Разорванный кокон

Сонич Матик, 2023

Обитательница социальных сетей из Петербурга случайно в ленте новостей видит пост о кончине виртуального друга, начинающего, но успешного сетератора Зоси Палыча. Она узнает, что он завещал ей свои дневники. В них она хочет найти причину его смерти, чтобы призвать к справедливости виновных.

02_Вторая глава. Не разлучит

— Присаживайтесь, Назарет Павлович! Меня зовут Ириада Олеговна. Будем знакомы! — сказала невидимому другу и достала из-под стола наощупь крайнюю тетрадь.

В ней записи начинались с 23 декабря прошлого года. А последняя — 16 июля, то есть прошлый четверг. Видимо, перед самой госпитализацией. Интересно, что это последняя страница тетради. Рассчитано очень четко — сорок восемь листов, исписанных каракулями.

Я бы никогда не подумала, что у человека, так ясно выражающего свои мысли в текстах, такой сложно читаемый почерк!

«Будем последовательны, — увещевала я свое любопытство, меняя тетрадь на первую с другой стороны пачки. — Думаю, последнего года для знакомства будет вполне достаточно».

9 июля

«Здравствуй, дорогой дневник!»

Так когда-то начинала свои записи девочка Лора из книги по модному триллеру Линча.

Тогда я и понял, что люди пишут дневники не только для того, чтобы их издавать в толстой обложке с золотым тиснением.

А просто так, чтобы не лопнула голова.

Да! Так запросто начинаю тетрадь, не дождавшись первого января или понедельника.

Потому что это тоже не важно для головы, которая без дневника может лопнуть. Как тогда работать?

Сложно работать без головы, сложно работать, когда там каша — такая привычная, не очень дифференцируемого состава, которая переливается из пустого в порожнее.

Кажется, что эффективность и рациональность вообще не про меня.

Написал рассказ на конкурс.

Ни ответа, ни привета.

Хотел написать еще один, но затупил и плюнул. Может, позже…

Ничего не жду, просто уверен, что сделал правильно.»

Знакомая история. Жаль, что так как-то с середины начинается. Хотя, чего тут непонятного? Я с такой кашей пять дней в неделю хожу! Особенно, если в голове вертится навязчивая идея, а сесть за работу нет возможности…

13 июля

«Вчера пришло письмо из издательства. Неожиданное, но долгожданное.

Как раз накануне перечитывал переписку еще апрельскую.

Редакторка писала, что-то вроде «до конца года мы вам напишем…»

Ну-ну!

Это звучало, как типичное «мы вам перезвоним» на собеседовании.

Знаем — плавали. Надеяться не стоит.

Но натура у меня мечтательная…

Все равно ведь ждал.

Хе-хе…

И вот оно! Письмо из настоящего издательства!

А я ответ в своем репертуаре фиганул.

Может не стоило?

Разволновался я, право. Пойду хряпну!

Да кому я вру! Уже еле буквы разбираю.

«Рюмка водки на столе…»

16 июля

«Тишина…

Наверное, зря я шутеечки главреду шутил.

Три дня уже прошло. А вдруг мне совсем не напишут?!

Паника

Паника

Паника

Испортил я себе минутку честолюбия. Сломал весь кайф от приглашения на проект! Еще Катя вставила свои пять копеек сомнений в мой кризис…»

«Нет! Ну вы видели кусок идиота?!

Скачу по квартире, извергаю поварехой гром из кастрюли, вместо того, чтобы топать на площадку с детьми.

Только утром вздыхал, что не отвечают, а в обед уже написала!

Дроздова написала!

И Алина написала!

Все! Обе!

Включаемся в проект. Плюс роман полируем…

Ну как полируем, переписываем, дописываем…

Теперь на свежий воздух проветриваться, а то эти КольОли протопчут на мне яму.»

Проект — понятно.

Это как раз то, что Зося рассказывал: в издательство позвали сразу и чужую книгу писать, и его рукопись взяли, над которой он пять лет корпел.

Представила, как он носится в переднике по квартире, колотя поварешкой по кастрюльке. А за ним бегут Настя и мелкие Коля с Олей, смеются, пытаются поймать и оседлать радостного дурашливого отца.

Я крепко зажмурилась, чтобы согнать внезапную пелену слез. Дети лишились полюса отцовского шалопайства. Остался только северный полюс маминой стерильности. Со строгой, любящей чистоту Катей, наверное, не устроишь дома развеселый бедлам и кутерьму.

23 июля

«Объявили результаты шорта. Не судьба. Ну чего уж, не в первый, не в последний, как говорится…»

Почерк стал увереннее и читать намного легче.

Конец ознакомительного фрагмента.