Страсть Черного Палача

Сильвия Лайм, 2017

Ветер, который играет на цепях осужденных, Ночь, окутывающая туманными крыльями, Чудовище по кличке "Черный палач",Все это – ты. По твоим следам идёт сама смерть. И мне было бы лучше не лететь на твой огонь. Но без тебя мне не нужны крылья…

Глава 4. Откровения коменданта тюрьмы

Прошли выходные, а о Бэйлоре я так ничего и не слышала. Дворецкий перед его особняком говорил, что хозяин не возвращался.

Я чувствовала себя немного виноватой в том, что с ним произошло. И, хотя душу все еще одолевали гнев и обида за его отвратительный поступок на ужине, в глубине души друга было очень жаль. Ведь он делал все это ради меня, разве не так? За один вечер он изменил мое положение с отверженной обществом дочери ансуров до будущей асаи. Виданное ли дело: меня ко двору пригласил сам император!

Когда-то в монастырскую молодость я об этом мечтала. Мы сидели с подругами в небольшой комнатке на четверых и после обязательной молитвы Светлой деве тихо представляли, как однажды выйдем замуж за благородных ашаи, может быть даже за магов, и каждый выходной будем танцевать на императорских балах.

Конечно, это были лишь пустые фантазии. И, стоило в положенный срок покинуть стены монастыря Белой чайки, как карточный домик с треском рассыпался. Реальный мир оказался гораздо мрачнее фантазий. И выжить в нем было на порядок сложнее.

Но Бэйл почти воплотил иллюзии в реальность. Да, он вел себя неподобающим образом. И эта выходка с пьяным нападением на ашаи Вильерта была просто отвратительной. Но разве может это перечеркнуть месяцы его заботы обо мне? Когда единственной поддержкой в моей жизни был именно он?

Очевидно, что нет. И теперь я испытывала жгучее желание чем-то помочь в ответ. И начать следовало хотя бы с новостей. Где он сейчас? Что с ним происходит? Сильно ли разозлился император?

Но, к сожалению, знакомых, способных ответить на эти вопросы, у меня не было. Разве что окажется полезным мой непосредственный начальник — комендант императорской тюрьмы.

Или Грегор Вильерт по кличке Черный палач…

О последнем я даже думать боялась. Сперва меня пугала мысль, что он в силу своей профессии вынужден пытать и мучить людей. Частенько до смерти, как говорил Бэйл. Теперь же я с дрожью вспоминала последние слова друга, не уставая примерять их на себя.

“…подчиняет разум глупеньких девочек, вроде тебя…”

Неужели все те эмоции, что я чувствовала в его присутствии, лишь результат магии? Сердце холодело от одной мысли об этом. И я опасалась, что так оно и есть.

Ведь каждое мгновение рядом с Грегором мою кожу будто пощипывало от колдовства. Я ощущала в его крови силу почти также явно, как если бы это был мой собственный дар. Только природа его до поры до времени оставалась неясна.

Пока Бэйл не расставил все по местам.

Выходит, Черный палач не зря спрашивал, хочу ли я, чтобы он снял перчатки. Очевидно, что они лишают его возможности влиять на человеческий разум.

А я, святая простота, можно сказать, сама попросила его влезть мне в голову и свести с ума! Подумать только, я почти поцеловала его. Почти позволила делать со мной все, что ему захочется!

И только Бэйл спас меня от участи стать еще одной из женщин в копилке Черного палача.

Я передернула плечами, испытывая где-то глубоко внутри тоскливое чувство разочарования. Но обращать на него внимание не стоило. Главное, что все обошлось, и теперь оставалось надеяться, что я не наступлю на те же самые грабли.

Мэссер Дрэгон Биндрет, комендант императорской тюрьмы, как и в первый рабочий день, ждал помощницу в своем кабинете. Немолодой уже лысеющий мужчина с крепкими руками и кустистыми бровями, он бросил на меня хмурый взгляд и велел сегодня обследовать левое крыло третьего этажа. Я обязана была накормить всех узников, незаметно проверить охрану на предмет четкого выполнения должностных обязанностей и проследить, чтобы уборщица хорошо выполняла свою работу. А то последнее время стажа на постах любила выпить, а в камерах завелось слишком много крыс.

Я послушно кивала, размышляя, как бы спросить у начальника то, что меня беспокоило. А именно: что стало с Бэйлором. В конце концов, я решила действовать в лоб:

— Мэссер Биндрет, — начала я неловко, подбадривая себя тем, что друг нуждается в моей помощи. — Подскажите, пожалуйста, вам случайно ничего не известно о судьбе ашаи Зантарен? Личного слуги принца Дианара?

Комендант поднял на меня суровый взгляд, в котором мелькнуло любопытство. Густая бровь лениво поползла на лоб.

— Вы знакомы с личным слугой шах-ашаи? Или это праздное любопытство?

Я прикусила губу, стремительно краснея. И вот что именно нужно сказать в таком случае, чтобы получить ответ на свой вопрос, а не послание куда-подальше?

— Я… его невеста, — выдавила через силу.

Кто бы мог подумать, что мне когда-либо придется произнести это вслух.

Мэссер Биндрет задумчиво оглядел меня с головы до ног, словно видел в первый раз. Хмурый взгляд, впрочем, так и остался хмурым.

— К сожалению, я пока не в курсе судьбы ашаи Зантарен. И ничего не слышал о его заключении. Но ко мне дворяне попадают только после того, как с ними разберется ашаи Вильерт.

Имя Черного палача, случайно всплывшее в разговоре, заставило меня вновь покраснеть, почувствовав, как кровь в висках застучала быстрее.

Комендант тем временем продолжал:

— Мастер пыток ведет все дела под личным грифом императора. Так что, если ваш жених в чем-то провинился перед короной…

Мужчина не стал заканчивать фразу, а я и так поняла, что он имел в виду.

Мысль о том, что мне придется самостоятельно искать Черного палача, снова встречаться с его колдовским взглядом, впрыскивала в кровь настоящий яд. Я вздрогнула, почувствовав, как в помещении становится жарче.

— Впрочем, я бы вам не советовал спрашивать что-то у этого убийцы, — вдруг выдавил мужчина, и лицо его на секунду презрительно скривилось.

Однако уже через мгновение он взял себя в руки и добавил:

— Простите, я не должен был этого говорить. Надеюсь, все останется между нами.

Я нахмурилась. Вот еще один человек, который, похоже, не может сказать о Грегоре Вильерт ничего хорошего.

— Конечно, — кивнула поспешно. — Но… позвольте спросить, почему вы называете ашаи Вильерта убийцей? Ведь, насколько я понимаю, он выполняет работу, возложенную на него императором.

Лицо Дрэгона снова скривилось, и он презрительно фыркнул.

— Грегор — страшный человек. И пусть вас не пытаются убедить в обратном. Хотя, — он косо усмехнулся, — не знаю, кому бы это было нужно. Черный палач получил свое прозвище не из-за непопулярной профессии или пристрастия к темной одежде. А из-за собственной жестокости. Люди во время его допросов умирают слишком часто. И смерть их не бывает быстрой, потому что он наслаждается чужой болью. При этом ему все сходит с рук, потому что кроме невероятной кровожадности, в этом сыне ехидны поселилась еще и невероятная удачливость. Когда-то, лет двадцать назад, говорят, он участвовал в бунте против императора. Даже был каким-то высокопоставленным военачальником. Но восстание подавили, а Черный палач так и ушел от возмездия. Он стал единственным, кого император собственнолично простил, выписав помилование.

От этой истории по спине прокатилась волна холодных мурашек. Не тот ли это самый бунт, за который поплатилась вся моя семья?..

— Почему же повелитель его помиловал? — спросила я тихо.

— Потому что Грегор Вильерт — обладатель практически уникальной магии, — опять с презрением выплюнул комендант. — Носитель черного потока такой мощи, что ни один колдун империи не может сравниться с ним. Повелитель решил, что такой самородок должен служить на благо страны, а не гнить в тюрьме, как ансур, после иссушения. С тех пор вот уже два десятка лет он служит Мастером пыток, занимаясь преимущественно делами дворян, подозреваемых в измене короне.

— Значит… на самом деле император не любит ашаи Вильерт? — задумчиво протянула я. — Мне казалось, что Черный палач — приближенный его светлейшества…

Дрэгон поднял на меня мутный взгляд из-под своих густых зарослей.

— Император, похоже, на самом деле простил этого изверга. Столько лет прошло. Теперь Грегор — разве что не его правая рука. Вон как возвысился проклятый…

Во взгляде мужчины проскочила такая глубокая тоска и обида, что я поняла одно: комендант тюрьмы не просто так ненавидит Черного палача. У него есть причина. И мне непременно нужно было ее узнать, чтобы понять, где же на самом деле правда.

— Почему вы называете его “проклятым”, мэссер? — осторожно продолжила я расспрос.

И Дрэгон Биндрет, казалось, был не против вылить на меня отраву собственной горечи.

— А как еще назвать человека, который убивает прикосновением рук? Который способен внушить любую, самую сильную боль, лишь едва коснувшись вас? На кончиках его пальцев — смерть, Лилиана. И, поверьте, милочка, для него это самое большое удовольствие.

— Но, возможно, это лишь видимость… А на самом деле… — я не успела закончить фразу.

Комендант ударил по столу кулаком и крикнул:

— Я видел его глаза!!! Страшные, блестящие кровью глаза, когда он убивал моего зятя! В них не было ни капли жалости, уж поверьте мне. Подумать только! Обвинил добрейшего человека в убийстве собственной жены! А уж я-то знаю, как ашаи Дерлиш любил мою бедную дочку…

Взгляд коменданта влажно заблестел.

— По-вашему это нормально: казнить невиновного? Нет, я вам скажу. Определенно нет. Он просто получал удовольствие, как и всегда. И не мог остановиться. Поэтому я лишился не только дочери, но и зятя. А настоящий убийца в результате так и не был найден.

— А ваш зять… — проговорила я, не веря своим ушам.

— Обвинялся в убийстве собственной жены, моей дочери. Кто поверит, что муж убьет жену? Чушь, я вам скажу.

Я задумалась. Эта история была странной. Но неподдельная боль на лице Дрэгона Биндрета говорила сама за себя. Он не лгал. Однако, был один нюанс.

— А камень-оракул? — спросила я через мгновение. — Ведь камень-оракул должен был подтвердить невиновность вашего зятя, если на его руках не было крови. Насколько я знаю, он работает именно так.

Это был сильный артефакт, их было всего несколько на всю империю Архаров. Один хранился где-то здесь, в императорской замковой тюрьме, и предназначался для абсолютного определения виновности в преступлении. Если человек в своей жизни хоть раз убивал, камень, по рассказам очевидцев, начинал светиться красным.

Комендант поднял на меня усталый взгляд.

— На руках моего зятя умерла его собственная мать. Она мучилась от страшной болезни, и он сам дал ей Клебреллу, наркотический яд, когда лечение потеряло всякий смысл. Так что камень-оракул в любом случае должен был бы светиться красным. На его руках была кровь. Вынужденная…

— Я искренне сочувствую вам, мэссер Биндрет, — тихо проговорила я, наблюдая, как поникли широкие плечи мужчины.

— Зря я все это рассказал вам, Лилиана, — ответил он, потирая виски. — Это плохая тема для разговора. И я рассчитываю, что она не выйдет за эти стены. Считайте, что этой беседы не было.

— Конечно, — поклонилась я, чувствуя, что мое настроение тоже совершенно испортилось. — Благодарю за помощь, мэссер Биндрет.

Но мужчина уже ничего не отвечал.

Я с поклоном вышла из кабинета, совершенно не представляя, что делать дальше. Душа болела, будто внутри рассыпали ведро стеклянных осколков, и я без устали ходила по ним туда-сюда.

Неужели Грегор Вильерт был настолько ужасным человеком? Как я вообще могла находиться с ним рядом? Как могла хотеть поцеловать его? Мечтать почувствовать на себе его руки?

Почему мечтаю до сих пор?..

Встряхнула головой, почти ненавидя себя за эту слабость.

Конечно, кроме как воздействием магии это объяснить невозможно. А значит, нужно держаться от него подальше, как и говорил бедный Бэйлор.

Вот только у судьбы были на меня другие планы. Потому что пока я плелась по коридору тюрьмы в нужное крыло, навстречу мне шел он. А я так ничего и не заметила, разглядывая унылые серые плитки пола, пока взгляд не уперся в чьи-то кожаные полусапоги, а твердые руки не схватили за плечи, помешав врезаться в высокую, мрачную фигуру.

Я подняла голову, слегка испугавшись, что чуть не сбила кого-то с ног. Но все извинения так и застыли на губах, когда я подняла голову и встретилась с черными, блестящими жидким обсидианом, глазами.

— Доброго дня, асаи Мальтер, — тихо проговорил мужчина.

По спине пробежала волна колючих, нервных мурашек.

Я тут же отступила на шаг назад, слегка склонив голову, как это было принято, пытаясь взять себя в руки и не дрожать, как осиновый лист.

— Доброго дня, ашаи Вильерт, — выдавила я сквозь пересохшее горло. — Что… что вы здесь делаете?

Тонкая усмешка, в которой мне в очередной раз почувствовалась горечь, искривила красивые губы.

— Я здесь частый гость, асаи, разве вы не знаете?..

Пришлось кивнуть, кусая губы. Вот я уже задаю глупые вопросы, имеющие очевидные ответы. Нужно немедленно взять себя в руки. Да, раньше я не понимала, что со мной происходит. Но теперь-то вполне понятно, что все мои эмоции — это результат магии наших прошлых встреч! Главное держаться от этого человека подальше, и постепенно все вернется на свои места…

Вот только пока ничего не получалось. В груди отчаянно колотилось сердце, а на щеках уже горел такой румянец, что от него становилось еще более стыдно.

— Рад видеть вас снова, асаи Мальтер. Вы прекрасно выглядите. Как всегда, — тихо проговорил он с какой-то странной глубиной в голосе.

А потом сильная рука в черной перчатке обхватила мою ладонь. Я вздрогнула, когда мужчина медленно поднес ее к губам, оставив легкий горячий поцелуй.

Тыльная сторона кисти тут же вспыхнула, передавая волну искр под кожу. Я прерывисто вздохнула, почти до боли прикусив губу.

Снова было жарко. Так ошеломляюще жарко, что горло сжало спазмом. Только теперь где-то внутри горел еще и огонь ужаса, заставляющий замирать саму душу.

Я стояла рядом с убийцей… И он сводил меня с ума…

— Благодарю… за комплимент, — выдохнула я, убирая дрожащую ладонь.

И в этот момент время словно замедлилось, потому что Грегор Вильерт вдруг невозмутимо коснулся собственных перчаток и знакомым движением стал стягивать их с пальцев.

Земля начала уходить из-под ног. Страх запульсировал в горле, заставляя сжаться в комок, нервно дернуться, сделав шаг назад. А еще, кажется, я не сводила широко распахнутых глаз с его внезапно обнажившейся руки.

Длинные пальцы, широкая ладонь, рисунок вен. Кожа, которая, я помню, была такой горячей.

Я помню…

В тот же миг даже та, едва заметная, светлая улыбка, что играла на мужских губах, исчезла, сменившись жестокой усмешкой, в которой я почувствовала горечь.

Недолго думая, мужчина надел перчатки обратно и спрятал кисти в карманы.

— Раньше вас не пугали мои руки, — проговорил он, заставляя меня чувствовать себя неловко. Словно я его обидела, а он в этом совершенно не виноват.

Но, разве не виноват? Разве он не воздействовал на меня магией?..

— Раньше я ничего о вас не знала, — сбивчиво сказала в ответ, уже ни в чем не уверенная. — Не знала, что…

— Что я — Черный палач, убивающий прикосновением? — перебил он. И вот теперь мне действительно стало стыдно. — Не стоит отвечать. Я ничего не жду от вас.

Такой теплый, почти бархатный прежде голос зазвенел морозом.

Я больно прикусила губу, стараясь подавить набирающее обороты расстройство.

Разве я не все делаю правильно? Ведь мне нужно держаться от него подальше… Но почему на душе становится так печально?

— Я пришла узнать о судьбе ашаи Зантарен, — проговорила я, опустив глаза. — Если вам, конечно, о нем что-нибудь известно.

Даже не видя стали черных глаз, я почувствовала, как напрягся мужчина. И руки в карманах явно сжались в кулаки.

— Ваш жених — порядочная свинья, асаи Мальтер, — процедил он холодно.

— Не стоит так говорить, — ответила я, отчаянно желая поспорить, но чувствуя в глубине души, что Бэйл сам виноват в том, что произошло.

— Очень даже стоит, — жестко бросил Грегор, указав мне на одну из комнат неподалеку. — Не стоит обсуждать это в коридоре, будьте любезны…

И я тут же прошла, куда нужно, не дожидаясь, пока опьяняюще-сильные руки коснутся меня, беря под локоть, чтобы проводить.

Тяжелая дверь закрылась за спиной, отрезая от внешнего мира нас двоих. Снова оставляя нас в звенящей, объединяющей тишине, сужающей все проблемы только до единственных глаз напротив…

— Бэйл оказался в этой ситуации из-за меня, — проговорила тихо, проникая вглубь небольшого, заброшенного кабинета.

— Не говорите чепухи, — скривился мужчина, подходя к высокому запертому шкафу и опираясь о него спиной. — Все, что произошло с ашаи Зантарен — закономерно. Это результат его собственной глупости.

— А вы не думаете, что тоже виноваты? — вдруг резко повернулась я к нему. — Вы, между прочим, танцевали с чужой невестой!

Не знаю, что на меня нашло. Наверно, мне просто было очень неприятно слышать дурные слова о Бэйле. Несмотря ни на что.

— Не испытываю по этому поводу никаких сожалений, — пожал плечами Грегор, прожигая меня насквозь ледяным, практически лишенным эмоций взглядом.

Я вспыхнула до кончиков волос. И если на самом деле сперва мне не казалось, что он в чем-то виноват, то теперь все было наоборот.

— То есть вас ничего не смущает в вашем поведении?

Так и хотелось прибавить: “Даже то, что вы меня почти поцеловали? Чужую невесту?”

Но смелости не хватило.

На мгновение в мрачных глазах напротив мелькнули знакомые алые искры, и темный взгляд стал почти опасным.

— Асаи Мальтер, — медленно произнес он, одаривая меня глубоким, проникающим насквозь вниманием, — я не сделал ничего, что бы постеснялся сделать снова.

Огонь лизнул щеки, проник в кровь, ударил в виски. А внезапно вспыхнувший гнев придал неожиданной уверенности.

Он повторил бы это снова, не так ли? Разве не это он имел в виду? Даже зная, что я — официально чужая невеста, он готов танцевать со мной, зажимая по углам, отравляя своей черной магией. Целуя и…

Лаская… Сводя с ума каждую секунду, заставляя плавиться в руках, кусая губы, чтобы не сорваться на стон…

Проклятье. Прости, Светлая дева, наверно, я уже сошла с ума.

— Вы такой, как он и говорил. Человек без души, — отведя взгляд, бросила я, пытаясь унять бешено стучащее сердце.

— Зато у меня есть честь, — спокойно ответил Грегор. Так, словно мои слова нисколько его не оскорбили. — В отличии от вашего любовника.

— Он мне не любовник! — вспыхнула я, вновь резко повернувшись.

И тут же встретилась с тонкой насмешливостью в черных глазах.

От стыда даже уши начали гореть.

— И вообще, это не ваше дело! — бросила я, сделав вперед два стремительных шага и возмущенно тыкая мужчину в грудь пальцем.

Гнев стучал в груди, смешиваясь с неловкостью, смущением и давящим жаром, все усиливающимся с каждой секундой.

С каждым мгновением, что я снова оказалась так близко к нему, самостоятельно нарушив дистанцию…

Взгляд Грегора опустился на мою руку, легонько толкающую его в рубашку, виднеющуюся на груди из-под камзола.

Я замерла, почти не дыша.

Он обхватил мое запястье, переведя на меня взгляд, в котором сгущалась черная ночь.

Мои пальцы тут же обмякли, расслабленно упав на черную перчатку. А я жадно хватала воздух, все глубже погружаясь в антрацитовую тьму с алыми всполохами.

И в следующий миг мужчина уверенно потянул меня на себя, заставив вскрикнуть и почти прижаться к его телу.

Я непонимающе хлопала глазами, не зная, что сказать. Не чувствуя пола под ногами. Когда вдруг он отодвинул длинный рукав моего платья, медленно скользя по руке гладкой кожей перчаток.

Словно поглаживая… Нежно, почти эротично…

А потому, когда с его полных губ, от которых я вдруг не смогла отвести взгляда, сорвался вопрос, я не сразу поняла, что именно прозвучало в воздухе:

— Давно на вас эта вещь?

— Что?.. — нахмурилась я, пытаясь отогнать очередное наваждение.

Вдох, выдох, вдох…

— Это? Браслет?

Я опустила взгляд на запястье, обнаружив там подарок Бэйлора. Украшение сапфирового золота совершенно невероятной красоты. Он и сейчас слегка светился бело-голубыми переливами, немного освещая полумрак помещения.

— А какое это имеет значение? — напряглась я, уже полностью взяв себя в руки и снова отойдя на пару шагов.

На лице Грегора Вильерта опять появилось дерзко-холодное выражение.

— Вы знаете, что это за вещь? — спросил он, и в словах мелькнула насмешка. А я никак не могла взять в толк, с чего бы ей там быть.

— Это браслет, — фыркнула я, — вам плохо видно?

Но мужчина вновь не обратил внимания на колкость.

— Это артефакт, — поправил он. — Довольно редкий и дорогой в наше время. Хотя раньше все хорошие отцы вешали нечто подобное на своих дочерей.

— Правда? — удивилась я, разглядывая красивую вещицу. — Что ж, я и не сомневалась, что Бэйл сделал мне недешевый подарок.

Но Грегор тем временем усмехнулся, продолжая:

— А вам известно его назначение?

Пришлось отрицательно покачать головой, чувствуя какой-то подвох.

— Браслет — лишь половина артефакта. И он передает обладателю второй части некоторую информацию о своем носителе.

— Какую же? — напряглась я.

Тень усмешки проскользнула на красивых губах.

— Информацию о сексе, — проговорил он, наконец. — Артефакт передает настоящему хозяину, если носитель браслета с кем-то…

— Можете не договаривать, — выдавила я через силу, глядя на красивое украшение без прежнего восторга.

— Действительно, очень благородно со стороны ашаи Зантарен преподнести такой подарок своей возлюбленной, — усмехнулся мужчина, и я снова покраснела.

Мне действительно было непонятно, зачем Бэйл это сделал. Хотел быть уверенным, что у меня нет кого-нибудь на стороне? Но ведь я никогда не обещала ему верности. У нас не было отношений. С другой стороны…

— Наверное, Бэйл имеет права знать, что я не изменяю ему. Ведь теперь я его невеста… — неуверенно ответила я. Впрочем, этот ответ и меня саму не очень устраивал, но другого не было.

Грегор тихо и жестко усмехнулся.

— Вам лучше знать, асаи Мальтер.

Я глубоко вздохнула, чувствуя, что после каждой новой встречи с Черным палачом в моей жизни что-то неумолимо закручивается. Утаскивает по спирали на дно обсидиановой бездны с алыми всполохами. И я перестаю контролировать собственную жизнь.

— Вы не ответили на мой вопрос. На тот самый, ради которого мы оказались в этой комнате, ашаи Вильерт, — бесцветным голосом проговорила я. — Скажите уже, и я пойду. Нам с вами больше не о чем говорить.

Хватит этих игр. Нужно взять себя в руки.

— Вы знаете, что с Бэйлором? Где он?

Грегор снова помрачнел, но на этот раз мне было все равно. Я должна была помочь другу. И уж потом, когда опасность минует, мы с ним разберемся, что это за браслет, и за какой тьмой Бэйл делал все, что делал.

— Бэйлор Зантарен сейчас находится в моей юрисдикции, асаи Мальтер, — таким же каменно-холодным тоном ответил мужчина. — За непреднамеренное нападение на императора ему грозит серьезное наказание.

— Его лишат титулов, особняка?..

Я с ужасом представила ашаи Зантарена на собственном месте. На месте безродной, отверженной… Это убьет его. Он совершенно не приспособлен к жизни, в которой я живу с детства.

Грегор улыбнулся довольно жестокой улыбкой.

— Нет, асаи. За такое преступление не предусмотрено изымание имущества или титулов. Скорее всего, ему просто отрежут обе руки. Чтобы в следующий раз не размахивал ими там, где не надо.

По спине скользнула морозная змея страха.

— Не может быть, — выдохнула я.

— Может, — мрачно бросил Черный палач, на этот раз выпрямляясь и резко пересекая комнату. — И раз нам больше не о чем разговаривать… Всего доброго, асаи Мальтер.

Он встал около выхода и многозначительно открыл передо мной дверь. Даже немного поклонился, словно я — принцесса крови, а он — обычный дворецкий.

Только на губах все еще играли отблески темной усмешки.

Настоящий Черный палач, от которого веяло студеной жестокостью.

Я вздернула подбородок, собираясь гордо промчаться мимо него, не сказав даже: “До свидания”.

Только у самого выхода, он вдруг поймал мою руку и резко поцеловал, на миг замирая с моей ладонью около губ.

— Всего хорошего, Лилиана, — проговорил он совсем другим тоном. Глубоким и пронизывающим, отдающим в груди легкой вибрацией.

И я поняла, что не все так просто для меня с этим мужчиной. Потому что несмотря на всю его мрачность, опасность и черноту, каждый нерв словно рвется в клочья, стоит ему просто коснуться меня. Всего один раз произнести ласково имя.

И я ничего не могу с этим поделать.

Ноги быстро вынесли меня из кабинета по направлению к ближайшему коридору. Куда угодно, только подальше отсюда. Подальше от мыслей, в которых плавился мозг, закипала кровь, истаивала сама душа. В этот момент я еще не знала, что совсем скоро мне придется идти обратно. И на этот раз дорога окажется гораздо тяжелее…