160 шагов до тебя

Соль Решетникоф, 2022

Из Ташкента в Италию, 15 лет прошло, а в душе Ассоль так и осталась чужачкой. Всё наперекосяк. Любимый бросил без причины. С бабушкой поссорилась и не успела помириться перед её смертью. Выкидыш. Нелюбимый муж что-то мутит и затягивает в долги. Родная кондитерская, с запахом ванили и шоколада, больше не дольче вита. Но судьбе всё мало, она подсовывает воровку, сумасшедшего, полицию и мафию. Ассоль больше не знает: за что держаться? Лишь чудо может вернуть веру…Основано на реальных событиях.

Глава 5. Соединять сердца

Январь, 2000 год, Тоскана, Италия

Когда я вошла, Лея, одетая в просторный джинсовый комбинезон и желто-черную клетчатую рубашку, летала по кондитерской, как майская пчела, то выставляя на витрину свежеиспеченные Антонио торты, то пыхтя и свистя кофемашиной, то раскладывая по блюдцам круассаны. Увидев меня, она бросила “чао!” и продолжила пробивать чек, переговариваясь с пожилыми посетительницами. Дождавшись, пока женщины выйдут, я поинтересовалась, надевая халат и бандану:

— Ну и где эта катастрофа?

Лея кивнула на газету на столике. С тех самых пор, как я впервые вошла в кондитерскую, на зубок запомнила одну важную вещь: ни одно утро в Италии не начинается без свежих новостей политики, местных хроник и футбола.

На газете крупным шрифтом красовалось: «“Магнолия” обещает местным жителям показать Святого Валентина».

— А мы? Что мы будем делать на День Влюбленных? Облизываться, когда к ним убегут наши лучшие клиенты? Ассоль, к нам уже никто не ездит из Флоренции за шоколадными круассанами. В “Магнолии” ты видела, что там творится? Только бисквитных шариков «Кисс» там сортов пятнадцать, — Лея закатила глаза и принялась загибать тонкие пальчики, — С глазированной клубникой, засахаренной вишней, фундуком, кокосом, фисташками, апельсиновыми цукатами, миндалем, ромовой начинкой, кленовым сиропом…

— Ну, разошлась! — перебил ее с кухни Антонио.

В ответ Лея нарочно повысила голос:

— А мой муж все также помешан на классике пятидесятилетней давности: зепполи^[7] с кремом да вортичи д’аморе^[8]! — От волнения лицо Леи покрылось румянцем. Она всплеснула руками, — Где-то сейчас мой Ремо?

Если я правильно помню, Ремо был соперником Антонио за сердце Леи, но она предпочла ему Антонио, и теперь фантом Ремо появлялся в моей кондитерской при любой размолвке супругов. Я покачала головой и опустила взгляд. И это вовсе не робость признаться, что я летала в Швейцарию не на курсы шоколадного мастерства. Просто ее слова показались мне жестокими по отношению к мужу, который тут же явился из двери кухни. Он схватил со стойки лимон и запустил в Лею:

— Ремо? Он вряд ли смог бы ужиться с той, кто преклоняется перед всем американским! Ред велвет, капкейк, пламкейк… Тьфу! Даже знать не хочу, что это такое!

Тут Лея встала посреди зала руки в боки и с вызовом произнесла:

— Ты консерватор и брюзга, и не хочешь признаться, что в наше время рынком движет обертка, а не то, что в нее завернуто! Мне все равно, американский десерт или нет, главное получить результат, за который мне не будет стыдно!

Антонио с обиженной и злой гримасой махнул рукой и исчез на кухне.

Лея с досадой спросила:

— Ты тоже не согласна со мной?

Слово “стыдно” повисло у меня в голове. Как же хочется, чтобы все скорее закончилось, и ничего мне больше не напоминало об ошибках прошлого. Я сделала вид, что спокойна, хотя сердце ушло в пятки. Наводя порядок за барной стойкой и собирая кофейные пары в посудомойку, я сказала:

— Выкладывай, что за идея.

— Итак, слушай! Мы сделаем фотосессию, а лучший снимок повесим здесь! — она указала на стену напротив входа и прошлась по кондитерской, словно менеджер, представляющий свой проект инвестору. Вот только проблема: у этого инвестора не было средств для новых вложений!

— Замечательно! Только сюда мы поместим фото бабушки. Я поищу то, что сделала ей, когда только приехала в Италию. Подретушируем, увеличим, — торопливо подыграла я. Кондитерскую пока еще моя, а единственный покупатель слился пару дней назад. — А напротив поместим ваше с Антонио.

— Ассоль, причем тут бабушка? Причём здесь мы? Городу нужна новая история любви. Так дай им ее! — активно жестикулировала Лея.

Я затихла, разглядывая витрину. Сейчас мне меньше всего хотелось украшать магазин своей разочарованной физиономией, хотя идея Леи меня привлекала. Она не сдавалась:

— Я даже знаю, какой снимок пришёлся бы кстати: ты на мосту Влюбленных.

Мы будем воссоединять влюбленных! И ты поможешь им в этом!

— Ну, знаешь!

— Мы с Антонио приготовим ключи из шоколада, чтобы открывать сердца! А тебе предстоит сделать фото, где ты бросаешь ключ в воду. Понимаешь, это будет ритуалом, чтобы найти своего любимого, — Лея захлопала в ладоши, как маленькая девочка, которая увидела мешок шоколадных конфет.

— Даже не думай! Много лет назад я поставила на актерской карьере большой крест. Никаких фотосессий!

— У кондитерской не может быть другого лица. Аншлаг гарантирован!

— Нет, это исключено. Не думаю, что Энцо будет приятно.

— Да твоему мужу уже давно все равно! — вспылила Лея, но потом закрыла себе рот ладонью — Ой! Прости, я не хотела. Как всегда, болтаю лишнее.

— Да что уж там! Выкладывай!

— Ассоль, я все знаю! Знаю, зачем ты летала в Швейцарию и что ты уже не один месяц живешь в доме бабушки… — Лея посмотрела на меня с укором.

— Ты за мной шпионила? — насторожилась я.

— Да нет же! Наш город не такой уж и большой, чтобы скрыть то, что ты хочешь продать кондитерскую, — Лея взяла меня за локоть и добавила, — Сейчас было бы проще найти новое место, получить расчет и распрощаться с тобой, но мы очень благодарны за все. Пообещай, что мы сделаем это на прощание. Устроим праздник в ее честь. Ты помнишь, как она любила день Святого Валентина?

— Конечно, любила. Кто не любит свой день рождения?

— Я! — вспылила Лея. — Терпеть не могу, когда за несколько дней до него все шепчутся за моей спиной, будто я смертельно больная! А они всего лишь обсуждают, какой подарок мне сделать.

Эти слова о смерти вернули меня к воспоминаниям о бабушке. Зачем я с ней так поступила? И с Беатой! Но тогда я изо всех сил старалась быть хорошей женой Энцо Массакры.

— Ты тоже думаешь, что я волей случая получила то, что она создавала с таким трудом? И теперь способна продать кондитерскую, оставив вас на улице.

Лея опустила взгляд. Будто по щелчку пальцев она переключилась на другую тему и затараторила:

— Прости, я забыла внести в список продуктов какао и молоко. — Лея рывком взяла карандаш с маленьким блокнотом, лежавшие у кассового аппарата, и принялась писать. Я же вспомнила, как одиннадцатилетней девочкой мою помощницу привела сюда тетя Беата и как я расстроилась, когда бабушка угостила ее моим любимым миндальным печеньем и назвала красавицей, чего я никогда так и не услышала.

Закончив список, Лея сунула карандаш за ухо, как делала бабушка. Почему же мне ни разу не пришло на ум повторить этот жест?

— Я знаю, что тебе тоже приходилось здесь работать. Ты делаешь, что можешь. Разве я настолько глупа, чтобы этого не понимать? А знаешь что? Мы найдём ее рецептарий, тогда многое изменится. Я верю в магию вещей.

Бабушкин рецептарий представлял собой записную книжку, страницы которой, как и сама бурная жизнь бабушки, пожелтели, кое-где засалились, а где-то и вовсе надорвались. В нем хранилось нечто более важное, чем просто записи подходящих сочетаний продуктов, инструкции по порядку и времени их кулинарной обработки. Каждый раз после того, как она на какое-то время уединялась на кухне с Беатой, выходила оттуда с лицом победительницы и что-то быстро записывала круглым почерком.

Я не сразу заметила, как улыбалась, вспоминая это, пока Лея не прокомментировала:

— Нужно, чтобы к нам снова приезжали из самой Флоренции, как к твоей бабушке за ее фирменными шоколадными круассанами. Даже Беата…

Я нахмурилась, но Лея затараторила:

— Всего лишь хотела сказать, что она вовсе не сердится, пусть и утверждает обратное. Да у нее глаза светятся, как только я произношу твое имя! Увидишь, она будет рада.

Для этого мне надо было набраться смелости. Передо мной снова и снова возникало полное ненависти лицо матери. Она будто говорила: «Тебе никогда не получить прощения у тех, кого однажды ты предала».

— Когда-нибудь я об этом подумаю. — Я сделала вид, что сейчас это меня не беспокоит, от чего загорелись щеки.

Я взяла у Леи карандаш и положила себе за ухо, но он тут же упал на пол.

Она залилась смехом:

— У тебя уши не такие мясистые!

Я подняла карандаш и с досадой бросила на барную стойку. Лея загадочно посмотрела на меня и произнесла:

— Помню, как она закрывала кухню на ключ, и кондитерская превращалась в логово алхимика. Потом что-то записывала странными символами, давая нам пробовать крем или сырое тесто.

Я рассмеялась:

— Лея, это был русский язык! Она ведь моя бабушка. Ну, а на каком же еще языке ей писать?

— Правда? Тем более! Этими рецептами мы снова покорим наш город. Клиенты “Магнолии” перейдут к нам! — пританцовывая, сказала девушка.

Я взяла тряпку и принялась вытирать столики, задумавшись над тем, что только сейчас испытала. Первый раз фраза “моя бабушка” вызывала во мне странное ощущение. Я действительно чувствовала, что она моя бабушка, а не пожилая женщина, удочерившая меня.

Лея не отступала:

— Вот увидишь, получится замечательный праздник! Посетители снова потекут рекой. О нас тоже напишут в газете. Нужно лишь поискать.

Я закачала головой:

— Это бессмысленная трата времени. Если мы не пользуемся вещами, они отправляются на помойку. Вот и бабушкин рецептарий, скорее всего, уже там.

— Она бы так не поступила, — не успокаивалась Лея.

— Нужно найти другие цветы для столиков к ее дню рождения, — поменяла я тему, собирая вазочки на столах. — Например, васильки. Только где их сейчас найдешь?

— Рецептарий найди, Ассоль, — задумчиво произнесла Лея и направилась к кухне.

Ее энтузиазм и настойчивость вряд ли могли изменить мое решение, и я, чтобы отвязаться, бросила ей вслед:

— Хорошо, я поищу его.

В чем-то Лея была права. Может, бабушка замолвит там, наверху, за меня словечко и я смогу, наконец, продать кондитерскую… А, может, и вовсе налажу свою жизнь. Да и Лею осчастливлю.

Вряд ли в тот момент я осознавала, что запустила колесо судьбы. Так уже однажды случалось, когда Сандра только появилась в моей жизни, чтобы круто ее изменить. Но что ожидало меня сейчас?

Примечания

7

Итальянский. “Zeppole” — “Пончики с кремом”.

8

Итальянский. “Votrici d’amore” — “Водовороты любви”, бисквитное тесто, закрученное в рулет с кремом и вишневым сиропом.