Скандальная связь

Слава Доронина, 2023

– Как ты посмела! – Отец ударяет кулаком по столу. – Наше имя полощут во всех желтых газетах! Думаешь, Ибрагимов после такого возьмет тебя замуж? Условие было – невеста невинна, а ты во всех ракурсах с каким-то татуированным… – Папа кривит губы, словно не может подобрать достаточно мерзкое слово для Эрика. – Позор! – Прости… – выдаю глухое раскаяние. – Я ничего не помню… – Я в куче долгов, Регина! Ибрагимов был моим единственным шансом, – грозно продолжает отец. – Сегодня же дадим опровержение в прессу, собирайся к врачу. – Что? – Я шокирована. – Зачем? – Исправлять ошибки, которые ты натворила! Свадьба все равно состоится! ОДНОТОМНИК. В книге присутствует нецензурная брань!

10 глава

Никогда до этого дня я не задумывалась, насколько родными могут быть чужие люди и насколько чужими — родные. Сбрасываю звонок отца и тут же пишу сообщение, что не хочу с ним разговаривать. Непонимание — вот что я чувствую. В глазах нет слёз, но внутри их целое море. Включаю режим полета и перевожу взгляд на Алю. Она сегодня молчалива и жалуется, что болит голова. Сетует на магнитные бури, но Кирилл мне доложил, что к ней вчера Наташа и Катя приезжали. Впервые за семь или восемь месяцев. Вот она и расстроилась. Как же порой тяжело с близкими людьми. Не приезжают — камень на сердце, рядом находятся — и легче не становится. Заколдованный круг.

— Погулять сегодня не получится. Дождь льет с самого утра, — вздыхает Аля. — Но Семён обещал к нам зайти и что-нибудь веселое рассказать.

— У него бездонный сундук историй, — киваю я и перевожу глаза в окно.

Похоже, тепла в Москве больше не предвидится в этом году.

— Неужели столько всего может произойти за одну жизнь? — спрашиваю я.

— Может конечно. Есть люди, к которым душа тянется, и хочется обо всём им рассказать, поделиться. Он почти как мой Андрюша. Только живой.

Я трогаю Алю за руку и глажу по сморщенной коже. Не люблю, когда она грустит и говорит о своей жизни так, будто завтра конец.

— Вы оба такие. Если бы не возраст, то, наверное, сошлись бы и жили?

— Не знаю. Общего у нас и впрямь много, — соглашается Аля и сдержанно улыбается. — Целый пансионат на двоих.

На душе кошки скребут, ещё и погода отвратительная. Допиваю остатки остывшего кофе, чувствуя, как пульсируют виски. Всегда так, когда не высыпаюсь. Для меня очень важен полноценный отдых. А я второй день не могу перестать думать об очередном тупике, в котором оказалась. Не получается переключиться, впрочем, как и забыться сном. Организм дал сбой. Меня дико раздражают собственные ошибки и прессинг отца. Еще и Багдасаров молчит. Что тоже удивительно. Но это только к лучшему. Я передумала и больше не хочу с ним встречаться. Надеюсь, что и он передумал.

Время до конца смены тянется медленно. Я счастлива, что отец улетел утром в Питер и мы с ним не пересечемся несколько дней. Беру ключи от машины и включаю телефон. Как я и предполагала, после разговора с врачом, восстановившим мою девственность, отец успокоился. Но как по мне, теперь он может быть спокоен до конца своих дней. Не смогу простить ему этого унижения. Если самый близкий человек оказался способен на предательство, то что ждать от других?

Я барабаню пальцами по рулю и жду, когда сим-карта пройдет регистрацию в сети. Сразу же приходит сообщение о пропущенных звонках от отца, Пети и с какого-то незнакомого номера. Делаю скрин экрана и шлю его Жанне. Она отвечает через пять минут:

«Да, это номер Эрика».

Ниже прикреплен смайлик целующейся пары.

Дурочка. Багдасаров же появится явно не за тем, чтобы повторить секс. Хотя на этот случай я себя обезопасила. Как и на случай его неадекватной реакции. Он ведь не жалует девственниц? А я на какое-то время снова она.

«Эрик и мне звонил. Спрашивал, работаешь ли ты сегодня», — приходит следом.

«А ты?»

«Сказала, что работаешь».

На коже выступают неприятные мурашки, когда представляю избитого везунчика. Я полагала, он объявится в тот же вечер, после сообщения Жанны, но нет. Может, ждал, когда синяки сойдут с лица? Осматриваюсь на парковке, черных порше нет ни одной штуки. К счастью.

Набираю Петю и отчитываюсь, что отправляюсь в торговый центр. Мне необходимо немного развеяться и снять стресс, возможно, сходить в кино. Не покидает ощущение, что грядет нечто необратимое. Как в фильме ужасов: чем ближе к финалу, тем страшнее ожидание развязки. Разница лишь в том, что у меня только начало.

Выезжаю с парковки и включаю музыку. Дворники счищают влагу с лобового стекла. Мыслями я снова возвращаюсь к отцу. Так больно внутри. Невыносимо. И запал сопротивляться поубавился после того разговора. Чувство такое, будто меня растоптали. Во всей этой ситуации лишь один плюс — сорвалась помолвка с Ибрагимовым и я всё еще на свободе. Хочется верить, что и до свадьбы дело не дойдет.

Глушу двигатель на подземной парковке, но выходить не тороплюсь. Поворачиваю голову и смотрю на телефон, который лежит на сиденье. В нём теперь стоит маячок. Чтобы папа и Петя могли меня отслеживать. Позавчера установили. Но я и не собираюсь сбегать. Да и куда мне податься? Как далеко и с какой скоростью я бы ни убегала — от себя не сбежать. Но, возможно, откровенный разговор с Иманом поможет решить проблему с навязанным браком. Папа просто не оставил мне другого выбора, кроме как покаяться жениху в совершенных грехах и рассказать о недавнем визите в клинику на Тверской. Уверена, Ибрагимов пересмотрит свое решение относительно нашего союза, потому что я в красках собираюсь рассказать о том, какой нехорошей девочкой была и как буду портить ему дальнейшую жизнь. Если он благоразумный человек, то отпустит меня.

Услышав стук в окно, поворачиваюсь, и сердце падает вниз. Передо мной стоит Багдасаров. Смотрит в упор, чуть прищурившись, примерно, как и отец в тот день, когда появился в моей комнате со стопкой газет и журналов с кричащими заголовками. Удерживать пристальный взгляд везунчика становится тяжело. Я не могу полноценно дышать. Будто парализовало. Жадно втягиваю воздух, чтобы привести себя в чувство, но тщетно. Спазм в грудной клетке не проходит.

— Выходи, — произносит он одними губами и, вложив руки в карманы брюк, отходит от моей машины.

Сердце в груди стучит гулко и учащенно, голова начинает кружиться от недостатка кислорода. Я разглядываю Эрика с минуту, не зная, как поступить. На лице везунчика следов побоев нет. Коля и Игорёша били по другим местам? Ниже пояса? Желудок скручивает от волнения. Слабо, но ощутимо. Подавляю желание завести двигатель и трусливо сбежать домой, но, вдохнув и выдохнув несколько раз, разблокирую замки и выхожу из машины.

Сжимаю пальцы в кулак, концентрируя смелость и уверенность. Приподнимаю подбородок и смотрю на Эрика. Везунчик не двигается, сканирует меня непроницаемым взглядом, отчего становится ещё больше не по себе. Затем он чуть подаётся вперёд и протягивает руку.

— Ключи от машины давай, — говорит с нажимом, но голос ровный.

— Зачем? — спрашиваю я.

— Ключи, Регина, — повторяет он, не прекращая сверлить меня взглядом.

Поджимаю губы и поворачиваю голову в сторону «Жука», в котором остался телефон и документы. Вот бы сейчас Пете набрать…

Я заставляю себя вновь посмотреть Эрику в глаза.

— Зачем?

— Ты ведь смелая. Отважная. Куда вдруг подевалась твоя храбрость? — усмехается он и опять щурит глаза.

Самомнение у него всё такое же необъемное. Вряд ли мужчина с отбитым достоинством будет так себя вести.

— Мой телефон отслеживают. Если посмеешь причинить мне вред, то… — Осекаюсь, потому что Эрик делает шаг вперед и выдергивает ключи из замка зажигания.

Ставит «Жук» на сигнализацию и подходит к своей машине, открывает для меня пассажирскую дверь.

— Не переживай, с твоей головы ни одного волоса не упадет. Но маячки оставим на месте. Поехали.

— Куда?

— Хочу тебе кое-что показать.

— Я никуда с тобой не поеду, — уверенным голосом заявляю я.

С трудом сглатываю образовавшуюся сухость во рту. Повисает пауза. Эрик так долго пытает меня взглядом, что становится неуютно и желание сбежать вытесняет все остальные чувства.

— Два дня придушили мой гнев, но не до конца. Не заставляй снова испытывать это чувство. Я плохо контролирую себя, когда злюсь. Ну и то, что собираюсь показать, нужно увидеть собственными глазами. Может, после этого мозги встанут на место и ты навсегда усвоишь урок, что подставлять других людей не только подло, но и опасно для жизни тех, с кем ты решила сыграть глупую шутку. Или папа не привил уважение к личным границам других?

Сердце колотится о рёбра, как сумасшедшее. Ну давай же, Регина. Хотела отвечать за свои поступки? Вперед!

— Я совсем тебя не знаю и боюсь с тобой сейчас куда-либо ехать, — говорю, не двигаясь с места.

На лице везунчика наконец-то появляются эмоции. Он улыбается. Но улыбка больше похожа на волчий оскал. В глазах и намека нет на теплую карамель.

— Совсем не знаешь? Наверное, решиться на секс с незнакомцем, снять видео, а потом слить его в сеть тоже было страшно, но в итоге же решилась. А может, переживаешь, что охрана отца еще раз захочет провести со мной воспитательную беседу? Неужели я ошибся и где-то внутри есть крохи сострадания? Ты в пансионат к старикам работать устроилась за тем, чтобы безнаказанно доводить их до сердечного приступа? Стоит поднять статистику смерти за период, пока ты там работала?

Почему-то эти слова задевают. Но в принципе я их заслужила. Проглатываю образовавшийся комок в горле и иду к машине Эрика. Забираюсь в салон. Он захлопывает за мной дверь и занимает место за рулем. Молча заводит двигатель и выезжает с подземной парковки. Меня плавно вжимает в кресло. В салоне пахнет его туалетной водой, и это навевает ненужные воспоминания. На улице начинает смеркаться. Дождь усиливается. Мы всю дорогу едем в тишине. Атмосфера такая, что я не решаюсь начать разговор, а Эрик всем видом показывает, что не заинтересован в нашей беседе.

— Куда ты меня везешь? — спрашиваю я, глядя перед собой.

— Чуть-чуть осталось. Потерпи, — доносится спокойный и твердый голос везунчика.

Мы приближаемся к элитной высотке и въезжаем на подземную парковку. Эрик привез меня к себе домой? Он всё время молчит, и это безумно бьёт по нервам. Глушит двигатель, и слышится щелчок разблокировки замков.

— Выходи.

Я в растерянности стискиваю колени, ладони вновь становятся влажными. В висках стучит паника.

— Мне нужно быть вечером дома, иначе у тебя снова будут проблемы. Ты…

— Выходи, — повторяет Эрик, и у меня от интонации его голоса ледяные мурашки бегут по коже.

— Я не хотела причинять никому вреда. Я…

— Начинаю терять терпение.

Украдкой смотрю на Эрика. Выглядит собранным и спокойным, разве что в глазах по-прежнему и намека нет на тепло. Господи, что он задумал? Кожей я ощущаю напряжение везунчика и теряюсь. Внутри полный раздрай.

— Ты обещал, что с моей головы не упадет ни одного волоса.

— И уже раскаиваюсь в данном себе обещании. На выход, Регина.