Другие охоты

Серж Бэст

Главный герой романа начальник отдела Главного управления внешней безопасности Франции Серж влюбляется в свою коллегу Жюстин. Но рядом с ними есть тот, кто также неистово влюблен в неё, – это их шеф Клод. Его любовь носит воинствующий характер и причиняет им много хлопот. Вместе с тем он не является главным источником боли для Жюстин. В России живёт схожая с ней как капля воды её сестра-близнец Лореаль, о существовании которой она даже и не ведала. Разгадать семейную тайну, хранящуюся в далёкой Сибири, суждено было Сержу, куда он едет по делам службы…

ГЛАВА II

ЖЮСТИН БРАНЕН

Жюстин лежала на большой кровати в больничной рубашке жёлтого цвета, отороченной кружевами. На её лице видны были небольшая ссадина и несколько порезов. В руках она держала журнал «Фемина» и отвечала на серию вопросов о сексе.

Раздались шаги. В больничную палату вошёл Серж.

— Наконец, вы ко мне приехали. — Я теперь могу спокойно умирать, — встретила его словами, полными трагизма, Жюстин.

Серж от такого заявления невольно открыл рот.

— Гм… ты… я…э…ну…

Жюстин, поняв, в чём дело, поспешила вывести его из ступора.

— Прошу вас Серж, поцелуйте меня скорее, — реанимируйте больную. — Вы же рады видеть меня? — игриво спросила она.

Серж нагнулся и поцеловал её красивый лоб, обрамленный жёлто-рыжими волосами, собранными очень низко в кокетливый пучок, перетянутый чёрной бархатной резинкой.

— Теперь ты можешь умирать, — отшутился он в ответ, но сначала расскажи, что случилось?

Жюстин фыркнула, оценив его дружеский поцелуй, как проявление недостаточного к себе внимания.

— Не обижайся любимая, я обязательно исправлюсь, но это потом. — Сейчас же расскажи, что приключилось с тобой, — вернулся Серж вновь к своей просьбе.

— Ладно, — смилостивилась Жюстин, я расскажу, что случилось со мною. Я возвращалась из Мелена, где была в исправительном суде на слушании дела дочери моей подруги, той самой, за которой вы приударили на дне рождения у Мориса. Помните?

— По вашему лицу вижу, что помните. — Так вот её дочь Клара, — продолжила она, решила оригинальным способом отомстить своей сопернице в любви. — Всё началось с того, что соперница в приступе ревности напала на машину Клары, разбила рукой ей ветровое стекло, но при этом её распушенные длинные волосы запутались в «дворниках». Этим обстоятельством незамедлительно воспользовалась Клара, — нажала на газ и рванула с места. Она ехала на большой скорости, при этом виляла в разные стороны, пытаясь сбросить свою соперницу на шоссе, а чтобы не слышать её криков, включила на полную мощь радио.

— Какая крутая девчонка! — с иронией заметил Серж.

— Вам по-прежнему нравятся нимфетки? — ехидно спросила Жюстин.

Лицо Сержа перекосила горькая складка у рта. Ему явно не нравилось, что Жюстин продолжает иронизировать по данному поводу.

— Жюстин, прошу тебя, прекрати злорадствовать, мне начинает не нравиться, что ты вновь эту малолетку связываешь со мной, лучше расскажи, чем всё это закончилось? — с требовательностью в голосе спросил он её.

— Хорошо, как скажите, — хихикнула Жюстин, оставшись явно довольная собой.

— Так вот. Ночная гонка была остановлена лишь через час местной жандармерией. Соперница Клары в результате этой поездки на капоте её автомобиля отделалась сильным вывихом ноги. Мне пришлось кое с кем поработать, чтобы судья учёл, чтобы Клара получила шесть месяцев тюрьмы условно.

Серж внимательно посмотрел на Жюстин, его рот расплылся в широченной язвительной улыбке. Он решил, что наступило его время воткнуть ей шпильку.

— Надеюсь, чтобы добиться такого прекрасного результата для дочери своей подруги, ты не использовала в частном порядке секретное оружие, принадлежащее уже отчасти не только тебе, но и французской разведке? — Ты догадываешься, о чём это я? — лукаво поинтересовался он.

— Серж, вы неисправимый хам! Можете быть спокойным, моё оружие в полном порядке. — Я использовала метод убеждения, — обиженно шмыгнула носиком Жюстин. — И вообще я обиделась на вас!

— Не обижайся, пожалуйста, я нелепо пошутил и готов загладить свою вину. Только расскажи, как тебя угораздило попасть в аварию?

Лицо Жюстин просияло:

— Ладно, прощаю, — снисходительно сказала она. — Всё очень просто. Я ехала довольная собой, как вдруг справа взорвалась, а затем и загорелась машина, стоявшая на обочине. От неожиданности взрыва на дороге я отвернула резко влево и врезалась в фонарный столб. От удара головой об ветровое стекло потеряла на некоторое время сознание, очнулась уже лежащей около своей машины. Какая-то женщина сказала мне, что со мной все в порядке, но она, тем не менее, вызвала медицинскую карету. Вот и всё, я очень устала, у меня затекла больная нога. — Сделайте мне, пожалуйста, массаж ступни, — пропищала она тоненьким голоском маленькой девочки и отбросила простынь.

Серж увидел, что её правая нога действительно находится в гипсе.

— Это лангет, — пояснила она. — Доктор, сказал, что мне чертовски повезло, у меня лишь трещина на кости, шишка на голове и небольшая ссадина на лице.

— Шишка и ссадина ерунда. Жаль, что твоя красивая ножка пострадала. — Однако не отчаивайся, у тебя еще осталось много неповреждённых и красивых мест, которые, как я полагаю, имеют уйму поклонников, — рассмеялся Серж.

— Нет, вы всё-таки неисправимый хам, — с любовью в голосе промурлыкала Жюстин. — Я хочу массаж! Сделайте мне его, пожалуйста!

Серж присел на край кровати, аккуратно взял загипсованную ногу девушки и придвинул к себе ближе, чтобы начать массаж ступни. Однако его взгляд невольно вошёл вглубь её раздвинутых ног, где виднелась узкая тёмная полоска, — по его телу пробежала лёгкая дрожь. Лучше бы я этого сейчас не видел, — подумал он, критически оценивая нарастающее волнение.

Ступня больной ноги Жюстин была холодной. Он начал делать слабые круговые согревающие движения, — Боже мой, как же мне хорошо! — сладостно застонала Жюстин.

Закончив массаж Серж подошёл к журнальному столику, на котором стояла ваза с красивыми жёлтыми розами.

— Кто подарил тебе эти розы? — поинтересовался он.

— Я не скажу вам! — кокетливо заявила Жюстин. — Хотя, пожалуй, скажу, — решилась она на откровение. — Даритель этих прекрасных цветов — мой доктор, красивый молодой человек, внешностью похожий на Алена Делона, который с нетерпением ожидает, когда я окончательно поправлюсь.

Серж, будучи человеком недоверчивым, тут же высказал предположение, что розы, скорее всего, из госпитального розария, и являются необходимым атрибутом больничной палаты. На его слова Жюстин обиженно шмыгнула носом и укрыла себя с головой простынью.

— Любимая, позволь обратить твоё внимание на то, что ты, не успев слезть с санитарных носилок, уже расплескала свои чары на доктора-Айболита, который сломя голову помчался тебе за цветочками. — Расскажи мне, как это было? — ухмыляясь, попросил он её. — Хотя не нужно, я сам нарисую эту картину…

Серж вытащил из вазы все розы, подошёл к Жюстин, встал перед нею на колени и начал свой страстный монолог.

— Милая Жюстин! — чувственно произнёс твой Айболит. — Позвольте мне подарить вам эти цветы. Я перецеловал каждый лепесток этих жёлтых роз, как целуют любимые уста девушки. Цветы так свежи, как будто только что срезаны, на них лежит то ли роса, то ли вечерняя влага, то ли ваши слезы. Я вдыхаю их запах и ощущаю аромат духов. А они мне говорят, что-то такое, что невозможно выразить на человеческом языке. Я счастлив Жюстин, что судьба меня свела с вами в больничной палате. Я вижу вас перед собой и чувствую, как сильно вы нуждаетесь во мне. Я буду вашим ангелом хранителем. Я вылечу вас. Вы вновь будете здоровы, веселы и счастливы…

Краем глаза Серж видел, как девушку тронули его слова. По её щеке пробежала слеза, и она тихо заплакала.

— Почему же мне никто и никогда не говорил таких красивых слов. Разве я их не заслуживаю?

— Конечно же, заслуживаешь. Эти слова предназначены для тебя, поэтому ты их сейчас и услышала, — поспешил заверить он её.

— Подойдите ко мне, пожалуйста! Глаза Жюстин страстно умоляли его об этом.

Серж подошел к ней, стараясь не возбудиться от близости. Нельзя позволить себе отпустить поводья и дать разгореться пожару, — мысленно убеждал он себя. Но только стоило прислонить её маленькую голову к своей груди, как он сразу почувствовал заметное возбуждение, пробежавшее по всему телу. Более того, стало понятным, что объятие возбуждает не только его одного. На щеках у Жюстин появился слабый румянец, а её дыхание заметно участилось. Он погладил ладонью её спину, задержал руку на талии и ещё ближе притянул девушку к себе.

— Не больно? — спросил он, с опаской глядя на загипсованную ногу, которая прильнула к его бедру.

— Нет, мне очень приятно, — заверила его Жюстин, и ещё сильнее прижалась к нему своим хрупким телом.

Теперь их объятия не слишком отличались от объятий влюбленных. Она издала едва слышный стон. И он чутко уловил этот звук и понял, что их желания совпадают.

— Кажется, вы чувствуете то же самое, что и я, не так ли? — промурлыкала она.

— Да. Я чувствую тоже самое.

Серж не сразу нашёл в себе силы, чтобы выпустить её из своих объятий. Жюстин смотрела на него заволоченными, словно небо перед грозой, глазами. Её сексуальную привлекательность невозможно было игнорировать. Чувственные губы, её томные глаза, красивые, цвета багровеющей осенней листвы волосы, приятный тембр голоса сводили его с ума, всколыхнули всё его естество.

Серж отчетливо сознавал, что его поступками сейчас движет врожденный инстинкт мужчины-самца, который был присущ его далекому предку миллионы лет назад. И этот инстинкт заставлял его забыть об осторожности и побуждал овладеть объектом своего вожделения незамедлительно, пусть даже в такой непростой ситуации, в которой они оказались.

Запустив руку в волосы, он наклонил голову Жюстин и жадно впился губами в её губы. Он сделал это, поддавшись порыву чувств, без всякой прелюдии, выказывая свою жажду обладания ею самым простым, если не сказать — первобытным, способом. И она мгновенно поддалась, уступая этому грубому и страстному натиску. Её чувственные губы стали мягки и раскрылись навстречу его поцелую, приглашая войти внутрь.

Её неожиданная капитуляция едва не лишила Сержа остатков рассудка. Ему не требовалось повторного приглашения, — его язык мгновенно проник в её рот, и отыскал её язык. Он почувствовал, как она затрепетала в его объятиях, прильнув к нему так, словно он был её единственной опорой.

— Серж! — вдруг воскликнула Жюстин с неподдельным страданием в голосе.

Он густо покраснел и отпрянул от неё.

— О, господи, Жюстин, я сделал тебе больно. Прости меня за эту боль. Мне не следовало приходить…

— Нет, следовало, — поспешно перебила она его. — Я бы никогда вам не простила, если бы вы не пришли ко мне. Жаль только, что наша встреча происходит сейчас в больничной палате. Я хотела бы сейчас по воли волшебства перенестись с вами в замок вашего дядюшки, где мы с вами приготовили бы лобстера и выпили красного сухого вина…

— Я тоже этого хотел бы, но…, — Серж осекся на полуслове. — А что говорит врач, сколько дней ты пробудешь в госпитале? — поинтересовался он, словно прикидывая что-то в уме.

Жюстин тяжко вздохнула.

— Три долгих недели. — О, поскорей бы, — молвила она.

— Тебе недолго осталось ждать. — Я уверен, что у тебя всё будет хорошо и твоя ножка скоро заживёт, — принялся заверять он её.

Затем он коснулся губами её волос, скользнул по щеке, вновь добрался до её губ.

Мгновение страсти, охватившее Жюстин, придавало её красоте удивительную притягательность, она словно вновь переживала ту первую памятную их встречу, которая произошла несколько лет назад. Серж с большим трудом заставил себя оторваться от её чувственных губ.

— Серж, когда ожидается приезд в Париж русского мэра?

— Ровно через месяц.

— Передайте Клоду, что ровно месяц я буду готова войти в программу «Мокс» и встретить нашего гостя во всеоружии. Именно столько мне нужно времени, чтобы прошли ссадина и порезы на лице.

— А твоя нога? — недоуменно спросил он. — К тому времени она, вряд ли заживёт, и гипс точно не снимут.

— Серж, вы порой бываете не очень сообразительны. А ведь я только что преподала вам урок, из которого вы должны были понять, что умная женщина может быть желанной для мужчины, находящейся даже в такой ситуации как я.

К тому же, насколько мне известно, этот русский у себя на родине ни одной юбки не пропускает мимо. — И вы упускаете ещё один вполне очевидный плюс моего нынешнего состояния, — с ехидцей заметила она.

— Какой?

— Скажите мне, разве придёт в голову русским гэбэшникам, что французская разведка подставляет своего агента, у которого сломана нога?

— Чёрт! А ты ведь действительно права, — согласился после некоторого раздумья Серж. — Малахов бывший доктор. Полагаю, что он в своей врачебной практике не раз заглядывался на хорошеньких пациенток и в мыслях прелюбодействовал с ними. — Я доложу шефу, о твоей патриотической настроенности работать по делу, — рассмеялся он.

— Ну, вот и вам стало понятно, что женщины имеют полную власть над мужчинами.

— Я всегда это знал. Но сейчас я должен оставить тебя и поспешить к шефу с докладом, который он ждёт от меня уже несколько часов. — Зная его чувственное отношение к тебе, могу предположить, что меня ожидает, — вымучил безрадостную улыбку Серж.

— Вот таким вы мне больше нравитесь. Люблю, когда вы меня ревнуете, — молвила Жюстин, и по её лицу расплылась довольная улыбка.

Серж поцеловал её на прощание в лоб, давая понять, что чувства его на этот раз не захлестнут, и он держит ситуацию под контролем.

Жюстин посмотрела на него умоляющим взглядом и тихо попросила:

— Серж, я остаюсь в больничной палате одна и мне очень грустно. Давайте вспомним ту самую поездку в загородный дом вашего дядюшки, когда мы стали близки. А потом вы уедете к шефу на доклад, а я погружусь в негу сладостных воспоминаний, которые несравнимы ни с прочтением книги, ни с просмотром кино. Если вы затрудняетесь, то давайте первой начну я.

— Это был дивный вечер…, — начала она.

— Милая Жюстин, поверь мне! Я помню все мельчайшие детали этого вечера. Серж мгновение закрыл глаза, затем неспешно начал своё повествование.

— Итак, закончился рабочий день, и мы с тобой поехали в Венисьё. Колеса моего старого «сценика» монотонно ломали корочку январского снега. Ты была прекрасна в этот незабываемый зимний вечер. А я был несказанно рад тому, что ты была со мной…

— Часа через полтора езды, — продолжила Жюстин, наконец, показалась терракотового цвета черепица крыши трехэтажного кирпичного замка.

Начало уже смеркаться и последние лучи остывающего солнца уже исчезли за горизонтом.

Вы открыли ключом дверь ограды, и мы вошли на территорию замка. Две среднеазиатские овчарки, остервенело лаяли. Это необычно будоражило страх и волнения. Я жалась от страха к вашему плечу, и шла, робко перебирая ногами по каменной дорожке. Но вот лай собак внезапно смолк, и с неба стали падать, кружась, крупные снежинки. Пошел долгожданный снег.

— Теперь продолжайте вы, — взмолилась она, — у меня от волнения ком в горле.

— Хорошо, — согласился Серж. — Мы с тобой не спешили укрыться от снега, а продолжали стоять посреди двора. Снежинки казались нам удивительно нежными и совсем не холодными. От них не хотелось прятаться, ими хотелось наслаждаться. Кончики твоих волос, выглядывали из-под капюшона шубки и под тяжестью снежинок распрямились.

— И ещё, — вклинилась в повествование Жюстин, растаявший снег стекал крупными каплями по моей шее вовнутрь, и волновал моё тело необычностью своего проникновения.

— Спасибо! — рассмеялся Серж. — Это очень важная деталь рассказа о нас. Когда ты расстегнула пуговицы своего шубки, то моему взору предстала твоя намокшая блузка, и я отчётливо разглядел очертания твоей красивой груди и восхитился формой твоих сосков…

— О, как здорово! Меня радует, то о чём вы сейчас мне рассказали и одновременно огорчает.

Почему вы не сказали об этом раньше?

— Не правда! — Я всегда восхищался красотой твоей груди. Не отвлекай меня, иначе я потеряю нить воспоминаний — нарочито возмутился Серж.

— Хорошо, не буду, продолжайте.

— Ты поймала на себе мой взгляд, тебе явно понравилось, что я любуюсь тобой. Я видел, как в твоих глазах появились огоньки, — огоньки страсти, разжигаемые желанием. Мне подумалось в это мгновение, что ты, вероятно, хочешь, чтобы я овладел тобою прямо на снегу.

— Вы тогда не ошиблись, — рассмеялась Жюстин. — Позвольте мне сказать о своем наблюдении за вашим состоянием. Я тоже видела, как тёплые капли снежинок струились и по вашему лицу, шее и исчезали за воротником откровенно расстегнутой рубашки. Мне захотелось так же, как и этим капелькам, ощутить ваше тело. Вы почувствовали меня и приняли правильное решение.

Затем вы расстегнули полы своего пальто, нежно взяли меня за талию и медленно начали оседать, увлекая меня на себя. Повинуясь своим и вашим желаниям, я согнула ноги в коленях и опустилась в ваши объятья…

— Ну, вот, оказывается, что ты всё знала и без моих на то слов.

— Серж продолжайте дальше, я уже не могу, у меня от волнения вновь образовался комок в горле, и не только в нём…

— Хорошо! Иду на помощь, — рассмеялся Серж. — Моя рука, скользнула по твоим истосковавшимся бёдрам, спускаясь всё ниже и ниже…

— Да, я помню эту шаловливую руку, — прошептала Жюстин.

— Не перебивай меня, я вошёл во вкус, — мне нравятся эти воспоминания. — Я поцеловал твои влажные от снега губы. Мне казалось, что в этом поцелуе мы с тобой ощутили не только вкус страсти, но и вкус первого снега…

— Это действительно было так, — утвердительно кивнула головой Жюстин.

— Потом мы с тобой тогда слились в единое воплощение любви! И во всём мире не было никого, только мы, наша любовь и тёплые снежинки, стекающие по нашим телам!

— Вы не упомянули о собаках. Помните их реакцию на нас?

— Да, действительно, о них я забыл. Собаки действительно забавно реагировали на нас. Помню, они притихли, жадно втягивали в себя воздух, при этом чуть-чуть подвывали. Нам, глядя на них, стало смешно, ибо мы сразу догадались, в чём причина их такого необычного поведения. А она была в том, что мы источали запахи любви!

— Да, это был незабываемый вечер, — с грустью в голосе сказала Жюстин. — Я потом долго с удовольствием вспоминала все его мельчайшие подробности и смаковала их. И сейчас я намерена заняться этим же. А вы теперь можете ехать к своему мерзкому шефу, но смотрите не проболтайтесь о нас, иначе он вас убьёт…