Сплетница

Сесили фон Зигесар, 2002

Добро пожаловать в Верхний Ист-Сайд Нью-Йорка, где мы с друзьями живем, ходим в школу, играем и спим – иногда друг с другом. Серена ван дер Вудсен вернулась из школы-интерната, и если мы не будем осторожны, она сведет с ума наших преподавателей, оденет то платье, в которое мы не смогли влезть, украдет сердца наших парней и разрушит нашу жизнь. Я буду внимательно следить за всем, что здесь происходит. Ты обязательно полюбишь меня. Твоя Сплетница.

С вернулась!

— Здравствуй, здравствуй, здравствуй! — чирикала мать Блэр, целуя каждого ван дер Вудсена в гладкие худые щеки.

Чмок, чмок, чмок, чмок, чмок, чмок!

— Знаю, ты не ожидала увидеть Серену, дорогая, — заговорщицки шептала миссис ван дер Вудсен обеспокоенным тоном. — Но надеюсь, все в порядке.

— Конечно. Все прекрасно, — сказала миссис Уолдорф. — Ты приехала на выходные, Серена?

Та покачала головой и отдала свое винтажное пальто Burberry горничной Эстер.

Она заправила за ухо выбившуюся прядь светлых волос и улыбнулась хозяйке.

Серена умела улыбаться даже глазами — темно-синими, почти черными глазами. Это была та улыбка, которую люди пытаются повторить, по-идиотски кривляясь перед зеркалом в ванной. Притягательная, очаровательная, она словно говорила: «Ты не можешь оторвать от меня взгляд, правда?». Улыбка, которую супермодели отрабатывают годами. Так вот, Серена делала это, не прилагая никаких усилий.

— Нет, я здесь, чтобы… — начала Серена.

Но мать поспешно вмешалась.

— Она решила, что пансион не для нее. — С этими словами миссис ван дер Вудсен небрежно поправила прическу, словно не случилось ничего особенного. Абсолютная невозмутимость.

Вся семья ван дер Вудсен была такой. Высокие, светловолосые, стройные, уверенные и хладнокровные. Что бы они ни делали: играли в теннис, ловили такси, ели спагетти, ходили в туалет, — они делали это с достоинством.

Особенно Серена. Она обладала таким шармом, который не придаст тебе ни одна элегантная сумочка или идеальная пара джинсов. Девушка, которую хочет каждый парень. Та, кем хочет стать любая другая девушка.

— Завтра Серена вернется в «Констанс», — сказал мистер ван дер Вудсен, взглянув на свою дочь синими глазами со стальным отливом. В них читалась смесь гордости и неодобрения, что придавало ему несколько пугающий вид.

— Серена, выглядишь прекрасно, дорогая. Блэр будет вне себя от радости, узнав, что ты здесь, — взволнованно произнесла мама Блэр.

— Кто бы говорил, — сказала Серена, обнимая ее. — Как вы похудели! Дом выглядит великолепно. Вот это да. Прекрасные картины!

Миссис Уолдорф польщенно улыбнулась, обняв Серену за стройную талию. — Дорогая, хочу познакомить тебя с особенным для меня человеком, Сайрусом Роузом, — сказала она. — Сайрус, это Серена.

— Я ошеломлен, — раздался низкий голос Сайруса Роуза. Он расцеловал Серену в обе щеки и прижал ее к себе даже сильнее, чем требовалось. — А у тебя крепкие объятия, — добавил Сайрус, похлопывая Серену по бедру.

Та хихикнула, но не смутилась. За последние два года она провела в Европе много времени и привыкла к объятиям безобидных озабоченных европейцев, которые находили ее совершенно неотразимой. Она была как магнит для извращенцев.

— Серена и Блэр — самые-самые лучшие подруги, — объясняла Сайрусу Элеонора Уолдорф. — Но Серена уехала в Ганноверскую Академию в одиннадцатом классе и все лето путешествовала. Бедной Блэр так страдала без тебя этот год, Серена, — добавила Элеонора со слезами на глазах. — Еще и развод. Но теперь ты вернулась. Блэр будет так рада.

— Где она? — нетерпеливо спросила Серена, и ее безупречно-белая кожа слегка порозовела при мысли о встрече со старой подругой. Она встала на цыпочки, вытягивая шею, чтобы отыскать в толпе Блэр, но ее тут же окружили взрослые — Арчибальды, Коутсы, Бассы и мистер Фаркас — каждый по очереди целовал ее и поздравлял с возвращением.

Серена радостно со всеми обнималась. Эти люди были для нее как большая семья, в которую она наконец вернулась.

Серена с таким нетерпением ждала, пока сможет зажить прежней жизнью. Снова ходить в школу с Блэр, проводить пары по фотографии на Овечьем лугу в Центральном парке, валяться на траве, снимать голубей и облака, курить и пить колу, ощущая себя настоящим художником. Снова пить коктейли в Звездном зале отеля «Трайбека Стар», заканчивая вечеринкой с ночевкой в люксе семьи Чака Басса, потому что они слишком пьяны, чтобы возвращаться домой. Они снова наденут винтажное нижнее белье и будут сидеть на кровати Блэр с балдахином, смотреть фильмы с Одри Хепберн и пить джин с лаймовым соком. Будут списывать на контрольных по латыни, как обычно, — надпись перманентным маркером amo, amas, amat ^[2] все еще чернела на внутреннем сгибе локтя Серены (Боже, храни рукава три четверти!). Ездить по поместью родителей Серены в Риджфилде, штат Коннектикут, в старом бьюике домоправителя, напевая глупые гимны, которые учили в школе, словно сумасшедшие старушки. Справлять нужду перед входом в особняки своих одноклассников, звонить в дверь и убегать. Отвозить Тайлера, младшего брата Блэр, в Нижний Ист-Сайд и оставлять его там, чтобы посмотреть, за сколько времени он найдет дорогу домой — самая настоящая благотворительность, ведь Тайлер теперь лучше всех в школе ориентируется в городе.

Серена ждала, что они снова пойдут на танцы и скинут пять килограммов только от того, что на них кожаные лосины. Как будто им вообще нужно худеть. Будут старыми добрыми Блэр и Сереной, как раньше. Скорее бы.

— Я принес тебе выпить, — сказал Чак Басс, расталкивая толпу и протягивая Серене стакан виски. — С возвращением, — добавил он, наклонившись для поцелуя в щеку, но специально промахнулся, попав в губы.

— Ты не изменился, — сказала Серена, забрав стакан и делая большой глоток. — Ну что, скучал по мне?

— Скучал по тебе? Вопрос в том, скучала ли ты? — ухмыльнулся Чак. — Давай, крошка, выкладывай. Что ты здесь делаешь? Что случилось? Нашла парня?

— Да ладно, Чак, — ответила Серена, сжимая его руку. — Ты же знаешь, я вернулась только потому, что хочу тебя. И всегда хотела.

Чак отшатнулся, закашлявшись; его лицо покраснело. Она застала его врасплох, а это мало кому удавалось.

— Ну, на этот месяц у меня все занято, но могу внести тебя в список ожидания, — раздраженно буркнул Басс, пытаясь вернуть себе хладнокровный вид.

Но Серена его уже не слушала. Ее темно-синие глаза изучали комнату в поисках двух людей, которых она хотела видеть больше всего: Блэр и Нейта.

Наконец они нашлись. Нейт стоял у входа в зал, а Блэр позади него вертела пуговицы на своем черном кардигане, склонив голову. Нейт смотрел прямо на Серену. Когда их взгляды встретились, он прикусил нижнюю губу — он всегда так делал, когда смущался. И улыбнулся.

Эта улыбка. Эти глаза. Это лицо.

— Идите сюда, — позвала Серена, махнув рукой.

Ее сердце забилось чаще, когда Нейт пошел навстречу. Он стал еще симпатичнее. Намного симпатичнее.

Сердце Нейта билось даже быстрее, чем ее.

— Ну, привет, — выдохнула Серена, когда тот обнял ее. Снова этот запах — самого непорочного, самого замечательного парня в мире. Слезы навернулись ей на глаза, когда она прижалась лицом к груди Нейта. Теперь она точно дома.

Щеки парня покраснели. «Успокойся», — сказал он себе. Но не получалось. Хотелось подхватить ее и кружить по комнате, покрывая лицо поцелуями. «Я люблю тебя!» — хотел бы закричать он, но не мог.

Нейт был единственным сыном морского капитана и француженки — светской львицы. Его отец был превосходным моряком и невероятно красивым мужчиной, но достаточно сдержанным в проявлении чувств. Мать же — полная противоположность, не скупилась на ласки и позволяла себе эмоциональные вспышки, запираясь в спальне с бутылкой шампанского и звоня сестре, которая жила на личной яхте в Монако. Бедный Нейт всегда был на грани откровенности, но не хотел устраивать сцен или говорить то, о чем мог бы пожалеть. Приходилось молча отдавать штурвал кому-то другому, а самому плыть по течению, мерно покачиваясь на волнах.

Со стороны казалось, что он тот еще жеребец, но на самом деле Нейт был довольно нерешительным.

— Ну что, чем занималась? — спросил он Серену, пытаясь дышать ровно. — Мы скучали по тебе.

Заметили? Ему даже не хватало смелости сказать: «Я скучал по тебе».

— Чем занималась? — повторила Серена и хихикнула. «Если бы ты только знал, Нейт. Я была такой плохой девочкой!»

Кулаки Нейта непроизвольно сжались. Боже, как он по ней скучал.

* * *

Никто, как обычно, не обращал внимания на Чака, поэтому он отошел от Серены с Нейтом и направился прямо к Блэр, которая снова вернулась к Кати и Изабель.

— Ставлю тысячу баксов, что ее оттуда вышвырнули, — сказал им Чак. — Вам не кажется, что она выглядит затраханной? Думаю, ее хорошенько поимели. Может быть, она подрабатывала там проституткой. Задорная Мадам Ганноверской академии, — добавил он, смеясь над своей глупой шуткой.

— Мне кажется, она под кайфом, — сказала Кати. — Может, на героине.

— Или на таблетках, — добавила Изабель. — Ну, типа, валиум или флуоксетин. Вдруг она совсем спятила.

— Да она и сама может экстази изготовить, — согласилась Кати. — Химия ей всегда хорошо давалась.

— Я слышал, она вступила в секту, — вставил Чак. — Ну, там ей промыли мозги, и теперь все, о чем она думает, это секс, и ей приходится заниматься этим все время.

«Когда будет готов ужин?» — подумала Блэр, игнорируя нелепые предположения друзей.

Она и забыла, какие красивые волосы у Серены. Как прекрасна ее кожа. Какие у нее длинные и стройные ноги. Какими глазами на нее смотрит Нейт — как будто боится моргнуть, чтобы ничего не упустить. Он никогда так не смотрел на Блэр.

— Эй, Блэр, Серена, должно быть, сказала тебе, что возвращается, — предположил Чак. — Давай, расскажи нам. В чем дело?

Блэр безучастно уставилась на него, и ее маленькое личико, похожее на лисью мордочку, залилось краской. На самом деле она не общалась с Сереной больше года.

Сначала, когда Серена уехала в пансион после второго курса, Блэр действительно скучала. Но вскоре поняла, насколько легко быть звездой без Серены. Внезапно Блэр стала самой красивой, самой умной, самой модной и самой популярной девушкой. Той, на которую все смотрят. И тогда Блэр перестала тосковать по Серене. Она чувствовала себя немного виноватой из-за того, что не поддерживала общение, но даже это чувство улетучилось, когда она стала получать небрежные и безразличные электронные письма, в которых Серена рассказывала, как весело было в новой школе.

«Путешествовала автостопом до Вермонта, чтобы покататься на сноуборде, и всю ночь танцевала с самыми горячими парнями!»

«Вчера была сумасшедшая ночь. Черт, у меня болит голова!»

Последнее, что получила от нее Блэр, была открытка этим летом:

«Отметила семнадцатилетие в день взятия Бастилии. Франция — супер!! Скучаю!!! С любовью, Серена».

Вот и все, что в ней говорилось.

Блэр сунула открытку в старую обувную коробку «Фенди», к другим символам их дружбы. Дружбы, которой она будет дорожить вечно, но которая, как она думала до этого момента, изжила себя.

Серена вернулась. Пора открывать обувную коробку, и все станет как раньше. Как раньше, когда были Серена и Блэр, Блэр и Серена, где Блэр — низкая, толстая, серенькая и менее остроумная лучшая подруга супердевочки Серены ван дер Вудсен.

Или нет. Что, если Блэр сможет сдержаться?

— Все, наверное, так рады, что Серена здесь! — щебетала Изабель. Но, увидев выражение лица Блэр, сменила тон. — Разумеется, ее приняли обратно в «Констанс». Естественно. Они слишком боятся потерять кого-либо из нас. — Изабель понизила голос. — Я слышала, прошлой весной Серена тусовалась с каким-то парнем в Нью-Гемпшире. Пришлось делать аборт, — добавила она.

— Могу поспорить, он был не первый, — сказал Чак. — Просто посмотри на нее.

Так они и сделали. Все четверо повернулись к Серене, которая все еще мило болтала с Нейтом. Чак видел девушку, с которой хотел переспать с того момента, как вообще захотел спать с девушками, — вроде как в первом классе.

Кати видела девушку, которую копировала с тех пор, как сама начала выбирать себе одежду, — третий класс, кажется?

Изабель видела ту, кому досталась роль ангела с крыльями из настоящих перьев на рождественском спектакле в церкви Блаженного Упокоения, пока сама Изабель играла невзрачного пастуха в холщовом мешке. Снова третий класс.

Вместе Кати и Изабель видели девушку, которая неизбежно украдет у них Блэр и оставит их наедине друг с другом, а об этом даже думать было скучно. И, наконец, Блэр видела Серену, свою лучшую подругу, которую она всегда будет любить и ненавидеть. Подругу, с которой она никогда не сможет сравниться и чье место она так старалась занять. Ей хотелось, чтобы эту девушку все забыли.

Секунд десять Блэр думала рассказать друзьям правду: она не знала, что Серена вернется. Но как бы это выглядело? Все считают, что Блэр всегда в курсе событий, и то, что она не знала о возвращении подруги, тогда как остальные владели большей информацией, выглядело странно. Но и стоять молча тоже становилось подозрительным. Слишком очевидно. Ей всегда было что сказать. К тому же кому нужна такая невероятно скучая правда? Блэр обожала драмы. Это был ее шанс.

Она откашлялась.

— Все произошло очень… внезапно, — загадочно начала она, опустив глаза и покрутив маленькое рубиновое кольцо на среднем пальце правой руки. Сюжет ее фильма стремительно развивался, Блэр раззадорилась.

— Думаю, Серена запуталась. Но я обещала ей, что никому ничего не скажу, — добавила она.

Друзья понимающе кивнули. Это звучало серьезно, пикантно и, что лучше всего, так, будто Серена все рассказала Блэр. Если бы Блэр могла написать продолжение сценария своего фильма, то наверняка встретила бы какого-нибудь парня. А Серена могла бы сыграть девушку, которая падает со скалы и разбивает голову о камень. Голодные стервятники съедят ее заживо, и никто больше никогда ее не увидит.

— Осторожнее, Блэр, — предупредил Чак, кивая в сторону Серены и Нейта, которые все еще тихо разговаривали у барной стойки, не сводя друг с друга глаз. — Похоже, Серена уже нашла следующую жертву.

Примечания

2

Я люблю, ты любишь, она любит (лат.)