Дети и взрослые детям и взрослым

София Агачер

Эта книга для семейного чтения позволяет детям смотреть на мир глазами взрослых, а взрослым – глазами детей. Но главное в ней – это любовь, соединяющая не только поколения внутри семьи, но и сами семьи, порой разбросанные по всему миру.

Илья Ерёмин

Новый старый год

Однажды на Новый год к нам пришёл старый Дед Мороз. Оказывается, мы уже почти сто лет живём по григорианскому календарю, или новому стилю, а раньше был другой — юлианский. Мало того, что календари отличаются, так и Деды Морозы тоже отличаются. И вот недавно из-за всплеска на Солнце произошёл временной сбой, и к нам в дверь позвонил лохматый, не очень ухоженный (скорее, очень запущенный) Дед Мороз.

Я ждал в гости Егора, моего друга, поэтому дверь открыл не глядя, и… пришлось звать папу. Долго объяснялись, но выяснили, что гость наш — самый настоящий Дед Мороз — пришёл по нашему адресу поздравлять девочку Таню (мы не сразу сообразили, что мою прабабушку), а в подарок ей полагалось жестяное ведро.

Моя прабабушка не очень-то любила помогать своей бабушке на огороде, это и понятно: летом в деревне есть дела и поинтереснее. Именно поэтому старый Дед Мороз принёс ведро, мол, надо помогать воду носить.

И тут нам всем стало ясно, почему после революции календарь поменяли! Старый Дед Мороз был воспитательный,

а новый Дед Мороз стал благожелательный — очень уж хотел угодить. Так люди и испортились, перестали работать над своими недостатками.

Честно говоря, я не очень разобрался, какой мне Дед Мороз нужен, ведь я загадал в подарок новый телефон, а не гантели.

Как я попал на Северный морской флот

Мне 11 лет, и я служу на флоте. И вот как всё случилось. Во время осенних каникул шли мы с бабушкой по Английской набережной Санкт-Петербурга и непринуждённо болтали. Болтала бабушка.

Я — слушал. Бабушка то вспоминала молодость, то пересказывала «Воскресенье» Толстого. Бабушке было хорошо,

а я смотрел по сторонам и думал о том, что я, москвич, обожаю Питер.

Нас догнала организованная толпа курсантов Нахимовского военно-морского училища. Все красавцы, как на подбор, в бескозырках и чёрных бушлатах. Мне хоть и 11 лет, но парень я высокий и крепкий, как раз со среднего нахимовца буду. Тут меня кто-то схватил, буркнул мне в ухо «Молчи!», сорвал мой оранжевый дафлкот и шапку с помпоном, а взамен нахлобучил бескозырку и бушлат.

Я потерял дар речи и беспомощно вертел головой, а меня уже куда-то потащили. Рядом с бабулей шёл некто в оранжевом дафлкоте и шапке с помпоном. Она уже рассказывала про молодость Толстого и ничего не заметила. Мне оставалось только открывать беспомощно рот и смотреть, как она удаляется за руку с кем-то, похожим на меня, в сторону Исаакиевского собора.

Нельзя не отметить: план был гениален. Новобранцы нахимовцы шли на занятия. В лицо друг друга знали ещё не очень. Какому-то архаровцу пришла мысль сбежать в самоволку, и тут подвернулись мы с бабулей. Как потом оказалось, она с новым внуком, ничего не подозревая, дошла до Исаакия, где внучок и смылся. Пока в училище устанавливали мою личность — наша учебная рота уже ушла на Балтику в поход. На полгода! Через 100 дней у меня дембель. Домой! Москва, жди!

Как я попал в ленинградский цирк

После возвращения из балтийского похода меня демобилизовали, и оказался я один всё в том же Санкт-Петербурге. Без денег, без мобильного: ни маме позвонить, ни папу обнять. Меня по-прежнему зовут Илья Ерёмин, я по-прежнему высок и статен, мне по-прежнему 11 (12 будет только в марте), но от переживаний, северных ветров и морского климата у меня отросли мерзкие рыжие усики. Видимо, как напоминание всё о том же оранжевом дафлкоте. С усами, но без документов меня по объявлению взяли музыкантом в цирк-шапито. Пригодилось моё умение бренчать, стучать, дуть и играть на музыкальных инструментах! Работа — непыльная, поигрывай на саксофоне в номере с мартышками.

Но сакс был старый, а мартышки — нервные. Поэтому, когда один из клапанов залип и сакс издал писклявую «си», мартышки разбежались, а одна укусила дрессировщика в нос. Меня, конечно, из цирка выгнали, дозволили, правда, маме позвонить. Так закончилась моя цирковая карьера. Приехала родня, забрала меня: слёзы, причитания, бабушка с томиком Толстого, папа с крепким рукопожатием, мама — с бутербродом. Затолкали в машину, поехали. Домой! Москва, жди!

Конец ознакомительного фрагмента.