Длинный нож из форта Кинли

Сергей Юров

Роман и новеллы, вошедшие в книгу, повествуют о борьбе индейских племен прерий с кавалерией США в XIX в. Читателя ждут опасные приключения, погони, перестрелки, благородство героев и подлость врагов.

Глава 3

Город Кинли расположился на северном берегу Платт Ривер. Это был точный двойник десятков других пограничных городков, выросших вдоль железнодорожного полотна, с их бревенчатыми домами и салунами, пыльной главной улицей и кладбищем чуть поодаль. История Кинли насчитывала всего лишь несколько лет, и никто не знал, сколько она еще продлится, ибо подобные населенные пункты нередко начисто лишались всех своих жителей, которые уходили дальше на запад в поисках лучшей доли, пытаясь осуществить вечно ускользающую «американскую мечту».

Дэйлмора в Кинли не было около трех месяцев, но здесь ничего не изменилось. Подъезжая на своем гнедом жеребце к городку, он видел, как мимо промчался поезд с громким перестуком колес, как поднималась пыль от снующих туда-сюда фургонов, как толпился народ у дешевых салунов. Обычные картинки повседневной жизни маленького, затерянного в бесконечных прериях пристанционного поселка.

Пока Дэйлмор ехал по Мэйн-стрит, с ним поздоровались трое или четверо знакомых жителей. Перед салуном «Подкова» он спрыгнул с жеребца и привязал его к коновязи, где уже стояли несколько лошадей. Он собирался подняться по ступенькам, когда с дальнего конца улицы до его слуха донесся громкий стук копыт. Он задержался, заинтересовавшись приближающейся группой. Ее возглавлял тучный круглолицый всадник в шляпе с широченными полями. За ним скакали десять связанных по двое лошадей. Замыкающим был высокорослый парень в ковбойской одежде с длинным хлыстом в руках.

Дэйлмор знал толк в лошадях. Он зачарованно смотрел на гнедых, вороных, каурых чистопородных скакунов с массивными телами и стройными высокими ногами. Любого из них можно было смело седлать и гнать со свистом в ушах на самые дальние расстояния. Заломив шляпу, Дэйлмор зацокал языком. Передовой всадник замедлил движение, и к салуну необычная процессия приближалась уже шагом.

У коновязи тучный джентльмен, натянув поводья, скатился с лошади. Глядя на его шарообразную фигуру, Дэйлмор едва сдержал смешок.

— Привет отважной американской кавалерии! — Тонкий голосок обладателя великолепных лошадей никак не вязался с его внушительными формами.

— Здравствуй, незнакомец, — произнес Дэйлмор.

Прикладывая к вспотевшему затылку носовой платок, толстяк пропищал:

— Ты смотришь на моих лошадок так, сержант, как будто никогда таких не видел.

— Может, и видел, но не часто.

— Хорошие звери?

— Не то слово.

Толстяк самодовольно хмыкнул и, подойдя к сержанту, протянул ему руку.

— Будем знакомы, военный. Мое имя Гаррисон… Пол Гаррисон.

— Дэвид Дэйлмор. — Толстые, короткие, как сосиски, пальцы Гаррисона бесследно исчезли в могучей длани Дэйлмора.

— Служишь в форте Кинли?

— В нем. А куда держит путь мистер Гаррисон? — поинтересовался Дэйлмор.

— Сначала сюда, к Тони Смайли, промочить горло с дороги.

— А потом, если не секрет?

— Передохнем здесь, и вперед — к форту Ларами. Своих лошадок я должен доставить коменданту форта. Я получу за них хорошие деньги.

— Неужели вдвоем с ковбоем вы собираетесь пересечь прерии с такими ценными лошадьми?! — изумился Дэйлмор. — Индейцы целыми толпами бродят по этому пути, и они не упустят случая оставить вас с носом.

Гаррисон принял важный вид, подбоченившись.

— За кого ты меня принимаешь, Дэйлмор! — воскликнул он. — Я прекрасно понимаю, что, несмотря на перемирие, краснокожие рады будут ободрать меня как липку. Я все просчитал. Завтра утром погружу своих лошадок на поезд и доеду с ними до самого Шайенна. А там рукой подать до форта Ларами.

Дэйлмор кивнул и, подумав, спросил:

— И где же ты собираешься оставить лошадей на ночь?..

— У Смайли есть большая конюшня за салуном.

— Все это хорошо. Но может случиться так, что тебе нечего будет грузить на поезд завтра утром… Смотри, уже сейчас твои лошади пользуются популярностью. — Дэйлмор увидел, как некоторые жители Кинли стали подходить к салуну, глазея на десяток превосходных лошадей.

— Они будут под замками и охраной.

Дэйлмор в задумчивости потер подбородок.

— Ты понимаешь, Гаррисон, в Кинли уже были случаи, когда…

— Со мной это не пройдет, — перебил его лошадник.

— Ну что ж, я тебя по-дружески предупредил, — сказал Дэйлмор и повернулся, чтобы подняться в салун. Гаррисон двинулся вслед за ним.

На веранде стоял коренастый, заросший щетиной человек в белом широкополом «стетсоне» с двумя револьверами на узком поясе. Он, по всей видимости, слышал их разговор.

— Ты не сумел напугать его, сержант, — с ухмылкой сказал он. — Может, это получится у меня?

Когда Гаррисон поравнялся с ним, он пробасил:

— В Кинли полно бандитов и конокрадов, приятель, и они тебе помогут избавиться не только от лошадей, но и от лишнего веса.

Его заросшая волосами пятерня ткнулась в огромный живот Гаррисона. От неожиданности лошадник потерял дар речи.

— Как вы смеете? — наконец пропищал он, сверкая маленькими свиными глазками.

Ему в ответ раздался оглушительный хохот.

— Это ни на что не похоже! — фыркнул Гаррисон, с силой ткнув ногой двухстворчатую распашную дверцу. — Я сейчас вернусь, Том, — крикнул он своему ковбою и скрылся в сумраке салуна.

Дэйлмор продолжал смотреть на смеющегося человека в белом «стетсоне». Сутулые плечи и кривые ноги выдавали в нем прирожденного наездника.

— Ты тоже не напугал его, — обратился к нему Дэйлмор. — Только разозлил. Он остается в Кинли.

Улыбающиеся серые глаза незнакомца внезапно стали цепкими и безжалостными.

— Тем хуже для него, — бросил он, поглядывая на сержанта. — Еще один жирный гусь, которому следует ощипать перья.

— И этим займешься ты?

Незнакомец задумался, наморщив лоб.

— Что? — переспросил он. — А-а, ты вот о чем, сержант. — Он вздохнул. — Нет, я уступаю дорогу менее занятым людям. Мне жаль, что мы уезжаем сегодня из Кинли, иначе я бы попытался испортить настроение твоему случайному знакомцу.

Он повернулся к Дэйлмору спиной, давая знать, что разговор окончен. Дэйлмор пожал плечами и шагнул внутрь заведения Тони Смайли. На полпути к прилавку его кто-то окликнул из правого угла салуна.

— Дэйви, дружище, шагай к нашему столу!

После яркого дневного света он с трудом различал контуры фигуры человека, привставшего из-за стола. Наконец он узнал старого следопыта Брэйди.

— Привет, Тобакко! Считай, что я сижу с тобою рядом.

Подойдя к прилавку, он поздоровался с хозяином, который был занят разговором с Гаррисоном.

— Одну минуту, Дэйв, — сказал Смайли. — Я только разберусь с мистером Гаррисоном.

— Ничего, мне некуда торопиться.

Дэйлмор развернулся и, опершись локтями на полированный прилавок, осмотрел зал. Салун «Подкова» считался в Кинли самым дорогим и опрятным увеселительным местом Здесь к услугам посетителя, располагавшего деньгами, были прекрасная кухня, где хозяйничала очаровательная сестра Тони, разнообразные крепкие и прохладительные напитки, сигареты, сигары и табак. На втором этаже можно было снять чистые и удобные номера в гостинице. Поэтому в «Подкове» обычно не наблюдалось того столпотворения, какое свойственно более дешевым заведениям. И сейчас тут было тихо и уютно, лишь иногда тишину нарушали громкие разговоры и смех четверых мужчин, сидевших за дальним столом слева от входа. Дэйлмор, кивнув следопыту, рядом с которым сидел незнакомый ему человек, повернулся лицом к стойке.

— Хорошо, хорошо, мистер Гаррисон, — говорил Смайли, — у вас будет номер на ночь, конюшня и корм для лошадей.

— Конюшня с замком и охраной, — поправил его Гаррисон.

— Конечно, конюшня с замком и охраной, — подтвердил Смайли. — Только во избежание недоразумений конюшню ночью вместе с моим человеком будет охранять и ваш ковбой.

— Мне нравится такой разговор, — облегченно произнес Гаррисон. — Вот тебе плата за все услуги.

Он достал бумажник, отсчитал положенные деньги и, забрав ключи от номера и конюшни, вышел наружу. Тони Смайли был среднего роста, с заметным брюшком. Когда-то пышные светлые волосы поредели, обнажив приличную лысину.

— Мои соболезнования, Дэйв. — Он протянул пухлую руку сержанту. — Ты потерял хорошего друга.

— Лучшего, Тони, — голос Дэйлмора дрогнул.

— Да, да, лучшего, — вздохнул Смайли. — Я слышал обо всем. Ну что ж, военная жизнь — такая непростая штука.

Дэйлмор кивнул и сказал:

— Мне нужен номер на трое суток. Желательно тот, в котором я спал в прошлый раз.

— Увольнение?.. Это хорошо. Вот тебе ключ от номера три. Отдыхай. Салун «Подкова» к твоим услугам.

— Спасибо, Тони. Налей-ка мне три стакана виски с содовой. И позаботься, чтобы моему жеребцу задали корму и отвели в конюшню.

— А сигары? — спросил Смайли, наполняя стаканы.

— У меня еще осталась коробка. Буду уезжать в форт, тогда куплю целый ящик.

— Может, позвать Леонору? Она на кухне.

— Успеется, Тони. Я ей еще надоем.

Дэйлмор забрал три полных стакана и направился к Брэйди.

— Дэйв, сынок, я так рад тебя видеть. — Старик встал и похлопал Дэйлмора по спине. — Ну, как настроение? Все еще печалишься по Фрэнку?

— Это мой первый выезд в городок, Тобакко, — сказал Дэйлмор, поставив стаканы.

— Да, отличный был парень. И надо было той проклятой шальной пуле угодить ему в висок! — Следопыт указал на своего соседа. — Знакомься, Дэйв, это мой приятель, Билл Хикок… Дикий Билл Хикок. Не слышал о таком?

Брови у Дэйлмора поползли вверх. Кто на Западе не слышал о знаменитом Диком Билле! Никто на границе от Канады до Мексики не мог так быстро управляться с револьверами, как молниеносный Хикок. Об этом тридцатилетнем джентльмене ходили легенды. Сейчас он сидел перед Дэйлмором, высокий, стройный, с распущенными до плеч светлыми волосами и густыми кавалерийскими усами, с пронзительными глазами стального цвета, ястребиным тонким носом и упрямым подбородком.

— Мне очень приятно, — смущенно произнес сержант, протягивая руку.

Рукопожатие опасного стрелка было на редкость твердым и уверенным.

— Присаживайся, Дэвид. — Тонкая изящная рука Хикока указала на свободный стул. — Мне также приятно познакомиться с другом старого Тобакко.

Дэйлмор сел на предложенный стул и посмотрел на следопыта.

— Ты мне никогда не говорил о том, что знаком с Хикоком.

— Да вроде не было повода, Дэйв. Мы с ним служили сначала у генерала Хэнкока, а потом у генерала Кастера в форте Рили.

Хикок согласно кивал головой, потягивая лимонад.

— Чем занимался эти два месяца, Тобакко? — спросил Дэйлмор.

— Я сейчас при деньгах, — улыбнулся следопыт. — Успел проводить партию переселенцев до форта Ларами. Ну а как дела в форте Кинли?

Сержант рассказал о последних событиях.

— Что?! Ты уронил Фрейзера? — удивился следопыт. — Ай да удалец! Поделом этому надутому южному индюку!

Дэйлмор предложил выпить за знакомство с Хикоком. После того как подручный Смайли принес им закуску, в помещение вошел человек в белом «стетсоне» и присоединился к четверке, сидевшей за столом в левом углу.

— Кто это? — спросил Дэйлмор.

— Нед Дастон, — ответил Хикок. — А что?

— Да нет, ничего. Только что я беседовал с ним у порога. Он твой знакомый, Билл?

— Наверное, неважный знакомый. Знаешь, сегодня его видишь в одном городке и играешь с ним в покер, завтра встречаешься в другом месте и не имеешь с ним никаких дел. Тоже считается хорошим стрелком.

— Он не годится тебе в подметки, Билл, — заметил старик.

— Не знаю, — уклончиво ответил Хикок. — У нас с ним не было недоразумений.

— И не будет, — отрезал Брэйди. — Ты сделаешь из него сито, прежде чем он коснется своего револьвера.

За дальним столом раскинули карты. Послышался голос Дастона:

— Партию в покер, Билл?

Хикок отрицательно махнул рукой.

— Нет желания, Дастон.

— Если оно появится, подходи.

Дэйлмор налил себе лимонаду и спросил:

— Чем он занимается, Билл?

— Видишь, играет в карты.

— Да нет, я не о том. Вообще, каков его род занятий?

Хикок пожал плечами, чуть улыбнувшись.

— Наверное, он сам тебе не сможет ответить на этот вопрос. Да это и не принято здесь, на Западе. Уж, конечно, он не скромный конторский клерк. Но меня это совершенно не касается.

Дэйлмор понимающе закивал головой и переменил тему. Оба следопыта интересовались прошедшими переговорами с индейцами, и он удовлетворил их интерес, рассказав обо всем, что касалось этого дела. Затем Хикок заказал еще виски и предложил выпить за перемирие. Брэйди поддержал эту идею, а по лицу Дэйлмора проскользнула тень неудовольствия.

Хикок заметил это.

— Что-то не так? — спросил он.

Брэйди посмотрел на сержанта и все понял.

— Дэйви, сынок, у тебя еще будет масса возможностей отомстить за Фрэнка. Война не закончилась, она лишь приостановлена.

Дэйлмор повертел стакан в руке и тихо сказал:

— Я выпью, но в память о своем лучшем друге.

Спустя полчаса в салун вкатился Гаррисон с выпученными глазами и крикнул хозяину:

— Тони, к тебе направляются невероятные гости!

— О чем ты? — отозвался Смайли, откладывая в сторону полотенце.

— Сейчас увидишь.

Сидевшие в зале повернули голову ко входу. Послышался скрип распашной дверцы, и в салун вошли индеец и индианка. Прижавшись к стене, они осмотрели помещение своими блестящими черными глазами. Индеец был средних лет, высокорослый, с широкими плечами. Его длинные волосы были заплетены в две толстые косы, перехваченные в нескольких местах полосками из красной материи и тонкими хвостами молодых гремучих змей. С охотничьей куртки из оленьей кожи и легин свисала густая бахрома, легкие мокасины украшали замысловатые узоры из бирюзы и игл дикобраза. Изможденное лицо индианки пряталось в складках одеяла с тремя синими полосами. На ней было длинное платье из выделанной кожи, из-под которого виднелись изящные мокасины.

— Что здесь нужно этим бродягам? — спросил из-за стойки Смайли грубым тоном.

Индеец остановил на нем свой взгляд. Его глаза сузились.

— Да он, видимо, не знает английского, — предположил Гаррисон.

Смайли оперся руками на прилавок и, посмотрев на Брэйди, попросил:

— Тобакко, ведь ты знаешь эти проклятые индейские языки. Поговори с ним. — Потом недоуменно пожал плечами и буркнул: — Ну и как бы мы с ним общались, если бы не было под рукой Брэйди?

— Я гляжу, прическа и одежда вождя тетонского образца. Значит, сумеем найти с ним общий язык.

Старик поднялся и направился к индейцам.

Поговорив с индейцем несколько минут, он сказал Смайли:

— Хинакага Нто, что на языке сиу означает Голубая Сова, приехал сюда потому, что слышал о белом шамане (докторе), который живет и лечит у тебя в гостинице. Его жена больна, и он хотел бы показать ее доктору.

Смайли выслушал следопыта и, нахмурившись, произнес:

— Док Харнскотт уехал в Сент-Луис за медикаментами. Вернется завтрашним поездом.

Брэйди перевел. Индеец внимательно посмотрел на хозяина салуна и что-то сказал следопыту на своем певучем мягком наречии.

— Тони, краснокожие будут ждать возвращения доктора в твоем заведении. Ты не против?

Смайли сделал отрицательный жест рукой.

— Пусть ищут себе ночлег в другом месте. — Он с презрением посмотрел на индейцев. — Чем они станут расплачиваться, если я оставлю их у себя?.. Орлиными перьями?

Снова зазвучала приятная журчащая речь на сиу.

Когда индеец замолчал, Брэйди загадочно улыбнулся.

— Тони, Голубая Сова расплатится золотым песком.

С лица Смайли тут же сошло хмурое выражение.

— Да?.. Ну, над этим стоит подумать, — замялся он. — Ладно, пусть пока присядут.

Он махнул индейцам и указал на рядом стоящий стол.

Индеец кивнул своей жене и, взяв ее за руку, повел внутрь салуна. Заплетенные в его косички змеиные хвосты с погремушками при ходьбе издавали негромкий перестук. С помощью следопыта он заказал две бутылки лимонада.

Присутствовавшие искоса поглядывали на диких краснокожих — редких гостей в салунах пограничных городков.

Дэйлмор с нетерпением ждал, когда за стол присядет Брэйди. Едва следопыт занял свой стул, как он резко спросил у него:

— Из какого они племени?

— Он — оглала, а его жена — южная шайенка.

— Из какого клана он?

— Сейчас разберемся.

Следопыт, не поднимаясь с места, задал вопрос индейцу. Тот ответил. Брэйди присвистнул и молча уставился на Дэйлмора.

— Ну? — нетерпеливо произнес сержант.

— Клан Убийцы Пауни, — сказал следопыт.

Какая-то неудержимая волна сорвала Дэйлмора с места и бросила в сторону индейского стола. По пути перевернув несколько стульев, он подскочил к индейцу и, схватив его за куртку, грубо встряхнул.

Индеанка взвизгнула. Дэйлмор уже занес кулак, когда за его спиной раздался громкий уверенный голос:

— Окороти, сержант!

Тяжело дыша через нос, Дэйлмор оглянулся.

В дверном проеме, широко расставив могучие ноги, стоял помощник шерифа Стив Донахью с жестяной звездой на коричневой свободной рубахе. Его узловатые со вздувшимися венами ручища лежали на перламутровых рукоятках шестизарядных кольтов. Квадратное загорелое лицо было чуть нахмурено.

— Оставь краснокожего! — рыкнул он. — Тебе, Дэйлмор, как никому другому должно быть известно, что индейцы зарыли топор войны.

Дэйлмор, не глядя на индейца, оттолкнул его и с неохотой вернулся на свое место.

— Вот так-то будет лучше, — удовлетворенно сказал Донахью, направляясь к стойке. — Порядок должен быть всегда.

Помощнику шерифа было около сорока. Его побаивались в Кинли и бандиты, и картежники, и конокрады. Частенько он наводил этот самый порядок, не прибегая к огнестрельному оружию, хотя и считался добрым стрелком. Убойную силу его здоровенных кулаков испробовал на себе не один возмутитель спокойствия. Но водился за помощником шерифа единственный грешок — он любил выпить, и не просто выпить, а набраться в стельку. Бывало это, конечно, не каждый день, иначе место помощника шерифа давно считалось бы вакантным. И сейчас от него исходил перегар, который задушил Тони Смайли, вынужденного предстать перед стражем порядка с вопросительным выражением на лице.

— Двойного виски, Тони, — заказал он.

— Присаживайтесь за наш стол, Донахью, — раздался голос Неда Дастона. — У меня есть возможность угостить вас.

— Хорошо, Дастон, — откликнулся помощник шерифа, помешивая кусочки льда в стакане.

— Как дела, Хикок? — обратился он к знаменитому ганфайтеру.

— Все о'кей, шериф.

Хикок всегда называл Донахью шерифом, а тот ни разу не поправил его, скорее всего, из-за безобидного тщеславия. Самого шерифа, Пита Коннорса, не было в городе. Он отлучился в соседний городок, и в эти дни Донахью безраздельно правил в Кинли.

Опустошив свой стакан без закуски, помощник шерифа присел за стол Неда Дастона.

Еще не успокоившегося Дэйлмора окликнул мелодичный женский голосок.

— Дэвид!

Он обернулся и увидел Леонору Смайли, стоявшую за прилавком. Двадцатипятилетняя Леонора была ослепительной блондинкой с большими голубыми глазами, тонким удлиненным лицом и стройной фигурой. Нежный румянец никогда не сходил с ее очаровательных щечек, придавая ее чертам еще большую привлекательность.

У Дэйлмора екнуло сердце. Из его головы выскочили и индейцы, и помощник шерифа, и его соседи по столу. Он встал и подошел к стойке. Наклонившись, он взял руку девушки и поцеловал ее. Тони Смайли тактично смотрел в сторону.

— Мне приятно снова видеть миловидное личико Леоноры, — улыбаясь, сказал сержант.

— Вы врете, сержант Дэйлмор! — игриво заметила девушка, хмуря брови. — Если бы это было так, вы бы чаще приезжали в «Подкову».

Лицо Дэйлмора стало серьезным.

— У меня погиб друг, Леонора. Знаете, так тяжело терять близкого человека.

— Я знаю Дэвид. Мне очень жаль…

Они присели за отдельный стол и до самого вечера вели беседу. Леонора иногда оставляла Дэйлмора в одиночестве, чтобы сходить на кухню и подать посетителям закуску. Около семи часов из-за стола Дастона поднялся помощник шерифа. Вернее, его подняли. Его угостили так, что ни о каком продолжении несения службы не могло быть и речи.

Сфокусировав свой взгляд на хозяине салуна, он промычал:

— То-о-ни, я, кажется, слишком устал. Мне бы вздремнуть часок у тебя в гостинице.

«Конечно, будет дрыхнуть до самого утра, — подумал Смайли. — А утром придется палить из пушек, чтобы поднять его с постели».

Двое подручных Смайли помогли Донахью подняться по лестнице и проводили в номер.

Почти сразу после ухода помощника шерифа Дастон и его компания потянулись к выходу, отдав ключи от номеров Смайли.

— До скорой встречи, Билл, — попрощался с Хикоком Дастон.

Хикок вскинул брови.

— Ты вроде не собирался уезжать из Кинли, Нед.

— Вспомнил я тут об одном дельце.

— Ну что ж, будь здоров.

Посидев еще немного, он и следопыт Брэйди отправились спать. Следом за ними на второй этаж поднялись Гаррисон и индейцы, которых сопровождал с ключами от номера сам Тони Смайли. В помещении, озаренном неярким светом подвесных фонарей, остались лишь Дэйлмор с девушкой.

Было десять часов вечера, когда Леонора встала из-за стола и сказала:

— Уже поздно, Дэвид. Я иду спать. Мне было очень приятно побеседовать с вами. Увидимся завтра.

Дэйлмор не отрывал взгляда от ее стройной фигуры, облаченной в нежно-голубое длинное платье, пока она не спеша поднималась по слегка поскрипывающей лестнице. После ее ухода он некоторое время сидел в задумчивости, еще ощущая тонкий запах французских духов. Затем поднялся и вышел на веранду салуна. Бодрящий вечерний ветерок приятно обдувал его лицо. Виски, после долгого воздержания, сказалось на сержанте. Он был малость под хмельком, но сентябрьская вечерняя прохлада подействовала на него благотворно. Достав сигару, он закурил. Он подумал о своих чувствах к прелестной Леоноре. Сказать, что она ему нравилась, значит ничего не сказать. Он испытывал к этой спокойной красивой девушке настоящее влечение. Пусть они все еще обращались друг к другу на «вы», но с каждой встречей, он это чувствовал, они становились ближе. «И не будет ничего удивительного в том, что в один прекрасный момент, — подумал сержант, — я ей признаюсь в любви».

Находясь под сильным впечатлением от встречи с девушкой, Дэйлмор прохаживался по длинной веранде, отрешившись от всего. Сдавленному крику за правым углом салуна, где находились конюшни, он не придал никакого значения. Он еще был во власти приятных грез. Но когда послышались громкая возня и тихое лошадиное ржание, Дэйлмор пришел в себя. Что это может быть? Какие-то странные ночные звуки! Он сошел с веранды и обогнул угол салуна. Холодное прикосновение ружейной стали к его груди было внезапным и обескураживающим.

— Стой смирно, сержант! — голос Неда Дастона прозвучал слишком уверенно, чтобы ему не подчиниться.

Дэйлмор застыл, различая впотьмах грубые черты ганфайтера.

— Что происходит? — только и смог выдавить из себя он.

— Происходит следующее: тот десяток превосходных лошадей Гаррисона отныне — моя собственность. Часовые сняты, конюшня взломана. Я никому больше не причиню вреда, если меня оставят в покое.

— Конокрадство?.. Ты же говорил, что уезжаешь из Кинли, — уже спокойнее промолвил Дэйлмор.

— Не придавай большого значения словам незнакомого человека и запомни — никому ни слова! — Дастон убрал оружие с груди Дэйлмора. — А вообще-то, можешь открыть рот. Но какая ОТ этого будет польза? Если ты сейчас разбудишь Гаррисона, он сдуру бросится за нами в погоню, а мы из него сделаем дуршлаг. Я специально подпоил Донахью, чтобы он не смог собрать людей и пуститься по нашему следу. И еще одно — двое стражников у нас в заложниках до утра. Не будет погони — я их отпущу, но если кому-то вздумается поиграть в следопытов — им крышка. Они сейчас в беспамятстве с завязанными глазами. Никто кроме тебя, сержант, не узнает о том, кто проделал это дело. Я бы мог тебя прикончить, однако не стану этого делать. Не хочу крови, да еще крови военного…

Дастон помолчал немного и закончил:

— Кстати, в твоих интересах молчать. Почему? Об этом ты узнаешь утром, когда кое-кого станут линчевать. А меня ты больше не увидишь в этом городке.

Дастон скрылся так же неожиданно, как и появился. Спустя мгновение из темноты раздался стук копыт. Дэйлмор шумно перевел дыхание, размышляя над происшедшим. Негромкий звук змеиных погремушек заставил его резко обернуться. На углу веранды в неярком свете тусклой лампы стоял индеец. Желтый огонек от раскуриваемой им трубки то разгорался, то замирал.

— Кража, — равнодушно произнес краснокожий низким приятным голосом.

— Что?! — встрепенулся Дэйлмор. — Ты знаешь английский?!

— Немного, — так же спокойно ответил индеец.

Дэйлмор сейчас плохо соображал. Он бросил сигару и растоптал ее. Внезапно почувствовал какую-то пустоту внутри и усталость. Он не торопясь вошел в салун, затем поднялся на второй этаж. Войдя к себе в номер, сержант разделся и лег на кровать. «Тут ничего нельзя предпринять». С этой мыслью он и заснул.