Сказки смерти. Сборник 4

Группа авторов

Смерть была и будет загадкой. Переход души в Мир Иной по-прежнему остаётся тайной, даже таинством. Ещё древние греки представляли его путешествием с перевозчиком Хароном: мрачным старцем в рубище. Именно благодаря этому воззрению, к европейцам явился Грим Рипер – Мрачный Жнец: скелет в плаще с капюшоном, ставший воплощением неотвратимого, неодолимого, неостановимого. Или же нет? Может, есть способ договориться? Обмануть? Подкупить? Рассказать ему сказку, чтобы оставил в покое? На эти вопросы помогут ответить авторы этого сборника: Дарья Странник, Александр Южаков, Евгения Кинер, Михаил Рощин, Леонид Старцев, Ксения Балясова, Дмитрий Сарвин, Павел Манштейн, Татьяна Попова, Виктория Радионова, Ирина Иванникова, Наталья Солнечная, Ирина Шумилова, Анфиса Музыка, Анна Зорина, Александр Мецгер, Оксана Смирнова, Роман Цай, Светлана Татуола, Татьяна Нестерова, Светлана Морозова, Елена Прокопенко, Владимир Шашорин.

Дарья Странник

Девочка, за которую заплатили три золотых

Васса отчётливо видела, как три тускло-жёлтых кружочка упали из чёрной руки в протянутую ладонь отца. Монеты весело звякнули, радуясь смене владельца. Вассе повезло меньше.

За три золотых можно было купить много муки и круп. Или коня, вместо павшего мерина. Заплатить врачу и достать лекарство для матери. Или на несколько недель заручиться дружбой игроков в кости и местного трактирщика.

Или купить маленькую светловолосую девочку. С переплатой. Но незнакомец в чёрном плаще и лицом, скрытым капюшоном, был необычайно щедр.

— Спасибо, господин, — кланялся отец, сжимая в кулаке заветный металл.

Незнакомец грубо схватил Вассу за запястье, развернулся и потащил девочку за собой.

Очень хотелось попрощаться с лежавшей в лихорадке матерью и младшим братом. Совсем не хотелось видеть предавшего её отца. Первое было не во власти Вассы. А вот уйти ни разу не обернувшись она сумела.

Детям нельзя первыми заговаривать со взрослыми, если только они не хотят получить щедрой порции кнута. Но Васса решила, что для детей, проданных за три золотых, это правило не действует.

На всякий случай исподтишка рассмотрела незнакомца — кнута у него, вроде, не было.

— Куда ты меня ведёшь? — спросила Васса, набравшись духу.

Ответом ей стал презрительный беглый взгляд из темноты капюшона.

«Куда он меня ведёт?» — мысленно спросила Васса придорожную акацию. На землю упала маленькая ветвь с шипами. Девочка на ходу наклонилась и подняла ответ дерева.

Болезненный рывок заставил Вассу держать шаг с мужчиной в чёрном плаще и лицом, скрытым капюшоном.

«Куда он меня ведёт?» — спросила Васса пролетающего мимо ворона. Птица потеряла чёрное перо, которое девочке удалось поймать свободной рукой.

«Куда он меня ведёт?» — спросила Васса проползающего мимо гада. Змея сбросила свою старую кожу, и девочка быстро подняла её.

Уже смеркалось, и ноги совсем не слушались Вассу, когда незнакомец ввёл её в старый дремучий лес, куда нечасто ходили люди. А выходили из него и того реже.

Мужчина в чёрном плаще и лицом, скрытым капюшоном, безжалостно тащил за собой уставшую девочку.

— Что ты со мной сделаешь? — спросила Васса.

Незнакомец промолчал.

«Что он со мной сделает?» — беззвучно спросила Васса у леса. Солнце как раз село, и лес стыдливо укрылся во мгле, избегая ответа.

В тёмной чаще было жутко.

Васса ничего не видела, а незнакомец тащил её дальше, сам ни разу не споткнувшись.

«Он видит в темноте!» — подумала девочка.

— Он сам — темнота, — ухнула сова и тут же упала замертво.

— Я хочу пить!

Васса не была капризной девочкой, но детям, проданным за три золотых и приведённым в тёмной лес, можно было просить воды.

Так посчитал и мужчина в чёрном плаще.

— Пей, — приказал он и указал на небольшое болотце.

В призрачном свете гнилушек Васса стала на колени и зачерпнула ковшиком ладошки неприятно пахнущую воду. Три слезы быстро скатились по щекам девочки и беззвучно упали в болотце.

— Спасибо, — тихо квакнула жаба. — Слёзы, особенно невинные, очищают всё, чего касаются. Мне нечего тебе дать, кроме совета. Проколи палец шипом акации, обмакни воронье перо в кровь и напиши на змеиной коже волшебные слова. Обвяжись кожей гада. Прощай.

И жаба прыгнула в болото.

— Погоди, какие слова? — спросила Васса.

— С кем ты там болтаешь? Поднимайся! — приказал незнакомец.

— Мне нужно… — Васса показала на кусты.

— Быстро!

За кустами Васса увидела светлячков.

«Помогите мне!» — взмолилась она безмолвно, и несколько светлых точек подлетели к ней, даря слабый свет. Девочка быстро проколола палец — это совсем не так больно, как быть проданной за три золотых. Обмакнула в кровь перо и задумалась.

Волшебных слов Васса не знала, да и писать, как почти все в деревне, не умела. Вспомнила, что, делая покупки в долг у лавочника, мать вместо подписи ставила крестик. Так поступила и девочка, потом подпоясалась змеиной кожей и вышла назад к незнакомцу.

Взошла полная луна, но кроны деревьев почти не пропускали её лучи. Тем светлей показалась Вассе небольшая поляна, на которую вывел её мужчина в чёрном плаще.

— Госпожа! — крикнул незнакомец, и что-то в его голосе сказало Вассе, что рассвета она не увидит.

— Зачем зовёшь? — зашелестело, зашипело, засвистело со всех сторон.

— Я с податью, — молвил мужчина и вытолкнул Вассу на середину поляны, а сам упал на колени и преклонил голову.

То исчезая, то снова появляясь, к девочке двинулось появившееся ниоткуда существо. Одежды оно не носило, гладкое тело его было не мужским и не женским. Безволосая голова не имела лица. Но самыми страшными были длинные руки.

Первую покрывали сыпь, язвы и чёрные волдыри.

Вторая была тонкой, иссохшей. Бледная пергаментная кожа обтягивала каждую косточку, каждый сустав.

Третья, по виду самая сильная и здоровая, сжимала нож.

Четвёртая, морщинистая и дрожащая, выглядела не так устрашающе, как другие руки.

— Забирай девчонку, госпожа Смерть. А года её непрожитые, как всегда, заберу я, — проговорил незнакомец.

Со всех сторон зашелестело, зашипело и засвистело:

— Оберег. На ней оберег.

Мужчина удивлённо вскинул голову.

— Госпожа, я не…

Смерть жестом приказала незнакомцу замолкнуть. И, хоть глаз у неё не было, Вассе казалось, что смерть рассматривает её.

Наверное, детям нельзя первыми заговаривать со смертью. Но Васса решила, что детям, проданным за три золотых, приведённым в тёмной лес и говорившим с жабой, можно.

— Что ты сделаешь со мной?

— Кто дал тебе оберег? — прошуршал со всех сторон голос.

«Наверное, за неё говорит лес, раз рта у смерти нет.» — подумала Власа, а вслух сказала:

— Дерево, птица, змея, а жаба научила, что нужно сделать.

— Жабы — мудрые звери, — прошелестела Смерть. — Что же, оберег питает твою волю. Только ты решаешь теперь, что будет дальше.

— Можно мне вернуться домой?

Вокруг застонало, заскрипело и заухало — так, вздрагивая всем телом, смеялась смерть.

Только сейчас Васса рассмотрела, что руки смерти разрисованы несчётным числом лиц. Некоторые черты были такими бледными, что их почти невозможно рассмотреть, другие — чёткие, яркие. Задохнувшись, девочка увидела лицо матери на руке с язвами, лицо брата на худой руке и лицо отца на руке с ножом.

— Глупая. Узревшему лик смерти пути назад нет. Разве что, ты готова отдать свою душу силам, с которыми я предпочитаю не встречаться, как это сделал твой спутник.

Васса отрицательно помотала головой. Она не очень хорошо представляла себе, что такое душа — деревенский священник больше рассказывал о грехах и геенне огненной — но с незнакомцем в чёрном плаще девочка не хотела иметь ничего общего.

— Тогда решай. Твоя воля, куда потечёт твоя непрожитая жизнь, — приказала смерть. — К нему? — кивнула она на дрожащего незнакомца, понявшего, что план его сорвался, не смеющий пошевелиться или сказать слово.

Наверное, не пристало маленькой девочке приказывать смерти, но Васса, носящая оберег, питающий волю, просить не собиралась:

— Нет. Отдай малую часть моей матери, а большую — брату.

— А твой отец? — прошелестел голос.

— Он своё получил, — ответила Васса, думая о трёх золотых.

— Пусть будет так.

Со стороны незнакомца раздался стон. Васса обернулась, но то был лишь хруст сухого пня, в который обратился мужчина в чёрном плаще.

Васса увидела, как бледнеют лица матери и брата на руках смерти. Стало радостно, что она смогла им помочь так, как никогда не смогла бы, оставшись дома. Стало печально, потому что Васса поняла, что пришёл конец.

Покорно протянулась она к самой нестрашной, морщинистой руке смерти, но последняя отвернулась и зашагала прочь.

Зашелестело, зашипело и засвистело:

— Никто больше не будет водить тебя за руку, девочка, носящая оберег. Следуй за мной сама.

А затем смерть добавила тихим, совсем не страшным, шорохом:

— Я постараюсь идти медленно.