Советско-египетские отношения. 1943-1955 гг. Документы и материалы

Коллектив авторов

В сборник вошли документы из российских архивов о советско-египетских отношениях 1943–1955 годов. Им предшествует очерк о состоянии отношений СССР и Египта до открытия советской миссии в конце 1943 года.

Вместо введения.

Путь длиною в четверть века

26 августа 1943 года были установлены дипломатические отношения между СССР и Египтом. Путь к ним занял более четверти века.

После Октябрьской революции 1917 года правительство Египта не признало Советскую власть. В стране на Ниле продолжали официально функционировать дипломатические и консульские представительства дореволюционной России. В 1922 году они состояли из Дипломатического агентства и генерального консульства (глава — чрезвычайный и полномочный посланник Алексей Смирнов), консульства в Александрии (консул — Александр Петров) и вице-консульства в Каире (вице-консул — Николай Виноградов)¹. Поскольку российские дипломаты не признали Советскую власть, то приказом народного комиссара иностранных дел от 9 декабря 1917 года они были уволены со своих постов². Официальные отношения между нашими государствами оказались прерваны.

В начале Первой мировой войны, 18 декабря 1914 года, Великобритания, фактически оккупировавшая Египет с 1882 года, объявила его своим протекторатом. Так что в своей внешней политике Каир был вынужден следовать за Лондоном, в том числе — и в отношении к новой власти в России. Ситуация могла измениться после того, как 28 февраля 1922 года Великобритания предоставила Египту формальную независимость. Первый шаг в этом направлении был сделан 6 октября 1923 года: правительство Египта приняло решение не признавать более дипломатических и консульских представительств старой России и отменить режим капитуляций (экстерриториальности) для ее бывших подданных³. Объясняя подоплеку этого решения, британский верховный комиссар в Египте Эдмунд Алленби, так фактически и оставшийся хозяином страны, отмечал: «Поневоле приходится считаться с фактом уже шестилетнего существования власти большевиков, а с другой стороны, с тем, что элементы антибольшевистские до сих пор не проявили достаточной силы отпора и поэтому должны считаться мертвым осколком прошлого»⁴. Уже через четыре месяца, в начале февраля 1924 года, Англия установила дипломатические отношения с СССР.

Если для фактической метрополии Египта решение не признавать больше бывших царских дипломатических представителей было преддверием признания Советской России, то египетское правительство руководствовалось совсем иными соображениями. Оно в первую очередь было заинтересовано в отмене режима капитуляций для русских эмигрантов, проживавших в стране, а вовсе не в установлении дипотношений с СССР.

В 1922–1923 годах в Египте резко активизировалось забастовочное движение. Возглавили его члены основанной в 1921 году Социалистической партии Египта. Год спустя партия была преобразована в коммунистическую и вступила в Коминтерн. Руководимая коммунистами Египетская федерация рабочих стала членом Профинтерна. Размах забастовочного движения, да еще под руководством коммунистов, не на шутку напугал правящие круги. В 1924 году компартия была разгромлена. В королевском дворце Абдин, видимо, полагали, что если установить дипломатические отношения с СССР, то «рука Москвы» дотянется до Каира.

Между тем Советский Союз был готов к установлению нормальных межгосударственных отношений с Египтом. Глава советской делегации на Лозаннской конференции по подготовке мирного договора с Турцией и установлению режима Черноморских проливов нарком иностранных дел Георгий Чичерин писал заместителю наркома иностранных дел РСФСР 30 января 1923 года: «Ввиду предстоящего моего отъезда [из Лозанны] я счел необходимым внести окончательную ясность в вопрос о наших отношениях к Египту и к Аравии. <…> Сегодня у меня была в полном составе делегация египетской национальной партии⁵. Они [члены делегации] останутся в контакте с т. Воровским [полпредом СССР в Италии]. По их словам, Англия не имеет юридических оснований помешать Египту войти с нами в сношения. Конечно, фактически египетское правительство в руках англичан, так что Англия будет прибегать к маневрам, чтобы не пустить нас. В Египте имеются в настоящее время посланники всех стран. Если мы поручим это дело т. Воровскому, пусть тов. Воровский обратится в египетское министерство иностранных дел через какого-либо дружественного представителя в Каире. Торговая делегация необходима: есть сорта хлопка, покупавшиеся Россией только в Египте, покупался также рис. Из России вывозили в Египет дерево и деревянные изделия, муку и кожу»⁶.

Вопрос о Египте Георгий Чичерин поднимал в переписке с Вацлавом Воровским по крайней мере дважды — 15 и 25 апреля 1923 года. «Как Вы помните, было выяснено, что предложение об установлении дипломатических сношений с Египтом может быть произведено в виде простого обращения к министру иностранных дел Египта. Мы просили Вас сделать это из Рима, откуда это легче сорганизовать», — писал 25 апреля Георгий Чичерин⁷. Однако Вацлав Воровский в это время уже находился в Лозанне, где возобновилась работа конференции. В Рим ему не суждено было вернуться: в Лозанне он был убит белогвардейцем.

Новый полпред СССР в Италии Николай Иорданский сделал попытку выполнить задание Георгия Чичерина. В январе 1924 года он направил письмо министру иностранных дел Египта Васиф Гали-бею с предложением установить дипломатические отношения между двумя государствами. По информации Николая Иорданского, письмо было доставлено по назначению⁸. Однако ответа на него не последовало.

Египетским властям было не до Советского Союза. Они выявляли и арестовывали египетских коммунистов. За решеткой оказались и некоторые русские эмигранты. В Египте в это время проживали две группы бывших подданных Российской империи. Наибольшую группу, около 2 тыс. человек, составляли люди, эвакуированные англичанами из Новороссийска весной 1920 года. В меньшую (ее численность не поддается определению) входили те, кто бежал из России еще после поражения первой русской революции 1905–1907 годов, спасаясь от преследований царских властей. Они не могли вернуться на родину из-за гражданской войны. В 1919 году в «северной столице» Египта, Александрии, все еще действовал Комитет русских политических эмигрантов⁹. Некоторые из них принимали активное участие в египетском революционном движении¹⁰. Вероятно, этих людей подозревали в том, что они были связными между египетскими коммунистами и Коминтерном. В июле 1925 года группу из 34 русских эмигрантов выслали из Египта, насильно посадив на советский пароход «Чичерин»¹¹.

Высылка эмигрантов, не являвшихся советскими гражданами, вызвала в Москве острую реакцию. «На развитии торговли с Египтом отрицательно отозвался инцидент с пароходом Совторгфлота “Чичерин”, — отмечалось в «Обзоре международного положения и внешней политики СССР в 1925 году». — В результате инцидента Совторгфлот должен был отказаться от захода своих судов в египетские порты»¹². Нарком иностранных дел Георгий Чичерин направил сердитую телеграмму своему египетскому коллеге Зульфикару-паше. Заявив ему «категорический протест», нарком выразил «твердую надежду, что подобные случаи не будут повторяться в будущем»¹³. Но они повторялись. В 1928–1929 годах в СССР были высланы еще 13 русских эмигрантов, известных своими просоветскими взглядами¹⁴. Высылка осуществлялась и позже. «Несмотря на энергичные протесты капитанов наших судов, английские власти в портах Палестины и Египта продолжают насильственно сажать на наши суда лиц, не имеющих въездных виз в СССР», — сообщало ОГПУ¹⁵ в Наркоминдел в начале 1931 года¹⁶.

Впрочем, среди египетских официальных лиц встречались сторонники установления дипломатических отношений с СССР. Одним из них был поверенный в делах Египта в Великобритании Сидарус-бей. Он полагал, что, поскольку «движение в пользу усиления самостоятельности у них [членов египетского парламента] сильно растет», то шансы на это улучшились. Египетский дипломат, дважды встречавшийся в Лондоне в начале 1926 года со своим советским коллегой, в беседах с ним отмечал важность для Египта возможных советских закупок хлопка¹⁷. Однако инициативу Сидарус-бея в Каире не поддержали.

Тем не менее Советский Союз не оставлял попыток наладить нормальные отношения с Египтом. «Несмотря на все трудности, мы должны уже теперь разработать вопрос о возобновлении дипломатических отношений с Египтом», — писал заместитель наркома иностранных дел Лев Карахан полпреду в Турции Якову Сурицу 2 января 1928 года¹⁸.

Между тем в 1926 году на рынке хлопка, от экспорта которого зависела вся экономика Египта, разразился кризис. Из-за значительного расширения посадок хлопка в Судане цены на него резко упали. Желая прийти на помощь феллахам, которым грозила нищета, правительство закупило у них весь урожай за два года, рассчитывая продать его, когда цены поднимутся. Но этого не произошло. Тогда египтяне вспомнили, что когда-то одним из крупных покупателей их хлопка была Россия. В конце 1927 года в Анкаре представители посольств СССР и Египта провели переговоры о возобновлении торговли между двумя государствами. 31 декабря министр торговли Египта письменно уведомил кабинет министров о ходе переговоров, отметив, что «нам выгодно избавиться от посредников»¹⁹. До этого небольшие сделки совершались на манчестерской и ливерпульской биржах. После некоторой проволочки правительство дало согласие на торговлю с СССР.

Так в 1928 году в Египте появилась первая советская официальная миссия — представительство «Текстильимпорта» в Александрии. Однако, по словам работавшего в александрийской полиции русского эмигранта Анатолия Маркова, сотрудники миссии занимались не только закупками хлопка, но и пропагандой среди местных политиков в пользу признания Египтом СССР. В 1929 году советская миссия была выслана из страны²⁰.

Несмотря на этот неприятный инцидент, торговля между двумя государствами развивалась. В условиях разразившегося в 1929 году мирового экономического кризиса важность торговли с СССР для Египта значительно возросла. В середине 1930-х годов, по данным министра торговли Египта Абдессаляма Фахми, Советский Союз занимал четвертое место по импорту египетского хлопка²¹. В свою очередь наша страна поставляла в Египет нефтепродукты и текстиль. В 1933 году была даже создана специальная компания по импорту и распределению советских нефтепродуктов²².

Успешное развитие торговли с СССР, казалось бы, подталкивало Египет к установлению с ним нормальных межгосударственных отношений. Так, в марте 1933 года премьер-министр Египта Яхья-паша заявил в парламенте, что в виду уменьшения опасности коммунистической пропаганды он всерьез изучает вопрос об установлении дипломатических отношений с СССР²³.

Однако в дворцовых кругах страх перед «красной опасностью» все еще был чрезвычайно велик. Об этом свидетельствует такой факт. В 1937 году правительство «в интересах общественной безопасности» запретило книги Анри Барбюса о Сталине и Жана Жакоби — о Ленине²⁴.

Начало Второй мировой войны, и особенно вторжение итальянских войск из Ливии в Египет в сентябре 1940 года, серьезно осложнило политическую ситуацию в стране. Острые антибританские настроения трансформировались у части политической элиты в профашистские. Сработал принцип «Враг моего врага — мой друг». Британское командование, для которого Египет стал главной базой на Ближнем Востоке, не намерено было терпеть «пятую колонну». 4 февраля 1942 года английские войска окружили королевский дворец Абдин в Каире. Королю Фаруку был вручен ультиматум: либо поручить формирование правительства лидеру национально-буржуазной партии «Аль-Вафд» Мустафе Наххас-паше, либо отречься от престола. Король выбрал первое. Новое правительство провело аресты среди профашистских и антибританских элементов. Обстановка в стране постепенно нормализовалась.

Но, несмотря на то, что Советский Союз и Великобритания были союзниками по антигитлеровской коалиции, Египет не спешил устанавливать дипломатические отношения с СССР: исход войны был еще не ясен. К началу 1943 года стало очевидно: поражение держав «оси» — лишь дело времени. Сначала войска союзников изгнали фашистскую армию из Египта, а затем она потерпела сокрушительное поражение под Сталинградом.

«После Сталинградской битвы, — вспоминал советский полпред в Великобритании Иван Майский, — египетский посол в Лондоне Нашат-паша, который до того почти “не замечал” меня, внезапно изменил свое поведение, пригласил меня к себе в посольство на завтрак и при этом завел разговор о том, что хорошо было бы установить дипломатические отношения между нашими странами. Я ответил, что разделяю мнение посла, и порекомендовал египетскому правительству, во главе которого тогда стоял руководитель национально-буржуазной партии “Вафд” Наххаспаша, сделать соответственное предложение Советскому правительству»²⁵.

Время шло, а письмо от правительства Египта все не поступало: королевский двор тормозил принятие решения. Но дело все-таки двигалось. 29 мая правительство Египта дало «добро» на установление дипломатических отношений с СССР, а 30 июня приняло на этот счет специальное постановление²⁶. Однако информацию об этом в Лондоне Иван Майский получить не успел: его срочно вызвали в Москву.

Путь из Лондона в Москву лежал через Касабланку, Каир и Тегеран. Остановившись в Каире, советский дипломат нанес 5 июля визит Наххас-паше. Договорились о следующем: египетский государственный деятель «обращается ко мне как к послу СССР в Великобритании с письмом, в котором заявляет о желании Египта установить дипломатические отношения с СССР; я беру это письмо с собой и по прибытии в Москву немедленно довожу его до сведения Советского правительства; Советское правительство отвечает на письмо Наххас-паши согласием; вслед за тем дипломатические отношения между обеими странами будут считаться установленными, о чем и будет опубликовано в Москве и Каире соответственное коммюнике»²⁷.

На следующий день Иван Майский получил от Наххаспаши официальное письмо. В Москве это письмо сочли вполне удовлетворительным. 26 июля Иван Майский направил ответ Наххас-паше. «…советское правительство охотно принимает Ваше предложение об установлении нормальных дипломатических отношений между СССР и Египтом и готово в кратчайший срок произвести обмен посланниками», — говорилось в письме²⁸.

В письме Наххаса-паши упоминалось о признании нового международного статуса Египта, вытекающего из Конвенции в Монтре 8 мая 1937 г.,²⁹ и судьбы старых капитуляционных привилегий, особенно относящихся к смешанным судам, Санитарному совету и к Кассе долга. В телеграмме И. Майского было указано: «советское правительство… в первые же дни своего существования по собственной воле, исходя из принципа равноправия всех наций, раз навсегда отказалось от всех неравноправных договоров, капитуляций, особых привилегий и т. д. царского правительства.

Само собой разумеется, что этот отказ относился и относится также и к Египту»³⁰.

Документ был отправлен в Каир через Лондон, где его задержал Нашат-паша, так что Наххас-паша получил его только 23 августа. Тем временем Иван Майский, назначенный заместителем наркома иностранных дел, отправился из Москвы обратно в Лондон, чтобы завершить дела в качестве посла. 25 августа он прибыл в Каир, рассчитывая встретиться там с египетским премьером. Но оказалось, что правительство на лето переехало в Александрию.

На следующий день Иван Майский прилетел в Александрию, где встретился с Наххас-пашой, получил положительный ответ на свое письмо. «Вы соблаговолили подтвердить Вашим вышеупомянутым письмом, что так как советское правительство с момента начала своего существования немедленно отказалось от всех договоров, капитуляций, специальных привилегий и так далее бывшего царского правительства, которые заключали в себе неравенство в обращении, то ясно, что этот отказ относится и продолжает относиться и к Египту», − говорилось в письме³¹. Майский согласовал с Наххас-пашой текст совместного коммюнике. Приведу далее отрывок из воспоминаний советского дипломата:

«Я выразил удовольствие по поводу счастливого окончания наших переговоров и спросил:

— С какого же числа мы будем считать дипломатические отношения между нашими странами установленными?

Наххас-паша на мгновение задумался и затем с живостью воскликнул:

— Будем считать их установленными с сегодняшнего дня — с 26 августа 1943 г.! Сегодня мы закончили с вами переговоры… К тому же сегодня у нас большой праздник, который чтут все мусульмане, — Рамадан…

Наххас-паша подбежал к открытому окну и, обращаясь ко мне, продолжал:

— Вот взгляните… Весь город расцвечен флагами… Все ходят по улицам веселые и довольные… Хорошая дата для начала отношений между нашими странами!

— Ну, что ж, — ответил я, — пусть 26 августа 1943 г. станет датой установления дипломатических отношений между СССР и Египтом. Надеюсь, наши потомки будут вспоминать эту дату с удовлетворением.

— Да, да, — воскликнул Наххас-паша. — Я не сомневаюсь в этом!»³²

Резиденция египетского премьера, по свидетельству советского дипломата, «помещалась в роскошной гостинице на самом берегу моря»³³. Вероятно, это был отель «Сесиль», построенный во французском стиле в 1929 году, лучшая из выходящих на набережную гостиниц в центре Александрии. В ней традиционно останавливались важные персоны, такие, как знаменитая английская писательница Агата Кристи.

Иван Майский и Наххас-паша договорились о том, что совместное коммюнике будет опубликовано одновременно в Москве и Каире 7 сентября. Однако трудности связи в условиях военного времени на два дня задержали публикацию в Москве.

9 сентября газета «Известия» напечатала следующее сообщение: «В течение последнего времени заместитель народного комиссара иностранных дел И. М. Майский и премьер-министр и министр иностранных дел Египта Мустафа Эль Нахас Паша от имени своих правительств обменялись сообщениями, в результате которых, начиная с 26 августа 1943 года, между обеими странами установлены дипломатические отношения. Достигнутое соглашение предусматривает обмен посланниками в ближайшем будущем»³⁴.

Согласно англо-египетскому договору 1936 года, только Великобритания имела право учредить в Египте посольство. Остальные государства должны были довольствоваться дипломатическими миссиями во главе с посланниками. 14 октября Чрезвычайным и Полномочным Посланником СССР в Египте был назначен опытный дипломат Николай Новиков. Он имел ранг Чрезвычайного и Полномочного Посла и в этом качестве был аккредитован также при находившихся в Каире эмигрантских правительствах Югославии и Греции³⁵.

Первым из советских дипломатов прилетел в Каир в конце октября второй секретарь миссии Абдрахман Султанов, опытный арабист, работавший до этого в Йемене. «Когда его [Султанова] у сходен авиона, на аэродроме, приветствовал на французском диалекте посланный для встречи на аэродром чиновник министерства иностранных дел, то Султанов на это приветствие промолчал, — писал русский эмигрант Анатолий Марков. — Чиновник повторил приветствие по-английски, гость продолжал молчать. Смущенный египтянин перевел свои слова по-итальянски, но… с тем же результатом. После неловкого и тягостного молчания Султанов, наконец, не без иронии спросил по-арабски: “Скажите, а по-арабски вы не говорите?”

Это происшествие немедленно стало известно повсюду и привлекло к советской миссии все симпатии египтян, привыкших к тому, что никто из иностранных дипломатов, аккредитованных в Каире, не давал себе труда познакомиться с их языком…»³⁶.

Николай Новиков и советник миссии Даниил Солод прибыли из Тегерана на английском военном самолете 23 ноября. Сначала поселились в гостинице «Шеперд» в центре города, но вскоре арендовали двухэтажный особняк на левом берегу Нила, на набережной, напротив южной оконечности острова Гезира. «В самом конце ноября на флагштоке над его центральной частью взвился советский государственный флаг», — вспоминал Николай Новиков³⁷.

Уже 25 ноября Николай Новиков нанес визит Наххаспаше в его качестве министра иностранных дел и вручил ему копию верительных грамот. Вручение же самих верительных грамот королю Фаруку из-за его болезни состоялось лишь 25 декабря. Церемония была обставлена пышно: советского посланника доставили во дворец Абдин в роскошной карете, запряженной четверкой лошадей, в сопровождении конного эскорта. При въезде в ворота дворца был выставлен почетный караул. Оркестр грянул сначала египетский гимн, а затем советский — тогда это был еще «Интернационал». Фарук встретил Николая Новикова в парадном военном мундире. Советский посланник вручил главе египетского государства свои верительные грамоты. Обменялись краткими речами. Тем самым Николай Новиков был официально признан главой дипломатической миссии СССР в Египте.

Несмотря на разгром фашистов под Сталинградом, а затем и под Курском, до победы было еще далеко, так что основной задачей советских дипломатов было информирование египтян об успехах Красной Армии, героизме советского народа и преступлениях фашистов на оккупированных территориях.

В начале 1944 года в Египте был создан общественный Фонд помощи гражданскому населению СССР. Инициатором создания фонда была русская женщина, дочь эмигрировавшего из России после революции крупного коммерсанта Ирина Овчинникова. Успех этого начинания во многом определил ее высокий социальный статус: Ирина была замужем за греческим принцем Петром, двоюродным братом короля Георга II. Возглавил фонд бывший премьер-министр Шериф Сабри. В правление вошли министр финансов, губернатор Каира, приближенные короля, а его пресс-атташе был знаменитый писатель Таха Хусейн. «Как и от других благотворительных фондов, существенной материальной помощи от Египетского фонда ожидать не приходилось, — писал в своих мемуарах Николай Новиков, — но его политического значения недооценивать не следовало. Он мог стать новым звеном в цепи различных мероприятий, которые способствовали бы укреплению симпатий египетской общественности к Советскому Союзу»³⁸.

Кампания по сбору средств началась показом 15 мая 1944 года в каирском кинотеатре «Опера» документального фильма «Сталинград». На просмотре присутствовал весь цвет египетской политической элиты во главе с королем Фаруком. На собранные средства фонд приобрел и отправил в СССР 4391 пару обуви для сирот Сталинграда. В свою очередь правительство Египта передало в советскую миссию чек на сумму 1000 ег. фунтов для приобретения необходимых вещей для детей Сталинграда³⁹.

По мере приближения окончания войны в Египте стало расти движение за подлинную независимость страны. Отражая эти настроения, глава правительства Наххас-паша выступил 26 августа 1944 года с большой речью, в которой потребовал аннулирования неравноправного англо-египетского договора 1936 года и вывода английских войск из долины Нила. Речь вызвала резкое недовольство английских властей, добившихся от короля роспуска кабинета Наххас-паши. 8 октября премьер-министром был назначен правый деятель Ахмед Махир.

С этого времени египетско-советские отношения стали портиться. Это отразило позицию не только нового правительства, но и союзников СССР по антигитлеровской коалиции. «Страх и подозрение в отношении России так велики, — писал 17 февраля 1945 года американский журнал «Коллиерз», — что иной раз невольно возникает вопрос: с кем мы воюем — с Германией или с СССР?»⁴⁰

Назревавшие перемены в международной атмосфере сказались и на настроениях правящих кругов Египта, тесно связанных с Западом. «В августе [1945 года] в арабских газетах [Египта] не было опубликовано ни одной положительной статьи о Советском Союзе», — говорилось в обзоре прессы, составленном советской дипломатической миссией в Каире⁴¹. А меньше чем через год, 5 марта 1946 года, печально знаменитая речь британского премьера Уинстона Черчилля в американском городе Фултон стала сигналом к началу «холодной войны» между Западом и СССР. Египетская монархия, естественно, приняла сторону Запада.

Главным направлением в деятельности миссии вплоть до революции 1952 года, а также в первые годы после революции, было налаживание культурных связей, благодаря которым можно было бы рассказать и о героической победе советского народа над немецко-фашистскими захватчиками, и о советской действительности. Да и собственно нашу культуру из-за отсутствия более чем четверти века межгосударственных отношений в Египте практически не знали. Хотя в русской эмигрантской общине были и музыканты, и деятели культуры и искусства, и ученые, число их было невелико, и знакомы с их творчеством были немногие, причем в основном не собственно египтяне, а осевшие в стране европейцы. Так что появление в Египте нашего диппредставительства давало возможность познакомиться с Советским Союзом.

Примечания

1

Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 317, оп. 820/3, д. 369, л. 23. Смирнов Алексей Александрович (1857–1924). Петров Александр Михайлович (1876–1946). Виноградов Николай Иванович (1881–1935). Все трое до конца своих дней жили в Египте как эмигранты.

2

Документы внешней политики СССР. Том 1. М., 1959. С. 43–44.

3

Дар аль-кутуб уа-ль-васаик аль-каумийя (Национальный архив Египта). Дело 0075-050423, лист 2.

4

АВПРИ. Ф. 317, оп. 820/3, д. 200, л. 5.

5

Национальная партия (Аль-хизб аль-ватани) была основана в декабре 1907 года лидером египетского национального движения Мустафой Камилем. В 1921 году часть ватанистов вошла в Социалистическую партию Египта.

6

К истории установления дипломатических отношений между СССР и Египтом. Документы // Международная жизнь, 1964, № 6. С. 158.

7

Там же.

8

Там же, с. 159.

9

АВПРИ. Ф. 317, оп. 820/1, д. 508, л. 6.

10

Подробнее об этом см.: Ас-Саид, Рифаат. Тарих аль-харака альиштиракия фи маср (История социалистического движения в Египте). 1900–1925. Изд. 5-е. Каир, 1981. С. 185–187.

11

Подробнее об этом см.: Беляков В. В. Русский Египет. М., 2008. С. 118–122.

12

Документы внешней политики СССР. Том 9. М., 1964. С. 637.

13

Там же. Том 8. М., 1963. С. 477–478.

14

Бакр, Абдель Ваххаб. Адуа аля ан-нашат аш-шуюи фи маср (Обзор коммунистической деятельности в Египте). 1921–1950. Каир, 1983. С. 35.

15

ОГПУ — Объединенное государственное политическое управление, орган госбезопасности.

16

Архив внешней политики Российской Федерации (АВПРФ). Ф. 05, оп. 11, п. 76, д. 55, л. 1.

17

К истории установления дипломатических отношений между СССР и Египтом. С. 159–160.

18

АВПРФ. Ф. 04, оп. 17, п. 108, д. 2, л. 2.

19

Дар аль-кутуб уа-ль-васаик аль-каумийя (Национальный архив Египта). Дело 0075-050424, лист 1.

20

Шарки (Анатолий Марков). На службе египетского короля // Русская мысль, Париж, № 763, 18. 5. 1955.

21

АВПРФ. Ф. 87. Оп. 1. П. 2. Д. 21. Л. 40.

22

Там же. Л. 6, 11.

23

Там же. Л. 14.

24

Там же. Л. 35.

25

Майский И. М. Воспоминания советского дипломата. М., 1971. С. 678.

26

Горячкин Г. В. Сталинград дает «добро». К 65-летию установления дипломатических отношений между СССР и Египтом // Восточный архив, № 18, 2008. С. 69.

27

Майский И. М. Указ. соч. С. 680.

28

Документа внешней политики СССР. 1943 г. Т. XXVI, кн. 1. Майкоп, 2016. С. 594.

29

С 12 апреля по 8 мая 1937 г. в Монтре проходила специальная конференция по отмене режима капитуляций в Египте.

30

Документы внешней политики СССР. 1943 г. Т. XXVI, кн. 1. С. 594.

31

Там же. С. 692.

32

Майский И. М. Указ. соч. С. 684.

33

Там же. С. 682.

34

Известия. Москва, 9. 9. 1943.

35

Новиков Н. В. Пути и перепутья дипломата. М., 1976, с. 30, 9–10.

36

Шарки (Анатолий Марков). Большевики в Египте и египтяне в Москве // Русская мысль, Париж, № 547, 22. 4. 1953.

37

Новиков Н. В. Указ. соч. С. 36.

38

Там же. С. 96.

39

АВПРФ. Ф. 87, оп. 2, п 3, д. 4, л. 31, 33.

40

Там же. Оп. 8, п. 8, д. 18, л. 9об.

41

Там же. Л. 29.