Печать фараона

Наталья Солнцева, 2007

Вам известно, что древнее название реки Волги – Ра-река?.. По преданию, Великий Ра, устав от божественных дел, отправился на покой не куда-нибудь, а на Волгу. С чего бы это? Банковский управляющий Стас Киселев отправился с двумя знакомыми девушками в закрытый клуб, где повторялись ритуалы поклонения Молоху – кровожадному богу финикийцев. Главному жрецу не понравилось поведение гостей, и он заявил, что они должны утолить жажду Молоха. Стас и его подруги в ужасе сбежали, но вскоре одна из девушек пропала! Начав расследование, детектив Всеслав Смирнов наткнулся на упоминание о сокровищах из старинного клада, спрятанного где-то на берегах Волги польско-литовскими захватчиками в XVII веке. Главная его ценность – печать фараона Тутмоса III, легендарная реликвия Ливонского ордена. Печать во все века помогала своему владельцу обрести силу и власть. И в наши дни охота за ней продолжается… «Я рисовался, преувеличивая свои суеверные страхи и напуская туману! И доигрался. Я, наконец, получил оплеуху из той таинственной, непостижимой среды, из того непонятного мне мира, куда я сунулся для придания себе вида человека, следующего модным нынче путем духовных исканий. Я вторгся в сферу, где властвуют иные законы… и мне теперь нет спасения». Наталья Солнцева.

* * *

Старица — Москва

Хромов повторно прочитал обратный адрес на письме из Москвы, удивленно хмыкнул.

— Кто такой Шелестов, мама? — спросил он у Зинаиды Васильевны.

Мать сидела у печки, грела больные ноги.

— Шелестов? Не припоминаю.

— Виктор Анатольевич, — добавил сын. — У тебя не было такого ученика? Странно, что письмо адресовано мне.

— Раскрой и прочитай, чего гадать-то?

Валерий с некоторой опаской последовал ее совету. Он не любил сюрпризов. Мало ли что таится в аккуратно заклеенном белом конверте с изображением памятника Пушкину на лицевой стороне? Хорошее ли известие?

Он отрезал край ножницами, вытащил сложенный вдвое листок с напечатанным текстом. Господин Шелестов скупыми официальными фразами сообщал, что является доверенным лицом гражданки Хромовой Яны Арнольдовны, ныне покойной, и настоятельно просит Валерия Хромова как можно скорее приехать в Москву и посетить адвокатскую контору Шелестова, расположенную на улице Горбунова, для беседы. Речь пойдет о наследстве, оставшемся после смерти его супруги.

— Какое еще наследство? — пробормотал Хромов. — Ничего не понимаю.

Зинаида Васильевна водрузила на нос очки и попросила дать ей письмо. Она прочитала текст вслух, по привычке.

— Яночка умерла? Не может быть. Отчего? Такая молодая…

— Трудно поверить, — вздохнул Валерий. — Мы так и не развелись, а близких родственников у нее не было. Значит, квартира мне достанется. Но… как же похороны? Ее надо похоронить! Завтра поеду. Нет… сегодня. У нас есть деньги?

— Посмотри в шкатулке.

— Боже мой… я ничего, ничего не знал! Как она жила все эти годы? С кем? Возможно, болела. Ах, Яна, Яна! Ни разу не позвонила, не написала! Что с ней случилось?

Он еще не до конца осознал, что Яны больше нет.

— Так ведь и ты молчал, — печально произнесла Зинаида Васильевна. — Обидели вы друг друга и не хотели прощать. Грех это! Теперь ты вдовец.

— Вдовец, — растерянно повторил Хромов. — Вдо-вец…

Он достал из комода шкатулку с облупившимся по уголкам лаком и пересчитал деньги — их хватало на билет до Москвы, но не на достойные похороны. Как же быть? Валерий опустился на диван, тяжело вздохнул:

— Денег мало. И одолжить не у кого.

— А Лида не даст?

Лидой звали подружку сына, ту самую телеграфистку Семенцову, которая принесла скорбную весть.

— Лида на работе, — оживился Хромов. — Пойду, пожалуй, спрошу! Да… захвачу письмо. — Он сложил лист и засунул в карман, нервно прошелся по комнате, кусая губы. Какая-то мысль пришла ему в голову, и он снова вытащил письмо, пробежал глазами. — Тут есть телефон этого Шелестова. Может, позвонить?

Не ожидая ответа, Валерий накинул куртку и поспешил на почту.

Лидия принимала телеграмму у пожилого мужчины в очках, сосредоточенно считала слова. Хромов наклонился к окошку.

— Что-то случилось? — испуганно подняла она голову. — Я сейчас освобожусь.

Через пару минут женщина дала старику сдачу, квитанцию и подозвала Хромова.

— Иди сюда, Валера! На тебе лица нет. В том письме что было-то?

— Жена моя умерла… Яна, — прошептал он. — Ехать надо.

— На похороны?

Его лицо исказила гримаса то ли горя, то ли… недоумения.

— Не знаю. Денег дашь в долг?

— Конечно.

— Я позвонить должен… одному человеку, в Москву.

— Иди во вторую кабинку, — сказала телеграфистка. — Код набирать умеешь? Погоди… давай номер.

Пальцы Хромова плохо слушались, когда он писал на обрывке бланка номер господина Шелестова.

— Вот…

Лида обратилась к молодой девушке, которая сидела рядом, они пошептались. Хромов был как во сне, словно за него ходил, говорил и действовал кто-то другой. Он не помнил ни как оказался в кабинке междугородной связи, ни подробностей разговора с Шелестовым. Только одно дошло до его сознания — Яну уже похоронили, осталось уладить кое-какие формальности, касающиеся имущества.

Валерий даже не ощутил облегчения, он забыл поблагодарить Лиду и девушку, которая помогла связаться с Шелестовым.

— Чудной мужик, — сказала та, глядя ему вслед. — Будто не в себе.

— У него жена умерла, — объяснила Семенцова. — Горе у человека! Сколько он должен за разговор? Я заплачу.

Хромов шел по улице, не ощущая холода. Не то чтобы он все еще любил Яну — его потряс сам факт смерти женщины, такой же молодой, как и он сам, с которой они делили постель и прожили бок о бок не один месяц. «Значит, вот как бывает, — думал Хромов, шагая по обледеневшему тротуару, — есть человек… и нет человека. Будто и не было».

Он вернулся домой, попросил мать собрать вещи и отправился на вокзал. Чего тянуть-то? Раз надо, он приедет, поможет разобраться с имуществом Яны. Хотя какое там имущество? Мебелишка старая, ценностей никаких, кроме телевизора да холодильника. Интересно, квартира у Яны приватизированная? Если да, то можно будет ее продать.

Мысль переехать в Москву и жить в квартире покойной жены не пришла Валерию в голову. Он бы не смог. Он с содроганием представлял себе, как переступит порог пустой квартиры, где витает дух смерти… где каждая вещь пропиталась запахами хвои, свечного воска и сладковатым привкусом тлена. До сих пор Хромову не приходилось сталкиваться со смертью лицом к лицу — он избегал покойников, похорон и даже разговоров на эту печальную тему. Единственная бабушка его давно упокоилась с миром в своей деревне, в получасе езды от Старицы, и все хлопоты по совершению обряда взяла на себя Зинаида Васильевна; о судьбе отца Валерию было ничего не известно, а другой родни у Хромовых не осталось. Возможно, поэтому он столь близко к сердцу принял кончину Яны. Словно смерть постучалась в двери к нему, Валерию, — грубо и неожиданно вторглась в его привычный мирок.

Находясь в полной прострации, Хромов побродил по вокзалу, разглядывая табло, нашел кассу, взял билет до Москвы, дождался поезда и вошел в вагон, сел… Внутри звенела пустота. Стук колес навевал глухую дрему, веки отяжелели… и открылись, когда поезд подъезжал к конечному пункту назначения.

— Спал я, что ли? — ни к кому не обращаясь, произнес Хромов.

Пора выходить, добираться до улицы Горбунова, где ждал господин Шелестов. На перроне в зеленоватом свете фонарей видно было, как летит с черного неба густой снег.

Виктор Анатольевич Шелестов отпустил секретаршу и курил, стоя у открытой форточки. Где же, черт возьми, этот Хромов? Заблудился, что ли? Мобильного телефона у него наверняка нет — не свяжешься, не выяснишь, в чем дело. Вот наказание!

Будь Шелестов преуспевающим адвокатом, гонорары которого заставляют коллег завистливо вздыхать, он бы плюнул на запаздывающего посетителя и ушел домой. К сожалению, Виктор Анатольевич не мог позволить себе такой роскоши. Дела его шли кое-как, клиентов было мало.

Наконец кто-то робко постучал в дверь.

— Слава богу, — пробормотал Шелестов, бросая окурок в пластиковую корзину. — Надеюсь, это он.

Хромов произвел на адвоката удручающее впечатление — бесцветный, безликий, начисто лишенный какого-либо намека на индивидуальность, плохо одетый, с унылым, кислым лицом, он переминался с ноги на ногу и молчал.

Если бы перед этим Виктор Анатольевич не изучил внимательно документы, из которых следовало, что покойная Яна Арнольдовна и здравствующий Валерий Михайлович Хромовы состояли в законном браке, то удивился бы. Однако впечатление об умершей оказалось весьма обманчиво, посему адвокат не стал делать поспешных выводов.

— Пойдемте, — сказал он и повел испуганного посетителя в свой кабинет, расположенный рядом с кабинетом нотариуса. — Я уполномочен посвятить вас в некоторые подробности. Вы не против?

У Хромова язык присох к небу, и он только согласно кивнул. В скромно обставленном кабинете адвокат по-хозяйски уселся за стол, а посетителю предложил занять стул с кожаным сиденьем. Тот, не поднимая глаз, покорно сел.

«Что это с ним? — неприязненно подумал господин Шелестов, доставая пакет с документами. — Он дееспособен хотя бы?»

— Ваша жена умерла… э-э… шестнадцатого января сего года…

— Простите, — перебил его Хромов. — Но я бы хотел знать, отчего… ну, какая была причина ее смерти? Болезнь или несчастный случай?

— Яну Арнольдовну убили.

— У-убили? — переспросил Хромов, и его губы задрожали. — Как убили? Вы… что-то путаете.

— Убили, — подтвердил адвокат. — Причем зверски. Тело было изуродовано… вот заключение о смерти. Кстати, мне придется сообщить в милицию о вашем появлении. Формальность, но я обязан ее соблюсти.

— В ми… милицию? — еще больше побледнел Хромов.

— В случае насильственной смерти необходимо выяснить все обстоятельства. Ко мне приходили из уголовного розыска, но я ничем не смог им помочь… тогда. Они особо и не настаивали, так… соблюдали процедуру. Убийцы вашей жены, в принципе, известны — это банда «Алая маска». Слышали? В Москве от их рук погибли уже несколько женщин. Отличительная черта почерка преступников — изуродованные лица жертв, потому их так и назвали. Они могут ворваться не только в квартиру, куда угодно: в маленький магазинчик, в аптеку, в парикмахерскую. Быстро расправиться с какой-нибудь женщиной и скрыться. Говорят, бандитов трое, вероятно, психически неуравновешенные люди, наркоманы. Вашей жене не повезло, она неосторожно открыла им дверь квартиры… а впрочем, от судьбы не уйдешь. Вы верите в судьбу?

Валерию казалось, что это происходит не с ним — как будто он смотрел детективный сериал по телевизору или видел страшный сон.

— Дело в том, что вас не могли сразу найти, — продолжал между тем адвокат. — У Яны Арнольдовны не оказалось ни вашего адреса, ни свидетельства о браке, ее паспорт тоже пропал. Где вы? Чем занимаетесь? Никто не знал. Соседи успели о вас забыть, да и вообще в многоквартирных домах жильцы бывают едва знакомы. А вот мою визитку обнаружили среди вещей убитой, поэтому пришлось давать пояснения.

Хромов отказывался что-либо понимать.

— Кстати, что вы делали в тот день, когда убили вашу супругу? — усмехнулся Виктор Анатольевич. — У вас есть алиби?

— Я… каждый день работаю, с утра до вечера: много заказов. У меня один выходной — скользящий.

— Вот об этом вы и расскажете следователю, если он спросит. Сомнительно, что вас вызовут для дачи показаний. Судя по словам Яны Арнольдовны, вы давно расстались, отношений не поддерживали, да и способ убийства, все детали ясно указывают на «Алую маску». Надеюсь, вы не являетесь членом этой… преступной группы?

— Что вы! — подскочил на стуле Хромов. — Я впервые слышу… от вас… про убийство и про… бандитов. Я живу в Старице.

— Знаю, знаю, — почти добродушно закивал адвокат. — Вы позволите? У нас нынче идет борьба с курением… Ничего, если я стану дымить в вашем присутствии?

Он достал сигарету и прикурил.

— Пожалуйста… — пробормотал посетитель.

Господин Шелестов сделал несколько глубоких затяжек и, прищурившись, уставился на Валерия.

— Приехать из Старицы в Москву, совершить убийство и уехать обратно — пара пустяков. Вы не находите?

— Д-да… да, конечно. Но это не я! Я не бандит! Я… столяр. Делаю двери, окна… мебель разную. Я года два никуда не выезжал, — оправдывался Хромов. — У меня мать больная!

— Лежачая?

— Нет. Пока ходит, но оставлять ее надолго нельзя. У нее бывают приступы… по ночам.

Шелестов выпустил струю дыма, хмыкнул. Ему расхотелось дразнить приезжего, тот и так еле дышит от страха и растерянности. Куда ему сотворить то, что сделали с Яной убийцы? Его от одного вида тела стошнило бы, а то и в обморок бы хлопнулся. Хлипкого мужичонку выбрала себе в мужья покойная Хромова. Правду сказать, она и сама внешностью не вышла, зато в другом оказалась не промах. А по виду не подумаешь… Ладно, хватит байки травить, пора и к делу приступать.

— Я пошутил, — примирительно произнес адвокат. — Успокойтесь.

Бывший супруг его клиентки покрылся испариной, нервно заерзал.

— Ч-что от меня тре… требуется? — с трудом выдавил он. — Расписаться где-нибудь?

— Ваша жена принесла мне на хранение некоторые бумаги… незадолго до смерти. Признаться, меня это удивило. Сказала, на непредвиденный случай.

— Бумаги? — не поверил своим ушам Хромов. — На хранение?

— Именно! Это документы. Все оформлено честь по чести. Яна Арнольдовна передала их в закрытом конверте, ваш адресок положила. По нему я вас и отыскал!

— Меня?

— Вас, сударь! Потому как мы с… покойной заключили договор — устный, разумеется, — что при резком изменении жизненных обстоятельств я вскрою конверт и найду человека, чей адрес окажется среди бумаг. Полагаю, смерть госпожи Хромовой можно квалифицировать как резкое изменение жизненных обстоятельств?

— Да, конечно, — мрачно подтвердил Валерий. — Выходит, вы были знакомы?

— Я адвокат, — ушел от прямого ответа Шелестов. — Она была моей клиенткой, которая обратилась за определенного рода услугой и заплатила за нее. Немалую сумму, между прочим. С тех пор мы больше не встречались. О насильственной смерти своей клиентки я узнал от оперативника уголовного розыска. Теперь я исполняю взятые на себя обязательства. Прошу вас, — он подвинул лежащий на столе конверт с бумагами в сторону Хромова. — Посмотрите.

У овдовевшего супруга дрожали руки. Он взял конверт, вытащил из него бумаги… какие-то бланки с печатями и подписями… другие документы.

— Что это? — Валерий поднял глаза на адвоката. — Я не понимаю.

— Ваша жена, как оказалось, была состоятельной женщиной… весьма обеспеченной. Гм-м… поскольку по закону вы являетесь ее мужем, а других родственников не имеется, через условленный промежуток времени все ее имущество перейдет к вам. Если не объявятся другие наследники и не заявят о своих правах.

Хромов почувствовал себя нехорошо. Яна была богата? Что за чушь! Вероятно, это все-таки сон.

— Вы шутите?

— Неужели мне больше делать нечего? — сердито сдвинул брови господин Шелестов. — Сидеть допоздна в офисе и разыгрывать столяра из Старицы по поводу состояния его зверски убитой жены — занятие неблагодарное и даже… кощунственное. Я такого греха на душу брать не собираюсь. Да и удовольствия никакого!

— Не верю, — угрюмо буркнул Валерий.

— Почему? Вы ведь уже давно вместе не проживали, и по словам Яны Арнольдовны, никаких отношений не поддерживали: следовательно, вам неизвестно, как складывалась ее судьба. К тому же перед вами документы — читайте, разбирайтесь.

У Хромова кружилась голова, а в груди появилось ощущение нарастающего беспокойства.