Ведьма и князь

Симона Вилар, 2011

Древняя Русь, X век. Чародейка Малфрида предсказывает князю Игорю удачу и славу в походе, но его ближайшие поверенные почему-то требуют изгнать колдунью. Неужели власть интриги и коварства сильнее княжеской власти и любви мужчины к женщине? И как Игорю расстаться с той, что полонила его ум и сердце?

Глава 4

Войско князя Игоря уже который день стояло у порога Неспи. Дневная жара сменилась дующими со степи горячими ветрами, ночи были душными, пахло полынью. С востока слал первые грозовые приветствия Перун. Где-то вдали рокотал гром. Волхвы, глядя на завитки дыма над кострами, прислушиваясь к отдаленном раскатам грома, предвещали мощную грозу — поительницу земли. С вытащенной на речной песок ладьи на берег иногда сходила длиннокосая колдунья, из-за которой и вышла задержка. Она приближалась к кострам, у которых творили заклинания волхвы, следила за их действиями. Иногда насмешливо хмыкала. И тогда в ее сторону летел глухой рокот людской злобы.

— Все из-за нее, — ворчали люди. — Князь наш совсем околдован. Он и поход готов отложить, настолько под ее чары попал.

— А может, в потемках схватим ее? Мешок на голову, камень на ноги — дно сама отыщет.

— Ага, такую схватишь. Разумей и Руслан сказывали, как она копченых одним движением пальцев с коней сбросила. Так что от чародейки этой лучше подальше держаться. А вот от князя надо требовать, настаивать. Не должен наш сокол пойти супротив общей воли ради бабы… пусть и ведуньи темной.

Однако Игорь и слышать не желал, чтобы отослать чародейку. Даже когда и печенежские ханы, явившись с воинством, потребовали убрать девку — их шаман к тому призывал, — Игорь отмахнулся. Печенеги подождали-подождали, и сами двинулись вдоль Днепра в полуденную сторону. Русы же по-прежнему мешкали.

Малфрида вглядывалась в темные тучи над степью, потом шла к князю. Он одиноко сидел на корме «Легкого сокола». Глядя на днепровскую воду, думал о чем-то. Малфрида остановилась у него за спиной.

— Пусть будет так, как войско решило, Игорь. Мне же… уже не интересен твой поход. И ничего славного я в нем не вижу.

Князь медленно поднял голову. Посмотрел на нее снизу вверх через плечо.

— Что означает твое «ничего славного»?

Ах, как важен был для него этот поход, как важен! Малфриду же одолевала скука. И куда более интересовали грозовые тучи, наплывавшие от степи. Уйти хотелось… Опостылело тут все.

— Успокойся, княже, все в порядке, — как-то устало и безразлично проговорила чародейка. — Знаю, тебя в походе ждут удача и богатство. Но что-то не так складывается, как мне виделось. А как объяснить? Сам все поймешь, когда с данью в Киев вернешься. А я тебя там встречу. Слово даю.

Игорь глядел укоризненно.

— Оставить меня решила?

Малфрида медленно достала из-за голенища сапога тонкий нож и, прежде чем князь понял, что к чему, сделала надрез у себя на ладони.

— Кровью клянусь, что, куда бы ни пошла, вернусь к тебе.

Когда кровью клянутся, не шутят. И Игорь перехватил ее руку, зажал в кулак.

— Вот глупая… Глупая. Я тебе и так бы поверил.

Он целовал ее запястье, вычитывал, за то что поранила себя. А она все твердила: уйти ей надо, не мешать удаче князя.

Игорь отворачивался, вздыхал. Может, так и лучше? Ну, не ссориться же из-за Малфриды с людьми своими, когда все так славно начиналось? Душа болела. Расстаться с ней… Приворожила она его, что ли? Может, она и впрямь ведьма? Ибо не было князю без нее ни радости, ни покоя. А с воинством все же надо было сговориться. Те же варяги грозятся за печенегами отбыть, если князь наказ своих воевод не выполнит. Да и сидение на порогах утомило, рвутся люди за своей долей добычи, опасаясь, что все печенегам копченым достанется. О том на вчерашнем совете дружины говорили, а князь по-прежнему отмалчивался. Игоря злило, что воины хотят ему свою волю навязать, однако не считаться с их желаниями не мог. Дружина — это боевое братство. И хотя князь глава над своими витязями, без их согласия ни одно дело он не может вершить.

— Куда же ты пойдешь одна? — наконец подал голос Игорь. — Кругом степь, места опасные и дикие. Ты же тут новичок, с тобой беда может приключиться.

Она досадливо топнула ногой.

— Да не обо мне речь, князь. Я не пропаду. Отпусти лучше с миром, пока сама не ушла!

Ее запальчивость неожиданно разозлила князя. Вскочив, он схватил ее за косу.

— Бросить меня хочешь? Как раньше? Что я, юнец безбородый, от которого девка убегает после купальской ночи?

Поцеловал, как укусил, сжал так, что косточки захрустели. Малфрида слабо охнула. И князь тут же ослабил объятия, приласкал, приголубил, погладил по щеке жесткой ладонью.

— Красавица моя…

Ну, что с ним делать?

Она отвернулась, глядела на могучие грозовые тучи, наползавшие от степи. Они выглядели предвестниками колесницы Перуна, темными щитами неба, тем более грозными, что были озарены красновато-демоническими отсветами заходившего солнца. На них хотелось смотреть. Создавалось ощущение, будто ясное солнышко Хорос спешит отступить перед грозным Громовержцем Перуном.

Князь и Малфрида глядели на грозовое небо.

— Ты видишь, что творится, — молвил князь, обнимая со спины чародейку и не отпуская, словно хотел уберечь от надвигающейся небесной стихии. — Тебе страшно? Ничего, это добрый знак. Перун, покровитель воинства, посылает нам свой привет перед будущими сечами. Надо глянуть, хорошо ли закрепили корабли? — сказал он в сторону и, оставив Малфриду, пошел отдавать распоряжения.

Малфрида слизывала кровь с порезанной ладони. Могла бы заговорить, но сила еще не вернулась к ней. Однако уже идет Перун, несет свою мощь. И ей так хотелось стать сильной, вот так сразу, не накапливая умения по крупинке, уворачиваясь от Игоря… Люди сторонятся ее, некоторые даже за обереги хватаются, а она чувствует себя слабой и уязвимой. Ну, не за князя же все время прятаться, когда рядом свобода, мощь, сила…

Издали послышался раскат грома — далекий, словно из-под земли. Душный ветер нес с собой пряные запахи степи. И Малфриде необходимо было поторопиться навстречу грозе. Надо было уйти.

Она разыскала Ивора среди дружинников у раздуваемого ветром костра. Светлые взлохмаченные волосы варяга падали на лицо, он сидел ссутулясь, угрюмо глядя на стелившиеся по земле языки пламени. Неподалеку упражнялась с мечами, разгоняя кровь, пара молодых воинов. Почти не глядя на них, Ивор давал наставления. Но, когда воины перестали рубиться, застыли, давая дорогу подходившей ведьме, варяг откинул волосы с лица, поднялся навстречу. Она позвала его с собой, и он с неохотой последовал за ней. Негромко разговаривая, они отошли в дальние заросли светлой ольхи. И постепенно суровый взгляд варяга потеплел.

— Я-то думал, что ты едва ли не наш поход сорвать хочешь, удерживая подле себя князя. Теперь вижу, что зря тебя тут порочат. Однако как же ты уйдешь? Куда?

— Не твое дело. Сделай лучше как велю.

Он о чем-то размышлял, поглаживая бритый подбородок. Жаль, если с девкой что-то случится в этакое ненастье. То, что она ведьма, он сам видел. Хотя понял, что зла она тут никому не желает. Наоборот — помочь может. Но ведь людям этого не объяснишь. Волхвы же все ворчат: мол, с нелюдью связались, а боги того не потерпят, могут и беду наслать.

И Ивор согласился ей помочь.

— Ладно. Раздобуду тебе маковый отвар. Но сама напоишь им князя, а как уснет, сюда же приходи. Я тебе пару коней раздобуду, снедь в дорогу, лук с запасными тетивами и стрелами. Но что проводника дам — не надейся. Люди и так тебя как нежити сторонятся. Однако, думаю, и без провожатого обойдешься. Будешь двигаться все время вдоль Днепра — не заплутаешь.

Походный шатер князя подрагивал на ветру, громко хлопал пологом у входа. На кораблях ударили в било, собирая своих к вечерней трапезе. Игорь к своим не вышел. Сидел на разостланных мехах, обнимая Малфриду, пил поднесенное ею питье из сдобренных медом трав. Что-то говорил: дескать, отправит ее завтра на одной из ладей обратно до самого Киева, а там Асмунд пристроит ее, обеспечит небедное житье. Асмунд — он верный, постарается для князя…

Игорь говорил все медленнее, стал вялым и сонным, не замечая, как наблюдает за ним полюбовница. Голос его становился все более невнятным, пока кудрявая седеющая голова не склонилась совсем. Покорно лег на меха, увлекаемый руками чародейки, и уснул. Малфрида какое-то время глядела на него, потом чуть коснулась губами лба Игоря и вышла.

Ярл Ивор сдержал обещание, привел коней с поклажей. Она тут же вскочила в седло и, не простясь, поскакала в степь, увлекая запасную лошадь на поводу. Ивор какое-то время глядел ей вслед, пока она не растворилась в сизом предгрозовом сумраке. Потом сделал предохранительный жест от темных сил. Вот уж воистину ведьма! Однако девка она неплохая. За князя не цепляется, положением своим не кичится, наоборот, все время помощь оказывала. А когда понадобилось — сгинула, как и не было ее. Игорь, конечно, поворчит немного, не обнаружив ладу свою, однако поймет, что руки у него теперь развязаны. И сможет выполнить то, о чем мечтал: поквитается с ромеями. Ибо Ивор не меньше своего князя верил в то, что предрекла ведьма: в большую удачу предстоящего похода.

А сама ведьма тем временем пришпоривала коня, уносясь в безбрежные просторы степи. Лошади ее всхрапывали от скачки, и все дальше оставался позади днепровский берег, все шире раскидывалась необъятная степь, все ближе становилась Перунова туча. Темная, серо-синяя, как остывающее железо.

Конец ознакомительного фрагмента.