Дети Сети

Серж Брусов, 2020

Дети Сети – это репортаж из жизни современных тинейджеров, так называемого поколения Z. Загадочная смерть, анонимные чаты в дебрях даркнета и вчерашние дети, живущие онлайн и мечтающие о светлом будущем. Кто они, сегодняшние тинейджеры? Те, чьи детство и юность пришлись на расцвет Instagram, Facebook и Twitter. Те, для кого онлайн порой намного важнее реальной жизни. Те, кто стал первым поколением, воспитанным Интернетом.

Точки над «е» и вечное повторение

Недели, кажется, за три до этой поездки со мной связалась тетя — мама Саши. Просила приехать для очень важного разговора. Мне всегда интересно, когда люди говорят о чем-то таком, очень важном, и поэтому уже через пару часов я подходил к их панельному дому в спальном районе на юге Москвы. Дело было в субботу в самой середине лета, подземка дышала относительно свободно, минимум людских масс, и вся дорога пролетела незаметно под привычное погружение в воды Wi-Fi, с недавних пор затопившего все тоннели столичного метро.

Моей тете чуть за сорок, и она архитектор. Работает вместе с мужем в какой-то строительной компании. Это все, что я могу в двух словах сказать о ней. Да и эта информация, честно говоря, особой ценности не представляет, но раз уж так повелось, что, вводя какой-либо новый персонаж в рассказ, нужно обязательно что-нибудь о нем сообщить, то, пожалуй, этого будет достаточно. Ну, еще, может быть, то, что они с мужем проводят очень много времени на работе, нередко посвящая ей и выходные. Дочь в это самое время, надо полагать, посвящена сама себе. Не знаю, хорошо это или плохо — не мне судить.

Мы с двоюродной сестрой отлично ладили, когда она была совсем маленькой, еще до ее учебы в школе и до моей в институте. Я развлекал ее играми, беготней, прятками и всей это милой детской ерундой. Потом я поступил в университет, видеться мы стали реже, но по-прежнему оставались на связи — время от времени пересекались на больших семейных мероприятиях. Надо сказать, что в этот период я крайне мало интересовался жизнью Саши — был слишком увлечен бурной рекой событий собственного студенчества. Да и у нее, насколько я понимал из ее редких рассказов, тогда происходило не очень-то много интересного. Все изменилось пару лет назад — у Саши появилась постоянная компания друзей-тинейджеров, с которыми девушка проводила практически все свободное время. Теперь уже она была не слишком заинтересована в семейных сборищах и крайне неохотно делилась какими-либо подробностями о своей компании, если я ее об этом спрашивал. Я же окончил институт, устроился на работу, социальная активность заметно снизилась, и теперь мне действительно было искренне любопытно, чем живет двоюродная сестра. К сожалению, фазы нашего взаимного интереса друг к другу снова не совпали. Последний раз мы виделись как раз года два назад на юбилее дедушки — перекинулись всего парой слов.

Тетя приветливо встретила меня на лестничной площадке сразу за открывшимися дверями лифта и проводила в квартиру, пригласив на кухню. Кроме нее, дома никого не оказалось. На газовой плите закипал чайник — обычный, металлический. Тетя говорила, что терпеть не может кипяток из электрочайника. Якобы у него был совсем другой вкус. Я существенного различия не замечал, но допускал, что это вполне может быть правдой, неподвластной моим языковым рецепторам.

— Пакетированный будешь? — извиняясь, спросила она. — Чай забыла купить…

Я ответил, что без проблем попью «пакетированный», в который раз обратив внимание на то, что тетя даже чаем-то этот напиток не считала, называя так только хороший развесной продукт, непременно китайский. Она бросила в кружки по пакетику с желтой биркой и залила интенсивно испаряющейся водой. Мы сделали по паре глотков, молча смотря в окно. Вид открывался на футбольную «коробку», где гоняли мяч десятка полтора взрослых мужиков. Несколько мальчишек лет десяти смотрели за игрой из-за железной сетки-ограждения, еще кто-то играл неподалеку.

— Одни старики играют, — сказала тетя, кивнув в направлении улицы. — Молодые все за компьютерами.

— Да не сказал бы, — ответил я, — время компьютеров тоже уходит. Ну, настольных, в смысле. За ними уже почти не сидят.

— Да ну?

— Ага… А по Сашке не видно, что ли? Она ж, наверное, в планшете или в телефоне все время, какой там десктоп…

— Десктоп?

— Ну, настольный комп.

— А-а-а… Да, насчет Сашки. Разговор, в общем-то, о ней как раз. Не нравится мне что-то ее компания… Вэл этот странный какой-то…

— Парень ее?

— Вроде того, — практически прошептала тетя, неотрывно наблюдая за перемещениями мяча по площадке. Несколько секунд спустя она повернулась ко мне. — Слушай, попросить хотела. Можешь с ними в Питер съездить? Буквально на день…

— Ну, в принципе, конечно, могу, — начал я, — только…

— Я бы сама съездила, но дел — невпроворот. Да и Сашка ни за что не согласится…

— А на меня согласится? Мы тоже не так чтобы близки были в последнее время…

— Да, мы с ней говорили уже об этом. Сначала протестовала, но как только я сказала, что иначе вообще никуда не поедет, после долгого раздумья согласилась на твое присутствие. Все-таки к тебе у нее побольше доверия. Ну, ты понимаешь, ситуация похожая, как тогда было…

— Угу, — хмыкнул я, поняв, о чем говорит тетя. Надо же, и вправду все повторяется…

Я отпил еще чая и посмотрел на панельный дом, расположенный прямо за спортивной площадкой. Мой взгляд привлекли темно-серые «швы» между уже порядком потерявшими первоначальную белизну панелями. В таком виде стены дома напоминали мне ванную, в которой давно не делали ремонта, с почерневшими линиями между когда-то белоснежными прямоугольниками плитки.

— А зачем вообще кому-то их сопровождать? — спросил я, придя в себя. — Чего опасаешься? И куда они едут на один день?

— Ой, этого точно не знаю, какой-то там вечер у них, типа концерта что-то, для интернета снимать будут. А сопровождать… — Тетя замолчала в некоторой нерешительности, но потом продолжила: — На всякий случай. Тут просто недавно девочку из их компании — Киру — нашли около собственного дома. Самоубийство вроде как…

Я окончательно отвернулся от окна. Такого точно не ожидал услышать. Тема подростковых суицидов, конечно, всегда на слуху, но в моем окружении никогда подобного не происходило, несмотря на то что в студенчестве я попал в субкультуру, где было очень модно об этом говорить.

— Ну вот, — резюмировала тетя. — Просто понаблюдать за ними надо. Эти дети — они ж такие… никогда не поймешь, что у них на уме…

Я допил чай и еще раз подтвердил свое согласие.

Десять лет назад тетя время от времени помогала мне деньгами, когда сумма, выдаваемая ежемесячно родителями, подходила к концу. Тогда я учился на первых курсах университета и жил в студенческой общаге. Собственно, тетя была единственной моей родственницей в Москве на тот период. Позже переехали и родители, и бабушка с дедушкой. Такой уж это город — натуральная людская воронка.

Мы встречались в «Макдоналдсе» на Пушкинской площади. Я частенько ошивался рядом в компании сверстников — парней и девчонок с косыми челками, значками на одежде и проколотыми в разных местах лицами. Обычно тетя ждала меня за столом-стойкой, прилегающим к окну, выходящему прямо на площадь. На подносе перед ней стояла пара бумажных стаканов с кофе и два вишневых пирожка, из которых всякий раз при первом укусе через край выползала обжигающая начинка («Макдоналдс» до сих пор не решил эту проблему). Иногда тетя спрашивала о наших тусовках, я рассказывал, но далеко не все. Почему-то с ней было намного легче делиться подробностями своей жизни, чем с родителями. Возможно, причиной тому была в два раза меньшая разница в возрасте — у нас с тетей она составляла 13 лет, а может, и то, что в свои восемнадцать она так же без устали отрывалась в компаниях любителей модных музыкальных направлений. Насколько я помню из ее рассказов, в то время, в середине девяностых, тетя тусила с панками, металлистами и просто фанатами так называемого русского рока у стены Цоя на Арбате (еще до того как это стало выглядеть столь маргинально, как сейчас). Надо полагать, именно поэтому ей очень интересно, чем дышит молодежь десятилетие спустя. Не буду углубляться в подробности, но время было, конечно, насыщенное. Моих дневниковых записей за тот период даже хватило на небольшую книгу.

Как-то раз во время одной из таких наших встреч тетя сказала мне, что купила квартиру. Взяла ипотеку в долларах на пятнадцать лет. К слову, из того разговора я впервые узнал подробности того, что, вообще говоря, представляет собой ипотечный кредит, почему он берется на долгий срок и прочие не особо интересные детали. Я был студентом, и меня данная тема интересовала мало, но за тетю я порадовался — для нее это важно. Доллар тогда стоил около 25 рублей и продолжал падать, будущее выглядело безоблачно. А через какое-то время вдруг грянул кризис, санкции, эскалация международной напряженности, и, как следствие, валюта подорожала раза в три. Моей тете повезло — она расплачивалась за квартиру (ту самую, где мы встретились) с опережением графика, и ее вышеописанные события практически не затронули.

Я легко и быстро согласился на тетину просьбу относительно Саши во многом из-за своих воспоминаний о событиях десятилетней давности. Тогда я был на сегодняшнем месте моей двоюродной сестры, а тетя — на месте меня теперешнего. Преемственность поколений? Вечное повторение? Колесо сансары? Не знаю, проявлением чего именно была нынешняя ситуация, но определенный символизм во всем этом я ощущал очень сильно. Мне было интересно и волнительно. Правда, мысль о самой возможности взятия валютной ипотеки, порожденная проводимыми все дальше параллелями, конечно, нагоняла тоску.

* * *

Из немногочисленных реплик, с трудом вытягиваемых мною из поглощенных интернетом ребят, мне все-таки удалось выяснить, на что же именно мы едем. Как оказалось, «ивентом» (в терминологии Вэла), на который мы все вместе направлялись в Петербург, оказался рэп-баттл, организованный довольно известным YouTube-каналом в одном из местных баров. Я как-то видел краем глаза пару выпусков этого шоу, не особо вдаваясь в подробности. Как объяснили мне Вэл и Саша, предстоящий баттл был очень-очень ожидаемым, и попасть на него, с их слов, было большим везением. То есть мне вроде как должно стать очень радостно по этому поводу.

Дождь за время в пути так ни разу и не прекратился полностью, то на время затихая до пары-тройки капель по окну в минуту, то снова усиливаясь до тяжелого ливня. Город встретил нас легкой моросью — казалось, дождь не идет, а висит в воздухе невидимой микроскопической паутиной. Выйдя с вокзала на площадь Восстания, мы преодолели коридор людей, встречающих гостей словосочетаниями в неопределенной форме. «Такси поехать» и «ехать такси недорого» доносилось отовсюду, не очень настойчиво, вполголоса, но непрерывно. Меня всегда забавляла сама формулировка фраз, используемых «бомбилами», и всякий раз проходя мимо них, мне не удавалось сдержать улыбку. Я спросил таксиста, одиноко стоящего чуть в стороне от основной массы, сколько будет стоить дорога до квартиры Пушкина на набережной реки Мойки — наш отель находился в двух шагах от последнего пристанища поэта.

— Триста, — как-то нехотя ответил тучный усатый мужик в кепке-фуражке и с руками в карманах кожаной куртки.

— Эй, ну ты чего, — Саша одернула меня за рукав. — Вэл уже вызывает, сейчас поедем.

Вэл сосредоточенно тыкал в экран телефона и осматривался по сторонам. Я и сам пользовался приложением для вызова такси, но сейчас как-то забыл об этом. Видимо, потому, что мы прибыли в другой город, а данный сервис в моем сознании был привязан исключительно к Москве.

— Здесь тоже работает? — поинтересовался я.

— Ага, — бодро ответил Вэл, — да везде уже работает, и не только в мегаполисах.

Машина забрала нас через несколько минут.

Мини-отель занимал третий и четвертый этажи старого пятиэтажного дома и на поверку — судя по планировке помещений — оказался несколькими бывшими коммуналками. В подъезде (парадной, прошу прощения) был замурован жестяным листом и грубо замазан бежевой краской большой камин, изящно украшенный лепниной и лет так сто пятьдесят назад, будучи эксплуатируемым по прямому назначению, наверняка вызывавший чувство уюта у заходящих с мороза людей. Наши «номера» (на самом деле это были маленькие — три на три — комнаты) располагались по соседству. У меня был одиночный, у Саши с Вэлом — твин, то есть с двумя отдельными кроватями.

Я не углублялся в детали их отношений и не давал никаких рекомендаций относительно того, какой тип размещения ребятам выбирать (платил за номер Вэл), тетя тоже ничего на этот счет не упоминала. Вообще, обратный поезд у нас запланирован на сегодняшнюю ночь — что-то около половины третьего, то есть теоретически можно было вообще ничего не снимать и провести время, бродя по городу. Но Саша сказала, что после раннего рейса точно захочет немного поспать, так что мы остановились на этом бюджетном варианте. Странное время отбытия было выбрано Вэлом — он аргументировал это тем, что не знает, когда закончится ивент, а после его окончания вроде как совсем неплохо прогуляться по ночному Питеру и уехать отсюда непременно до рассвета. Я не возражал ни против пожеланий двоюродной сестры, ни ее парня.

Заселившись, я предложил ребятам прогуляться — дождь уже практически прекратился, но те синхронно отказались — сетовали на усталость с дороги и желание отдохнуть перед насыщенным вечером. Я в одиночестве вышел на улицу и прошелся по гранитной набережной в сторону Невского проспекта. Вокруг бродили иностранные туристы, фотографирующиеся на фоне домов и сверяющиеся с картой; веселые русскоязычные компании, не особо заглядывающиеся по сторонам; влюбленные пары, мечтательно смотрящие друг другу в глаза, а также обычные жители Петербурга, спешащие по своим делам и воспринимающие город исключительно как декорацию повседневности.

Я зашел в маленькое кафе и занял столик у окна — в одиночестве я всегда выбираю именно такие места, чтобы наблюдать за происходящим на улице. Не хочется погружаться в дебри телефонного интернета, выпадая из окружающей действительности. Ведь так, пялясь в небольшой светящийся экран, ожидая заказа, очень легко забыть, где ты на самом деле находишься — в Москве, Питере, Нью-Йорке или Челябинске, так как всем, что тебя окружает в этот момент, станет содержимое Сети, географически ни к чему не привязанное и вообще висящее в какой-то неведомой пустоте. Ко мне подошла официантка — молодая девушка с синими волосами, на вид чуть старше моей двоюродной сестры, и, протянув меню, живо поинтересовалась, кивая на окно:

— Как там, очень холодно сегодня?

— Не очень-то… Ну, главное, дождь кончился. Вроде к вечеру ясно должно быть.

— Хорошо бы, а то у меня опять зонт ветром сломало.

Я заказал чашку кофе по-ирландски — самый подходящий напиток для прохладного пасмурного петербургского утра — и стал рассматривать прохожих сквозь оконное стекло.

Внезапно мне пришла мысль о том, что этот маленький, совсем незначительный на первый взгляд эпизод — диалог с официанткой о том, холодно ли на улице — может быть очень символичной картиной, ярким примером того, чем же все-таки отличается Петербург от Москвы. Конечно, дискутируя на эту тему, можно долго говорить и об архитектуре, и об истории, и о том, что, дескать, там — деньги, а здесь — культура, там — суета, а здесь — меланхолия, в одном городе вроде как осталось очень мало своего, самобытного, а в другом якобы явственно ощущается непоколебимый временем неповторимый дух и всем таком прочем. Но если бы мне в тысячный раз задали этот вопрос и у меня была бы сверхъестественная способность показывать, подобно видеоролику, воспоминания из моей головы, я бы без лишних слов продемонстрировал именно этот эпизод. Именно так, не пересказывая его, а примеряя на интересующегося «слепок» своего сознания в тот момент, со всеми сопутствующими деталями — пасмурное утро, маленькое уютное кафе, короткий диалог. А уж какие там выводы можно из него сделать, пусть каждый решает сам.

Допив кофе, я расплатился, оставив сдачу на чаевые, еще немного прошелся по Невскому в сторону центра, а затем свернул и переулками добрался до отеля. Во время прогулки на меня почему-то резко накатило желание поспать — возможно, чудесный согревающий напиток подействовал как-то не так. Я вошел в номер, разделся, поставил будильник, отмерив на сон три часа, и упал на кровать, растворившись в путающихся мыслях.

Комментарии [Саша об ориентации в пространстве]

Спрашиваешь? Ну конечно, естественно, приложение для такси — это хорошо. Что в этом вообще может быть плохого? Вот прибыл ты, например, в город, как мы сейчас. Тебе не надо ничего никому объяснять: отметил точку на карте, нажал кнопку — и все! Дождался машины, приехал куда надо. А оплатил — картой прямо в программе, супер же?

Или, например, если на своей — всегда ведь есть навигатор в телефоне: продиктовал ему адрес — он построил маршрут. Тебе только по стрелочке двигаться остается. Как в игре. Ну там, GTA, помнишь?

А когда нет тачки, кстати, тоже не проблема — телефон подскажет, на какой автобус сесть и через сколько минут он придет. Можешь даже прямо на карте его отслеживать — красота.

Конец ознакомительного фрагмента.