Школа Добра и Зла. Принцесса или ведьма

Соман Чайнани, 2013

Городок Гавальдон замер в ожидании. Этой ночью сюда явится таинственный похититель, он выберет двух подростков и перенесёт их в школу Добра и Зла. Один из них будет красивым и добрым, а второй – неказистым и нелюдимым. А потом пропавшие дети обнаружатся… на страницах сказок. Звучит невероятно, но именно это происходит каждые четыре года вот уже двести лет. И прекрасная Софи твердо намерена стать одной из тех, кого сегодня похитят. Она считает себя настоящей принцессой и мечтает выйти замуж за сказочного принца. А вот её лучшая подруга, мрачная нелюдимая Агата, в волшебный мир совсем не рвётся. Но то, что скоро произойдёт, удивит и Софи, и Агату…

4. Три ведьмы из комнаты 66

Софи не совсем понимала, почему её наказывали сразу шесть волков, а не один, но, наверное, для острастки остальных. Они привязали её к вертелу, засунули в рот яблоко и пронесли, словно главное блюдо для пира, по шести этажам башни Коварства. Ученики-новички, выстроившиеся вдоль стен, показывали на неё пальцами и смеялись, но потом, осознав, что кому-то из них придётся жить с этим чудищем в розовом в одной комнате, мрачно хмурились. Волки протащили Софи, которая лишь тихо всхлипывала, мимо комнат 63, 64 и 65, потом пинком открыли дверь в комнату 66 и швырнули внутрь. Софи, проскользив по полу, врезалась лицом в бородавчатую ногу.

— Говорила тебе, её нам отдадут, — послышался чей-то угрюмый голос.

Всё ещё привязанная к вертелу, Софи подняла голову и увидела высокую девочку с сальными чёрными волосами и красной прядью. Губы у неё были накрашены чёрной помадой, в носу кольцо, а вокруг шеи красовалась устрашающая татуировка в виде демона с красным черепом и оленьими рогами. Девочка недобро посмотрела на Софи.

— Она даже пахнет как всегдашник.

— Феи скоро её заберут, — произнёс ещё один голос с другой стороны комнаты.

Софи повернула голову и увидела девочку-альбиноску с призрачно-белыми волосами, бледной кожей и глубоко посаженными красными глазами; она кормила похлёбкой из котелка трёх чёрных крыс.

— Как жаль. Можно было бы перерезать ей горло и повесить в коридоре как украшение.

— Как грубо, — проговорила с кровати третья соседка, улыбчивая русоволосая девочка, круглая, как воздушный шар, державшая по шоколадному мороженому в обеих руках. — К тому же убивать других учеников запрещено правилами.

— Может быть, тогда просто изувечим её немножко? — спросила альбиноска.

— А по-моему, она даже интересная, — ответила толстушка, откусывая мороженое. — Не все злодеи обязательно вонючие и угрюмые.

— Она не злодейка, — хором ответили альбиноска и татуированная.

Выбравшись из пут, Софи вытянула шею и впервые смогла нормально разглядеть комнату. Когда-то, возможно, это было отличное, уютное жилище — до того, как его подожгли. Кирпичные стены обуглились. Потолок был весь в чёрных и коричневых подпалинах, а на полу лежал дюймовый слой пепла. Даже мебель казалась обожжённой. Но потом Софи обнаружила в комнате ещё более серьёзную проблему.

— Где зеркало? — ахнула она.

— Дай-ка я угадаю, — фыркнула татуированная девочка. — Ты Белла, или Ариэль, или Анастасия.

— Нет, скорее Лютик, или Леденец, или ещё как-то так, — возразила альбиноска.

— Или Кларабелль, или Краснозорька, или Плакучая Ива.

— Софи. — Софи встала, подняв облако сажи. — Меня зовут Софи. Я не «злодейка», не «ещё как-то так», и — да, мне явно не место здесь, так что…

Альбиноска и татуированная согнулись пополам от хохота.

— Софи! — воскликнула последняя. — Это даже хуже, чем мы могли представить!

— Любому существу по имени Софи не место здесь, — просипела альбиноска. — Они должны сидеть в клетках.

— Мне место в другой башне, — сказала Софи, пытаясь не опускаться до их язвительности, — и поэтому мне нужно срочно поговорить с Директором школы.

— «Мне нужно срочно поговорить с Директором школы», — передразнила альбиноска. — Может, выпрыгнешь из окна, и посмотрим, поймает ли он тебя?

— У вас вообще никаких хороших манер, — пробубнила толстушка с набитым ртом. — Я Дот. Это Эстер, — она показала на татуированную девочку. — А это солнышко, — продолжила она, ткнув пальцем в сторону альбиноски, — зовут Анадиль.

Анадиль сплюнула на пол.

— Добро пожаловать в комнату 66, — сказала Дот и смахнула пепел с единственной незанятой кровати.

Софи поёжилась, увидев потраченные молью простыни с подозрительными пятнами.

— Рада встрече, но мне действительно пора, — пробормотала она, отступая к двери. — Скажите, где кабинет Директора школы?

— Принцы, должно быть, так удивятся, увидев тебя, — сказала Дот. — Большинство злодеек не выглядят как принцессы.

— Она не злодейка, — простонали Анадиль и Эстер.

— Мне нужно записаться к нему на приём? — настаивала Софи. — Или отправить записку? Или…

— Можешь попробовать к нему долететь, — сказала Дот, доставая из кармана два шоколадных яйца. — Но стимфы могут тебя съесть.

— Стимфы? — переспросила Софи.

— Ну, те птицы, которые нас сюда скинули, милая, — ответила Дот, громко чавкая. — Тебе придётся пройти мимо них. А ты отлично знаешь, как они ненавидят злодеев.

— В последний раз говорю, — перебила Софи. — Я не злод…

На лестнице послышались какие-то звуки. Сладенькое позвякивание, такое изящное, такое деликатное, что это могли быть только…

Феи. Они идут за ней!

Софи едва сдержала крик. Она не рискнула говорить соседкам, что её вот-вот спасут (кто знает, насколько серьёзны они были, обещав сделать из неё украшение для коридора). Сделав ещё пару шагов в сторону двери, она стала прислушиваться к позвякиванию, которое становилось всё громче.

— Не знаю, почему все думают, что принцессы красивые, — сказала Эстер, ковыряя бородавку на большом пальце ноги. — У них такие маленькие носики. Как пуговки, которые так и хочется оторвать.

Феи на нашем этаже! Софи очень хотелось прыгать от радости. Как только она доберётся до замка Добра, она тут же устроит себе самое долгое купание в жизни!

— А волосы у них всегда такие длинные, — добавила Анадиль, держа за хвостик дохлую мышь — десерт для своих крыс. — Так и хочется их все повыдергать.

Уже совсем рядом…

— А эти фальшивые улыбочки, — сказала Эстер.

— И одержимость розовым цветом, — кивнула Анадиль.

Феи у соседней двери!

— Жду не дождусь, когда убью свою первую принцессу, — сказала Эстер.

— Да, сегодня неплохой день для этого, — согласилась Анадиль.

Они здесь! Софи переполняла радость: новая школа, новые друзья, новая жизнь!

Но феи пролетели мимо их комнаты.

Сердце Софи упало. Что произошло? Как они могли не заметить её? Она бросилась мимо Анадиль к двери, распахнула её и увидела перед собой волчью шерсть. Поражённая, Софи отскочила назад, и Эстер поспешно захлопнула дверь.

— Из-за тебя нас всех накажут, — прорычала Эстер.

— Но они были здесь! Они искали меня! — крикнула Софи.

— Ты уверена, что нам нельзя её убить? — спросила Анадиль, наблюдая, как крысы расправляются с мышью.

— Так из какого же леса тебя к нам занесло, дорогая? — спросила Дот у Софи, пережёвывая шоколадную лягушку.

— Я не из леса, — нетерпеливо ответила Софи, выглядывая через глазок.

Волки, несомненно, спугнули фей. Нужно поскорее вернуться на мост и найти их. Но сейчас в коридоре сидели три волка-стражника и ели из чугунных тарелок печёную репу.

Волки едят репу? Вилками?

Но репа была не единственной странностью на волчьих тарелках.

Феи таскали еду у зверей.

Софи поражённо раскрыла глаза.

Милый мальчик-фея поднял голову. «Он видит меня!» Сложив руки, Софи безмолвно сказала «Помогите!» через стекло. Мальчик-фея понимающе улыбнулся и шепнул что-то на ухо волку. Волк посмотрел на Софи и свирепым ударом лапы разбил глазок. Софи отшатнулась и услышала хор воздушных смешков и рычащего хохота.

Феи даже не собирались её спасать.

Софи задрожала всем телом, готовая разрыдаться. Потом услышала, как кто-то прокашлялся, и обернулась.

Все три девочки таращились на неё с одинаковым недоумением на лицах.

— Что значит «ты не из леса»? — спросила Эстер.

Софи была не в том состоянии, чтобы отвечать на глупые вопросы, но эти тупицы сейчас были её единственной надеждой добраться до Директора школы.

— Я из Гавальдона, — сказала она, сдерживая слёзы. — Вы трое, похоже, немало знаете об этом месте, так что я буду очень рада, если вы расскажете мне, где…

— Это рядом с Шепчущими горами? — спросила Дот.

— В Шепчущих горах живут только никогдашники, дура, — проворчала Эстер.

— Спорим, это около Радужных ворот, — сказала Анадиль. — Все самые раздражающие всегдашники оттуда.

— Простите, я уже ничего не понимаю. — Софи нахмурилась. — Всегдашники? Никогдашники?

— А, ты из тех, кто всю жизнь в башне просидел, как Рапунцель, — протянула Анадиль. — Это всё объясняет.

— Всегдашниками мы называем тех, кто творит добро, милая, — объяснила Дот. — Ну, знаешь, вся вот эта чушь про то, что все всегда должны жить долго и счастливо.

— Значит, вы никогдашники? — спросила Софи, вспомнив колонны в зале с лестницами.

— Да, от слова «Никогда», — радостно ответила Эстер. — Это рай для злодеев. В Никогда у нас бесконечная власть.

— Мы контролируем время и пространство, — сказала Анадиль.

— Принимаем другие формы, — добавила Эстер.

— Расщепляем души.

— Побеждаем смерть.

— Но сюда попадают только самые отъявленные злодеи, — сказала Анадиль.

— А лучше всего, — добавила Эстер, — то, что в Никогда вообще больше никого нет. Каждый злодей получает своё личное царство.

— Вечное одиночество, — сказала Анадиль.

— Как-то это мучительно, — возразила Софи.

— Другие люди — вот это мучение, — ответила Эстер.

— Агате бы тут очень понравилось, — пробормотала Софи.

— Гавальдон… это возле холмов Пиффлпафф? — протянула Дот.

— Ой, да хватит уже, он не возле чего-то, — простонала Софи и показала им своё расписание, где значилось «СОФИ ИЗ-ЗА ДАЛЬНЕГО ЛЕСА». — Гавальдон — за лесом. Окружён им со всех сторон.

— Из-за Дальнего леса? — удивилась Эстер.

— Кто у вас король? — спросила Дот.

— У нас нет короля, — ответила Софи.

— Кто твоя мама? — спросила Анадиль.

— Она умерла.

— А отец? — спросила Дот.

— Мельник. Это, знаете, довольно-таки личные вопросы…

— А из какой он сказочной семьи? — спросила Анадиль.

— А этот вопрос вообще странный. Ни у кого нет никаких сказочных семей. Он из нормальной семьи с нормальными недостатками. Как и все ваши отцы.

— Я так и знала, — сказала Эстер, обращаясь к Анадиль.

— Что знала? — удивилась Софи.

— Такими глупыми бывают только Читатели, — ответила Анадиль.

К лицу Софи прилила кровь.

— Извините, конечно, но если я тут единственная, кто умеет читать, то глупая здесь явно не я, так что лучше посмотрите в зеркало, если, конечно, сможете его тут найти…

Читатель.

Почему здесь никто не тоскует по дому? Почему они все плыли через ров прямо к волкам вместо того, чтобы пытаться спастись? Почему никто не зовёт маму и не пытается сбежать от змей у ворот? Откуда они все знают столько об этой школе?

«Из какой он сказочной семьи?»

Взгляд Софи задержался на прикроватном столике Эстер. Рядом с засохшими цветами в вазе, свечкой в виде когтистой лапы и стопкой книг — «Как перехитрить сирот», «Почему злодеи проигрывают», «Самые распространённые ошибки ведьм» — стояла рифлёная деревянная рамка с неуклюжим детским рисунком: отвратительной ведьмой на пороге домика.

Домика из пряников и леденцов.

— Мама была такой наивной, — сказала Эстер и взяла в руки рамку. Её лицо исказилось гримасой, словно она вспомнила что-то неприятное. — Печь? Ой, да ладно. Надо было насадить их на вертел. Куда проще. — Она сжала зубы. — У меня выйдет лучше.

Софи перевела взгляд на Анадиль, и у неё похолодело в животе. В конце её любимой сказки ведьму посадили в бочку, утыканную гвоздями, и скатывали с холма, пока от неё не остался лишь браслет из костей маленьких мальчиков. Именно этот браслет она увидела на запястье соседки по комнате.

— Разбирается в ведьмах, а? — ухмыльнулась Анадиль. — Бабушка была бы польщена.

Софи повернулась к плакату над кроватью Дот. Красивый мужчина в зелёной одежде кричал — к его голове неумолимо приближался топор палача.

— Папа обещал мне первый удар топором, — сказала Дот.

Софи в ужасе оглядела девочек.

Им не нужно читать сказки. Они сами из сказок.

Они родились, чтобы убивать.

— Принцесса, да ещё и Читатель, — сказала Эстер. — Хуже просто не бывает.

— Даже всегдашникам она не понадобилась, — добавила Анадиль. — Иначе феи бы уже за ней пришли.

— Но они должны прийти! — закричала Софи. — Я добрая!

— Ну, так или иначе, ты застряла здесь, дорогуша, — сказала Эстер, пиная подушку Софи. — Так что если хочешь выжить, лучше тебе попробовать вписаться в коллектив.

Вписаться в коллектив ведьм и людоедов!

— Нет! Послушайте! — взмолилась Софи. — Я добрая!

— Ты всё твердишь об этом. — Эстер схватила её за горло и прижала к подоконнику открытого окна. — Но где доказательства?

— Я дарила корсеты бездомным старухам! Я каждое воскресенье хожу в церковь! — завыла Софи, увидев, как высоко предстоит падать.

— М-м-м, что-то фея-крёстная не появляется, — протянула Эстер. — Попробуй ещё разок.

— Я дружу с детьми! Я пою для птичек! — захрипела Софи. — Мне нечем дышать!

— Прекрасный принц тоже не спешит тебя спасать, — сказала Анадиль, хватая её за ноги. — Последний шанс.

— Я подружилась с ведьмой! Вот насколько я добрая!

— Феи так и не пришли, — Анадиль и Эстер переглянулись и подняли её высоко.

— Это ей здесь место, а не мне! — завизжала Софи…

— Никто не знает, зачем Директор школы тащит вас, бесполезных уродцев, в наш мир, — прошипела Эстер. — Но причина может быть только одна. Он дурак.

— Спроси Агату! Она всё объяснит! Это она злодейка!

— Знаешь, Анадиль, нам никто ещё не объяснял здешних правил, — задумчиво сказала Эстер.

— Так что нас не смогут наказать, если мы их нарушим, — ухмыльнулась Анадиль.

По-прежнему держа Софи, они высунулись из окна.

— Раз, — сказала Эстер.

— Нет! — заверещала Софи.

— Два…

— Хотите доказательств? Будут вам доказательства! — крикнула Софи.

— Три!

— ПОСМОТРИТЕ НА СЕБЯ, А ПОТОМ НА МЕНЯ!

Эстер и Анадиль затащили её обратно в комнату. Они поражённо переглянулись, потом уставились на Софи, которая сидела, сгорбившись, на кровати, тяжело дыша и глотая слёзы.

— Говорила вам, она злодейка, — засмеялась Дот и облизнула ложку с помадкой.

В коридоре послышался какой-то шум, и девочки повернулись к двери. Та с грохотом распахнулась, в комнату ворвались три волка, схватили девочек за воротники и выпихнули в толпу учеников в чёрных мантиях. Ученики пихали и толкали друг друга, кто-то падал на пол и уже не мог встать. Софи изо всех сил ухватилась за стену.

— Куда мы идём?! — спросила она у Дот.

— В школу Добра! — ответила Дот. — На церемонию…

Мальчишка, весьма похожий на людоеда, отвесил ей пинка, и она качнулась вперёд.

В школу Добра! К Софи вновь вернулась надежда, и она последовала за ужасной толпой вниз по лестнице, поправляя розовое платье, чтобы произвести хоть сколько-нибудь хорошее впечатление при первой встрече с настоящими одноклассниками. Кто-то схватил её за руку и толкнул к перилам. Ошеломлённая, она подняла голову и увидела свирепого белого волка, который держал чёрную форму, пахнущую смертью. Он ощерил блестящие зубы.

— Нет… — ахнула Софи.

Но волк уже взял дело в свои лапы.

Принцессы в башне Безупречности должны были жить группами по трое, но Агата оказалась в комнате одна.

Розовая стеклянная лестница, украшенная резным изображением бесконечных волос Рапунцель, соединяла все пять этажей башни Безупречности. На двери комнаты Агаты на пятом этаже висел блестящий плакат, разрисованный сердечками: «Добро пожаловать, Рина, Миллисент, Агата!» Но Рина и Миллисент надолго не задержались. Рина, у которой была роскошная оливковая кожа и блестящие серые глаза, с трудом затащила в комнату свой огромный чемодан, но, едва увидев Агату, вытолкала его обратно в коридор.

— Она на вид такая злая, — услышала Агата её всхлипы. — Я не хочу умереть!

— Перебирайся ко мне, — сказала Беатрис. — Феи поймут.

И феи в самом деле поняли. Поняли они, и когда рыжеволосая Миллисент со вздёрнутым носиком и тонкими бровями притворилась, что боится высоты, и потребовала себе комнату на нижнем этаже. Так что Агата осталась одна и почувствовала себя как дома.

Комната, впрочем, вызывала у неё немалую тревогу. Огромные, украшенные драгоценными камнями зеркала пристально смотрели на неё с розовых стен. Роскошные фрески изображали прекрасных принцесс, целующих отважных принцев. Над каждой кроватью висел белый шёлковый полог в форме королевской кареты, а потолок был украшен облаками и улыбающимися амурчиками, выпускающими любовные стрелы. Агата отодвинулась от всего этого как можно дальше и спряталась в нишу под окном, прижавшись чёрным платьем к розовой стене.

Через окно она видела, как сверкающее озеро, окружавшее башни Добра, в середине превращается в грязь: дальше обитало Зло. Озеро-на-Полпути, называли его девочки. Далеко в тумане виднелся узкий каменный мостик, соединяющий две школы. Но всё это находится перед двумя башнями Добра. Что же прячется позади?

Агата, охваченная любопытством, выбралась на карниз, держась за стеклянную балку. Она посмотрела вниз, на башню Милосердия с её острым розовым шпилем — одно неверное движение, и всё пропало. Агата на цыпочках прошла к краю карниза, заглянула за угол и чуть не свалилась вниз от удивления. Школу Добра и Зла окружал огромный Синий лес. Деревья, кусты, цветы — все они были разных оттенков синего, от голубовато-ледяного до индиго. Пышная синяя роща уходила вдаль, соединяя дворы обеих школ, а за ней стояли стены с высокими золотыми воротами. За воротами лес снова становился зелёным и уходил далеко за горизонт.

Возвращаясь по карнизу обратно, Агата увидела что-то, что вырастало прямо из Озера-на-Полпути. Оно стояло посередине, там, где блестящая вода превращалась в грязь. Через туман едва-едва виднелась высокая, узкая башенка из мерцающих серебряных кирпичей. Вокруг шпиля стаями вились феи, а на досках, спускавшихся от подножия башни прямо в воду, несли охрану волки с арбалетами.

Что они сторожат?

Агата прищурилась и взглянула на вершину башни, уходившей в небо, но разглядеть сумела лишь одно-единственное окно, окружённое облаками.

А потом на окно упал свет, и она увидела силуэт.

Ту самую кривую тень, которая их похитила.

Башмак соскользнул с карниза, и Агата покачнулась в сторону смертельно опасного шпиля башни Милосердия. Судорожно взмахнув рукой, она в последний момент успела схватиться за балку и упала обратно в комнату. Потирая ушибленную спину, Агата развернулась к окну, но тень уже исчезла из виду.

Сердце Агаты забилось чаще. Тот, кто принёс их сюда, живёт в той башне. Тот, кто живёт в башне, сможет исправить ошибку и отправить их домой.

Но сначала она должна спасти лучшую подругу.

Через несколько минут Агата отшатнулась от зеркала. Розовая форма без рукавов выставляла напоказ части бледного, худого тела, которые никогда не видели света. Кружевной воротничок не скрывал сыпи, которая появлялась у неё на шее всякий раз, когда она тревожилась, от гвоздик на рукавах ей нестерпимо хотелось чихать, а розовые туфли на высоких каблуках раскачивались, словно ходули. Но эти отвратительные одеяния — единственный шанс сбежать отсюда. Её комната — в дальнем от лестницы конце коридора. Чтобы снова добраться до моста, нужно пройти по коридору незамеченной, а потом пройти на лестницу.

Агата стиснула зубы.

Нужно быть похожей на других.

Она глубоко вдохнула и приоткрыла дверь.

Пятьдесят красивых девочек в розовых передниках разгуливали по коридору, хихикая, шушукаясь, обмениваясь платьями, туфлями, сумочками, браслетами, кремами и всем прочим, что привезли с собой в гигантских чемоданах, а между ними сновали феи, безуспешно пытаясь выстроить девочек в шеренгу и отправиться на церемонию начала учебного года. Во всей этой суматохе Агата сумела разглядеть лестницу в конце коридора. Достаточно пройти туда уверенным шагом, и всё, поминай как звали. Но она не смогла двинуться с места.

Ей понадобилась вся жизнь, чтобы найти единственную подругу. А эти девочки сдружились буквально за несколько минут, словно находить друзей — самое простое дело в мире. Агата покраснела от стыда. Даже в школе Добра, где все должны быть добрыми и любящими, она всё равно осталась одна, и её все презирали. Она оставалась злодейкой везде, куда бы ни попадала.

Агата захлопнула дверь, сорвала с рукавов цветы, отломала розовые каблуки и вышвырнула их в окно вместе с туфельками, потом прислонилась к стене и закрыла глаза.

Заберите меня отсюда.

Открыв глаза, она увидела своё некрасивое лицо в богато украшенном зеркале. Но, прежде чем отвернуться, она успела заметить в отражении кое-что ещё. Одна из потолочных плиток с амурчиком была слегка сдвинута в сторону.

Агата снова надела жёсткие чёрные башмаки. Забравшись на балдахин, она сдвинула плитку и обнаружила за ней тёмную вентиляционную трубу. Агата схватилась за края отверстия и закинула в него одну ногу, потом вторую и в конце концов оказалась внутри узкой трубы.

Она ползла в темноте, нащупывая путь руками и коленями по холодному металлу… а потом металл вдруг превратился в воздух. На этот раз она уже не сумела спастись в последний момент.

Агата падала так быстро, что даже кричать не успевала — летела по трубам, жёлобам, вентилям, и в конце концов вылетела через решётку и, сделав сальто, приземлилась на бобовый стебель.

Она обхватила руками толстый зелёный стебель, радуясь, что уцелела. Но, оглядевшись, Агата поняла, что находится не в саду и не в лесу — в общем, не там, где обычно растут бобы. Она попала в тёмную комнату с высокими потолками, заполненную картинами, скульптурами и витринами. На дверях из матового стекла в углу комнаты золочёными буквами было написано:

МУЗЕЙ ДОБРА

Агата осторожно полезла вниз по бобовому стеблю, и в конце концов её башмаки коснулись мраморного пола.

На стене располагалась огромная фреска с панорамным видом на высокий замок из чистого золота. Под блестящей аркой шли под венец храбрый принц и прекрасная принцесса, а тысячи зевак звенели в колокольчики и радостно танцевали. Благословенная ярким солнцем, добродетельная пара целовалась, а сверху летали маленькие ангелочки, осыпая их красными и белыми розами. Ещё выше, над облаками, виднелась строчка из ярких золотых букв — от одного конца фрески до другого:

Долго и Счастливо

Агата скорчила гримасу. Она всегда смеялась над Софи за то, что та верила в «жили долго и счастливо». («Кто вообще хочет всё время быть счастливым?») Но, посмотрев на фреску, она вынуждена была признать, что в школе эту идею продвигают пугающе эффектным образом.

Она посмотрела на стеклянную витрину с тоненькой тетрадкой, исписанной аккуратным, витиеватым почерком. На табличке рядом с тетрадкой значилось: «Белоснежка — экзамен по умению говорить с животными (Летиция из Девичьей долины)». В других витринах она нашла голубой плащ мальчика, который стал принцем и женился на Золушке, подушку Красной Шапочки, дневник Девочки со спичками, пижаму Пиноккио и другие сувениры от лучших учеников, которых, судя по всему, после выпуска ждали свадьбы и дворцы. На стенах висели другие рисунки «Долго и счастливо» от выпускников, плакат «История школы», флаги, возвещающие о великих победах. Одна из стен была посвящена старостам класса, на ней висели их портреты. Чем дальше, тем темнее становилось в музее, и Агата зажгла лампу. Вот тогда она и увидела чучела животных.

Десятки туго набитых чучел смотрели на неё с розовых стен. Стряхнув пыль с табличек, она нашла Кота в сапогах, любимую крысу Золушки, корову, проданную Джеком… а рядом с ними — имена детей, которые оказались недостаточно хороши, чтобы стать героями, помощниками или слугами. Они уж точно не жили «долго и счастливо» — их уделом оказалось вечно висеть на стене музея. Агата почувствовала на себе зловещие взгляды стеклянных глаз и отвернулась. Лишь теперь она увидела, что и рядом с бобовым стеблем стоит табличка. «Холден из Радужных Ворот». Это несчастное растение когда-то было мальчиком.

У Агаты кровь застыла в жилах. Все эти сказки, в которые она никогда не верила, стали до боли реальны. За двести лет ни один похищенный ребёнок не вернулся обратно в Гавальдон. С чего она решила, что они с Софи станут первыми? Может быть, они вообще превратятся в воронов или розовые кусты?

А потом она вспомнила, что́ же отличает их от всех остальных.

Мы есть друг у друга.

Они должны работать вместе, чтобы разрушить это проклятие. Иначе они станут просто окаменелыми останками сказок.

Внимание Агаты привлекла ниша в углу комнаты — там висел целый ряд картин одного и того же художника, в туманных цветах, изображавших одну и ту же сцену: дети читают книги сказок. Подойдя поближе, она изумлённо раскрыла глаза, поняв, откуда все эти дети.

Это дети из Гавальдона.

Она прошла от первой картины до последней. Читающие дети сидели на фоне знакомых холмов и озера, возле покосившейся часовой башни и потрёпанной церквушки, даже в тени дома на Кладбищенском холме. Агата почувствовала резкий укол тоски по дому. Она смеялась над всеми этими детьми, считала, что они несут какую-то чушь. Но на самом деле они понимали то, чего не понимала она: грань между сказками и реальной жизнью в самом деле очень тонкая.

А потом она дошла до самой последней картины, совсем не похожей на остальные. На ней разъярённые дети кидали книги сказок в костёр на площади и смотрели, как они горят. Вокруг пылал тёмный лес, наполняя небо красным и чёрным дымом. По спине Агаты пробежал холодок.

Голоса. Она спряталась за огромной каретой-тыквой, ударившись головой о табличку — «Генрих из Нижнего леса». У Агаты перехватило дыхание.

В музей вошли два учителя — пожилая женщина в платье фисташкового цвета с высоким воротником, расшитом переливающимися зелёными крылышками жуков, и другая, помоложе, в длинной фиолетовой мантии с заострёнными плечами. У учительницы в фисташковом была старомодная пышная причёска, но седые волосы сочетались с блестящей кожей и спокойными карими глазами. Учительница в фиолетовом заплела чёрные волосы в длинную косу, глаза у неё были цвета аметиста, а под бледной кожей выпирали кости.

— Он лезет в сказки, Кларисса, — сказала женщина в фиолетовом.

— Директор школы не может управлять Сторианом, леди Лессо, — возразила Кларисса.

— Он на вашей стороне, и ты это знаешь, — вскипела леди Лессо.

— Он ни на чьей стороне… — Кларисса резко умолкла. Леди Лессо — тоже.

Агата увидела, на что они смотрят. На последнюю картину.

— Смотрю, ты дала приют очередным заблуждениям профессора Садера, — сказала леди Лессо.

— Это же его галерея, — вздохнула Кларисса.

Глаза леди Лессо вспыхнули. Картина волшебным образом оторвалась от стены и приземлилась за стеклянной витриной, в нескольких дюймах от головы Агаты.

— Вот почему они висят не в галерее твоей школы, — сказала Кларисса.

— Любой, кто верит в пророчество о Читателе, дурак, — прошипела леди Лессо. — В том числе и Директор школы.

— Директор школы должен защищать равновесие, — мягко сказала Кларисса. — А Читатели, по его мнению, являются частью этого равновесия. Пусть даже ты и я не способны этого понять.

— Равновесие! — фыркнула леди Лессо. — Почему же тогда зло не победило ни в одной сказке с тех пор, как он стал директором? Почему добро ни разу за двести лет не проиграло?

— Может быть, мои ученики просто лучше обучены, — ответила Кларисса.

Леди Лессо злобно взглянула на неё и отошла. Взмахом Кларисса вернула картину на прежнее место, а потом поспешила за собеседницей.

— Может быть, твой новый Читатель докажет, что ты не права, — сказала она.

Леди Лессо снова фыркнула.

— Я слышала, она носит розовое.

Агата услышала, как их шаги скрылись вдали.

Она посмотрела на картину с треснутой рамой. Дети, костёр, Гавальдон, сгорающий дотла. Что всё это значит?

Послышался звенящий шелест крыльев. Прежде чем она успела шевельнуться, в зал влетели феи-светлячки и начали прочёсывать каждый уголок, словно фонарики. В дальнем конце музея Агата увидела двери, через которые ушли учительницы. Когда феи добрались до кареты-тыквы, она бросилась бежать. Феи пискнули от неожиданности; она проскочила между чучелами трёх медведей, распахнула двери…

Одноклассницы, одетые в розовое, двумя стройными шеренгами шли по вестибюлю. Увидев, как они держатся за руки и хихикают, как лучшие подружки, Агата снова ощутила знакомый укол стыда. Тело упрашивало её снова закрыть дверь и спрятаться. Но на этот раз Агата думала не о друзьях, которых у неё нет, а о единственной подруге, которая всё же есть.

Через несколько мгновений в зал вылетели феи, но увидели лишь принцесс, направляющихся на церемонию начала учебного года. Пока они разозлённо кружили в поисках виноватых, Агата проскользнула в самую гущу розовых платьев, заставила себя улыбнуться… и стать похожей на других.