160 шагов до тебя

Соль Решетникоф, 2022

Из Ташкента в Италию, 15 лет прошло, а в душе Ассоль так и осталась чужачкой. Всё наперекосяк. Любимый бросил без причины. С бабушкой поссорилась и не успела помириться перед её смертью. Выкидыш. Нелюбимый муж что-то мутит и затягивает в долги. Родная кондитерская, с запахом ванили и шоколада, больше не дольче вита. Но судьбе всё мало, она подсовывает воровку, сумасшедшего, полицию и мафию. Ассоль больше не знает: за что держаться? Лишь чудо может вернуть веру…Основано на реальных событиях.

Глава 9. Что означает “поставить бидон”?

Колокола Святого Франциска пробили восьмой удар, когда я вошла в кондитерскую. Сандра уже стояла за прилавком, Беата гремела на кухне чем-то металлическим.

— Куда это ты так вырядилась? — бабушка оглядела меня с головы до ног.

Смутившись, я направилась в раздевалку:

— Ты же сама говорила, что нужно быть всегда в порядке.

— Хм. И кто же он? Уж не Энцо ли?

— Вот уж! — вспылила я. — Разве моим парнем может быть Энцо? Леонардо в музей позвал.

— Леонардо? — она делает вид, что не знает, кого я имею в виду. Наверное, шутит.

— Ну, сосед наш, Де Анджелис.

Беата выплыла из кухни с подносами в руках:

— Бедный парень! Пока его родители разберутся, что делать с их непутевым браком, так он и будет мотаться: то Африка, то Швейцария, то дед с бабкой. — Она поставила поднос в холодильник и ухмыльнулась, — Не то, что Энцо, всегда с Алексом, как нитка с иголкой.

— Беата болеет за Энцо! — ехидно воскликнула я.

— Ничего подобного! — огрызнулась Беата.

Но бабушка нервно захлопнула крышку холодильника и резко ответила:

— Почему вы, итальянцы с юга, так любите навешивать ярлыки? Ты ведь сама из тех мест! Знаешь, каково тут молодым парням с юга?

Бабушкина помощница вздохнула и уже спокойно произнесла:

— Я знаю Риту. Она хорошая женщина. Я знаю Алекса. А вот кто такой Дуччо, дед этого Энцо…

Но, прочитав негодование на бабушкином лице, тут же замолчала.

Когда Сандра исчезла на кухне, Беата торопливо прошептала:

— Пусть бабушка сама об этом расскажет. Это, в конце концов, не моя тайна. Смотрите только, синьорина, берегите свое сердце. Вижу, как девки вокруг него вьются. Лучше бы дали шанс Марко. Он не меньше Энцо за вами ухлестывает. Я бы за него вышла…

— Могу поспорить, что он похож на твоего Джованни! — дерзко ответила я, но потом спасовала, ибо слышала, что она вдова с самой молодости. Чмокнула Беату, чтобы польстить — Ты мне так и не рассказала, где вы встретились.

Но вместо ответа она отвернулась, сгорбилась и принялась громко скрести лопаткой по дну кастрюли.

Я посмотрела на часы — восемь тридцать. Сколько еще ждать до четырех!

Беата мешала крем так усердно, словно хотела растопить в нем ледяные кубики мыслей. Потом встрепенулась, подняла голову и, посмотрев через белое деревянное окошко на улицу, весело кивнула. На другой стороне дороги, подперев столб, стоял молоденький полицейский и листал блокнот.

— А вот и он, легок на помине. Только не забудьте знак ему дать, как работу закончите.

Я посмотрела туда, куда кивнула Беата. У Марко была внешность, при виде которой мамы обычно говорят своим дочкам: “Сразу видно, какой он хороший. Выходи за него”. Подойдя к двери, я помахала Марко рукой. Он оживился, поправил мундир, заулыбался, показывая на часы. Покачала головой. Нет, на это у меня сегодня не найдется времени, ибо теперь я девушка Леонардо, и с сегодняшнего дня все мое свободное время будет только для него.

Около двенадцати Беата собиралась уходить, ибо выпечка была уже готова, рабочее место убрано, инвентарь накрыт белым полотенцем с кружевом. Она сняла резиновые пантофли^[23], надела поношенные, серой кожи лодочки и, стягивая чепец, сказала:

— Ну, я пошла. Конечно, синьорина, какая мне разница, кто это будет — Энцо, Лео или Марко. У Данте, между прочим, в девять уже Беатриче была. А в ваши-то годы жениха уже положено иметь, — с этими словами она поцеловала меня в лоб, обдав запахом кислого теста, ванили и лаванды.

— Не переживай, я его уже нашла! — приблизилась я к ней, поправляя свернувшийся улиткой воротничок блузки.

Беата тревожно помотала головой, махнула рукой и поплыла к выходу.

В одиннадцать зашли работники банка. В костюмах, с галстуками. У женщин были аккуратные прически — волосок к волоску. Бабушка сама сделала им кофе, я же раскладывала заказанные круассаны и булочки на блюдца, подносила их к столикам и принимала новые заказы.

К этому моменту я усвоила, что кофе надо уметь пить. Мое внимание привлек темноволосый мужчина с красным галстуком вокруг бычьей шеи. Он отпил кофе, затем вальяжно пригубил воды, видимо, чтобы во рту не вязало, и обратился к бабушке:

— Жизнь — всего лишь молния, а кофе — это момент безвременья, в котором и есть смысл нашего бытия.

Мне показалось ужасной скукотой выслушивать нравоучения этих дядек с толстыми шеями. Как бабушка только выносит их рассказы о том, кто сколько зарабатывает и как ест или пьет? Лучше бы он поведал, как итальянцы умеют любить!

Колокол башни собора Святого Франциска пробил двенадцать. Еще четыре часа и в этой двери, куда только что вошел комиссар, появится Лео. Улыбнется. Смутится, увидев Сандру. Снова улыбнется. Она спросит, как его дела, как поживают бабушка и дедушка, передаст им привет. Пишет ли отец из Америки и как его медицинская карьера.

Комиссар все в том же светлом плаще с шикарными усами и иссиня-черными, будто бархатными, волосами, приблизился к бабушке и поцеловал ей руку:

— Сандра, дорогая, очень рад!

— Комиссар, что-то вы давненько у нас не бывали. Двойной эспрессо и круассан с горьким шоколадом для самого брутального мужчины Тосканы?

Он уставился на бабулю, будто не услышал ее вопроса и сказал, словно спел:

— Сандра, твоя красота неподвластна годам! — он снова поцеловал ей руку.

Видел бы Алекс эту сцену — приревновал бы бабулю по-черному! Вот кто настоящий Дон Жуан! Жаль, что Беата его не застала. Был бы еще один повод похихикать над ее комментариями.

— Ба, я отлучусь перекусить, — бросила я, складывая чашки и блюдца в посудомойку.

— Это ваша внучка? Ничего себе! Воздух Италии пошел ей на пользу! — Он поклонился мне. — Бабушка, держи ее на коротком поводке, пока ее не украл какой-нибудь знойный итальянец!

Десять минут второго. Пора готовиться к полднику. В это время наша кондитерская из зефирного рая превращается в птичий базар, где голоса школьников перебивает чириканье мамочек, торопящихся рассказать подругам о самых горячих новостях.

Мы с бабушкой фаршируем пончики заварным и рисовым кремом. Запах апельсиновой цедры и ванили щекочет нос и разжигает аппетит. Не волнуйся я так о долгожданном свидании, уже бы отвлеклась на кофе со сладким пирожком. Но мне надо успеть все сделать до прихода Леонардо: выдраить полы на кухне, убрать в холодильнике, помыть подносы, сложить посуду в посудомойку. Собрать мусор. Вытереть столики. Уф! Кажется, ничего не забыла.

Я посмотрела на часы: четыре пятнадцать. Меньше часа до встречи. Взяла жидкость для стекол. Мельком бросила взгляд в зеркало и поправила волосы. Я слышала, как колотится мое сердце. Тук-тук. Перевела взгляд на улицу. Мимо снова прошел Марко, пристально всматриваясь в наши окна. Но вместо того, чтобы помахать ему, я сделала вид, что не замечаю, усердно протирая столики.

Четыре тридцать. В кондитерскую подтягиваются шумные мамы с детишками. Даже лучше. Полный аврал поможет мне отвлечься до его прихода. Пятьдесят съеденных пончиков, двадцать пять чашек кофе, двадцать бутылочек сока и пять стаканов воды, выпитых за полчаса.

В пять десять начинаю нервничать. Мне не нравятся парни, которые опаздывают на свидание. В прострации смотрю, как бабушка прикрепляет бирки на торты, проверяет температуру в холодильниках, что-то записывает. Потом кладет за ухо карандаш, задерживает на нем руку. Вряд ли бабушка узнает, что точно также делала и мама, если я когда-нибудь ей об этом не расскажу.

— Будем потихоньку сворачиваться. Без десяти шесть. Эти два подноса можно убрать в холодильник. Посчитай упаковку, — бросает она мне, тоже периодически поглядывая на входную дверь.

Потом бурчит себе под нос:

— Табак его знает, почему он не пришел.

Шесть. Этого не может быть! В этот час моя последняя надежда находилась за дверью, которую так никто и не открыл. Я снова посмотрела на улицу. Мимо прошла парочка пенсионеров, держась за руки, а за ними — галдящие школьники.

Пока я убирала подносы в холодильник, бабушка пыталась оправдать Леонардо:

— Это, конечно, называется “поставить тебе бидон”, но ведь могло произойти что угодно.

Ага! Хотела выучить итальянский — вот и лови! Фраза “поставить бидон”, что означает не прийти на свидание. Заруби себе на носу, Ассоль. Но ведь можно же учить итальянский не таким жестоким способом!

Обида обожгла нутро и вот-вот собиралась вылиться наружу крокодильими слезами. Я глубоко задышала, чтобы справиться с ними. Вспомнила похожий случай с мамой: когда она пообещала сходить со мной в театр, а потом, нарядившись в праздничное платье, уехала с папой куда-то на такси. Уже столько лет прошло, мамы больше нет, а обида осталась. Надо учиться с легкостью принимать любые жизненные ситуации. Но как?

Я наклонилась, чтобы разложить упаковку для выпечки под прилавком, сглатывая слезы.

Брякнула входная дверь. Сейчас я поднимусь и увижу его виноватую улыбку. И мои страдания как рукой снимет!

— Динь-динь! — голос сверху заставил меня поднять голову.

Я замерла под прилавком с бумажной тарой в руках.

Увы! Это оказался не он. Энцо, закадычный друг Леонардо. Его кудрявые волосы, обычно обрамляющие лицо одуванчиком, на этот раз были тщательно уложены гелем, а белая майка освежала темную кожу, из-за которой мальчишки дали ему прозвище Мавр.

— Энцо, ты не жениться собрался? — Я не смогла разобрать в тоне бабушки, подтрунивала она над ним или восторгалась. — Табак знает, что в тебе сегодня изменилось! — приоткрыла рот бабушка.

Он какое-то время не сводил с меня глаз, наблюдая за каждым моим движением:

— Соль, а почему бы тебе не пойти со мной в кино?

— Я не хочу в кино, — холодно ответила я, продолжая перекладывать бумажную тару. — Мы с Леонардо в музей собирались.

— Так почему он за тобой не зашел? Давай я тебя туда отведу!

Я поправила очки, чтобы он не заметил застывшую слезу. Поднялась и растерянно оглянулась по сторонам, думая, какую выдумать причину, чтобы не идти.

Сандра закрыла кассу на ключ, и, окинув взглядом смущенную меня, сощурилась:

— Иди! Жизнь — это не только работа и учеба.

— Ну, бабушка! Ты же знаешь!

— О, да! Именно поэтому: иди. Только не забудь, что любая карета в двенадцать превращается в тыкву! — пошутила она.

— Мы не заставим тебя волноваться! — Энцо радостно заторопился к двери, открыл ее и пропустил меня вперед.

Я еще раз посмотрела, не приближается ли Леонардо. Что ж, любимый, сегодня ты потерял первое очко. Мама оказалась права: за настоящего мужчину всегда говорят его поступки. Ну, и где же они?

Примечания

23

В переводе с итальянского означает домашние тапочки.