Чудесное зачатие

Соня Дивицкая, 2023

Сборник рассказов и фельетонов. Жизненные истории, литературный стендап, разговорчики на кухне. Как мы думаем – так и живем, эта книга об этом. Скрепы, традиции, привычки и «добрые советы» не помогают, а мешают принимать решения. Не подумала своей головой – теряешь любовь, здоровье, деньги, а иногда и жизнь. «Чудесное зачатие» и «Хочу на остров» – две книги на эту тему.«Чудесное зачатие», первая книга, «Хочу на остров» продолжает разговор. Автор сначала обсуждает тему, а потом показывает забавный житейский сюжет. Трагических и комических историй оказалось так много, что пришлось поделить их на два томика. Потому что женщина должна себя беречь. И тяжести ни в коем случае не таскать, ни в женской сумочке, ни в женской голове.

Чудесное зачатие

Она была в хлам, эта наглая бабенка, которая снесла мне задний бампер. Вышла из машины практически голая, в одном только банном халате, и сразу начала голосить. Говорила, что ей срочно нужно ехать, что она очень спешит, и что я сама во всем виновата…

Да, да… Я вызвала полицию. Взяла два кофе в ночном киоске через дорогу.

— Пей кофе, — говорю ей. — Пока полиция приедет, протрезвеешь.

Она поняла, что я ужасно добрая, и начала пихать мне двести евро, кричала, что моя жестянка больше не стоит. Я помогла ей завязать халат, взяла за руку, подвела к своей машине, показала значок на носу. Теперь, говорю, посмотри на свою. Тачки были у нас одинаковые.

У нее сложился капот, вылетели подушки, разбилась фара. У меня слетел бампер, помялась дверь и крыло. В принципе, мелочи. Я ей говорю:

— Все нормально, все живы, что ты воешь стоишь?

Она завизжала, что сейчас все взорвется, что у нее в салоне воняет горелым. У нее и правда воняло расплавленным пластиком. На всякий случай мы отошли подальше, присели рядом на автобусной остановке.

Самое обидное, что мы столкнулись на пустой дороге, в тихом месте, где врезаться практически невозможно. Авария случилась недалеко от дома, не в городе, а тут у нас, в поселке на небольшом кольце. Там знак еще висит такой хороший — уступи дорогу… Но эта баба не привыкла уступать.

Я уже была на кольце, а эта корова вылетела из своего блатного таун-хауса, у них там все так вылетают, по дороге как по взлетной полосе. Каждый раз, когда на нашем маленьком тихом кольце растаскивали аварию, я удивлялась — что за идиоты не смогли разъехаться на ровном месте?

Конечно, я расстроилась. Страховщики заплатят, салон отремонтирует, от полиции эта модная баба прекрасно отмажется, а кто вернет мне мое время? Одиннадцать ночи, дома дети спят, и мне вообще не нужно было никуда из дома ехать, черт меня дернул, я наврала мужу, что мне на минутку, что я быстро сгоняю в ночной магазинчик купить молока, а сама покатила в киоск на кольце, за сигаретами. Врать нехорошо, курить вредно, я все это знала, а что толку? Купила я пачку, хотела курить — вот и курила три часа с этой дурой. Пока полиция приехала, она успела рассказать мне всю свою жизнь.

Ее звали Настя. Мы оказались почти соседями. Она жила в модном коттеджном поселке недалеко от моего дома и страдала в золотой клетке. Это не я сейчас деградирую, не я кормлю вас штампами, это ее выражение, она все время повторяла — «я страдаю» и обязательно уточняла — «в золотой клетке».

Нормальная клетка была у нее, классическая — богатый муж, на двадцать лет старше, любил, лелеял, но в этот вечер, когда она меня ударила, они поссорились, поэтому утешать ее тут, на кольце, муж не пришел.

Когда женились, все было похоже на прыжок с трамплина. «Страсть, путешествия, весь мир у ног», — ее слова, цитирую, Настюха оказалась ходячей базой избитых штампов. Ей двадцать девять, ему полтос, сочетание отличное, оба в расцвете, оба на пике. На волнах любви, точнее волной гормонального взрыва, их притянуло.

— Знаешь, как с ним было весело? О-о-о! Как с ним было весело!..

Я представляю… Били морды друг другу, визжали, раздевались в такси, ресторан на ушах, оттуда сразу на Цейлон, наняли рикшу, пили на ходу в повозке, швыряли деньги босоногим детям, хохотали…

— Не та, не та, теперь уж я не та… — скулила Настя. — Сейчас меня даже и не тюкнет обниматься с каким-то рикшей. А тогда, ты прикинь, я бежала… С коляски спрыгнула, пописала на дороге, догнала их, за рикшей бегу, кричу… Да еще на английском! Котик! Котик! Ты у меня султан! Мехмед второй! Ты мой Мехмед! А я твоя третья жена! Самая молодая и самая любимая!

Это было их первое путешествие. Настюха вернулась в экстазе, подругам хвалилась взахлеб, как теперь она счастлива: наконец-то у нее мужик, а не какой-то мальчик озабоченный.

— Муж-жик! — Настюха мне все уши прожужжала. — Муж-ж-жик! Он бабу видит! Он ее в руках держ-жать умеет, он знает, что сказать, как посмотреть, по фигне из себя не выходит! Тренированный, после двух ж-жен…

Прошло десять лет, полет был все еще нормальный, но высота уже снижалась. Сначала Настя просто заскучала. Не возбуждало ничего. Зовут ее подруженьки на шоппинг — она не хочет.

— Какой к черту шоппинг? Я что, голодная? Я задолбалась барахло выбрасывать! Недавно только вынесла все с бирками на свалку… Плевала я на вашу черную пятницу!

Зовут в Венецию — она уже ей надоела. Да! И Венеция надоедает! Чего вы от мужей хотите? Надоедает все. И путешествия, и муж, и коньячок французский…

–…на шашлыки? Опять бухать? Я задолбалась с вами бухать, у меня диета, я просила не сбивать мне режим своим бухлом.

Машину новую муж подарил.

— Ну, молодец, спасибо, Котик, что, теперь мне хоровод водить вокруг этой тачки? Мог бы и получше выбрать, если честно… Экономить начал… «Ты все равно ее побьешь, у тебя все тачки коцаные»…

Короче, примитивные радости жизни, которые пьянили десять лет назад голодную Золушку, постепенно стали пресными. Да тот же рикша! Персональный рикша, который возил их с мужем всю неделю по Цейлону из одного бара в другой… Десять лет назад она хвалилась подружкам, какой был отель суперлюкс, ванна в золоте, какие охренительные пляжи во Вьетнаме, то есть на Цейлоне, хотя какая разница, она и там и там была, и все ей надоело, и рикша не смешил в последний раз, а бесил откровенно. Проще было сесть в такси, и не хотелось ржать как раньше, и пить на ходу, и эти улицы безумные азиатские смешались в голове в один большой вонючий базар…

— Осьминоги достали! — страдала Настюха. — Эти устрицы поганые, что они от них стонут все, я не пойму… Омары, блин, вообще невкусные! Почему никто правду не скажет? Омары на гриле — это же бумага! На фотке круто смотрится, а есть начнешь — раки, раки наши обычные…

— Ты зажралась, Настюха! — все ей говорили, а что еще сказать при таком заболевании? И я ей тоже повторила как у нас умеют, раскатисто, с размаху, да покрепче:

— За-жра-ла-а-а-ась!

— Нет, — отвечала Настя. — Я не зажралась, — и уточняла свой редкий диагноз: — Я не зажралась, я пресытилась, это разные вещи.

Как многие жители модного поселка… они мне, кстати, никогда не нравились, эти таунхаусы, я не хотела жить в курятнике, пусть даже в модном, мой дом стоял в стороне от этого птичника, совсем недалеко, но наш участок стоил на порядок меньше, потому что те, кто покупал дома в поселке с модным названием, платили именно за эту вывеску, за причастность к нашей колхозной элите, во всяком случае так они полагали.

Так вот… как многие жители модного поселка, Настюха считала свою жизнь особенной, она не сомневалась ни секунды, что мне ужасно интересно слушать ее пьяный бред, ведь у нее такие уникальные проблемы, их не решить обычным способом. А все на самом деле было просто, все у Настюхи было точно так же, как у многих женщин нашего города в активной фазе репродуктивного периода. Настюха хотела ребенка, но у нее не получалось, из-за этого она и начала беситься.

У мужа были дети от первых двух жен, от каждой по сыну. И бывшие его обожали. У каждой давно была своя жизнь, но далеко от Котика они не отходили, сыновья, снохи, внуки — все тоже висели на нем. На Новый год отец народов развозил подарки по своим семействам как Дед Мороз. Отпуск, ремонт, роддом для снохи, больницу для тещи, квартиру для старшего внука — такие у него были подарки. Пьяненький, веселый, он целовался с маленькими внучками, на шубки девочкам отсыпал, на новые машинки… Настюха стояла рядом, смотрела на этих холеных, довольных баб и размышляла:

— Ах, как круто живут эти старые грымзы! Подумаешь там… Родила кобыла одного ребенка — и ножки свесила! У каждой морда кирпичом! Она же ж мать! А я вам что, Снегурочка всех развлекать?

Настюха хныкала от ревности. Она такая молодая, энергичная, блестящая, как новая монетка, и все равно нет никаких гарантий. А если муж ее разлюбит, как бывших разлюбил? Настюхе было обидно, что без нее у мужа прошла целая жизнь, что с бывшими женами у Котика дети и годы совместных воспоминаний, а у нее что? Как женился на ней с бодуна под настроение, так и на следующей женится.

Подозреваю, эта красотуля специально так себя накручивала, от избытка сил. Настюха со своим султаном играла в капризную принцессу, насочиняет глупостей — и давай рыдать.

— Раньше я была вся на эмоциях! — страдала Настюха. — Я могла на ровном месте ему трагедию устроить, разрыдаться. А он утешает. Хочешь в Прагу, дорогая моя? Поехали в наш ресторанчик? У меня там в среду совещание…

— Я не хочу на совещание! — капризничала Настя. — Я хочу весь день с тобой!

— Умница! Тогда я сейчас к тебе приеду. Все на фиг брошу и к тебе, Настюха. Хочешь?

Хотела. Не могла дождаться, когда домой вернется. Он только выезжает, она уже терпеть не в силах. В его рубашке бегает, он дверь открыл, она к нему кидается… Активная бабища, она и на меня кидалась, сначала со своей дурацкой сотней евро, потом мириться, целоваться лезла…

— О! Как нам было клево! Могли забить на все и просто набухаться вместе. Ты часто с мужиком бухала, который на двадцать лет тебя старше? Во-о-от… А мы бесились с ним как дети, веришь? Засыпаем в Сочи — просыпаемся в Барселоне! Смотрю на пляж — там все бегут, кругом спортсмены, толпой народ выходит на пробежку, вся набережная ломится… Он спрашивает: «Настя, где мы?» — «Точняк, — говорю, — если все бегут, как больные, значит, мы в Барселоне»…

Я слушала вот это все. А что еще мне было делать среди ночи на пустом кольце? Взяла еще стаканчик кофе, разломила шоколадку, рыдать Настюха перестала, но зато начала хохотать.

— Знаешь, как мы раньше с ним ржали!.. Накуримся и ржем… А не накуримся, тоже ржем… Все по приколу было… Все мне завидовали, и ни разу!.. Мне никто ни разу не сказал: заткнись, потише…

— Потише, — я ее просила, она на ухо мне ржала. — Потише…

— Да че ты мне потише? Че ты мне свое «потише»? Я че хотела, то и дела, не то что ты… В полицию быстрей звонить… Подумаешь, царапнули ее, она сразу в полицию! Сволочь ты! Че ты дома не сидела? Куда ты поперлась на ночь глядя? Тебе хреново с мужем, да? Так и скажи. Тебе с твоим хреново, а я была счастливая! Счастливая была я баба!.. Давай, возьми триста евро и разъедемся? Че ты уперлась, откуда ты взялась, такая стерва?

Я, разумеется, не собиралась спорить с пьяной бабой, она и так прекрасно знала, сколько стоит ремонт новой машины в салоне. И потом… Мне было совершенно наплевать на все ее страданья, на полицию, мне было ужасно обидно, что на эту овцу я потратила ночь, и эту ночь никто мне не вернет ни за какие деньги.

— Настюха… Извини, — я затянула поясочек ей потуже, он у нее спадал все время, и киваю. — Ты во всем права! Едва ль найдете вы в России две пары стройных женских ног!

Она зевнула, ее веселье быстро кончилось и перешло в тоску, как это часто происходит, когда начинает отпускать алкоголь.

— Овца… Вот правда, что овца… Дура я была, влюбленная… Скучаю по себе самой… Сейчас ржу, а не смешно. Тоскую…

Тосковала она с коньяком. Коньяк, я смотрю, у нас самый тоскливый напиток. От тоски Настюха вышла на работу, «чисто по приколу» обычным менеджером на оптовую базу детских товаров, где наглухо засели ее старые подружки. На этом, кстати, настаивал Котик. Он ей сказал:

— Нахлебался я с вами, с бабами… Я эту вашу кухню знаю: как только баба сядет дома — все, начинается полет фантазии!

На работе Настюха развлекалась недолго. Детские коляски, манежики, велосипеды, машинки, куклы… В первые годы брака все эти игрушки ее не занимали, ее интересовал только Котик, работа ей нужна была только чтобы занять свой день. Котик уезжал к себе в офис, в костюме, свеженький, в духах, и ей тоже хотелось куда-то наряжаться, кататься на машине не просто так, а с целью… Тут все понятно, невозможно же весь день ждать мужа с трепетом и целовать его рубашки, тайно изнывая.

— А почему ты не открыла турагентство?

Это я спросила без интереса, автоматически, у нас все жены боссов, тоскующие как Настюха, открывают турагентство, салон красоты или ресторан, потому я и спросила.

— Ты могла бы сделать свой бизнес…

— На хрена мне ваш бизнес? — обиделась Настя. — Я что тебе, бизнес-леди, блин? Я женщина, а не посудомойка, мне головная боль не нужна…

— Хорошо, — говорю. — Не волнуйся, пей кофе…

В тридцать два года Настюха начала планировать ребенка, она была уверена, что сразу забеременеет, и что ровно в тридцать три, на красивую дату, родит своему Котику еще одного сына, и этот мальчик, третий сын Котика, будет самый любимый, и две старые жены изваляются в конвульсиях.

План был шикарный, но сразу забеременеть не получилось. С Настюхой такого давно не случалось, чтобы захотела что-то и не получилось. Она давно успешно пользовалась этой кнопочкой волшебной: захотел — получил. Кнопочка не сработала, и это сразу же повергло Настюху в беспокойство.

— Ерунда! — утешали ее опытные подруги. — Подумаешь там, с первого раза не получилось… Забеременеешь! Главное, не циклиться…

Подруги беременели по второму и даже по третьему разу, Настюха потому и крутилась на базе детских товаров, что там все время кто-то уходил в декрет, а она подменяла. В конце концов ей надоела эта скамейка запасных, и через год безуспешных попыток Настюха пошла по врачам.

Конечно, ей сказали сразу, что обследоваться нужно вместе с мужем, но муж был против. Котик не хотел к врачам. Во-первых, он их ненавидел, он считал всех врачей шарлатанами, за исключением некоторых хирургов. А во-вторых, здоровье было у него прекрасное, мужское в том числе, два сына и все внуки как на подбор пошли в него, кому какие тут еще нужны анализы?

Котик сразу сказал, что Настюха загоняется, что надо ей на все забить и трахаться как раньше, на расслабоне, а не по графику благоприятных дней.

— Не поддержал… — она опять страдала. — Я думала он взрослый человек, а он как мальчик… гадостей наговорил…

Котик первый заметил, что Настюха теперь уж не та. Он считал, что нервы у нее сдали сразу, как только она начала пить гормональные таблетки, которые ей зачем-то назначили врачи.

— Не нужны тебе никакие гормоны, не слушай ты этих врачей, слушай, что я говорю, — советовал Котик. — Эти гормоны меняют твою женскую личность. Ты стала депрессивная… Чуть что страдаешь… Ты уже не та!

— Нет! — спорила Настюха.

— Че нет? Огня не вижу. Где огонь? Бросай эту химию на фиг, я хочу, чтобы все было как раньше…

Настюха рыдала каждый месяц. Чувство женской неполноценности отравляло ей жизнь. Она меняла клиники, меняла курс лечения, только лечиться ей было не от чего. Котик считал, что она абсолютно здоровая баба, а врачи над ней просто издеваются. Однажды утром он ее застукал за странным занятием. Настюха меряла температуру, но градусник она сунула не под мышку. Одна врачиха ей сказала целый месяц, каждый день, рано утром, сразу после пробуждения, в одно и то же время, не вставая с постели, мерить температуру…

— Настюха, ты что мне тут темнишь? — удивился Котик. — Чем ты тут занимаешься? Будильник завела, градусник в задницу вставила, мне ни слова… Это как называется?

— Базальная температура это называется! — кричала Настюха. — Надо месяц измерять, записывать показания в тетрадку, потом будет график…

— График! — Котик хохотал, когда все это слушал.

— Что ты ржешь? Это серьезные вещи! — обижалась Настюха. — Мы должны выстроить график, чтобы определить самый благоприятный день для зачатия!

— Они уже не знают, чем еще тебя развлечь! — смеялся Котик. — Врачи твои… Вот молодцы! График придумали. Посылай их всех!.. Я тебе сам расскажу, от чего дети получаются…

Настюха видела, что Котика ужасно раздражает эта скучная, совсем неаппетитная гинекологическая тема. Как только секс из обычной спонтанной забавы превратился в организованные попытки зачатия, муж потерял энтузиазм. Настюха понимала, что едет в тупик, но успокоиться не могла, рыдала.

— Мне и так тяжело! Не пить! Не курить! А ты издеваешься еще! Тебе что, трудно сдать спермограмму?

Про спермограмму Котик не хотел и слышать, он никогда и никакой даже малейший прессинг в своей жизни не выносил.

— Малыш, не втягивайте меня в эти игры, — ругался Котик. — Мне для тебя не жалко ничего, но я не собираюсь на старости лет дрочить в лаборатории!

— Конечно! Какие у тебя старости лет? Ты-то у нас всегда молодой, а мне уже тридцать пять! Часики тикают! Я женщина, у меня лимит!

— Любой каприз! Любые ласки! Что угодно!.. Только не забивай мне голову своей ерундой!

Настюхе исполнилось тридцать шесть, отмечать она не хотела, рыдала весь день, довольно быстро укатала бутылку коньяка и на все поздравления отвечала одно и то же: «Я страдаю… Страдаю в золотой клетке».

Целыми днями она листала какие-то статейки про возрастное материнство, а там везде писали, что с годами женская фертильность снижается.

— Фертильность, фертильность… — ехидничал Котик. — Слова какие выучила… Дуреха моя.

— Тридцать шесть! — психовала Настюха. — Мне уже тридцать шесть! А ты мне зубы заговариваешь… Не можешь спермограмму сделать…

На этой спермограмме ее всерьез заклинило, но Котик умело выкручивался.

— Я сделаю. Я для тебя даже это сделаю. Только не спеши. Давай еще годок-другой спокойно поживем? А то начнется тогда… бессонные ночи… живот болит… зубы режутся… И все тогда, Настюха, про секс забудь…

Сидеть и ждать Настюха не любила. Как невоспитанный ребенок она затопала ногами, с кулаками кинулась на Котика, кричала, что он ее совсем не любит, что он не хочет от нее детей, что у него-то есть уже и дети, и внуки, а на нее ему плевать, он просто ее держит в клетке как секс-рабыню, а через пару лет намерен поменять…

— Нажралась и дерется! — отбивался Котик. — Пристала ко мне… «Спермограмма, спермограмма»… Фантазии ноль!

Настюха психанула и начала бухать. На пятый день запоя Котик затолкал ее под холодный душ и отвез на капельницу, Настюха обещала не срываться, а он ей обещал ЭКО.

Начали готовиться. Сначала ЗОЖ, Настюха честно не пила и Котику тоже запретила и коньяк, и сигареты, и даже стопочку за ужином, и вообще четыре дня перед анализом положено строгое воздержание.

Котик все вытерпел, дверь в клинику открыл уверенно, как все привыкшие к деньгам, успеху, власти мальчики. Он выглядел отлично, на общем фоне своих ровесников он был вполне… Подтянутый, крепкий, пуза нет, пиджачок из Милана, очечки модные, ботинки фиолетовые — все это его молодило, но результат анализа врачи забраковали, попросили еще пересдать.

— Говорила, бухать нельзя! — ругалась на мужа Настюха.

Котик слегка растерялся, отбрыкивался как мальчишка:

— Четыре дня постились! Кто бухал?

Он пересдал анализ, но и второй результат был с какими-то страшными отклонениями. Котика погоняли еще по врачам, на всякий случай, и в конце концов выяснилось, что он сейчас вообще детей иметь не может.

Ха-ха-ха! Конечно, для начала Котик всех обматерил и засмеялся докторам в лицо. Он сообщил им с гордостью, что у него два сына. На что ему ответили спокойно, что сыновей он зачинал, когда был молод и здоров, а сейчас они готовы предложить ему и его жене отличный вариант с донором.

В тот день Настюха с Котиком очень много выпили. Точнее безобразно нажрались. Куда-то полетели. Настя не могла сказать точно, куда. Все примелькалось: отели, рестораны, пляжи… Как-будто она уже тут была… Какой-то ром… Какие-то мулатки… Кокосовое масло растекается по телу… Смуглые руки вертели Настюху как куклу… Котик отзывался, он был где-то рядом… Опять приехал рикша… А может быть, рикша и не приезжал… Может быть, рикша ей снился.

Ее искала мама, звонила, спрашивала, где она.

— На юге, — отвечала Настя. — Все хорошо, мам, мы на юге, тут тепло.

Вернувшись, она еще немножко погуляла с подружками и как обычно жаловалась всем:

— Либидо нет! Тоска страшенная! Страдаю…

— В золотой клетке, — смеялись подружки. — Мы в курсе.

Смешно, действительно: час ночи, им на работу завтра чухать, в промзону, в постядерный мир, где разместились оптовые базы. А эта только что валялась на Сейшелах и тоскует!

Настя Золотая клетка — так ее прозвали. Звонила наша Золотая клетка. Поедем к нашей клетке Золотой. Подружки… Что вы хотите от подружек? Подружки всегда считают свои финансовые проблемы самым важным явлением в жизни. И пока они барахтаются в кредитах, платят ипотеку, пашут на работе, им все эти стоны из золотой клетки кажутся блажью и бредом, но как только любая из них вдруг получит наследство, ограбит банк или выйдет удачно замуж, вот тут до них и доходит, что такое тоска, и тогда они тоже начинают позванивать.

Идея с донором не возбуждала ни ее, ни Котика. Поэтому Настюха решила оставаться вечно молодой веселой киской, оставить тему размножения и жить спокойно для себя. Как вы догадываетесь, после запоя она снова ударилась в ЗОЖ. С яростью. Диета, тренажерный зал, никакого алкоголя. Котик пытался улизнуть в ресторан, но и там Настюха заказывала что-нибудь легкое, какой-нибудь салат из авокадо.

— Какое к черту авокадо? — негодовал голодный Котик. — Как начнут фигню какую-нибудь продавать, и все ее жрут… Полезно! Кто решил, что оно мне полезно? Веками жили, знать не знали никакого авокадо, теперь нам отгружают!.. Брокколи!.. Они там у себя понасажали, а мы жуем… Борщ! Сало! Огурцы! Настюха, брось дурить, вернись к истокам!

Коньяк был раскидан по всему дому, бутылки прятались под кроватями, за креслами, у мангала, в бане… Настюха устраивала облаву, конфискацию, ругала домработницу за то, что та пропускает контрабанду, и все равно то и дело вылавливала шкалики, которые оставлял ее Котик.

Диетический ужин, чай травяной… это конечно прекрасно. Это очень полезно и вкусно при условии, что в жизни есть и другие удовольствия. К примеру, секс. Или театр. Рыбалка. Но эта парочка, построившая жизнь как бесконечный праздник плоти, не смогла переключиться на салат из топинамбура и культурные ценности.

— Пыталась! — Настя била себя в грудь. — Честно! Я хотела развиваться! Я всегда за развитие! На выставку пошла. Современное искусство. Картину купила. Все равно тоска!

Не знаю… Я была на том же самом вернисаже, хохотала целый день. Может быть, потому что зашла на фуршет, для человека неопытного как Настя современное искусство всухую, конечно, было слишком жестковато. И все-таки она там выбрала одну картину. Яйцо, на картине было нарисовано разбитое яйцо, прямая ссылка на родную нашу Курочку Рябу. Только это яйцо было в оригинальном цветовом решении. Много синего, отблески красного, огненный желток, в общем, страсть и динамика, как говорили на презентации.

Котик ругался, говорил, что никакой страсти он в этой синей яичнице не видит, и спать ушел к себе, в кабинет. Сказал, что у него там томик Салтыкова-Щедрина на тумбочке, что классика ему понятнее и ближе. Да, правда, томик Щедрина на тумбочке у Котика валялся, какими-то судьбами, а заодно за тумбочкой нашлась бутылка рома. Шикарный ром, одна бутылочка хранилась в его спальне, другую он припрятал в гостиной, за диваном. За тем же диваном Настюха прятала свой коньячишко. Она поцеловала Котика на сон грядущий, сказала, что пойдет досмотрит фильм. И знаете… приятно удивилась, когда в привычном месте за диванной спинкой, куда удобно опускалась рука, нащупала вместо своего надоевшего уже всем коньяка бутылку прекрасного рома.

— Какое-то разнообразие нужно в жизни… — приободрилась Настя. — Да? А то коньяк, коньяк… Так вот и начинаешь деградировать…

После второй она всегда пыталась дозвониться подружкам.

— Страдаешь? — спрашивали.

— Страдаю.

— Может, тебе закодироваться? Прекращай.

— Не могу.

— Почему?! — вопрос напрашивался, даже я не выдержала и спросила. — Почему ты все время страдаешь?

— Да патамушта! — хныкала Настюха. — Потому что одно дело трахаться с мужиком, от которого ты можешь забеременеть, а другое дело… Может, если бы я не знала, было бы лучше! А теперь я знаю — он бесплодный! Все! Страсть кончилась! Либидо на нуле! Процесс запущен! Смерть гонится за нами, я пытаюсь убежать… Как Буратино!

— Ты что там пьешь такое? — интересовались подружки.

Настюха разобрать пыталась в полумраке, что обозначено на этикетке. Ром… Ямайский… Восемнадцать лет… По эксклюзивному заказу для Майорки… И тут же ей влетало:

— Зажралась! Ох, мать, ну ты и зажралась!

Никто не пожалел, никто не выразил сочувствия, и только мамочка родная сразу поняла, в чем дело, и подсказала:

— Настя! Деточка, все будет хорошо, послушай маму. Ты просто неправильно тренируешься! Тебе нужен личный тренер! Тянуть не стоит, найди хорошего специалиста!

Тогда и появился Вася, фитнес-тренер, хороший мальчик. Безалаберный, правда, молодой совсем дурачок, но зато здоровый и добрый, а самое главное — у Васи была куча свободного времени. Рабочая смена в спортклубе — и все, никаких совещаний, командировок, акционеров, конкурентов, всего себя он отдавал Настюхе.

На некоторое время тоска отступила. Муж отметил здоровые перемены и лишних вопросов задавать не стал. А зачем? Котик тоже не скучал, он начал больше времени проводить с внуками. То у первой жены, то у второй. У первой жены была племянница, хорошенькая миловидная девочка, приехала устраиваться из райцентра, лет двадцати семи, его любимый возраст. А у второй жены была очень шустрая домработница, под сорок, с мужем развелась, зато веселая и уважительная, ему такие тоже нравились, борщи готовила шикарные, по всем канонам. И вот он то к одним внучатам едет, то к другим.

Настюха волновалась, если Котик задерживался. Десять лет семейной жизни — это засада, и первую жену свою, и вторую он оставил через десять, Настюха помнила об этом.

Тихие семейные вечера повторялись все чаще, муж уходил к себе читать Щедрина, Настюха смотрела сериальчик в гостиной, ром каким-то чудом не кончался в бутылках, к тому же Вася, Вася был хороший тренер… И все равно, как и раньше, после второй Настюха начинала жаловаться на тоску.

— Ты задолбала всех своей тоской! — ругались на нее подружки. — Только уснешь — она страдает! Бросай бухать, рожай от Васи!

— Не могу, — рассуждала Настюха. — Ведь я же все пути себе отрезала. Если бы не эта проклятая спермограмма… А теперь Котика не обманешь.

— Так ты и не обманывай Котика, ты ему честно скажи, что хочешь ребенка от другого. Выходи замуж за Васю, и будет у вас нормальная семья…

Выходить за Васю Настюху подговаривали самые-самые злые, завистливые и коварные подруги, и только мама, только мамочка родная давала стоящий совет.

— Деточка моя, тебе сейчас все-все-все можно. Ты молодая, ты красивая, здоровая, тебе не нужно волноваться из-за ерунды. Рожай скорее, от Васи, от Сережи, от кого угодно, резину только не тяни, а то сопьешься у меня…

— Мама! — капризничала Настюха. — Котик знает, что он бесплоден! Как я после этого пойду рожать от Васи?

— Чудесное зачатие! — подсказывала мама. — Повозим Котика по монастырям… Старцам покажемся… Чем пьянствовать, давай придумай тур хороший по святым местам. А сама тихонько беременей…

— Мама! Ты думаешь, Котик совсем идиот?

Мама плакала и умилялась, какая все-таки у нее выросла скромная, чистая девочка.

— Наивный мой ребенок… Твой Котик умница! Он все поймет! Ты главное не сомневайся. Молитва матери поможет.

Тур по монастырям был забронирован, Котик вопреки опасениям Настюхи с радостью согласился съездить к товарищам на Соловки, но забеременеть от тренера Настюха не успела.

Бестолковый Вася надумал жениться, у него ведь тоже была мама, и мама не хотела, чтобы он скакал на побегушках у набалованной бабенки, мама не хотела, чтобы сын возвращался домой выпивши. Пусть эта блатная страдает и дальше в своей золотой клетке, а Вася будет жить спокойно в обычной трехкомнатной квартирке, которой она, его мама, между прочим, гордилась. Сын у нее непьющий, добрый, с профессией, с жильем — так она говорила подругам, подыскивая себе невестку. И тихо в сторону еще про Настю добавляла: «Зачем ему эта старуха? Ей уж под сорок, пусть приведет мне молодую, я внучков хочу». Вася… Нет, Васенька, разумное дитя, послушал маму и привел ей молодую, работящую девушку, маникюршу из того же клуба, где сам работал.

— При чем тут ревность! — орала на меня Настюха, хотя я слова не сказала. — Че ты мне сразу ревность? Какого-то Васю я ревновать буду? Ты че мне говоришь?

Разоралась и снова кинулась ко мне на груди и начала рыдать:

— Айфон!.. Ты понимаешь… Мы сегодня с ним встречались… Чисто так уже… На автомате… А он берет айфон, последний, который я ему купила, и показывает мне… Мне! Он мне показывает свою бабу на моем айфоне! Как будто я ему сестра! Я че, сестра, я не пойму? Нашел, блин, старшую подругу, мамонтенок. Еще и спрашивает у меня, куда ему с этой коровой поехать в свадебное путешествие! Сколько времени я потратила на этого дурака! Я бы сейчас уже с пузом ходила! Я из-за этого теленка с мужем поругалась!..

Прощание с тренером и скандал с мужем случились именно в тот день, за несколько часов до нашей аварии. Раны еще кровоточили, поэтому Настюха снова зашлась в рыданьях, и я почему-то тоже начала ее утешать. Эта наглая баба забила мне голову, она не сомневалась ни секунды, что я ужасно счастлива смотреть на ее пьяную морду и слушать ее бред.

— Пей кофе, Настя, не рыдай, пей кофе, зачем тебе этот Вася? Что вы все схватились за какого-то Васю? Вася серость, Вася ленивый, нет… я бы его в отцы ребенку выбирать не стала. Ты молодец, что от него не родила.

Да? — удивилась Настя, — А от кого тогда?..

— Ну… Тут возможны варианты… Но если так, навскидку… Беременеть надо от сына! У Котика два сына, Котик всем нравится, выбирай любого сына, и это будет почти что Котик.

Настюха замолчала на минуту, оценивая про себя упущенные или еще не упущенные возможности, но потом снова взвыла, видимо, решила, что вариантов не осталось.

После разговора с Васей она приехала домой, пожарила от злости вредную яичницу, с копченым салом, которое у нас на местном рынке продает один мужик, достала контрабанду из-за дивана и начала ругаться с Котиком, уверенная в том, что он сейчас все бросит и, как раньше, побежит ее утешать.

— Мы что тут все изображаем? — запела Настя. — Кому мы врем? Бухаем в одиночку! Спим отдельно! Я хочу нормальную семью! Голодного мужика! И ребенка! Да, я хочу ребенка!

И вдруг! А как еще? Именно «вдруг» любимый Котик точно так же, как Вася, открывает айфон и показывает Настюхе фото. Племянница первой жены, кобыла из райцентра, беременная, с убедительным животом… Кто бы мог подумать! Настюха почему-то была уверена, что в любовницы рвется разведенка домработница, которая работала у второй жены, на племянницу с надутыми губами Настюха и не думала.

— Подвел девчонку, — улыбался Котик. — Сказал, что от меня не залетит. А ты смотри как получилось… Пятый месяц… И опять мальчишка!

Сначала Настя ничего не поняла. Что Котик хочет от нее? Чтобы сейчас она смеялась вместе с ним?

— Что происходит? Я не пойму, ты что мне говоришь?.. Что эта шлюха забеременела от тебя?

— Да, от меня, — ответил Котик.

Настюха нервно засмеялась.

— Это что, чудесное зачатие? Пень расцвел?

— Да, точно, — согласился Котик. — Как раз мой случай.

Он улыбался, он был всем доволен, и эта детская шкодливая улыбка на лице матерого мужика показалась Настюхе настолько неприятной, отвратительной, тупой, она не выдержала и метнула в Котика тарелкой. Котик увернулся. Поставил на стол сковороду с яичницей, разлил по бокалам свой невозможный ром, достал оливки, кивнул Настюхе, чтоб тоже присоединялась.

Настюха выпила, но алкоголь ее не успокаивал, ее трясло.

— А он сидит, хихикает! — она мне рассказала. — Ты понимаешь… Меня трясет, а он сидит хихикает! Старичок-лесовичок… Яичницу мою пожрал… Соскучился, говорит, по яишенке!

Настюха пыталась докричаться, напомнить Котику про результат его обследования, про то, что у него сейчас детей не может быть в принципе…

— Это не твой ребенок! — она кричала, некрасиво выпучив глаза и опускаясь до совсем уже несексуальных мелочных дешевых провокаций. — Неизвестно еще, от кого твои сыновья! Первый еще ладно, первый на тебя похож… А второй под вопросом! Твои бабы тебя разводили всю жизнь! Я одна тебя не обманывала! Я могла бы сто раз… Я могла забеременеть — да хоть каждый день! Мне даже мама говорила, чего сидишь — рожай…

— Мама… — нежно улыбнулся Котик, — золотая теща… Твоя мама — моя лучшая теща. Эх, Настюха, что ж ты мамку свою не послушала?

Конец ознакомительного фрагмента.