Пять Ночей

Серик Куламбаев, 2019

У каждого человека есть свои скелеты в шкафу. Одни прячут их от всех, другие прячут от себя. Александр, герой этой иронической повести, бывший популярный журналист, а ныне спивающийся малоприятный тип. Его высокомерие опускает окружающих до уровня интеллектуального мусора, безропотных пассажиров трамвая судьбы. Однажды в стриптиз-клубе Александр встречает девушку, подкупающую губительной простотой. То, что он всеми силами пытался забыть, переписать в своей памяти, выплескивается наружу. Но что за этим может последовать? Какие превратности ожидают взбунтовавшихся пассажиров? Содержит нецензурную брань.

Ночь первая

Мужской клуб «Men’s dreams» не относится к премиум-заведениям, где под ярким светом софитов по подиуму прогуливаются двойники обложек «Плейбоя», а улыбки этих ночных золушек, глянцевых как снаружи, так и внутри, неподъёмна для кредитной карточки «Мир». Наше заведение более демократично в интерьере, проще в обслуживании, а не столь блистательная чистота «брильянтов» придаёт им лишь больше тепла и манящей загадочности в макияжном полумраке полуподвала.

Клуб встретил нас двумя гостеприимными вышибалами и милой барышней с глубоким декольте, сочными губами и всеми прочими атрибутами второсортного заведения.

— Вы у нас первый раз? — с равнодушной улыбкой спросила девушка.

— Спрашиваешь, как коров на бойне, — окрысился Макар, — нет, блин, второй.

Барышня слегка подвисла, ища подходящий вариант продолжения пограничной процедуры.

— А Марго здесь? — вернул я девушку в обычный круговорот приветственной церемонии.

Она облегчённо улыбнулась.

— Да, конечно, сейчас приглашу.

С Марго, администратором заведения, хотя слышал — зовут её совсем по-другому, мы знакомы давно. Ещё до того, как мне закрыли вход в приличные общества за мой пьяный психоделический бред. Марго пыталась заткнуть эту нескончаемую ахинею, пока однажды сама не послала в баню домогающегося гостя. Я рассказал ему, как пройти. С тех пор и встречаемся под менее изысканными вывесками.

— Привет, Сашенька! Как я рада тебя видеть! Куда это ты пропал?

Стройная блондинка в чёрном платье, слегка вьющиеся волосы, утончённые черты, проницательный взгляд. Понимаю, звучит как клише, но не стану жертвовать фактами в угоду оригинальности.

— Марго! — засуетился я, обнимая старого друга, — ты какую живую воду пьёшь? Всё красивее и красивее!

— Ну, ты меня просто в краску вгоняешь, — чуть вздёрнув брови, произнесла Марго.

Такая, скажем, — отточенная застенчивость. Робкий взгляд. Опускает глаза. И, собравшись с силами, поднимает на тебя полный решимости взгляд. Понимает, что всё пропало, и покорно ведёт тебя к месту твоего временного пристанища.

Усадили нас в «партере», откуда всех видно и все видят тебя. Разношёрстная публика завистливо не обратила на нас внимания. Пропустив с нами пару бокалов, Марго умчалась управлять стелющимся туманом, беглым огнём и прочим движимым и недвижимым имуществом. На диванчике, на противоположном берегу зала, ютилась стайка длинноногих лотосов. Выросшие из грязи, эти девушки пытаются пробиться в мир дорогих магазинов и безоблачной жизни. А походу и денег «на учёбу» срубить.

— Похоже, нас с тобой раздевают, — сказал Макар, глядя в их сторону.

— Ага, и взвешивают.

Между нитями синтетического света протиснулся силуэт, словно срисованный с героини «Сумерек».

— Для вас станцевать? — скромно спросила она.

— Лучше присядьте, — ответил я.

Девушка положила колено на диван, глянула вопросительно.

— Вы так похожи на Беллу Свон, что хочется стать добровольным донором, — попытался пошутить я.

Она лишь скучающе улыбнулась, давая понять банальность такого захода.

— Слушай, а если ты моего друга укусишь, — подхватил Макар, — он превратится в вампира?

«Белла» мазнула по мне взглядом:

— Нет, в стриптизёршу.

Макар рассмеялся:

— Да он похлеще. На работе его трахают, а он начальствующие зады облизывает. Денег за это просит.

Я готов был переписать героическую биографию этого острослова, забив в его детство камень издевательств и недостатка витаминов, но отмщение пришло со стороны девушки.

— Кстати, насчёт денег. Я ведь тоже здесь на работе, — обернулась она к Макару.

Теперь засмеялся я.

— Интересно, а если тебя я укушу, — не унимался мой приятель, — в кого ты превратишься?

— Не знаю, наверно, в оборотня. Надеюсь, при погонах.

После того как в чулке Беллы зашелестела купюра, наша компания стала разрастаться, вокруг всё загомонило, забулькало, и в какой-то момент я ощутил себя пьяным мужиком в пахучем стогу сена на деревенском лугу. В сознание меня вернул удар дружественного локтя.

Пришедшая в себя музыка вытолкнула на сцену кордебалет, лихо подбрасывающий ноги в такт маятнику голов захмелевших от тестостерона зрителей. Я снова катапультировал на сеновал своего уединения, где меня выследила какая-то назойливая муха, пронзительно щекоча уголки губ. Пришлось вернуться за мухобойкой. Сквозь слипшиеся веки я разглядел размытые очертания повелительницы мух с озорной улыбкой и соломинкой возле моего рта. Почему-то стало смешно и приятно.

— Проснись, — негромко и почти нараспев произнесло привидение.

— Ага, я проснусь, ты исчезнешь, — и мальчишка в моей голове зажмурил глаза.

Смех на той стороне реальности разбудил любопытство, и мне жутко захотелось увидеть сказочного персонажа, поселившегося на границе моего понимания. Я потряс головой, как глиняной копилкой, проверяя полноту содержимого, потёр веки, сфокусировал взгляд. На коленях сидела худенькая девушка, улыбающаяся, как лягушонок первым каплям дождя.

Огляделся вокруг — никого на коленях больше не было. Опять приснилась какая-то фигня.

— Ты кто? — разочарованно буркнул я.

— Кира.

— А по паспорту?

— Кира.

— А по батюшке?

— Васильевна.

Какой, на хер, Василий свою дочку Кирой назовёт? Пелагея — предел фантазии.

— А здесь, Васильевна, что делаешь?

— Деньги нужны.

По всей видимости, спящим я похожу на неохраняемый резервуар зелени.

— Деньги всегда нужны.

Девушка качнула головой, пожала плечами.

— Мама болеет, а лекарства дорогие.

— А-а, — вяло зевнул я.

Эти написанные под копирку сюжеты про больных родителей, несчастную любовь, катастрофу, уничтожившую огромное состояние, и благородное происхождение наводили на меня тоску.

Как обожравшийся впечатлений турист, я принялся лениво осматривать её достопримечательности. Собранные в узелок рыжеватые волосы, заострённые черты лица, прямые плечи, недоразвитая, как у школьницы, грудь. Не найдя никаких особых художественных изысков, я снял карантин с зоны своего восприятия, и внешний мир растворил меня в хаосе искусно организованного соблазна.

Напился до чёртиков.

Происходящее постепенно стало проникать в сознание лишь в виде редких застывших иллюстраций, и я поспешил вывалиться на улицу. Глотнул воздуха и, переходя вброд полноводные лужи, двинулся домой доживать эту странную ночь.