Длинные тени старых грехов

Софи Лейн

Элизабет Велдон в поисках тихого местечка снимает викторианский особняк. По прибытии её встречает чета Фармеров – смотрители, охраняющие не только особняк, но и тайны, скрытые за его дверями. Вскоре девушке предстоит узнать о причинах трагической судьбы хозяев особняка и о зле, сотворенном много лет назад. А также испытать губительное соседство призраков, чьи страхи и после смерти продолжают их волновать. Длинные тени старых грехов, в них скрыты призраки прошлого, они могут дотянуться до живых.

Глава 15. Экскурс в историю дома

Глубоко вздохнув и откинувшись на спинку дивана, миссис Фармер перевела печальный взгляд на окно. Её лицо смягчилось какой-то нежной, пронзительной грустью, а взгляд затуманили воспоминания:

— Много лет назад, когда я и мистер Фармер прибыли в это поместье в качестве смотрителей, нас провели по всему дому и парковой зоне приусадебного участка, знакомя с предстоявшей работой и обязанностями, которые нам следовало выполнять. Мне сразу понравился особняк, с его величественным убранством, богато декорированными помещениями и туманной историей. На тот момент я ещё даже не догадывалась, насколько туманную и мрачную историю хранит это поместье.

Поместьем владело семейство Гренвилл. Влиятельные и богатые люди своего времени. Муж Джонатан Гренвилл был человеком деловых качеств и ему часто приходилось предпринимать различные поездки. Его жена Оливия Гренвилл была весьма привлекательной дамой, в чем Вы уже несомненно убедились, познакомившись с этим портретом, — и миссис Фармер указала на висящий над камином портрет.

— Также, как Вы могли догадаться по-практически не тронутой изменениями детской комнате, у мистера и миссис Гренвилл была дочь Амелия. Милая девочка, обещавшая стать такой же красавицей как её мать, только вот этому не суждено было сбыться. Девочка была очень болезненным ребёнком и нуждалась в постоянном наблюдении врача. Она не дожила и до двенадцати лет. А ещё раньше скончался от непродолжительной болезни её отец, Джонатан Гренвилл, хозяин поместья. Вот и всё, пожалуй, что мы знали о хозяевах этого поместья, когда прибыли сюда.

Миссис Фармер глубоко вздохнула.

— Как я уже говорила, мне сразу понравился этот особняк, но мрачная атмосфера, тяготевшая здесь, слегка беспокоила меня. В дневные часы я успешно отгоняла неприятное чувство прочь, должно быть свет солнечного дня и мои обязанности по дому помогали мне в этом, но как только за окном наступали сумерки, беспокойство нарастало. Тени становились длиннее, а мрачный сумрак, заполнявший пространство залов и комнат, будто расползался из самых темных уголков дома, как страшный грех съедающий душу изнутри. Шли месяцы, один день сменял другой, за ночью ночь, приносившая новые тревоги, но ничего в действительности не происходило. Каждая ночь завершалась, как и предыдущая наступлением рассвета, дарящего новую надежду и новые заботы. Но в одну ночь, я уже не вспомню, когда это случилось в первый раз, я проснулась от непонятного шума, это был стук, повторяющийся стук, он доносился откуда-то сверху, с чердака.

При этих словах по телу Элизабет пробежала холодная дрожь, она сжала руки в кулаки и возбужденно воскликнула:

— Да-да, это же произошло и со мной. В первую же ночь, как только я сюда приехала. Была гроза и в шуме дождя я услышала еще какой-то звук, он не был похож на гром, это был размеренный стук. Сперва я не решалась выяснить причину этого шума, но потом собралась с духом и вышла в коридор. Когда я поднялась на чердак, то поняла, что источником неприятного стука было распахнутое слуховое окно, хлопающее от потоков ветра, я подошла закрыть его, но мое внимание привлекла какая-то надпись, нацарапанная на раме, я поднесла лампу поближе, как вдруг что-то заметила, промелькнувшее отражение за спиной, это был кусочек белой ткани. Я обернулась, но за спиной ничего не было. Тогда я произнесла: — Кто здесь? Но мне никто не ответил, и вдруг в глубине чердака, что-то зашуршало. Мне стало страшно, и я поспешила спуститься. За моей спиной что-то застучало по полу. Я так испугалась, что изо всех сил побежала в спальню и захлопнула дверь.

В комнате наступила пауза, обе женщины неподвижно сидящие друг против друга взволнованно смотрели. Затем Элизабет нарушила молчание:

— Скажите, как долго это продолжалось? И на сколько часто?

Немного подумав, миссис Фармер ответила:

— Это продолжалось практически каждую ночь, на протяжении всей службы здесь, лишь пару лет назад случаев стало меньше, а за полгода до Вашего приезда они прекратились вовсе. Мы так были рады с мистером Фармером, — миссис посмотрела на своего мужа и вздохнула с сожалением.

— Так вот почему с самого начала Вы не были рады моему приезду, — понимающе пробормотала Элизабет.

— Нет, ну что Вы, просто мы опасались, что с Вашим приездом всколыхнутся старые раны этого дома, что и произошло. Понимаете, этот дом не любит новых людей, новые лица для него чужаки, которые нарушают его покой и врываются в привычное течение его безрадостной жизни своей свежей, живой энергией. К нам этот дом привыкал долгие годы…

— То есть Вы хотите сказать, что дом как бы живет самостоятельно? — удивленно спросила Элизабет.

— Нет, конечно нет. Дом не живет самостоятельно, но события, которыми пропитаны стены этого дома, дают о себе знать. Понимаете, этот дом будет всегда в тени тех событий, — немного смущённо произнесла миссис Фармер.

— Вы имеете ввиду связь миссис Гренвилл или смерть её мужа и дочери? — При этих словах миссис Фармер быстро выпрямилась в кресле и с оценивающим прищуром посмотрела на Элизабет:

— Я вижу вы не теряли время милочка, — несколько язвительно подметила смотрительница. — От Вас и вправду ничего не утаить, теперь я понимаю почему у Вас пропал дневник миссис Гренвилл, у этого дома просто не было выбора, и чтобы сохранить хоть остаток спокойствия для себя ему пришлось оставить Вас с носом.

Обе женщины улыбнулись. Затем миссис Фармер снова посерьезнела:

— Значит Вы многое узнали. Что же теперь будет, — задумчиво произнесла она.

— Что будет? — Переспросила Элизабет.

— Не знаю, что будет, — озадаченно ответила миссис Фармер. — Но ничего хорошего теперь не ждите, Вы сильно злоупотребили гостеприимством этого дома.

— Ничего себе гостеприимство, — хмыкнула Элизабет. — Этот дом с самого начала не был радушен со мной, как же тогда должна выглядеть враждебность.

— А Вы подумайте, напрягите фантазию, Вы же писательница, — немного холодно произнесла миссис Фармер, внимательно посмотрев на собеседницу. Элизабет стало не по себе. Слова смотрительницы зазвенели в голове. Чтобы отвлечься она перевела взгляд на кофейный столик и произнесла:

— А от чего умерла дочь мистера и миссис Гренвилл?

Сидящая напротив собеседница, очнувшись от своих раздумий перевела всё тот же внимательный взгляд на Элизабет:

— Я же Вам говорила, она была болезненным ребёнком.

— Да, но от чего она умерла? — Настаивала девушка.

Миссис Фармер перевела колеблющейся взгляд на портрет висящий над камином:

— Нуу, наверно от обострения болезни. Миссис Гренвилл конечно не могла смириться с её потерей и отказывалась верить в смерть дочери. Может тут ещё сыграли роль угрызения совести, ведь когда она увлеклась партнером своего мужа, то совершенно перестала заниматься девочкой. Упустила драгоценные моменты как говорится.

— Ага, значит «увлеклась партнером своего мужа», — подумала Элизабет. — Так-так-так, кажется беседа с миссис Фармер наконец начала приносить свои плоды. — Радостно подметила девушка. Элизабет ничего не сказала миссис Фармер сделав вид, что знала кем был любовник Оливии Гренвилл.

— А что стало потом с мистером…, как его там, партнером мистера Гренвилла?

— С мистером Джеральдом Колбертом?

— Купилась! — Подумала Элизабет. — Теперь я знаю имя любовника миссис Гренвилл. — Еле сдерживая радость продолжала думать Элизабет.

— Да-да, о нём что-нибудь известно?

— Значит об этом в дневнике Вы уже не смогли прочитать? — Хитро улыбнулась миссис Фармер.

— Если об этом было написано в дневнике, — обиженно заметила девушка.

— Да, действительно, если об этом там было написано, — согласилась миссис Фармер. — Я не читала дневника миссис Гренвилл и знаю всю эту историю из исторических очерков этой семьи. — Призналась миссис Фармер.

— Нет, он исчез также внезапно из жизни этой семьи, как и появился. После похорон мужа, миссис Гренвилл целиком посвятила себя дочери, в плоть до её смерти. А после трагической кончины девочки, доктора в связи с глубокой депрессией и нервным истощением матери посоветовали ей покинуть этот дом, дабы он не напоминал ей о безвременно ушедших дочери и муже. И через два месяца после похорон миссис Гренвилл уехала во Францию, там она и скончалась.

— Как грустно, — задумчиво произнесла Элизабет.

— Да, это действительно грустно, но это ещё не всё, — загадочным голосом заинтриговала миссис Фармер.

Элизабет широко распахнула глаза от удивления. От нетерпения она сжала руками колени. Помолчав немного, будто убедившись, что брошенная фраза возымела успех, миссис Фармер с таинственной искоркой в глазах продолжила:

— Когда миссис Гренвилл покинула этот дом, уехав во Францию, его сразу выставили на продажу, вместе со всей обстановкой. В течении трех лет дом безуспешно пытались продать, но его никто не покупал, о доме поползла дурная слава ещё в те времена. А затем в одно осеннее промозглое утро поверенный заехал в особняк по своим бумажным делам и обнаружил, что окно в доме разбито, а на террасе грязные следы. Всю предыдущую ночь бушевала гроза и окрестные дороги превратились в месиво. Когда обеспокоенный мужчина в компании с констеблем зашли в дом, они обнаружили на полу в холле у подножия лестницы мистера Колберта партнера мистера Гренвилла. Он лежал совершенно холодный рядом с разбитой бутылкой шотландского виски и от него разило алкогольными порами, было совершенно ясно, что в грозовую ночь, этот пьяный безумец проник в дом разбив окно. Он видимо шёл по лестнице, но оступился и падая сломал себе шею. Все было ясно, одного никак нельзя было объяснить — когда его обнаружили лицо его было страшно искажено гримасой ужаса.

Конец ознакомительного фрагмента.