Дерево-людоед с Темного холма

Содзи Симада, 1994

Продолжение культовой интеллектуальной загадки «Токийский Зодиак». Уникальная головоломка о дереве – серийном убийце. Сложно представить себе нечто более кошмарное и пугающее, чем то, что случилось осенью 1984 года. Этот страшный инцидент на Темном холме в Йокогаме потряс всю Японию… В окрестностях Йокогамы на Темном холме Кураями высится древнее дерево – камфорный лавр. Когда-то там стояла тюрьма, где часто казнили преступников. Местные говорят, эта земля так пропиталась кровью, что древний лавр был вскормлен самой смертью – и стал… людоедом. Они могут рассказать жуткую историю о том, как 40 лет назад в его кроне нашли страшно изувеченное тело маленькой девочки. А изнутри дерева иногда доносятся крики и плач… В народе это место называют проклятым. …Когда сыщик и предсказатель Киёси Митараи прочитал в газете, что рядом с лавром нашли тело мужчины, умершего при крайне странных обстоятельствах, он немедленно взялся за расследование. Ведь такого странного дела в его практике еще не было. Его друг, писатель и художник Кадзуми Исиока, сильно сомневается в успехе. Как же можно раскрыть преступление, в котором задействованы потусторонние силы? Однако Митараи верит в себя – и в свой метод… «Бог Загадки» – так называют Содзи Симаду в Японии. Обладатель литературной премии № 1 в Японии – «Японской детективной литературы». Член элитной группы японских писателей Red Circle Authors. «Великий Содзи Симада буквально изобрел целый поджанр "логической загадки"…» – The Guardian «Симада умеет сочетать совершенно фантастические преступления с логичными и прозрачными решениями этих загадок – и способен завести в тупик самого проницательного читателя». – Publishers Weekly

VI. 1984 год. Улетевший петух

Покинув многоквартирный дом Фудзинами Хэйм, Митараи направился прямиком в дом Фудзинами. У меня не было выбора, кроме как последовать за ним, поэтому я шел на небольшом отдалении, глядя на Марико Мори.

Очевидно, что у Митараи голова шла кругом. Ни слова не говоря, он прошел мимо трубы дымохода, обогнул здание бани и пошел к трехэтажному дому Фудзинами. Миновав живую изгородь, подошел к черным металлическим воротам с украшением в виде львиной морды и положил на них обе руки. Слегка подергал ворота, но они не поддались. Посмотрев внимательнее, он обнаружил защелку, поверх которой был прилажен добротный висячий замок.

К стойке ворот был прикреплен довольно старый, успевший проржаветь домофон. Митараи нажал на кнопку, но ответа не последовало.

— Неужели сломан? — разочарованно произнес он.

Честно говоря, из-за мрачных гранитных столбов у входа и ржавых металлических ворот с местами потрескавшейся и отвалившейся черной краской, здание в европейском стиле, увитое виноградной лозой, больше походило на заброшенный дом. С каждым порывом ветра виноградные листья, почти полностью покрывавшие стены, принимались дрожать и шелестеть, будто перешептываясь. Даже стоя за воротами здания, я ощущал отдаленный аромат старины, заполнивший дом.

Отчасти из-за темных тонов интерьера, видневшегося через стеклянное окно во входной двери, казалось, что в доме катастрофически не хватало солнечного света. Говорили, что дом построили еще до войны. Выкрашенная в белый цвет дверная рама с толстым стеклом выглядела обветшалой. Были ли довоенными гранитные столбы и металлические ворота? Подобные элементы часто встречались в западных домах, но в японских обычно не использовались. Я, как и Митараи, сперва не был уверен в том, что домофон на воротах исправно работает. Сложно было представить, что в этом доме до сих пор кто-то живет.

Митараи снова потряс ворота. Полушутя предложил просто перемахнуть через них, и я занервничал. Ворота действительно доходили нам максимум до груди, и при желании перелезть через них не составило бы труда.

— Черт, а лавр отсюда не видно, — сказал Митараи с сожалением, и я наконец понял, что придумал мой друг. Он хотел увидеть вблизи камфорный лавр, растущий на территории у дома.

— Хочешь оттуда посмотреть на дерево? — спросил я. За крышей здания виднелись только густые ветви огромного лавра.

— А ты разве нет, Исиока-кун? — переспросил Митараи, глядя в сторону дома. — Этот лавр — дерево-убийца! Я встречал множество людей-убийц и даже животных, но растение — впервые! Определенно хочу его увидеть.

— Мы должны выяснить, связано ли это дерево с покушением на Ятиё Фудзинами и убийством ее сына Таку.

Митараи посмотрел на меня в упор:

— Исиока-кун, говорю тебе: они связаны, точно связаны!

Он снова нажал на кнопку домофона, затем, сложив ладони рупором, трижды прокричал: «Извините!»

— Бесполезно. Похоже, никого нет. Госпожа Ятиё в больнице, ее муж Тэруо рядом с ней, а его дочь Миюки в школе. Не хочу, чтобы меня арестовали за проникновение на частную территорию перед таким интересным расследованием. Давайте отложим прыжки через забор. Сперва опросим соседей или наведаемся в больницу, — предложил Митараи и неохотно отошел от ворот.

* * *

Спускаясь по темному склону к клинике Фудзидана, я ощутил легкий голод и сообщил об этом Митараи. Тот слегка раздраженным тоном спросил у Марико:

— Мори-сан, а вы голодны?

Женщина ответила не раздумывая:

— Нет.

— Не хотите есть?

— Не думаю, что вообще сейчас смогу что-то съесть…

Митараи бросил на меня презрительный взгляд, а я смиренно поднял правую руку в знак согласия. Мой друг был из тех людей, что напрочь забывали о еде, когда что-то занимало их ум. Я прекрасно знал об этом, но все равно решил попытать удачу.

С левой стороны у подножия холма стоял магазин игрушек со старой жестяной вывеской, на которой черной краской на белом фоне было написано название: «Львиный чертог». Старомодная стеклянная дверь с деревянной рамой была открыта настежь, перед входом громоздились коробки и витрины с игрушками, словно владелец вел торговлю прямо на улице. Кроме этого магазина, у склона Темного холма не было других заведений.

Похоже, что это и был магазин человека, первым обнаружившего мертвеца на крыше. Действительно, пройдя чуть влево от входа в магазин и поднявшись по склону, я разглядел и потемневшую от времени каменную стену, укрытую виноградными листьями, и раскинувший темно-зеленые ветви камфорный лавр, и виднеющийся за ними кусок черепичной крыши дома Фудзинами. Каково же, наверное, было удивление владельца магазина, когда он заметил неподвижно сидящего на крыше человека!

— Выходит, это и есть тот самый Токуяма из «Львиного чертога»… Давайте зайдем ненадолго и расспросим его, — пробормотал Митараи, словно ни к кому конкретно не обращаясь, и зашел в тускло освещенный магазин игрушек.

Я сперва хотел присоединиться, но, уже устав от общения с двумя женщинами, решил все же остаться снаружи вместе с Марико. Та, застыв, как статуя, молча стояла на склоне холма и не сводила глаз с камфорного лавра и дома Фудзинами. Она выглядела опечаленной. На крыше дома ничего не было, но она, вероятно, представляла себе восседавшего на ней мужчину, которого когда-то любила.

В обычных обстоятельствах я, не имея опыта расследования подобных таинственных происшествий, не смог бы достроить этот образ. Да и Марико наверняка тоже. Как ни странно, сейчас, увидев старый дом семьи Фудзинами, построенный еще до войны, и гигантский камфорный лавр, возраст которого насчитывал сотни лет, я смог с легкостью представить себе мужчину в зеленом свитере, оседлавшего крышу. Все дело было в особой атмосфере Темного холма Кураями и ореоле, окружавшем семью Фудзинами, способствовавших работе воображения.

Митараи вышел из темного помещения магазина в сопровождении невысокого, но крепкого мужчины средних лет. Должно быть, это был господин Токуяма. Мужчина покачивал выставленной вперед правой рукой, указывая в направлении дома Фудзинами, и не сразу заприметил нас с Марико, стоящих выше по склону. Спустившись, мы познакомились и поприветствовали друг друга.

— Это — Исиока-кун и Мори-сан. Это Токуяма-сан — именно он первым обнаружил тело. Подскажите, никто до вас не обращал внимания на господина Фудзинами, сидящего на крыше?

— Нет, никто. Это я его заприметил, а потом уж все собрались и начался шум-гам…

— Вы удивились?

— Не то слово! Я сперва было решил, что ошибся. Однако, чем выше я поднимался по склону, тем больше он походил на человека, но почему-то совсем не двигался. Тогда-то я заподозрил неладное, мне стало совсем жутко — вот и решил узнать, зачем он залез на крышу.

— Это было вчерашним утром, верно?

— Ага, а после грозы это было еще более странно. На дороге полно опавших листьев, сломанных веток, газет и бумажных пакетов, откуда-то ветром принесло вывеску… И вот в такое прекрасное утро… аж мурашки по коже!

— А какое было выражение лица? У мертвеца на крыше…

— Ох, жуткое зрелище! Я поднялся на самый верх холма, обошел забор вокруг дома и…

— Так как он выглядел?

— Лицо бледное, ничего не выражающее. Как маска театра Но^[41], с пустыми глазами!

— А гримаса боли? Или, может, какие-то повреждения на лице?

— Что?

— Не был ли он поцарапан, например?

— Нет, на первый взгляд он был в полном порядке.

— А где была лестница?

— Лестница?

— Лестница, по которой господин Фудзинами поднялся на крышу. Она висела на стене дома Фудзинами? — спросил Митараи.

— Нет, я же, когда его нашел, сперва обошел дом по кругу, и лестницы нигде не было!

— Нигде не было, — спокойно отреагировал Митараи. С момента прочтения статьи мой друг, казалось, был очень обеспокоен этой нестыковкой, поэтому я ожидал, что он будет реагировать более бурно.

— Да, не припомню, но я специально и не искал. К тому же с восточной стороны и со склона сам дом не видно из-за изгороди. Разве что со стороны бани Фудзидана-ю… В общем, заднюю часть дома отсюда не увидать.

— То есть лестница могла находиться в месте, не видном с дороги?

— Точно так.

— Но на крышу этого дома без лестницы попасть не так уж просто. В японских домах в случае необходимости на крышу можно без проблем выбраться через окно на чердаке.

— И то правда, — Токуяма кивнул.

Митараи реагировал на удивление сдержанно. Казалось, что пропажа лестницы перестала его волновать.

— По округе ходит много страшных слухов, — продолжил он.

Токуяма снова кивнул.

— Верно. Про дом этот и дерево давно говорили разное, а местные старожилы еще и на своей шкуре всё испытали.

— Что говорили?

— Нууу…

— Так что?

— Это… не хочу говорить всякое о чужом доме. Найти бы вам лучше какого местного старика, который знает больше моего…

— Уверяю, я никому не передам информацию, которой вы поделитесь, — немедленно заверил его Митараи.

На худом лице господина Токуямы промелькнула горькая усмешка, быстро исчезнувшая, будто он испугался своей собственной реакции.

— Ну, местные все об этом знают… — тихо сказал владелец магазина игрушек у Темного холма Кураями и сухо засмеялся странным дребезжащим смехом. — Нам с самого детства твердили, что земля за каменной стеной на холме — страшное место. Особенно этот лавр, это проклятое дерево! Я много раз в детстве слышал, что лучше обходить его стороной.

— Ого…

Я заметил, что мышцы на лице мужчины слегка дрожали, как при спазме. Наконец я понял, что его смех звучал так странно от охватившего его ужаса.

— Есть одно предание… по большей части выдумка, не иначе. С такими историями никогда не знаешь, откуда пошла людская молва, — все концы давно в воду канули! В общем, я слышал, что лавр вырос таким огромным потому, что питался кровью казненных возле него преступников. Мол, один толстый корень тянулся до самого дна ямы, куда сбрасывали тела. Так вот, ходили слухи, что однажды отрубленная голова какого-то разбойника — раз, да и взлетела вверх, и застряла посреди ветвей дерева. Как ее ни пытались оттуда снять, всё без толку — оставили, пока сама не отсохла. В детстве я так боялся, что вообще не ходил на этот склон холма, а если вдруг надо было пройти под ветвями этого одержимого злыми духами дерева, переходил на другую сторону дороги и огибал его по левую сторону. Сейчас-то я уже старик и не верю в такое, а если б и верил, то точно не смог бы жить рядом с таким местом!

— Разумно, — охотно согласился Митараи.

— Но ведь точно, помню, был один странный случай! Я тогда только родился, сам не помню, но, говорят, в ветвях нашли труп повешенной девочки лет пяти-шести…

— Повешенной? Каким образом?

— Ну, подробностей я не знаю. Своими глазами не видел, только слышал от людей. Местные все это помнят. Это было большое событие! Все газеты о нем трубили, в новостях крутили по телевизору; кажется, даже экстрасенсы приехали, всякие исследователи природы, животных и растений… Такой шум тут подняли! Сейчас бы преподнесли как историю о призраках, как его… паранормальное явление, вот.

— А причину смерти ребенка установили?

— Точно не знаю, но, кажется, по всему телу были ужасные раны и отверстия…

— Отверстия? Как от укусов?

— Точно. Как следы от зубов или клыков. Только вот у дерева-то зубов не бывает…

— Хотите сказать, это сделало дерево?

— А кто вообще на такое решится? Совсем маленький ребенок, пяти-шести лет. Для грабителя слишком мал, нападать на него незачем, да и мстить ему не за что…

— Хм…

— Да и убийство было слишком… грязным. Шея растерзана так, что голова вот-вот оторвалась бы, да прилипла к туловищу. Лицо изуродовано, все тело покрыто кровью…

Марико тихо застонала, отвернулась и отошла от нас на несколько шагов. Слегка наклонившись, она выглядела так, будто отчаянно боролась с тошнотой. Я думал было подойти и помочь ей, но жуткая история господина Токуямы так увлекла меня, что желание остаться и дослушать победило.

— Вся ее одежда была изорвана, сквозь дыры торчали потемневшие куски красного мяса. Было видно, что она мертва уже пару дней, ведь ее пальчики и внутренние органы кое-где как будто оплавились.

— Оплавились?

— Да.

— Почему так произошло?

— Потому что дерево уже успело их переварить.

— Дерево успело переварить?.. Иными словами, этот лавр пытался съесть девочку?

— Да, всё так. Но ему не удалось — ведь ее нашли раньше.

— Дерево, пожирающее людей? Это, должно быть, шутка?

— Ну, да, если рассудить здраво, то похоже на шутку, но ведь преступника так и не нашли… поэтому все хоть раз слышали эту историю.

Митараи скрестил руки на груди и вызывающе скривил губы.

— И как тогда лавр ест людей? Рта же у него нет, так ведь?

— Ну так ведь ствол дерева сверху немного приплюснут, и в том месте открывается пасть! — категорично заявил Токуяма, будто видел все своими глазами.

— И это его рот? — шутливым тоном переспросил Митараи. Должно быть, ему на ум пришла какая-то идея. Он понял, что сидевший на крыше дома Фудзинами господин Таку как раз мог видеть пасть камфорного лавра перед смертью!

— Всё так! А вокруг этого рта — похожий на зубы зигзаг, и на нем было много крови!

Мой друг бросил на меня недоверчивый взгляд. Мужчина продолжил:

— У этого дерева несколько таких отверстий в стволе.

— И сколько же?

— Ну, не так много, но два точно есть. Помню, как в детстве дети заглядывали туда. Но они так высоко, что нужно сперва забраться повыше… жуть как страшно! Прикладываешь ухо к дыре — и слышишь стоны душ, съеденных деревом! Я боялся, но уже в старших классах… послушал, а потом заглянул внутрь…

— И что произошло? — спросил Митараи.

— Ох, давно это было, никто уж и не поверит…

— И все же?

— Я правда их слышал! Крики множества людей, словно застрявших внутри дерева! Прямо там, в его омерзительных внутренностях…

Я и Митараи молчали.

— Мне часто это снилось. Что же это было такое?.. Но нет, ни за что повторять не буду, хоть и жутко интересно, что же это все-таки было… — не глядя на нас, продолжил господин Токуяма, скривив губы.

— Действительно, это очень необычный камфорный лавр. Редкое дерево! — сказал Митараи.

— Об этом лавре есть еще одна легенда. Говорят, это переродившийся великан.

— Великан?

— Да. Говорят, что давным-давно на эти земли пришел один из древних монстров и поселился на холме под этим деревом.

— Поэтому оно и ест людей?

— Да, поэтому и ест.

— Но как дерево может повесить человеческого ребенка?

— Да вот так, между ветками…

— То есть ветки — как бесчисленные руки? Или щупальца…

— Да. Венерины мухоловки ведь едят мух — ловят их, поливают пищеварительными соками, растворяют и едят…

— Одно дело — мухи да сороконожки, и совсем другое — человеческий ребенок.

— Так ведь если есть мухоловка для насекомых, то и ребенка можно точно так же поймать и съесть…

— Кхм… То есть тело девочки застряло между ветками?

— Как я слышал, некоторые ветки были мягкие, как лианы, обвившие тело ребенка и поднявшие его высоко-высоко…

— Хм…

Рассказ владельца магазина игрушек действительно удивил Митараи. Он отвернулся, скрестив руки и задумавшись.

— Кто первым обнаружил девочку?

— Местные хозяюшки, вышедшие за покупками.

–…вышедшие за покупками. Действительно? — Митараи внимательно изучал худое лицо господина Токуямы. — Разве это не местный фольклор?

— Нет, все это знают! В детстве я много раз слышал эту историю.

— В каком году это произошло?

— В сорок первом году, в год моего рождения.

— В сорок первом открылся Тихоокеанский фронт^[42].

— Да, как раз перед Пёрл-Харбором^[43] в декабре того же года. Кажется, все случилось осенью. А я родился летом, за месяц-два до этого.

— Осень сорок первого года… В то время на холме ни бани, ни стоянки не было…

— Да, именно. И школы Пэйна еще не было, ее построили уже после войны. Значит, тогда здесь был стекольный завод.

— Остались ли на холме постройки того времени?

— Только камфорный лавр да старый дом Фудзинами. Остальное перестроили.

— Что ж, это весьма странная история. Но с тех пор дерево больше никого не ело?

— Насколько я знаю, последний случай был до войны. Но, может, и еще что происходило…

— Хм…

— Ну, есть еще множество жутких историй. Говорят, под самый конец войны группа уцелевших японских офицеров скрылась в здании стекольного завода и совершила массовое самоубийство. Поэтому этот завод и был долгое время заброшен — говорили, что там бродили призраки солдат, даже фотографии остались! Местные взрослые и дети были жутко напуганы и обходили его стороной. Так вот, купили землю под школу для своих детей иностранцы. Ни один японец не решился бы строить на той земле! А уж тем более — водить туда своих детей в школу…

— Так вот почему вы не сильно удивились, обнаружив тело человека на крыше дома Фудзинами?

— Нет, я, конечно, удивился, просто не был уверен до конца! Чтобы в таком месте, и мертвец…

— Вы делали уборку после прошедшего тайфуна и случайно обнаружили его, выйдя на дорогу?

— Нет, это всё из-за сна. Мне накануне приснился странный сон…

— Сон?

— Да.

— О чем он был?

— С тех самых пор как в дом после войны въехал директор школы Пэйн, на крыше всегда был бронзовый механический петух.

— Петух?

— Да. Этот петух в школьные дни, ровно в полдень, принимался махать крыльями. Лет десять назад он сломался, но, даже когда школы не стало, все равно оставался на крыше, неподвижный.

— Ага.

— Мне с детства нравились подобные механизмы, поэтому я любил на него смотреть. Вот и в последнее время, как появлялся повод, я смотрел на крышу, чтобы проверить, на месте ли он.

— Вот как?..

Слушая, я невзначай взглянул на крышу дома Фудзинами, но сейчас там ничего не было.

— В ту ненастную ночь мне приснился петух, хлопающий крыльями высоко в ночном небе.

— Надо же…

— Сон казался таким реальным, что я сперва решил, что он был вещим… Подметал перед магазином и, вдруг вспомнив, вот так же бросил взгляд на крышу дома Фудзинами… — Господин Токуяма показал жестом. — И вот, значит, петух пропал, а вместо него — зеленый человек! Я не поверил своим глазам, вот и пошел по склону с этой стороны… — Мужчина сделал несколько шагов вверх по склону и оглянулся.

Митараи кивнул, рассеянно глядя в небо. Не поймав его взгляд, Токуяма повернулся ко мне. Окончательно запутавшись, я также кивнул владельцу магазина игрушек.

Примечания

41

Театр Но — один из видов японского драматического театра, ориентированного на дворян и аристократов. Пьесы строятся вокруг ограниченного количества актеров «якуся» в канонических амплуа. Профессиональные исполнители — мужчины.

42

Тихоокеанский театр военных действий Второй мировой войны (1941–1945) — боевые действия, проходившие во время Второй мировой войны на Дальнем Востоке, Юго-Восточной Азии и на Тихом океане.

43

Нападение на Пёрл-Харбор — внезапная комбинированная атака воздушных и подводных сил японского флота на американские силы, находившиеся на военно-морской базе в Пёрл-Харборе (Гавайские острова). Атака произошла утром 7 декабря 1941 г., до формального вступления США во Вторую мировую войну.