Извините, что мне не жаль

Софи Ренальд, 2019

Дебютный роман Софи Ренальд на российском рынке. История девушки, которая не побоялась выйти из зоны комфорта и нашла свою любовь. История про хороших и плохих девочек стара, как мир. Вопрос, что каждая из нас выбирает для себя. Шарлотта чувствует себя очень одинокой. Ее лучшие друзья решили пожениться и съезжают в свое семейное гнездышко за городом. Девушка увязла в работе, уже не видит смысла ходить на дурацкие однотипные свидания, а по вечерам коротает время за сериалами в обнимку с мороженым. В один из таких вечеров она находит в интернете подкаст «Извините, что мне не жаль», где призывают женщин выйти из зоны комфорта и разбудить в себе плохую девчонку. Старая Шарлотта всегда была хорошей девочкой, но новая Шарлотта заказывает еще одну маргариту и готова отправиться навстречу приключениям. «Я смеялась, плакала и опять смеялась». – CannonballRead.com «Идеальная книга для любителей британских романтических драмкомедий». – Library Journal «”Извините, что мне не жаль” – это увлекательные американские горки, состоящие из драмы, тревоги, насущных проблем и сюрпризов». – HarlequinJunkie.com

Глава 2

Кажется, я заснула, не успев дослушать подкаст, потому что на следующее утро проснулась с наушником в ухе. Провод запутался вокруг шеи, а на подушке лежало пустое ведерко от мороженого. Во рту было кисло, в комнате жарко — я вся вспотела, да и, честно говоря, чувствовала себя довольно паршиво. Сквозь открытые занавески в спальню проникал солнечный свет — это меня, скорее всего, и разбудило.

Потом я услышала мужской голос, прямо под окнами:

— Оливер? Да, это Тим Гладстон. Я у дома номер 65, но кажется, там никого нет.

Черт. Наверное, я все-таки проснулась от стука в дверь. Это чувак насчет дерева, Генри говорил, что он приедет сегодня. Я натянула джинсы, побежала босиком вниз и открыла дверь.

— Извините, пожалуйста, — сказала я, — я просто…

— Решили выспаться, — улыбнулся мужчина на пороге. Блин.

Открыть дверь незнакомцу, будучи со вчерашним макияжем, спутанными волосами и нечищеными зубами — уже не очень, а когда этот незнакомец еще и выглядит так, будто я специально загуглила «горячий садовник», это вообще кошмар. У него были ярко-зеленые глаза и небрежные, сияющие темные волосы. Глубокие ямочки на щеках, которые не скрывала даже щетина. Его рабочая светоотражающая куртка была расстегнута, и сквозь белую футболку проступала очень даже впечатляющая грудь и кубики пресса.

— Я из «Деревьев Тима», — сказал он, и я поняла, что стою и пялюсь на него как дура. К счастью, я хотя бы лифчик вчера не сняла. Да, я выглядела абсолютно потрепанной и явно только что проснувшейся, но хотя бы грудь не болталась туда-сюда под майкой.

— «Деревья Тима», — повторила я за ним.

— Я пришел взглянуть на ветку, которая нависает над крышей ваших соседей, — сказал он.

— Нависшая ветка, — повторила я, — да. Точно. Поняла вас. Ну конечно. Эээ… она в саду.

Ямочки на его щеках углубились, губы не двигались, но я догадалась, что он едва сдерживается, чтобы не улыбнуться или, скорее, не расхохотаться над моей глупостью.

— Хорошо, — сказал он, — я принесу инструменты из грузовика.

— Отлично, — ответила я, — оставлю заднюю дверь открытой и вернусь через пару секунд.

Я побежала наверх и закрылась в ванной комнате. Потом включила душ на полную и села на край ванны, закрыв лицо руками. Неужели за несколько лет все стало так плохо, что я неспособна даже заговорить с привлекательным мужчиной, не заикаясь при этом и не краснея как дура? Не говоря уже о том, что у меня весь рот испачкан вчерашним мороженым. Но, ответила я сама себе, я же все время говорю с привлекательными мужчинами, правда, на работе, где мы собираемся для конкретной цели, а не для того, чтобы друг другу нравиться. Но этот парень, Тим, он работает, Шарлотта, — напомнила я себе, — иди-ка в душ, потом надень что-нибудь, спустись вниз и пофлиртуй с ним. Пофлиртовать? Откуда я это взяла? А потом вспомнила: это все подкаст «Извините, что мне не жаль».

Первый челлендж, о котором я, должно быть, все же услышала перед тем, как вырубилась, это флирт с незнакомцем. Флирт? Это что вообще такое? Я даже не помню, когда флиртовала с кем-то в последний раз. Хотя подождите — кажется, позапрошлым летом, когда мы с Мэдди и Генри были на фестивале электронной музыки «Кримфилдс». Мы стояли в очереди за лапшой рамен, и какой-то парень впереди заговорил со мной. Я ответила, мы встретились глазами, а потом, как только я подумала: «Стоп, он что, флиртует?», подошла его девушка и выплеснула ему на голову целую пинту ликера «Пимм’c». Не Ромео с Джульеттой, конечно.

«Тебя никто не заставляет, — сказала я себе, — если хочешь, давай, провали первый же челлендж. Или соберись и сделай это. Все равно ты его больше не увидишь».

В итоге я приняла душ, надела шорты, новую чистую майку и критично осмотрела себя в зеркале. Несколько месяцев назад, на бранче, мы говорили о политике — ну вроде того. Честно говоря, мы спорили, кто скорее улыбнется — Мелания Трамп или Виктория Бекхэм. А потом Мэдди сказала: «Знаешь, а ведь эта Иванка, дочь Трампа, тебе и в подметки не годится».

Я же сказала, что да, у нас с Иванкой прямые светлые волосы и довольно «тяжелые» лица. Но при этом она — метр восемьдесят, я на десять сантиметров ниже, а вес у нас, скорее всего, одинаковый. Так что если приплюснуть ее, как кофе в прессе, а то, что останется, одеть в дешевые шмотки и снабдить ньюкаслским диалектом, выйдет что-то вроде меня, и то не совсем. Не говоря уже о том, что мой папа далеко не миллиардер. И теперь, каждый раз глядя в зеркало, я задавалась вопросом, неужели люди смотрят на меня и думают: «Боже, да это просто пухленькая, низкорослая версия Иванки Трамп, только зубы у нее, конечно, похуже!». Можете себе представить, как это повлияло на мою самооценку.

Я пошла на визг, который доносился снизу, скорее всего от бензопилы, и навстречу яркому солнцу. На плитке лежали опавшие листья, сучки и несколько веточек, но Тима нигде не было видно. Хотя из окна на верхнем этаже, своего так называемого укрытия, выглядывал Снежок, белый соседский кот. И вид у него был явно недовольный. Потом шум прекратился, и я услышала голос Тима:

— Я здесь.

Я не знала, как работают арбористы. Может, на лестницы забираются? Но он забрался на одну из веток и висел прямо на дереве, высоко-высоко. Защитные очки закрывали лицо, но никак не достоинства его стройной фигуры.

— Почти все, — крикнул он, — потом уберусь и поеду.

— Может, сделать вам чашечку чая или что-нибудь такое? — предложила я, — Может, холодного? Сегодня жарко.

«Боже, ты говоришь, как актриса из дешевого порно, Шарлотта», — подумала я, съежившись. Но вроде бы он не возражает.

— С радостью, — ответил Тим, снова включил свою бензопилу и вернулся к работе. Какое-то время я стояла и смотрела на него. В мужчине, занимающемся трудной и опасной физической работой, что-то есть — что-то очень сексуальное. В том, как его крепкое тело остается неподвижным, держась за ветку одними бедрами. И в том, как его лицо стало таким суровым и сосредоточенным. Он казался таким невозмутимым, несмотря на то, что висел на высоте нескольких метров над землей с пилой, которая, если бы он хоть на секунду отвлекся, тут же лишила его руки. Ну и конечно, нельзя забывать, что он был молодым и красивым. Не уверена, что арборист среднего возраста с пивным брюшком произвел бы на меня такое же впечатление — если такие вообще существуют. Может, и нет. Может, все они уже попадали с деревьев, лишились рук или ног. А может, страх высоты взял свое и они ушли на пенсию.

Нехотя я перестала за ним наблюдать и пошла в дом. В холодильнике стояло несколько банок диетической «Колы» и бутылок пива, которые оставил Генри. Скорее всего, Тим от них откажется, ведь он на работе и за рулем (и к тому же машет смертельной бензопилой), но я все равно предложу. Еще я поставила чайник, на всякий случай. Я заметила, что у меня немного дрожали руки — даже смешно, и вспомнила слова ведущей подкаста «Извините, что мне не жаль» — Плохой Девочки, о которой я как раз и подумала:

Не волнуйся! Ты же не должна с ним спать, боже мой! Просто немного повеселись, пофлиртуй. Поймай его взгляд, пошути, посмейся вместе с ним. Может, даже позволь себе немного физического контакта. Прикоснись к его руке, например.

Насколько это будет сложно? Я знала ответ: это будет невероятно сложно. По части флирта я была такой же отсталой, как Пол Гаскойн ^[6], когда он вернулся в футбол. Я подождала, пока Тим убрался и отнес все инструменты в фургон. Потом он вошел в кухню и сказал:

— Все, готово. Теперь ваши соседи могут не волноваться за черепицу на крыше.

— Что хотите выпить? — спросила я, медленно указывая на чайник и холодильник. Тим снял свою рабочую куртку, и мои догадки насчет его фигуры полностью оправдались. У него были такие накачанные руки, что от них растягивались рукава его белой футболки, запачканной древесным соком и по́том там, где соприкасалась с телом. А под джинсами происходило еще более будоражащее движение мускулов. Просто огонь.

— Стакан воды, спасибо, — сказал он, и я поняла, что все это время снова на него пялилась.

Я набрала воды из-под крана в пивную кружку и добавила туда пару кубиков льда, жалея, что не могу приложить их к своим горящим щекам. Или к его накачанному прессу — лед сразу растает от соприкосновения с кожей и побежит аппетитной струйкой прямо к его… Шарлотта! О чем ты вообще думаешь?

— Так что вы там делали? Это очень опасно? — спросила я.

— Да ничего особенного на самом деле. Это опасно, только если не знаешь, что делаешь.

Тим подошел и взял кружку у меня из рук. Он был так близко, что я чувствовала его запах: дезодорант или гель для душа, что-то такое, и древесный запах, оставшийся на руках и на нем самом — такой сыроватый, сексуальный, мужской запах. Это опасно. Я не знаю, что делаю.

— Кем вы работаете? — спросил он.

— В сфере финансов, — ответила я, — помощником администратора в хедж-фонде в Мейфэйре. Совсем не так увлекательно, как ваша работа.

— Это не всегда увлекательно. Только иногда.

Он посмотрел на меня, а я на него. Мы долго глядели друг на друга, и в тот момент что-то изменилось. Я знала, что он понимает, о чем я думаю, и чувствует то же самое. Тихая, солнечная кухня сразу же зарядилась сексом, как будто это танцпол в клубе или номер люкс для молодоженов в отеле «Флэш».

Я ему нравлюсь, и это точно (даже если я пухлый двойник Иванки), но не знаю, что сказать, не могу придумать ничего остроумного, да и вообще ничего.

Он сделал большой глоток воды, подошел еще на шаг ближе и отдал мне кружку, не отводя глаз.

— Значит, твоя вторая половинка сейчас не дома? — спросил он.

Я послушала всего один эпизод «Извините, что мне не жаль», и то заснула, не дослушав его до конца, но была уверена, что знаю, что ведущая сделала бы на моем месте.

Она бы включила свою внутреннюю плохую девочку и ответила: «На самом деле я свободна», при этом глядя на него сквозь ресницы и взмахивая локонами.

Затем сделала бы шаг вперед, а ближе уже и некуда. Дотронулась до его руки — до места, где рукав растянулся от бицепса, и почувствовала тепло и мягкость его кожи, именно такой, какой она кажется, а под рубашкой — упругие и сильные мускулы. Она бы улыбнулась и приблизилась к его лицу, дожидаясь поцелуя, прикосновения и всего, что было бы дальше. А может, набралась бы смелости и страстно поцеловала его первая.

Но я… ничего подобного не сделала. Пошла на попятную. И услышала собственный голос:

— На самом деле он придет с минуты на минуту.

А Тим сказал:

— В таком случае мне лучше поторопиться.

Я дождалась, пока он не уехал, и упала на диван, горя от волнения. Я до него не дотронулась. Я даже толком не пофлиртовала. Но что-то я все-таки сделала — та сторона меня, про которую я уже давно забыла, очнулась ото сна. Я ожила. Впервые за много месяцев.

Боже, Шарлотта, еще немного, и ты переспала бы с арбористом!

Я решила не рассказывать об этой квазиавантюре Молли и Хлое во время бранча на следующий день. Если бы там была Мэдди, может, я что-нибудь и сказала. Даже превратила бы все это в целую историю, преувеличив сексуальность Тима и приуменьшив свою трусость. Но Мэдди не пришла, и я промолчала.

Вместо этого мы обсудили вероятность того, что парень Молли, Уильям, сделает ей предложение (по-моему, весьма маловероятно, ведь они встречаются уже несколько лет и вроде бы его и так все устраивает: Молли занимается глажкой, готовит ему ужин каждый день — зачем что-то менять?). Еще мы говорили о Гарете — новом и, похоже, идеальном парне Хлои (она познакомилась с ним в интернете, через несколько месяцев после того, как Сэм разбил ей сердце. Она впала в депрессию и так похудела, что даже не пришлось втягивать щеки для селфи на аватарку в Тиндере). А также о том, продержусь ли я всю следующую неделю, чтобы не сойти с ума и не атаковать Пирса степлером (он даже не был моим боссом, но относился ко мне как к прислуге).

И только позже, когда я уже вышла из метро, слегка навеселе от «Маргариты», я поняла, что совсем забыла о новой соседке, которая, должно быть, уже приехала. Бедная, подумала я, приехала, а дома ни души. Ладно, зато у нее был шанс походить по дому, осмотреться и решить, в какую из двух свободных комнат перенести свои вещи. Я ускорила шаг и поспешила за угол, на нашу улицу, остановившись, только чтобы погладить Снежка по его колючему белому подбородку — он сидел на стене напротив соседского дома и, судя по всему, ждал, когда вернутся его человеки. Семь часов вечера — у нас еще было время сходить в паб и познакомиться друг с другом.

Но когда я открыла дверь и крикнула «Привет! — никто не ответил. Я крикнула снова, поднялась наверх и осмотрелась. Обе спальни все еще пустовали и выглядели заброшенными. И несмотря на то, что Генри не спал в своей комнате уже много месяцев, она все же казалась нужной, пока он здесь жил — в шкафу висели его вещи, в углу стояли лыжи.

Ничего страшного. Скоро придет Тэнси, дом снова оживет, и я больше не буду болтаться здесь в одиночестве Но пока на меня навалилась депрессия воскресных вечеров. Веки отяжелели от коктейлей, выпитых во время бранча, и я чувствовала, что у меня начинается похмелье. Я угрюмо заправила стиральную машину, какое-то время постояла, уставившись на холодильник, но так и не решила, что съесть. В итоге заварила чай, взяла пачку печенья «Хобнобс» и пошла к себе смотреть «Джеймстаун» на планшете.

Должно быть, я заснула. Помню только, как уже во второй раз за эти выходные проснулась от стука дверного молотка и собственного сердца в ответ. Я взглянула на часы — полдвенадцатого.

Что за хрень? Кто вообще переезжает в полночь в воскресенье? А может, это вообще не Тэнси, а кто-нибудь другой? Однажды нас разбудили соседи, Люк и Ханна, потому что забыли ключи в пабе. Им пришлось перелезть через забор, чтобы потом взломать свою заднюю дверь. А что, если это из полиции? Вдруг что-то случилось с Мэдди или Генри? В голове крутилось множество мыслей, одна хуже другой; я надела первое попавшееся и побежала вниз.

На пороге, со вздутым рюкзаком на плече, огромной дорожной сумкой у ног и огромным букетом розовых роз в руке, передо мной стоял ангел «Victoria’s Secret». Это чистая правда — она была настолько сногсшибательна, что я стояла, не двигаясь, и глаз от нее не могла отвести. Девушка была гораздо выше меня, и у нее были длинные светлые волосы медового оттенка — растрепанные, но в то же время шелковистые. Глаза фиалкового цвета, обрамленные длинными, пушистыми черными ресницами Она была удивительно стройной, но при этом с изящными изгибами. Ее пухлые губки напоминали розовый бутон, а улыбнувшись, она обнажила ровные жемчужные зубы.

— Ты, наверное, Шарлотта? — спросила она хрипловатым голосом, идеально сочетающимся с ее удивительно сексуальной внешностью. — Извини, что так поздно. Сегодня у меня просто все пошло не так и я не знала, что агентство по недвижимости уже закрылось. Я не успела забрать ключи, а номера твоего у меня нет. Пришлось бы ждать до завтра, а мне некуда идти.

Я осознала, что стою в проходе — наверное, она уже подумала, что я ее не пущу. В ужасе я отошла в сторону и пробормотала что-то о том, чтобы она поскорее входила. Тэнси споткнулась о коврик, уронила цветы и еле-еле удержалась на ногах. И тогда я поняла, что она нажралась в хлам.

На долю секунды я просто возненавидела Генри. О чем он только думал? Конечно, мы не искали себе в соседи трезвенника-затворника, но хотя бы более-менее адекватного человека. А он нашел какую-то чокнутую алкашку. Потом я взглянула на нее снова и догадалась, как это произошло.

Наверное, Генри старался изо всех сил и задавал ей вопросы о ней самой, ее работе и социальной жизни. Но и так понятно, что сидя напротив такой запредельной красотки, он не запомнил ни слова. Она могла бы сказать, что торгует наркотиками и сейчас в бегах или что ее выгнали из прошлого дома, после того, как она сожгла его дотла — да что угодно, он все равно бы решил, что она идеальный кандидат. И Генри не какой-то там развратник, не подумайте, — он любил Мэдди, но тем не менее. Любой мужчина традиционной ориентации при встрече с Тэнси перестал бы мыслить рационально.

Тэнси бросила рюкзак на пол, покопалась в нем, вытащила бутылку шампанского и вручила ее мне вместе со слегка потрепанными розами.

— Это тебе, — сказала она, — правда, мне очень неудобно за все это.

Если ее день действительно оказался таким сумбурным, как она умудрилась найти открытый цветочный магазин, в котором продают такие восхитительные букеты, и заодно винотеку с «Перрье Жуэ Бэлль Эпок»? Но я не стала об этом спрашивать, а просто поблагодарила и предложила показать дом.

— Пожалуйста, не беспокойся. Я вижу, что разбудила тебя, да и сама совсем вымоталась. Если ты не против, я сразу на боковую.

Я ответила, что совсем не против, и она поднялась за мной наверх, осмотрелась, развернулась и пошла в комнату, где жила Мэдди.

— Я пойду, а ты обживайся, — сказала я, — ванная там, рядом с ней моя комната. Рядом с тобой пустая комната, но на этой неделе к нам приедет еще один сосед, и тогда дом снова будет полон.

— Отлично, — улыбнулась Тэнси своей сногсшибательной улыбкой и зевнула. У нее даже миндалины красивые. И как бы меня ни взбесило то, в каком виде она явилась, я знала, что она мне точно понравится.

Я спустилась и выключила свет во всех комнатах, но потом вспомнила про прекрасный букет роз. Если я не поставлю его в воду, к утру цветы завянут. Я порылась в кухонных шкафчиках и нашла графин, в который мы иногда переливали «Пимм’c», налила в него воды и вынула цветы из целлофановой упаковки. Роз было так много, что я еле втиснула их в графин. Я уже почти выбросила упаковку в мусорное ведро, когда заметила, что на ней висела белая открытка с витиеватой надписью рукой флориста:

«Прошлой ночью ты была прекрасна, как всегда. Трэвис».

Примечания

6

Футболист, полузащитник, один из лидеров сборной Англии с конца 1980‐х до середины 1990‐х гг.