Находясь в эпицентре

Софа Левитина

Что может быть лучше друзей, которые всегда готовы помочь и поддержать? Медленно Салли собирает вокруг себя очень дружную компанию совершенно разных людей, каждый со своей историей. Если бы они были знакомы дольше, если бы доверяли друг другу немного больше, проблемы, с которыми они столкнулись, не застали бы их врасплох. Группа подростков по воле случая была втянута в подпольную войну, где им предстоит научиться ответственности, решительности и компромиссам.

Глава 3

Мы решили прогуляться, потому что после вчерашнего инцидента не горели желанием заходить в метро. До нашего любимого торгового центра, если верить навигатору, идти буквально минут двадцать, а мы, пока со всеми всё обсудили, уже дошли. Мы даже немного расстроились, когда увидели вход в здание, ведь всем хотелось как можно дольше дышать только пришедшим морозным воздухом, который пока не обжигал своим холодом, но уже заметно освежал и пробуждал. Учитывая, что сейчас всего лишь восемь часов утра, нам это точно было нужно.

— Предлагаю разделиться, потому что иначе мы не успеем всё даже за полсотни лет, — подкинула здравую мысль Маша. Мы все неохотно согласились. Я не люблю разделяться, но нас и вправду много.

— Ты идёшь со мной, потому что ты мне нужна, — сразу же заявил Том, опередив меня. Я не знала, что подарить своим братьям, поэтому мне тоже нужна была его помощь.

— Прекрасно, — успела ответить я до того, как мой лучший друг схватил меня за локоть и потащил к лестнице, начав рассказывать про какой-то мистический подарок, который он нашёл своей сестре.

— Ты сойдешь с ума, я тебе обещаю, — возбужденно и весело всё повторял Том. — Я никогда бы не подумал! Это невероятно!

На все его возгласы я успевала только усмехаться и закатывать глаза. А поскольку мои просьбы успокоиться с успехом игнорировались, мне приходилось лишь разглядывать витрины встречных магазинов и просить извинения у прохожих, на которых с разбегу налетал Том. Когда я немного начала задыхаться от его бешеного темпа, он резко остановился перед книжным магазином.

— Вот, — восхищённо заявил он, смотря на стойку с очень красивой книгой сверху и не моргая. У меня перехватило дыхание от такой невероятной красоты. Твёрдая, переливающаяся всеми цветами зелёного, разрисованная изумительными сплетениями растений и соцветий обложка и немного пожелтевшие от времени страницы.

— Помнишь, Мира рассказывала нам всякие сказки? У неё был целый сборник сказок всех народов мира. Она же безумно любит читать. Когда мы путешествовали, то не могли возить с собой много книг, но с нами всегда была очень старая книга, которую когда-то давно выпустили ограниченным изданием, где-то 50 экземпляров. Это была одна из немногих вещей, что достались папе в наследство. Мира прочитала ту книгу раз десять, она знала наизусть каждую сказку, она читала книгу с начала, с конца, просто рандомно открывая страницы. Иногда выписывала самые интересные места и рисовала по ним картины. Она сочиняла песни по ним и временами исполняла их под аккомпанемент отца. А недавно Мира узнала, что второй том, который считался утерянным, нашли у одного старика и напечатали полноценный тираж. Но обложку всё равно рисовали вручную. Она так мечтала об этой книге.

— Это… очень круто. Пошли купим, что ты стоишь тут как истукан!

Том засмеялся от моего восклицания.

— Прости, но я вспомнил, как ты рассказывала мне, что думала, что истукан — это официальное название тукана, поэтому про всех интересных и красивых людей говорила, что они истуканы, — всё ещё смеясь, объяснил Том и получил подзатыльник. — Ладно-ладно. Я стою, потому что почти все свои деньги я уже потратил на подарки друзьям. Я не рассчитывал, что книга может стоить всех моих карманных денег.

— Давай тогда скинемся. Я всё равно не знала, что подарить твоей сестре.

Том просиял. Через пару минут мы вышли из магазина с очень красивым пакетом и великолепной книгой в не менее прекрасной подарочной упаковке. Одним подарком меньше. Поскольку я купила подарки уже всем друзьям, у меня оставалась только моя семья. Но я никак не могла придумать подарки для братьев, да и родителям ничего не нашла.

— Знаешь, Джон часто упоминает, что хочет наконец водить машину, — словно между делом заметил Том. Я нахмурилась.

— И? — я повернулась к другу, а он лишь пожал плечами.

— Ну, ему нравятся машины…

— И что?

— Ну, если ты не знаешь, что ему подарить…

— Том, я не буду дарить ему машину, он не заслужил.

— Так я и не предлагал, где ты на машину деньги возьмёшь?

— Пошли грабить банк?

— Я не против.

— Надо маски найти.

— Я видел магазин на втором этаже.

— Бежим! — сказала я, разворачиваясь. Том усмехнулся, схватив меня за локоть. Я чуть не упала от такого резкого торможения. Что у него за дурацкая привычка хватать меня?!

— Салли, а если серьёзно? Что ты вообще собираешься ему дарить? — Том немного посмеивался, но всё же пытался получить от меня ответ.

— А если серьёзно, то я понятия не имею, что ему дарить.

— Так давай я помогу тебе, может быть?

— Нет.

— Почему?

— Потому что я хочу подарить что-то саркастичное, по поводу его девушек и его тупости. Серьёзно, чувак, он бегал с кастрюлей борща по улице.

— Например?

— Не знаю, пока самым смешным кажутся презервативы, но там будут мои родители и, ну, в общем…

— Это будет самый неловкий Новый год, — Том громко засмеялся, потом резко успокоившись.

— Типа того. Поэтому, я думаю, может, что-то типа матрёшек, но он не поймёт отсылку.

— Какую отсылку?

— Ну, типа, у него было много девушек, и они по значимости каждый раз всё меньше…

— Это настолько не на поверхности, что такое никто не поймёт. И это не смешно, это вообще-то грустно.

— Вот видишь! А что тогда? GoPro? Чтобы все свои идиотские выходки записывал и потом на утро вспоминал?

— Это такая хорошая идея!

— Конечно, хорошая. Но у меня денег даже на грамм этого GoPro не хватит.

— Это правда. Можно попробовать найти какой-нибудь тупой цитатник для бруталов, со всякими идиотскими фразами, — мы оба засмеялись.

— Чёрт, это такая классная идея! Знаешь, что я сделаю? — Том махнул головой, интересуясь. — Короче, я знаю, что это максимально странно, но я иногда записываю тупейшие вещи, которые он говорит. Я просто могу отнести их в этот книжный… Как он называется?

— Понятия не имею…

— Неважно, в тот книжный — и просто напечатать небольшой сборник этих цитат. Это будет так смешно!

— Я теперь хочу их услышать.

Я быстро разблокировала телефон.

— Недавно он сморозил: «Я честно задолбался работать, пойду найду себе богатую старушку и женюсь».

— Он же шутил, наверное!

— Том, он зарегистрировался в Одноклассниках и реально знакомился с женщинами.

— О боже, обожаю Джона, он уморительный.

— Или вот: «Давай ты, пожалуйста, не будешь тусить с моими друзьями, а то я не знаю, кого ревновать». Гениально, я считаю!

— Я с ним так согласен, я тоже ненавижу, когда ты с Мирой тусишь. Я не могу решить, на кого обижаться из-за того, что я не включён в ваше веселье.

— Решено! Ой, погоди, я передумала! — вскрикнула я, стараясь сохранять серьёзное лицо, но окончательно эту попытку разрушил игрушечный магазин впереди. — Я знаю, что подарю Джону, — смеясь, заявила я.

— Класс… Салли, нет! — возмутился Том, когда я побежала к игрушечному магазину. Однако я не особо к нему прислушалась и набрала порядка десяти игрушечных автомобилей. — Да ладно тебе, прекрати, это глупо. Салли, не веди себя как ребёнок… Хватит уже! Салли, прекращай этот цирк, — я могла лишь дико смеяться над его жалкими попытками остановить меня. Напоследок я схватила огромный набор Lego с гонками.

— Да успокойся, зануда! Это Диме, — засмеялась я ещё сильнее. Меня, наверное, больше смешило пристрастие обоих моих братьев к машинам, чем реакция Тома, который всё-таки заставил положить половину машинок обратно на полку, ссылаясь на то, что моему младшему брату столько не нужно. А я ведь расскажу Диме, кто лишил его игрушек.

Из магазина мы вышли в весьма приподнятом настроении. Том потащил меня в магазин кухонной утвари. Его папа любит всех и всё, но его фавориты — путешествия, музыка, дети и готовка. Поэтому, побродив по магазину, Том набрал каких-то формочек, кисточек, волшебных палочек и ведьминых котлов. И всё это время он шутил, что я разбираюсь в готовке хуже, чем попугай их соседей. Я в очередной раз решила, что пора учиться готовить.

Маме я купила красивые наклеечки на компьютер и чехол для него. Она так много на нём работает, что, мне кажется, не помешает немного его украсить. Думаю, ей бывает скучно сидеть дома и заниматься нашими семейными делами.

Папе нашла красивейшую чернильницу и перо, чтобы он поставил их в офис. А к ним купила специально состарившуюся бумагу и конверты. Надеюсь, он будет в восторге. Всё-таки папа любит такие интересные вещи.

— У тебя отвратительный вкус на подарки, — сказал Том, когда мы выходили из магазина. Он не разрешил мне купить такой классный блокнотик маме, и мне было грустно. Я кивнула.

— Это так, мистер Фишер, — глядя ему в глаза, я с серьёзным видом подтвердила его слова и сразу же получила слабый толчок в плечо.

— Я предупреждаю тебя, Лампочка! Ещё раз ты назовёшь меня так…

Дальше я не услышала, поскольку остановилась у витрины, не веря своим глазам. Пока, увлечённый своим грандиозным монологом, Том не заметил, что я отстала, у меня не получалось даже дышать. Чтобы вывести меня из транса, моему другу пришлось немного потрясти меня.

На секунду в моей голове вспыхнула алым пламенем картинка. Детский плач и истеричный крик, игрушка перед глазами ребёнка вспыхнула, родители спешат к дочке в ужасе.

Передо мной прямо на полке стояла та самая игрушка. Целая, новая, красивая. Обычный плюшевый волчонок, который заставил меня остановиться.

— Мне кажется, я схожу с ума, — засмеялась я. — Мне показалось, что в детстве у меня была такая игрушка. Ладно, неважно, пошли.

И я первая пошла дальше, стараясь не обращать внимания на немного кружащуюся голову. Мы зашли в магазин косметики, чтобы Том купил что-то Рине, а потом направились на место встречи. Всё время он с плохо скрываемым волнением посматривал на меня.

— Ты уверена, что в порядке? — всё-таки не удержался от вопроса Том, когда мы сели в кафе.

— Да что могло случиться? — ободряюще улыбнулась я другу.

— Ты чуть не упала, да и выглядела крайне растерянной, — Том пожал плечами, пряча глаза за меню. Том говорит, что у него нет привычек, потому что он ни к чему не привязывается. Это не так. Например, когда ему становится грустно или плохо, он всегда прячет глаза. Я проверила число на телефоне. Как я могла забыть?!

— Сегодня юбилей, — прошептала я, кладя руку на плечо друга. Он поджал губы.

— Как думаешь, она ещё помнит о нас? Она когда-нибудь хоть пыталась найти нас?

Я молчала. Ровно десять лет назад жизнь Тома перевернулась. Ровно десять лет назад его отец узнал, что его ненаглядная любимая жена, с которой у него было двое детей и счастливая семья, крутила серьёзный и долгий роман с его лучшим другом. В общем, их мать устроила огромный скандал, пытаясь выставить мужа виноватым, рыдала, настраивала детей против отца. Тому тогда было всего три. Обычно добрый и податливый, отец Тома, Паша, проявил удивительную для него стойкость и проводил их мать за дверь, хотя та кричала и обещала детям, что заберёт их. В тот же день Паша собрал все необходимые вещи, погрузил в машину и с разрешения детей ночью уехал вместе с ними из Австрии, где Том и Мира родились. Их папа — композитор, поэтому в дороге он всё время писал; репетировал, когда получалось; иногда давал концерты в местных клубах. Он также обучал детей сам. Они путешествовали по всей Европе пять лет, а потом решили приехать в родной город Паши и остались тут, и Том попал в мой класс. Они и сейчас часто путешествуют, но их съёмная квартира всегда остаётся, и они пока не собираются с неё съезжать.

— Рыбка, запомни: её нет в твоей жизни, но теперь в ней есть другие, более любящие тебя люди. Всегда приходится чем-то жертвовать ради счастья. Иначе какое без этого счастье? — всё так же тихо, но уверенно сказала я. Том поднял глаза и улыбнулся. Он всегда старается не оставаться в этот день один, словно боится, что начнёт думать о ней. Но я убеждена, что эта женщина даже не достойна жить в его голове. Она никогда не пыталась с ними связаться, хотя, по секрету мне рассказывал Паша, что он однажды после этого связался со своим бывшим лучшим другом и дал ему свою почту, чтобы если их мать захочет, она могла связаться с детьми. Он знал, что она получила то сообщение. Она написала на тот имейл. Написала, попросив Пашу не говорить детям, что она может с ними связаться, потому что у неё теперь другая семья и она не хочет, чтобы её дети знали о других её детях. Эта женщина не заслуживает даже знать такого прекрасного Тома.

— Придёшь сегодня к нам? — резко сменил тему мой лучший друг. Справился.

— Я не вижу преград. Мои приезжают только завтра днём. Джона тоже быть не должно.

— Погоди, а Джон не уехал?

— Нет.

— А где он был вчера?

— Вроде у Юли. Это, если кто-то на этой планете вдруг ещё не знает, его новая девушка, которую он любит намного больше, чем тупую бывшую.

— Сколько они встречаются? Я о ней пока не слышал.

— С позавчерашнего вечера. Наверняка, опять какая-то поверхностная девушка на неделю. Лучше бы с Мирой начал встречаться.

— Ну уж нет. Не смей даже думать, что они смогут начать встречаться, пока я жив.

— Да ладно тебе, они были бы милой парой. Ты мне ещё скажи, что не заметил, что они друг другу нравятся.

— Зачем тогда он постоянно находит себе всё новых и новых девушек?

— Потому что ты ещё живой. Ему же явно не хочется столкнуться с такой мощью, — я шуточно указала на его небольшие мышцы. — Может, позвоним ему и пригласим потом к вам?

— Без проблем, — я заулыбалась от такой быстрой перемены его отношения к Джону. — И прекрати смеяться, я очень отходчивый.

— Ага, — я быстро набрала номер и вскоре услышала голос брата.

— Да, мелкая!

— Ещё раз назовёшь меня мелкой, я задушу тебя во сне, — моментально взбесилась я.

— Ты вообще не очень вовремя, так что… Это что, Том так дышит тяжело?

— Предположим. И чем ты так занят?

— Ты когда-нибудь отходишь от Тома? Он всё время с тобой тусит?

— Да.

— Я прямо начинаю что-то подозревать, — усмехнулся мой надоедливый брат.

— Не переводи тему! Чем ты так страшно занят, что не можешь уделить минутку своей драгоценной младшей сестрёнке? А вдруг я тут умираю, например, или…

— Не начинай. Сейчас мы вместе с моей новой и самой любимой девушкой Юлей смотрим самый интересный фильм из всех, которые я смотрел…

— Помочь тебе сбежать?

— Возможно…

— Скажи, что я заболела, а сам приходи к Тому и Мире. Мы ждём все у них.

— Заболела? Очень плохо? Ладно, мелкая, сейчас буду… Извини, мне надо идти…

Мой брат бросил трубку. Том хохотал, даже не думая о приличии. Я тоже еле сдерживалась.

— Вы не представляете, что мы пережили, — услышали мы крик Маши. Она решительно направлялась к нам. — Мы идём, никого не трогаем, и тут какие-то парни говорят нам, что у нас классные фигуры и мы просто обязаны дать им свои номера. А Бити такая: «Ну а вот у вас не особо классные фигуры, так что подкатывайте к кому-то своего ранга», и они такие: «Ого, какая ты грубая!» — и пытались выхватить у Бити сумку, повторяя, что мы должны дать им номера. А потом они схватили Бити за руку, и она разозлилась, и дальше вообще такой сюр! Она остановилась полностью, упёрлась глазами в парня, который её схватил, и все такие тоже остановились. Вообще всё замерло будто. И Бити такая шёпотом: «Слушайте сюда внимательно, вы отходите от нас прямо сейчас и больше не отвлекаете нас своей никчёмностью», и они такие: «Или что?» Ребята, я никогда такого взгляда не видела, даже у Бити. Она повернулась и так грозно, прям очень, сказала: «Здесь нет «или»», это не предложение, это приказ. Пошли вон!» — и долго смотрела на них, не отвечая ни на одно слово, пока они не ушли. Звучит не так круто, конечно, но в жизни это выглядело прямо неотразимо.

— А что мне нужно было им сказать? — тихо запротестовала Бити, и Рина просто её обняла.

— Действительно, как вы это пережили? — засмеялся Том.

— Молчи, мужчина! — прикрикнула Бити, и мы все взорвались смехом, пытаясь объяснить «мужчине», что это шутка и он может улыбнуться. Но наш друг подарил нам улыбку, только когда мы все попросили у него извинения.

— Да, Том, ты не понимаешь. Бити смогла отшить надоедливых парней, не взывая к авторитету; не говоря, что у неё уже есть парень, не дерясь и даже не обзывая. Это героизм, — я улыбалась, восхищаясь подругой.

— Будто это так сложно, — Том закатил глаза, но быстро окатил их обратно, когда заметил наши красноречивые взгляды. Он сдвинул брови, будто вспоминая что-то.

— Том, вряд ли ты так делал, ты слишком не ущербный для такого поведения, — быстро прочитав друга, среагировала Бити.

— Не пойми неправильно, ты, конечно, ущербный, но не настолько, — добавила я и получила кулаком в плечо. За это я, макнув ложку в свой только что полученный кофе, провела ей по лбу Тома. Мой друг же, в свою очередь, засунул мне свой слюнявый палец в ухо, я завизжала, вскочила и отбежала как можно дальше, выставив руки вперёд. Мои друзья за столом умирали со смеха.

И в самом разгаре веселья пришли Петя и Марк, причём первый явно на взводе.

— Дайте мне кофе, или я пойду убивать! — заявил сходу Петя и получил нетронутый кофе Тома. Я аккуратно села обратно на своё место.

— Над чем смеётесь? — поинтересовался Марк, с тяжёлым вздохом опускаясь на стул.

— Вспоминаем детский сад… — начал Том, но Рина прервала его:

— Тихо, новости.

Мы все стали прислушиваться, кафе погрузилось в гробовую тишину, которую нарушал только громкий и ненавистный нам безразличный голос диктора:

«Вчера ровно в 23:48 пассажирский лайнер Т-12 попал в сильнейшую бурю, пролетая над Атлантическим океаном. Он не смог совершить аварийную посадку и упал. Чёрный ящик нашли сегодня утром. Ни одного выжившего: 118 погибших.

Вчера ровно в 16:39 метро по нескольким городам страны было ненадолго остановлено из-за необъяснимых движений земли. Сейчас лучшие мастера страны спустились под землю, чтобы укрепить сооружения. Вскоре метро возобновит свою работу.

Также недавно в Марокко произошёл несчастный случай, в результате которого погибло более 40 человек. Точное число пока не известно. Экспедиция из молодых людей, прилетевших для изучения странного поведения природы, по невыясненным обстоятельствам погибла в песках пустыни сегодня утром.

Спасибо за внимание».

— Какой это несчастный случай за неделю? — почти шёпотом нарушила молчание Катрина. Она выглядела бледной и уставшей. Как и весь остальной мир.

— Третий, — чуть громче ответила Бити, выводя нас из транса.

— И второй упавший самолёт за месяц, — добавил Марк.

— И приблизительно 1500-й погибший за последние два года, — заметила Маша.

Люди вокруг потихоньку ожили: опять зажужжала кофемашина, послышались пустые разговоры, но меня здесь не было. Я была в том самолёте, где так отчаянно кричали дети и их матери, где пилоты настолько плотно в сосредоточении сжали губы, что те побелели, где кто-то пытался выпрыгнуть из салона, а кто-то — написать завещание. Где незнакомые люди дарили друг другу свои последние объятия и молились о пощаде. В этот момент все люди стали равны. Я понимала, что ничего не исправить, но мне почему-то казалось, что я могла бы попробовать. Боже, если бы я и правда могла… Мне срочно нужно было отвлечься.

— Катрина, тебе срочно нужно поесть, — всё ещё немного отстранённо произнесла я, пытаясь вернуться в реальность. У неё почти никогда нет аппетита, поэтому она часто забывает поесть. Её мама решила: если она собирается морить себя голодом целыми днями, пусть хотя бы плотно завтракает.

— Спасибо, мама, — моя подруга закатила глаза.

— Не за что. Маша, таблетки.

— Ага, — она полезла в сумку, чтобы найти таблетки от головной боли. Маша не может понять, почему у неё болит голова. Никто, включая её врача, не может понять. Поэтому она принимает самые слабые и общие болеутоляющие, которые не помогают ей ни капельки.

— А тебе надо написать отцу, что ты жив, потому что он частенько в этом сомневается, — напомнила я Тому. Он почти сразу достал телефон и застрочил.

Вроде всё. К нам наконец соизволил подойти официант, и мы сделали заказ. Я немного огляделась: кафе пустое, если не считать одного очень странного мужчину. Я, конечно, не эксперт, но мне почему-то показалось, что он следит за нами. И это меня серьёзно напугало. Впервые я была так рада, что мои друзья — странные идиоты, которые придумали различные шифры, чтобы распознавать различные ситуации без угрозы быть раскрытыми. Мы придумали даже на случай, если кого-то похитили, или убивают, или за кем-то следят, хотя мне всегда казалось это бессмысленным. Нам просто частенько бывало скучно. Но вот наше идиотское занятие резко приобрело смысл. Я сняла свою разноцветную фенечку, которую больше года назад подарила мне Катрина (с тех пор это второй раз, когда я с ней расстаюсь), и положила её где-то посередине стола. Ребята немного нахмурились, пытаясь вспомнить, что это значит. Но уже скоро все поняли намёк и были явно растеряны, стараясь не озираться по сторонам. Я вернула браслет и чуть заметно кивнула. Бити быстро сообразила и завела максимально нейтральную беседу о погоде за окном, тем не менее совершенно никак не отзываясь о ней. Мы сразу поняли её тактику: не давать ни шанса что-то узнать о нас, даже самого незначительного и ненужного.

Нам быстро принесли завтрак, и мы так же быстро его съели, стараясь выглядеть расслабленно и заинтересованно. Заплатив, мы похватали свои сумки и «наперегонки» побежали вниз. Просто гениальная актёрская игра, я считаю! Со смехом выбежав на улицу, мы остановились немного поодаль от торгового центра.

— Вот и пришло время прощаться, друзья мои! — со слезами на глазах (и черепом в руке) заявил Марк, и мы разразились новым приступом хохота.

— Уже почти десять часов, сэр! Нет у нас времени на долгие прощания! Вскоре увидимся с вами, мои глубоко верные друзья! А теперь мне пора бежать домой, потому что я уже чувствую, как меня убивают родители. Мама, наверное, выдвинула целую теорию, кто меня похитил и куда увезли, — заметила Маша и стала со всеми прощаться. Есть всегда грань абсурда у любой шутки, которую очень хорошо чувствует Марк, но никогда не видит Маша. Поэтому её шутки всегда «слишком», и поэтому же они редко смешные. Но сегодня все засмеялись, и у меня будто тепло по всему телу разлилось от такого хорошего настроения моей группы.

— О да, у меня мама точно убивается, что не смогла защитить дочь, — добавила Катрина и тоже стала нас обнимать. — Увидимся позже? Позвоните, когда соберётесь куда-нибудь? — и Маша с Риной, которые живут в одном доме, поспешили к себе. Пете с Марком потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что им с ними по пути, и, наспех кинув пару прощаний и взяв с нас обещание позвонить, когда что-нибудь решим, они побежали за девочками.

— Я не была дома три дня. Я скучаю по своей кроватке, — заявила Бити и, чересчур официально пожав нам руки, удалилась в сторону метро. Перед тем, как она скрылась из нашего поля зрения, я бросила ещё один взгляд на её потёртый вечный рюкзак, где у неё всегда лежал спальный мешок, немного денег, чистая одежда и хлеб. Сколько бы мы её ни спрашивали, Бити так и не сказала, где обычно ночует, когда она не у нас и не дома. Мы решили, что у неё есть какой-нибудь скрытый друг, который живёт один и предоставляет ей комнату, когда она ей потребуется. Так просто легче было жить. Не нужно было каждую ночь проводить с открытыми глазами, ожидая звонка от подруги. Бити ненавидит, когда её жалеют. Поэтому я не буду. Я даже завидую ей иногда. Она свободна и не зависима ни от кого. И сколько бы я с ней ни общалась, мне всегда кажется, что я слишком мало знаю об этой таинственной девочке.

— Все свалили, — прокомментировал Том констатирующим голосом. Я лишь усмехнулась.

— Вряд ли надолго.