас всё наше имущество помещается на этой тележке, — спокойно закончил Тим.

После этих слов у Софьи мелькнула подленькая мыслишка: «Это надо же, какую слезливую историю придумал бездомный. И как психологически рассчитал всё правильно — собаку обязательно пожалеют и подадут денег побольше».

За то, что она потом сделала, ей было стыдно до сих пор. Софья полезла в карман и со словами «Возьмите, пожалуйста, это для Джереми» протянула Тиму деньги.

— Извините, но нам не нужны деньги, — сказал, выпрямившись, хозяин собаки. — На первое время у нас есть немного, а потом мы найдем работу и снимем жильё, — мягко продолжил он. — Не обижайтесь, но в мире так много детей, которым необходимо дорогостоящее лечение, что я не могу брать деньги для нас… Отдайте лучше больным детям, а нам Бог пошлёт!.. Четыре года тому назад я заболел, мне сделали операцию, но неудачно, и тогда мой друг подарил мне щенка. Это был Джереми. Он спал на моей груди и дарил любовь — бессознательную, безотчётную, чистую, которая вылечила меня! Я поправился, но через год заболел Джереми. Разве я мог бросить пса, которого люблю больше всего на свете? Дом, машина, работа, город приходят и уходят, а такая любовь, как у нас с Джереми, это дарованное свыше счастье, и сейчас моя очередь беречь его, — закончил разговор Тим, взял Джереми за поводок, и они ушли.

Софья и необычно притихший и прижавшийся к ней Ромка остались на месте, оба наполненные непривычно-изумлённым ощущением соприкосновения с чудом.

«Сегодня, ровно через год, это чудо вернулось, теперь в лице Дэна и Фредди», — думала Софья. Визг скулящего от холода щенка, которого бережно выносил из океана Ромка, вернул её из воспоминаний в настоящее.

Мама Дэна подошла к берегу с двумя полотенцами и накрыла ими мальчишек, чтобы те согрелись. Софья же своим вытирала щенка на руках у внука.

— Башка, башка, — по привычке тараторил Роман, — Дэн считает, что он и Фредди из народа дельфинов, потому что у них нет кистей рук и ступней ног. А я думаю, что они оба из народа собак, как Тим и Джереми, только Тим и Джереми — собаки земные, а Дэн и Фредди — морские.

— Почему из народа собак? — удивилась Софья.

— А потому, что только человек с собачьим сердцем может любить так преданно и безотчётно, как собака. Я так любить не сумею! У меня другой талант — я умею играть и фантазировать. Поэтому Дэн прав: я из кошачьего народа, — не унимался мальчишка, кутаясь в бабушкин махровый халат.

Солнышко стало клониться к западу, на пляжи неумолимо наползала тень. Начался прилив, подул холодный ветер, напомнивший о том, что январь всё-таки зимний месяц. Наши герои: две женщины, двое мальчишек и щенок —

Конец ознакомительного фрагмента.