Чревовещания души. Восемь пьес для театролюбивых интеллектуалов

Сергей Чугунов

«Вы – человек весьма и весьма одарённый. К тому же беретесь за столь сложную задачу. Читать мне было интересно, очень. Но Вам придётся с этой пьесой долго искать единомышленника, который бы не побоялся поставить пьесу в стихах (современную пьесу к тому же). Если Вы такого найдёте – будет замечательно…» Николай Коляда«Ваша пьеса в стихах поразила меня своим талантом и своеобычностью, Вам необходим такой же театр, который ее поставит». Александр Галин

Хочу! (Кто стучаться дверь моя?..)

Несколько положений для одной спальной комнаты и двух актеров

Действующие лица

Он — молодой мужчина, актер по профессии, исполняет все мужские роли:

— МУЖА (Никиту Петровича Шутихина), «рогатого» и немного сумасбродного, хотя весьма образованного и воспитанного;

— ПИЕРА д‘КРУГА (Петра Круглова), якобы «французского» любовника (без слов);

— ГОРАЦИО НЕЛЬСОНА, почти английского морского офицера;

— ГАРРИ, совсем английского дворецкого (только голос);

— OТТО фон ГАМИЛЬТОНА, немца, супруга и мавра в одном лице;

— — БЕСА-ИСКУСИТЕЛЯ, совершенно неудавшегося небесного исповедника и душеприказчика;

— ОМОНОВЦА, весьма жестокого и коварного;

— ДИКТОРА РАДИО, железным голосом читающего криминальные новости (только голос).

Она (Лариса Александровна Шутихина) — барышня с небольшим умом и большими претензиями.

Действие первое и оно же последнее

Действие происходит зимой в маленькой питерской спальне (хотя с тем же успехом может происходить и в какой-нибудь другой) без всяких перерывов и антрактов. В прочем антракт можно сделать, практически в любом месте, по произволению постановщика. Количество декораций сведено до минимума. Посредине спальной комнаты большая двуспальная кровать. С одной стороны кровати современное трюмо и дверь — выход на балкон, с другой входная дверь и массивный антикварный трехстворчатый шкаф для белья. Звучит лирическая музыка. На кровати поверх одеяла лежит Лариса — красивая молодая женщина в полупрозрачной ночной рубашке. Пред ней, вытанцовывая, как в стрипшоу, раздевается бородатый мужчина, лицо которого не видно зрителям, поскольку он стоит к ним спиной. Внезапно раздается пронзительный звонок.

ЛАРИСА: Тсс! Le… d’alarme, quelqu’un tente d’ouvrir la porte! Твоя сигнализация сработала, кто-то пытается открыть дверь… (с ужасом вскакивает с кровати) Это муж! C’est le mari! Быстро на балкон! Vite pour le balcon! Скорее, скорее… Он сейчас войдет….

Лариса открывает балконную дверь, оттуда валит пар. Она выталкивает полуголого мужика на балкон, скидывает ему всю его одежду и дубленку, и шапку. Накидывает легкий халатик и садится к трюмо с немного растрепанной прической и ужасно раскрасневшимся лицом. Лариса пытается изобразить какое-нибудь дело, наконец ее озаряет и она начинает снимать косметику косметическим молочком… Входит Никита, не такой красивый, как жена Лариса, небольшого роста, худой, но жилистый, сильно сутулый, лысеющий молодой мужчина с немного кривоватыми ногами. Он одет в старое поношенное пальто и собачью шапку. Никита в веселом, приподнятом настроении, увидев жену на кровати, быстро скидывает верхнюю одежду и, подкравшись сзади, набрасывается на жену, как хищник из засады.

ЛАРИСА: (отталкивая его) Грубятина, когда ты, Никита, наконец, поймешь, что я — женщина, существо хрупкое. Мне требуется нежное обхождение, посему ко мне надо подходить с лаской… А не набрасываться сзади, как Паниковский, который пять лет женщин не видел…

НИКИТА: Паниковский этого, Лариса, не говорил, он сетовал на свою судьбу, жалуясь Шуре Балаганову: «Шура, меня женщины не любят!», а пять лет он в бане не мылся. Классику надо читать вдумчиво, а если уж берешься цитировать, то не надо перевирать.

ЛАРИСА: Ой-ой-ой, скажите пожалуйста, какой знаток классики. Нужны мне эти классики. Я уже выросла, чтобы в них играть, есть игры и позанятнее… (поправляет ночную рубашку на груди) Никиша, а ты чего так рано сегодня, спектакль, что ли, отменили?

НИКИТА: Нет, просто я не стал дожидаться окончания и сразу же после своего выхода свалил домой. Проходя мимо соседнего здания, я увидел в окне второго этажа какую-то пьяную грудастую алкоголичку, которая стоя нагишом у незанавешанного окна, смачно курила папиросу, отсутствующим взглядом глядя куда-то в неизвестность. Должно полагать, эта падшая женщина, втягивая в прокуренные легкие ядовитый дым, досмаковывала ощущения, пережитые при очередном, по всем видимостям, грубо проведенном соитии с ее бездарным полюбовником, кой, наверняка, уже давно дрых зубами к стенке. Хотя думаю, она была просто очень пьяна, и ей было все по фигу… И, тем не менее, вид этой похотливой бабенки так сильно возбудил меня, что я страстно возжелал тебя. Я почувствовал, что так сильно истосковался по тебе, Ларочка, что не в силах подавить в себе сластолюбивое желание… Ты знаешь, по тантре, мужчина и женщина, чтобы достичь гармонии и божественной нирваны должны потакать друг другу в плотских желаниях, должны стать жрецами в храме собственного тела. (тискает жену) Хочу тебя!

ЛАРИСА: (оттолкнув его) Точно — жрец! В смысле, ненасытный едок, жрун прожорливый, откуда такая африканская страсть, пигмей недоношенный? (поправляя растрепанную прическу) Какой сегодня вечер выдался — не вечер, а прямо телепередача «Играй гормон»… Не думаю, что тебя от задумчивого вида какой-то задрюченной шалавы на меня потянуло? Манька, поди, опять отшила, али Катька не так приветила?

НИКИТА: (оскорблено) Какая такая Манька? (задумывается) А это ты про какую Катерину?

ЛАРИСА: Про Вторую, конечно, Великую…

НИКИТА: Не Великую, а Великанову… А что ты против нее имеешь?

ЛАРИСА: Я ничего не имею, это ты ее имеешь, но может и не только ты, а я только ото всех и слышу: «Опять твой… (нарочито подмигивает глазом) это… самое… с Катькою-то…»

Он встает с кровати и начинает собирать разбросанную одежду и вешает ее в шкаф.

НИКИТА: Дурочка ты, Лариска, и больше никто. Ну, подумаешь, несколько раз в театральном кафе с Катькой-буфетчицей перебросился парой фраз, что мне теперь ни с кем не разговаривать что ли? А с Манькой у меня только производственные отношения. Ты же сама хорошо знаешь, что у меня с нею по действию постельная сцена в третьем акте, что же мне теперь прикажешь из театра уйти? А ежели бы я в порнофильмах снимался, ты бы меня к каждой партнерше ревновала бы?

ЛАРИСА: (ухмыльнувшись) Да тебя с таким аппаратом ни в какое порно не возьмут, тебе бы в мединститут на кафедру сексопатологи устроиться в самый раз…

НИКИТА: В качестве кого?

ЛАРИСА: В качестве ненаглядного пособия.

НИКИТА: Какого такого пособия?

ЛАРИСА: Сходи в туалет — увидишь, какое у тебя миниатюрное пас-с-собие…

НИКИТА: Мал золотник — да дорог.

ЛАРИСА: Конечно, золотник… от велосипедной шины…

НИКИТА: А причем тут велосипед?

ЛАРИСА: А притом… Во-первых, нечего тут шлангой прикидываться, будто бы у тебя с твоими бабами ничего кроме пустопорожних разговоров не было, а, во-вторых, велосипед, наверное, самое подходящее для тебя прозвище. Велос — сильный, а ты хоть и худенький, но жилистый, силенки у тебя хоть отбавляй, Но как говориться сила есть, ума не надо… А вот слово «пед» и переводить не надо…

НИКИТА: Ну, если я — велосипедик, то чего ты меня тогда к бабам ревнуешь?

ЛАРИСА: А ты — английский велосипедик…

НИКИТА: Это еще почему?

ЛАРИСА: Дело в том, несколько тебе это известно, Никита Петрович, по-английски велосипед звучит как bicycle…

НИКИТА: Ну и что с того, Лариса Александровна?

ЛАРИСА: (вертит пальцем у виска) А ты произнеси нараспев: бай-сикл, би-секл, бисексуал… Черт побери… угораздило же меня выйти за тебя замуж. Надо же было так промахнуться. Ты, мало того, что грубятина, еще и тупятина ко всему…

НИКИТА: Слушай, тебе не надоело меня оскорблять? Я все-таки мужчина, представитель творческой интеллигенции, актер, на худой конец…

ЛАРИСА: (смеясь) Вот именно, что на худой… А в творческой ентеллигенции этих велосипедиков, как собак нерезаных. Творческая интеллигенция! Ха! Да посмотри на себя внимательно, кто ты такой? Второплановый актеришка, задохлик-статист… Самая колоссальная твоя роль, это лакей, который в конце второго акта произносит всего два слова: «Кушать подано!»

НИКИТА: (с гордостью) Да, но как произносит!!! После моих слов, весь зал встает и дружными колоннами идет в буфет.

ЛАРИСА: Так ведь антракт…

НИКИТА: О, Господи, Лариса! Ты мне лучше, ненаглядная ты моя, скажи, что тебе опять не нравиться, я или моя работа?

Никита обиженно поворачивается лицом к зрителю и становится спиной к Ней. Лариса встает с кровати, подходит к мужу и, нежно обняв за плечи, начинает мурлыкать, как похотливая кошечка, прижимаясь к нему всем телом.

ЛАРИСА: Ненаглядный ты мой, Никитушка, мне все нравиться: и ты, и твоя профессия, и твои… (многозначительно улыбается) многочисленные гастроли… Зарплата разве что не по душе…

НИКИТА: И чем это она тебе не по душе?

ЛАРИСА: Да она какая-то преферансная, мизерная она какая-то, как и…

Лариса смеется, скользя обнимающей рукой к мужскому достоинству, в данном случае недостатку. Никита грубо хватает ее руку и прижимает к своей груди…

НИКИТА: Согласен, мизерная… Но, а халтуры? Да я за одни только рекламные ролики и приодел тебя, и квартиру обставил. А за счет новогодних утренников мы уже в Европу съездили и в Азию.

ЛАРИСА: В Финляндию и в Турцию — и это называется Евразия? Азиопа — вот как это называется…

НИКИТА: Дожили, уже и Финляндия для нее не Европа.

ЛАРИСА: Ну, ладно, Европа. Только я хочу в всамделишную Европу… в Вену, например, а лучше, естественно, в Париж… (напевает) О, шампс Елизе… Хотя, если уж зашел разговор о Азии, то не плохо бы и в какую-нибудь экзотическую страну слётать, на Гавайские острова, опять-таки в Сингапур, на Тибете побывать тоже хорошо было бы, или, в крайнем случае, в Японию сплавать на теплоходе из Владика, наведаться в Киото какое-нибудь деньков на пять…

НИКИТА: Неразумная ты моя… Финляндия — это ж европейская Япония…

ЛАРИСА: Точно, а Турция — это азиатская экзотика. Милый… (скривив гримасу) ты бы еще Париж с Берлином, что в Челябинской области находятся, вспомнил…

НИКИТА: А что на Урале Париж есть?

ЛАРИСА: На Урале, дражайший мой, все есть, как в Греции… Но только я туда не хочу. Я желаю жить во Франции.

НИКИТА: А умереть, поди, мечтаешь в Париже… (с иронией) как леди Ди в подземном туннеле возле моста Альма…

ЛАРИСА: Нет, Шутихин, в собственной постели…

Лариса бросается на кровать и принимает нарочито развратную позу. Улыбка расцветает на ее лице.

НИКИТА: (растопыривает пальцы рук, будто готовится удушить ее) От удушения, как Дездемона?

Никита набрасывается на нее и хватает за горло. Лариса его грубо отталкивает.

ЛАРИСА: (тяжело дыша) Не угадал, ничего у тебя из этого не выйдет.

НИКИТА: Это еще почему, думаешь, у меня на то не хватит сил и терпения?

ЛАРИСА: Думаю, что хватит…

НИКИТА: А может я, по-твоему, недостаточно ревнивый?

ЛАРИСА: Еще как ревнив…

НИКИТА: Разве мы не в Венеции живем?

ЛАРИСА: Пожалуй, если считать сточную канаву — венецианским каналом, а лужу, посредине которой построен наш дом — Средиземным морем, то мы точно живем в Венеции, но только не в Северной Венеции, а засе…

НИКИТА: (перебивая) Какая разница, где мы живем… Ты мне не ответила: почему же это у меня ничего не выйдет?

ЛАРИСА: Почему? Почему? Потому что у тебя… вся спина белая…

НИКИТА: Не смешно…

ЛАРИСА: И на Мавра ты совсем не похож…

НИКИТА: Ну, бесценная моя, тут делов-то на копейку… Надо мне только пару раз лопатой по носу съездить да гуталином морду гуще понамазать…

ЛАРИСА: Да я, дорогой, говорю не о внешности…

НИКИТА: Не пОнял…

ЛАРИСА: А вот был бы Мавром — сразу бы понЯл…

После последних слов Лариса опускает Никиту из своих объятий и идет к трюмо, где садится на пуфик и продолжает снимать косметику, напевая какой-нибудь современный шлягер. Никита направляется к бару. Он достает бутылочку пива, открывает и присаживается на угол кровати.

НИКИТА: (как бы промежду прочим) Слушай, а мне сегодня новую роль предложили…

ЛАРИСА: В какой постановке?

НИКИТА: В шекспировском «Гамлете»…

ЛАРИСА: (удивленно приподняв бровь) Небось, роль второго могильщика или тень Тени отца Гамлета…

НИКИТА: А вот и не угадала. Бери выше…

ЛАРИСА: «Видал сосун»… Неужто Розенкранц и Гильдестерн в одном флаконе…

НИКИТА: Тебе бы все шутить. А я, между прочим, буду играть Самого Гамлета — принца Датского.

ЛАРИСА: (удивленно расширив глаза) Быть того не может или не может того быть…

НИКИТА: Правда, Гамлета. Истинный крест…

ЛАРИСА: Наверняка, во втором составе…

НИКИТА: Нет, в первом…

ЛАРИСА: Обалдеть… Прямо зареветь хочется…

НИКИТА: Дурочка, радоваться надо…

ЛАРИСА: Я и радуюсь, только все равно мне не нравится…

НИКИТА: Чего тебе опять не нравиться?

ЛАРИСА: Мне? Мне многое не нравится. Например, наша страна не нравится, да и время, в котором мы живем, тоже не нравиться… А еще мне не нравиться…

НИКИТА: (перебивая) А скажи мне, родная, кому? и в какой стране ты нужна? В Японии? Во Франции? Ага, ждут тебя там, не дождутся. Ты и языка ихнего не знаешь…

ЛАРИСА: Французский я на курсах год назад проходила…

НИКИТА: Вот именно — проходила… мимо…

ЛАРИСА: Чего ты все время ко мне придираешься? Не хочешь жить во Франции, поехали в Англию. В Англии тоже, в общем-то, ничего, и от Парижа недалече…

НИКИТА: А ты, Лариса, по-английски шпрехаешь?..

ЛАРИСА: Вообще-то я в школе немецкий проходила, но можно закончить еще одни курсы…

НИКИТА: Можно конечно… Ты уже одни закончила. Ну, пригодились они нам?

ЛАРИСА: (глядя на шкаф и закатив глазки) Нам — не знаю, а мне…

НИКИТА: (не слушая ее) Но и потом о времени, в коем мы живем… Дорогая, времена — они тоже бывают разные. Я бы не хотел бы с тобой оказаться в средних веках…

ЛАРИСА: Это еще почему, Шутихин?

НИКИТА: Да тебя, Шутихина, как подлинную колдунью, сразу же инквизиторы на костре сожгли бы, а меня за сокрытие ведьмы четвертовали бы к чертовой матери…

ЛАРИСА: (кокетливо) А меня, должно полагать, приняли бы за ведьму исключительно за красоту и ум…

НИКИТА: Почему ты так думаешь? Ларчонок, тебя бы приняли за ведьму, исключительно за то, что ты ведьма, несмотря на твою красоту и ум…

ЛАРИСА: (обиженно) Слушай, хватит стебаться, допивай пиво и ложись спать… (взглянув на балконную дверь) Но сначала вынеси ведро с мусором!

НИКИТА: Что? Опять? И так всегда… Нельзя было, что ли, это сделать днем?

ЛАРИСА: Некогда было… Я тебе его сразу хотела дать, а ты со своими приставаниями и разговорами совсем голову заморочил.

НИКИТА: (недовольно бурча под нос) Да-да, конечно, дел у тебя невпроворот, детишек мал-мала…

ЛАРИСА: Хватит нудить… Нудист бесстыжий! А вы бы, Никита Петрович, сами посидели бы дома, да посмотрели — сколько дел у женщины, коя занимается домашним хозяйством… (приказным тоном) Иди, неси!

НИКИТА: (нехотя идя на кухню) Прямо как в анекдоте, только ножи, почему-то, как были тупыми, так и остались.

Шум на кухне, стучит входная дверь. Убедившись, что муж ушел, Лариса открывает дверь на балкон…

ЛАРИСА: Давай быстрее, пока он ушел…

В комнату входит замерший мужчина (переодетый Никита) в дубленке, в шапке ушанке, с опущенными клапанами, и с замотанным шерстяным шарфом лицом. При этом он трясется и бьет себя по бокам. Лариса бесцеремонно выталкивает его, даже не поцеловав на прощание.

…(по-французски) Le mien par le chemin, pars. Viens demain… Пока, мой дорогой, увидимся завтра! Au revoir!

Выпроводив любовника, Лариса включает ночник и, выключив основной свет, снимает халатик и остается в ночной рубашке. Садится на край кровати и начинает причесывать волосы.

…Слава богу, ничего не заметил. Вот был бы скандал. И угораздило же его вернуться на пару часов раньше обычного. А еще, черт языкастый, полчаса лясы точил, чего только не плел… (смотрит на балконную дверь) Как только мой французик на балконе не окочурился, как в отечественную кампанию 1812 года. Хорошо еще, что на улице минус три, а не тридцать… (потягивается) А вообще… вот было бы здорово уснуть сейчас и проснуться во Франции 16 века и, на крайняк, Англии 18… В каком-нибудь роскошном особнячке, к примеру сказать, сэра Гамильтона…

Лариса, закончив причесываться, откидывает одеяло и ложится в кровать, заложив руки за голову и мечтательно глядя в потолок.

…Мечта идиотки! Впрочем, а что нам русским баб еще остается, ежели графьев да баронов еще в 17 к праотцам отправили. Выродки мы все. Иссяк источник голубой крови. Где они лихие кавалергарды, благородные гардемарины, пылкие корнеты, остроумные поручики? Где она белая кость, цвет нации… Осталась одна мразь и серость. Расплодились ничтожества, как крысы в грязных, затхлых трюмах неизвестно куда плывущего корабля. Судно тонет, все бегут, а мне бежать некуда и не на что…

А мой благоверный козлик еще и патриот своей Родины, ни за что эмигрировать не желает. Да и кому он нужен со своей дурацкой профессией. Говорила мама: «Дочка, прежде чем замуж выходить, сто раз все взвесь!»

А я, дура, выскочила за актера. Думала, буду женой звезды, миллионные гонорары с неба посыплются, приглашения в Голливуд. Может и меня кто из кинобоссов заметит. Размечталась… А впрочем, это единственное, что мне осталось! Мечтать — так мечтать! Кто мне это запретит? Итак, я в Англии, ко мне вот-вот должен придти на тайное свидание капитан Нельсон — он еще не всемирно известный адмирал, но уже очень даже ничего не только как офицер, но и как мужчина…

Лариса откидывается на подушку и очень быстро засыпает. В это время, крадучись, будто ночной воришка в комнату входит Никита, завернутый в черный плащ и без мусорного ведра, и начинает переустройство комнаты. С помощью небольшого количества элементов, типа, драпировки, подсвечников со свечами на столе, балдахина над кроватью. Возможно, ему кто-то в этом помогает, работники сцены, например. Все происходит очень быстро и по возможности бесшумно, со всякого рода обыгрыванием своих действий. Автор оставляет большой простор для фантазии режиссера. После того как комната стилизована под английскую спальню XXVIII века, Никита скрывается на балконе обегает за кулисами и входит во входную дверь уже в дубленке, в шапке ушанке, с опущенными клапанами, и с замотанным шерстяным шарфом лицом, на цыпочках подходит к кровати. После того как убеждается, что жена спит, Никита медленно подходит к шкафу, осторожно, чтобы ни что не скрипнуло, отрывает дверку и прячется в шкафу.

Медленно усиливаясь, начинает звучать старинная музыка. Лариса просыпается, приподнимается на кровати и смотрит удивленно по сторонам. Дверь на балкон тихо открывается и появляется Никита в форме английского морского офицера, с черной повязкой через глаз и безобразным шрамом через всю щеку. Лариса вскрикивает.

НЕЛЬСОН: (приложив палец ко рту) Тсс…

ЛАРИСА: (шепотом) Кто вы такой? И как вы сюда попали?

НЕЛЬСОН: That’s me! I’m yours intimate friend. Beloved, you me will not recognize?

ЛАРИСА: Где я?

НЕЛЬСОН: (приблизившись к кровати) How where? In a manor of your husband!

Нельсон присаживается на край кровати, берет Ее руку и целует.

…Darling, what happened? (переходя на ломанный русский) Это я твой сердечный друг. Ты что ли не узнаешь меня? Что с тобой случилось? Может тебе не здоррровиться? Может быт тебья обижать этот старрый рогоносетс? (вскакивает и хватается за кортик) Ты only скажи, дорогая, и я kill… убивать его not задумываясь…

ЛАРИСА: (испуганно) Не надо никого убивать… Я вообще не понимаю, что собственно происходит. Вы, наверное, шутите? (сердито) Я требую, господин хороший, объясниться, что вы делаете в моей спальне?

НЕЛЬСОН: Вы менья сама пригласить?

ЛАРИСА: Когда?

НЕЛЬСОН: Last night, прошлый вечерр вы посылать свой служанка Annie with letter… с письмом, в котором просили меня быт tonight, сегодня ночью. Ваш муж вчера отбыл в Неаполь с дипломатическим посланием, вы остались одна, и очень скучаете. You do not remember it? Что ли вы этого не помните?

ЛАРИСА: Вы, наверное, меня с кем-то путаете?

НЕЛЬСОН: (присаживаясь на край кровати) Эмма, дорогая…

ЛАРИСА: Эмма?

НЕЛЬСОН: Yes, Эмма, Эмма Гамильтон. Что с тобой, доррогая, тебе не здорровится?

ЛАРИСА: (со слезами на глазах) Неужели мне все это сниться?

НЕЛЬСОН: (успокаивая Ее) Нет, тебе ничего не сниться… Хочешь, я тебя ущипну. (щипает)

ЛАРИСА: (вскрикнув от боли) Грубятина… (спохватывается) Милый, извини…

НЕЛЬСОН: What is it а «grubjatina»?

ЛАРИСА: (оправдываясь) Так по-русски звучит «very well!», то есть очень хорошо, прекрасно, одним словом…

НЕЛЬСОН: Теперь-то, доррогая, ты мне веришь?

ЛАРИСА: (трогая больное место) Теперь-то верю…

НЕЛЬСОН: Very good! Отлично! Darling, дорогая моя женщина, я, можно сказать, всю свою сознательную life… жизнь ждал того момента, когда мы останемся один на один… (подсиживается ближе) Я старый морской волк, просаленный на морских ветрах и огрубевший в неисчислимых баталиях… (пытается обнять) Я отвык от женской ласки, я не знаю, что такое взаимная любовь. Старые корабельные крысы, заползая в мою постель…

ЛАРИСА: (отодвигаясь и взволновано дыша) Продолжайте… продолжайте…

НЕЛЬСОН: (пододвинувшись) Грязные портовые девки…

ЛАРИСА: (отодвигаясь) Как интересно!..

НЕЛЬСОН: (положив руку ей на плечо)…да гадливые морские чайки…

Офицер обнимает ее и силой валит на кровать. Лариса вырывается из его объятий, вскакивает и начинает нервно ходить по комнате, заламывая руки…

ЛАРИСА: Грубятина…

НЕЛЬСОН: (с усмешкой) Если grubjatima, если тебе «вери велл» why… почему ты меня отталкивать?

ЛАРИСА: (подсаживаясь к Нему) Милый, прости, но я не могу так сразу…

НЕЛЬСОН: Зачем ты тогда звала меня?.. (обняв ее) Скорро мой корабль отплывать на очередной баталия, может это мы видимся в последний раз. I want… я вожделею, как это по-русски, оттянутся по вся пррограмма…

ЛАРИСА: (впав в глубокую задумчивость) Погоди…

Лариса сняла его руку со своего плеча. Встала с кровати и приняла угрожающую позу, уперши руки в бедра.

…А ответь мне, милый Нельсон, мы находимся в Англии?

НЕЛЬСОН: (сбивчиво) Ja, ja naturlich… of course… конечно, дорогая…

ЛАРИСА: А в Англии, насколько я понимаю, говорят по-английски…

НЕЛЬСОН: Certainly… разуметься…

ЛАРИСА: (наступает на него) А ты, значит, английский офицер?

НЕЛЬСОН: Естественно… (отступая) не русский…

ЛАРИСА: (с угрозой в голосе) Почему ты тогда говоришь по-русски?

НЕЛЬСОН: Потому что… (присев на кровать) Погоди, присядь рядом… Во-первых, ты же не умеешь говорить по-английски…

ЛАРИСА: (присаживаясь) Допустим. Но откуда его знаешь ты, якобы английский офицер?

НЕЛЬСОН: По долгу службы мне приходится бывать в разных странах мира, а потом, ты разве не знаешь, мой дед был русским иммигрантом по фамилии Нилов, а уж потом она трансформировалась в Нилов сын, или Nelson по-английски. Потому в нашей семье так бережно относятся к традициям, и потому все члены нашей фамилии, мал-мал, говорят по-русски…

ЛАРИСА: Допустим, я поверю в это, а как ты объяснишь тот факт, что ты нисколько не удивлен тому, что твоя возлюбленная, Эмма Гамильтон, английская леди, которая не говорит на родном для нее языке? Все это весьма странно, и комната, в которой мы находимся, за исключением некоторых деталей, весьма напоминает мне мою собственную спальную комнату…

НЕЛЬСОН: (в явном замешательстве) А ты, а ты знаешь… Damn it all! Чьорт побьери! It is necessary to such happen. How to me now to correct the situation?

ЛАРИСА: Чего ты там ругаешься? Прикидываешься что англичанин, может у тебя и глаза два. Ну, держись, одноглазый Горацио, сейчас ты у меня станешь слепым Гомером.

Лариса гонится за Нельсоном, он пытается увернуться, и тут кто-то стучит в дверь. Они замирают в недоумении. Слышится старческий кашель. Голос старика-лакея записан на магнитофон.

…(сдавленным голосом) Кто там?

НЕЛЬСОН: (шепотом) Дура, мы же в Англии, говори по-английски…

ЛАРИСА: А что?

LACKEY: Madam… That’s me, Garry. Are you all right? Why you don’t answer me?

НЕЛЬСОН: Он говорит, что он, Гарри — твой слуга! И бурчит: «как дела?» и «почему молчите?» Ответь ему, что все в порядке…

ЛАРИСА: Как?

НЕЛЬСОН: (в замешательстве) Ну… спроси тогда, что случилось: «What’s happened?», вроде как…

ЛАРИСА: (коверкая слова) What’s happened?

LACKEY: Madam, your husband has sent the courier with the letter. May he come in?

ЛАРИСА: Что он там лепечет?

НЕЛЬСОН: Говорит, что муж послал курьера с письмом, просит разрешения войти…

ЛАРИСА: (кричит, испуганно) Нельзя… никак нельзя…

НЕЛЬСОН: Ты что орешь, дура? Скажи ему, чтобы подождал: «Wait a minute!»

ЛАРИСА: Wait a minute!

LACKEY: Well, madam. When you will be ready — call in bell.

Слышны удаляющиеся шаги слуги. Стук двери

ЛАРИСА: (переходя на вы) Вы втянули меня в эту историю, вы и отдувайтесь… Что он там опять проверещал?

НЕЛЬСОН: Гарри просил позвонить в колокольчик, когда будете готовы. Я спрячусь за портьеру, а ты звони…

ЛАРИСА: А как я буду разговаривать с Гарри?

НЕЛЬСОН: Молча. Кивай и говори что-нибудь, типа…

ЛАРИСА: О’кей.

НЕЛЬСОН: Ни в коем случае, мы же в Англии, а не в штатах. Говори: «Well» или «Very well», а в конце скажи: «Well, Garry, you can go… “ И выстави слугу за дверь, а я после все тебе переведу.

ЛАРИСА: Well, Горацио, can go…

Нельсон скрывается за портьерой и, обежав за кулисами, прячется в шкафу. Лариса звонит в колокольчик. Слышен шум спускаемой воды в унитазе. Из шкафа выходит Никита, переодевшись в дубленку, натянув шапку ушанку, с опущенными клапанами и замотав шерстяным шарфом лицом. Лариса, увидев его, вскрикивает и, теряя сознание, падает на кровать. Он спешно скрывается на балконе. Скидывает дубленку и выходит из-за портьеры в мундире морского офицера, кладет рядом с Ларисой большой пакет с сургучовой печатью и скрывается в шкафу. Снова звучит, постепенно усиливаясь, старинная музыка, и Лариса постепенно приходит в сознание. Видит рядом с собой конверт, вскрывает его, но, увидев, что письмо на английском со злостью бросает пакет на постель. Встает, одергивает портьеру. Офицера нет, Лариса открывает дверь на балкон, оттуда выходит Любовник в дубленке, в шапке ушанке, с опущенными клапанами, и с замотанным шерстяным шарфом лицом. Лариса уже не падает без чувств, просто выталкивает его за дверь. Чтобы дать время актеру скинуть дубленку, Лариса снова возвращается к кровати, садится на край, берет пакет и пытается понять, что в нем написано, в это время шкафа появляется Никита в гриме Нельсона.

ЛАРИСА: Что вы делали в шкафу?

НЕЛЬСОН: То же, что и вы в обмороке…

ЛАРИСА: То есть…

НЕЛЬСОН: Прятался от вашего слуги Гарри.

ЛАРИСА: А он уже приходил?

НЕЛЬСОН: А как же и даже оставил письмо от вашего благоверного.

ЛАРИСА: Так это он оставил?

НЕЛЬСОН: А ты думала, что его голубь принес…

ЛАРИСА: (с раздражением в голосе) Ничего я не думала. Лучше прочти письмо.

НЕЛЬСОН: (беря листок в руки, читает по-английски) «Dear, wife Emma. By virtue of circumstances, I am compelled to return. And as I from noble family of the lords Hamilton, therefore before will return, I inform you, that yours lover had time to leave away.

Yours faithfully your husband, Sir Hamilton».

ЛАРИСА: (рассерженно) Придурок, читай по-русски!

НЕЛЬСОН: (скроив удивленную физиономию) What is it pridurok?

ЛАРИСА: (пытаясь оправдаться) Так это… (гневно) Короче, Нельсон, переводи и не задавай лишних вопросов.

НЕЛЬСОН: Хоррошо… (переводит письмо) «Дорогой, жена Эмма. На основании обстоятельств, я вынужден to return… возвратиться. И поскольку я от noble… благородного семейства лордов Хамилтон, therefore… поэтому прежде буду возвращаться, я сообщаю Вам, чтобы ваш lover… возлюбленный имел время, чтобы уйти далеко.

Искренне ваш husband, сэр Хамилтон».

ЛАРИСА: Какое благородство, вот бы нашим мужьям взять пример с этого сэра…

НЕЛЬСОН: Так это и есть ваш муж…

ЛАРИСА: Ну, я это обобщаю… Мол, если бы все мужья были столь предупредительны, не было бы стольких неприятностей. А то их отелловская ревность уже достала, ежели тебе изменяет жена, значит…

НЕЛЬСОН: (с угрозой) Что значит?

ЛАРИСА: А тебя-то чего это так волнует? У тебя-то, мой милый Горацио, насколько я помню, нет жены.

НЕЛЬСОН: Так это дело поправимое, жениться — это дело не хитрое. За продолжительную историю существования в нашем мире семейных отношений — было столько совершено супружеских измен, несмотря на всяческие ухищрения, типа, пояса безопасности или нанимание security guards или как это по-русски, ну это когда к жене представляют евнухов с дубинами вместо головы — все это никогда не приводило к положительному результату. Жены, как изменяли, так и изменяют, поэтому, как бы я не хотел жениться, холодный рассудок останавливает меня от совершения этого безрассудства. Я вынужден очень часто находится, как впрочем и ваш супруг, вдали от дома, а вдруг супруга в мое отсутствие будет нарушать супружескую верность. Знаешь, женятся не для того, чтобы отращивать рога и пользоваться одним агрегатом для слива…

ЛАРИСА: О чем ты? Об унитазе что ли?

НЕЛЬСОН: Да так… А что такое унитаз?

ЛАРИСА: (как бы не расслышав вопрос) Странный вы все-таки народ — мужчины. Когда вы изменяете жене, вы нисколько не задумываетесь над тем, что она — такой же, как и вы, человек и тоже вправе требовать от вас супружеской верности. Что же это получается? То, что женщина, с которой вы забавляетесь, может быть чей-то женой, вас нисколько не смущает. Ведь и сейчас, вас ни чуточки, не заботит, что я — жена сэра Гамильтона, почтенного человека. И что, придя в столь поздний час в мою спальню, вы не только получаете удовольствие от нашей встречи, но обстоятельно компрометируете меня, при этом жестокосердно украшая седую голову лорда Гамильтона увесистыми рогами…

НЕЛЬСОН: А почему меня это должно волновать? Ты сама мне забила сегодня вечером стрелку. А сэр Гамильтон настолько достопочтенный мужчина, что уже не в состоянии самостоятельно исполнить супружеский долг. Что ему остается делать в таковской ситуации? Молчать в тряпочку и ликовать, что его младая подруга жизни пользуется хорошим спросом, причем у самых выдающихся людей нашего просвещенного XXVIII века. Он потому и предупреждает жену, то бишь тебя, моя дорогая Эмма, чтобы ты заблаговременно выставила бойфренда, то бишь меня, за дверь и не создавала ему, то бишь сэру Гамильтону, излишних добавочных проблем, ибо сил на разборки с полюбовником у него уже нет, а дворянская честь требует безотлагательной сатисфакции, защиты, хотя бы на формальном уровне…

ЛАРИСА: (снова засомневавшись) Горацио, а тебе не кажется, что ты очень хорошо говоришь… причем говоришь по-русски, англичанин XVIII века не может знать некоторые жаргонные выражения XX-го века.

НЕЛЬСОН: Не хотел бы тебя расстраивать…

Слышен шум в коридоре и английская речь, похоже, вернулся муж, сэр Гамильтон.

НЕЛЬСОН: (обрадовано) Кажется, вернулся твой супруг…

ЛАРИСА: И что мне делать?

НЕЛЬСОН: Как что? Я спрячусь на балконе…

ЛАРИСА: Это, само собой разумеется, а как я буду говорить с мужем, если я ни бум-бум по-английски, а он не бум-бум по-русски…

НЕЛЬСОН: (прячась на балкон) А это уже сама решай, ты сама хотела попасть в Англию.

Нельсон прячется на балконе, Лариса начинает нервно ходить по комнате. Стук в дверь. Дверь со скрипом открывается и крадучись в комнату входит Любовник в дубленке, в шапке ушанке, с опущенными клапанами, и с замотанным шерстяным шарфом лицом. Лариса только размахивает руками и заталкивает его в шкаф.

ЛАРИСА: Господи, за что мне такое наказание… Дура я дура, дура-мечтательница… (неожиданно сменив настроение) А, впрочем, мне это становится любопытным, слишком уж круто закручена пружина сюжета, того и гляди, закрутится такое…

Снова стук в дверь…

(решительно) Входите… (опомнившись) Come in…

Входит плечистый мужчина. Он замотан в простыню, лицо скрыто черным чулком, а на голову напялен черный кудрявым парик, тронутой сединой и подбитый молью. На поясе у него висит ятаган.

…Who is it?..

ГАМИЛЬТОН: (говорит по-немецки, поскольку по-итальянски не шпрехает) Sehr geehrte, die Frau Desdemona, langweilte ich mich nach dir. Gib ich dich ich werde umarmen.

ЛАРИСА: (заикаясь, от неожиданности перейдя на немецкий) Ja, ja, naturlich… (грозно) Wer Sie solchen? Wie Sie hierher geraten haben? Jetzt wird mein Mann kommen…

ГАМИЛЬТОН: Desdemona, was mit dir, liebe?.. (переходя на ломанный русский)… в конце концов, ты будешь меня встречать?

ЛАРИСА: (совершенно растерянно) Чего?..

ГАМИЛЬТОН: Я ист твоя муж, Отто фон Гамильтон… Где есть мой соперник, я его буду придушать собственной руками?..

Сэр Гамильтон начинает искать соперника, заглядывает под кровать, выглядывает на балкон, смотрит за портьерами. После этого он решительно направляется к шкафу. Лариса, вспомнив, что в шкафу сидит любовник, закрывает шкаф грудью, став к шкафу спиной и раскинув в сторону руки.

ЛАРИСА: (умоляюще) Миленький, только не это…

ГАМИЛЬТОН: Миленький?.. Ну-ка, признавайся су… сукорей, кто прятаться в шкафе? Я изнемогать от любопытства…

ЛАРИСА: А я думала от ревности…

ГАМИЛЬТОН: Ja, Ja… Genau die Eifersucht… Конешно же ревности… Я плохо коворить по-русски…

ЛАРИСА: (придя в себя) А почему ты говоришь по-немецки, ты же англичанин?..

ГАМИЛЬТОН: Я — немецкий мавр, был вывезен в Англию насильно, где и получил Оксфордское образование, чин и место при дворе королевы. Немецкий язык — мой первый ротной язык, я до сих пор плохо коворю по-английски…

ЛАРИСА: Откуда ты тогда знаешь русский язык?

ГАМИЛЬТОН: А на каком языке, прикажешь, с тобой говорить, если по-немецки ты не шпрехаешь, по-английски not understand, а по-итальянски ни фели-черта?.. Хватит болтать! (пытаясь оттолкнуть от шкафа) Я должен посмотреть, Wer verbirgt sich in meinem Schrank?.. Кто есть скрываться мой шкаф?… (сердито) Отойди от греха, не то придушу…

ЛАРИСА: (отчаянно упираясь) Нет, милый, тебе нельзя туда…

ГАМИЛЬТОН: Что ты там от меня прячешь?

ЛАРИСА: (ласково) Миленький, я тебе поцелую сто раз, в любое место, какое ты только пожелаешь — и мы не открываем шкаф.

ГАМИЛЬТОН: Sehr geehrte… Дорогая, я с тобой в игрушки играть не собираюсь. Я не люблю, когда мне перечат, если мне что-то нужно — ich immer… я добиваться всегда. Поэтому, если я хочу посмотреть в шкаф, я в шкаф смотреть буду, какую бы цену ты не назначила…

ЛАРИСА: А если я тебе поклянусь всем, что у меня только есть ценного, что там никого нет…

ГАМИЛЬТОН: (с иронией) А что есть в тебе ценного, кроме твоей красоты, и небольших залежей природного… ума. Вот чего, чего у тебя много, так это лисьей плутоватости и изворотливости, но, к сожалению, драгоценная моя, сие качество ценится только в купеческой среде…

ЛАРИСА: Хорошо, что ты хочешь?

ГАМИЛЬТОН: Я хочу убедиться, что в шкафу никого нет…

ЛАРИСА: Слушай, у меня к тебе последнее предложение… Ты, конечно, волен поступать, как тебе заблагорассудится, но к голосу разума ты должен прислушаться.

ГАМИЛЬТОН: (озираясь по сторонам) Где он?

Гамильтон начинает что-то или кого-то искать, заглядывает под кровать, выглядывает на балкон, смотрит за портьерами. После этого он возвращается к шкафу.

…Где он?

ЛАРИСА: (недоуменно) Кто он?

ГАМИЛЬТОН: Разум!

ЛАРИСА: Какой разум, инопланетный что-ли?…

ГАМИЛЬТОН: Нет, тот, к которому я должен прислушаться…

ЛАРИСА: Придурок, испугал аж… Ты меня послушай, или думаешь, что женщина ничего не может сказать умного…

ГАМИЛЬТОН: Может, если ее припереть к дверке шкафа или к спинке кровати, предварительно раздев…

ЛАРИСА: Пошляк! Выслушай мое последнее предложение…

ГАМИЛЬТОН: Sehr gut! Ковори. Будем считать его твоим последним словом…

ЛАРИСА: Подумай, любезный мой супруг, что для тебя важней обнаружить в этом шкафу доказательство моей супружеской неверности или пожизненная уверенность в том, что в этом шкафу больше никогда не будет никаких доказательств…

ГАМИЛЬТОН: А где же они будут?

ЛАРИСА: Нигде!

ГАМИЛЬТОН: Ничего не понял…

ЛАРИСА: (наступая) Бестолочь, обвинял женскую половину в отсутствие мозгов, а сам не можешь понять элементарного…

ГАМИЛЬТОН: Ich kenne die russische Sprache schlecht…

ЛАРИСА: (с угрозой) Хватит придуриваться, говори по-русски… немецкая овчарка с английской родословной…

ГАМИЛЬТОН: Ich… Я действительно плохо понимать по-русски…

ЛАРИСА: Хорошо, скажу попроще… Или мы сейчас открываем шкаф и ты узнаешь то, что и без этого знаешь, или я тебе обещаю, клянясь своей красотой, что больше никогда не изменю тебе… до твоей смерти…

ГАМИЛЬТОН: (обалдев) Und — аа… es… wie ihn…

ЛАРИСА: Чего заикаться-то начал?

ГАМИЛЬТОН: (опомнившись) Я, конечно, черен, страховиден и стар, но это еще не значит, что я отдам Богу душу раньше тебя… в общем, я согласен на твое предложение. Но мне хотелось узнать, как мне поступать, когда я, не приведи Господь, еще раз от кого-нибудь узнаю, что ты мне изменила?

ЛАРИСА: Не узнаешь!

ГАМИЛЬТОН: Не понял, не узнаю — потому что ты все умело скроешь от меня или не узнаю, потому что подобного не повториться…

ЛАРИСА: А тебе то какая разница… Знаешь, есть хорошая русская поговорка: «Die Augen sehen — das Herz tut nicht weh!» «Глаза не видят — и сердце не болит!»

ГАМИЛЬТОН: Мои глаза и так плохо видят, я сердце болит и без этого… Но легче мне от этого не станет, ежели ты будешь изменять мне по-прежнему, а я про то располагать информацией не буду. Понимаешь, милая моя, мне неприятно совсем не то, что ты мне изменяешь, а то, что об этом будут говорить в свете…

ЛАРИСА: А откуда об этом прознают в свете?

ГАМИЛЬТОН: Woher? Von Herrn… Как это по-русски… «Откуда? От верблюда…» Да ведаешь ли ты, милашка Эммочка, что твориться в высшем свете. Это же Die Schlangenbehausung… гадюшник — одним словом.. Я, unbedingt, что все твои любовники — люди порядочные, но, знаешь, они — как это ни странно — Den Mann… мужики до мозга костей! А мужики любят при случае прихвастнуть-де я намедни с такой чумовой ледью имел интимную связь, обалдеть… Незабываемые впечатления и просто райское наслаждение… Рекомендую, господа, Frau Гамильтон с Бейкер-стрит…

ЛАРИСА: (полуобняв мужа) Дорогой мой, я тебе обещаю, что никто больше не узнает ничего, потому как выведывать будет нечего или не у кого…

ГАМИЛЬТОН: Ты что ли будешь уничтожать своих любовников после спаривания, как самка паука, дабы второй раз не вступать в связь с одним и тем же…

ЛАРИСА: Нет! Я скорее убью тебя…

Лариса разглядела, что на лице у него чулок, женщина пытается снять чулок.

…Ах, ты еще не настоящий мавр, ну-ка сымай чулок, самозванец злосчастный, поглядим: каков ты Суков?..

Завязывается борьба. Мужчина оказывается, естественно, сильнее. Он валит ее на кровать и пытается придушить. Лариса несколько раз дергает ногой и затихает. Никита испуган, начинает рвать на голове волосы, сдергивает таким образом парик, снимает чулок и садиться рядом совершенно потерянный и уничтоженный. Неожиданно он замечает, что Лариса пошевелилась. Никита щупает пульс, приоткрывает глаз, смотрит зрачки, слушает сердцу, приложив голову к груди. Убедившись в том, что жена жива, он начинает снимать декорации, потом машет на это дело рукой, оставив на столе подсвечник со свечами, открывает балконную дверь и обречено уходит на балкон. Лариса некоторое время лежит без движения. Через приоткрытую балконную дверь слышен шум просыпающегося города. Голоса, звонки трамваев, скрип тормозов и как ни странно пение птиц… Лариса медленно приходит в себя и садится на кровати.

…Н-да… фантазия разыгралась так, что ее можно принять за шизофрению… (трогает шею) Ни шиша манеру у ентих ангельских аристократишек, чуть не придушил скотина. Откуда только силы берутся, у самого песок сыплется, а туда же… рукоприкладством заниматься… Если у него руки чешутся — пусть чешет в другом месте… Агрессор проклятый, ревнивец черномудрый. А я, дура, (садится к трюмо и поправляет прическу) чуть было сама себе смертный приговор не подписала. Во разошлась-то, чуть не поклялась, что изменять перестану. Да кто ты такой? Мавр недомытый… Мавр сделал свое дело — мавр может и не возвращаться. Я себе найду и самолучшего мужичка и с бабками и с х… хорошими манерами. (Подходит к шкафу) Да, ко времени вспомянуто, в шкафу сидит нечто похожее на мой идеал, жалко, что у этого нахалюги супружница имеется, но ничего, жена ни стенка, можно и послать куда подальше… Я его надежно держу за я… заяц он, одним словом. (Говорит нарочито громко, подойдя к дверке шкафа) Но я ему сегодня сделаю харакири по-русски, то бишь серпом по я… паясничать хватит… хватит кормить обещаниями… я не великая Россия, а ты — не русский царь, ты, вообще, не русской… а неизвестно какой-то евре… опейской национальности. Короче… (говорит по-французски) Bon jour, mon cher… Quand tu me prendras au Paris?

В ответ никто не отвечает. Лариса со злостью распахивает шкаф — там никого нет. Озадаченная Лариса ходит по комнате. Видит приоткрытую дверь на балкон.

…Ага, вот ты где… Monsieur, le compagnon cordial, cher le mien, vous sur le balcon?

Снова никто не отвечает. Лариса распахивает на балкон. В комнату входит замерший любовник (переодетый Никита) в дубленке, в шапке ушанке, с опущенными клапанами, и с замотанным шерстяным шарфом лицом. При этом он трясется и бьет себя по бокам. Лариса обрадована. Звучит бравурная музыка. Вошедший мужчина под музыку делает полу стриптиз — то есть скидывает дубленку, шарф и шапку-ушанку. Он остается в черном сюртуке, белой рубашке с бабочкой, и легкой тросточкой, снимает белые перчатки с руки и бросает в шляпу-котелок, какую вытаскивает из-под дубленки, брошенной на кровать. Лариса в полном замешательстве, перед ней странный человек с бледным, напудренным лицом, узенькими усами, черными очками и наглой улыбкой — это Бес — Искуситель. Он наклоняется к даме и целует ручку. После этого садится на край кровати и бесцеремонно раскуривает большую сигару. Лариса медленно приходит в себя.

ЛАРИСА: Кто вы такой?

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Тебе не кажется, любезная, что этот вопрос, заданный тобой сегодня уже в, черт знает какой раз, совершенно бессмыслен…

ЛАРИСА: В смысле…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Ну, после того, как твой последний визитер так жестоко с тобою расправился, ты сразу должна была бы узнать меня…

ЛАРИСА: Ты…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: (поправляя ее) Вы… Вам еще никто ни давал права на фамильярность по отношению к мой персоне… Это я могу тебя называть как угодно, поскольку ты сейчас никто, одно мокрое место, вернее духовное…

ЛАРИСА: (покраснев) Извините, но вы так похожи на моего мужа…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Ты тоже сейчас, черт знает, на кого похожа…

ЛАРИСА: И все-таки вы не ответили на вопрос…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Во-первых, вопроса, как такого не было. Во-вторых, вопросы здесь задаю я…

ЛАРИСА: А кто вы собственно такой?

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: (ласково) Ты снова задаешь мне вопросы, а я тебя, кажется, уже предупреждал… (с угрозой) Еще одно незначительное замечание и с тобой будут говорить по-другому и в другом месте… Да ты не стой, как на допросе, бери пуфик и присаживайся, разговор обещает быть долгим…

ЛАРИСА: Разговор по душам…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: (усмехнувшись) Совсем наоборот, скорее не по душам… а об… о вашей грешной душонке… Да ты садись, не боись, я тебя не убью, поскольку это уже сделали до меня…

ЛАРИСА: (беря пуфик и присаживаясь напротив) Может все-таки: присаживайтесь?

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Очень верное замечание… Но мы еще не на Страшном суде, а ты пока еще не подсудимая…

ЛАРИСА: Прежде чем мы начнем разговор, не могли бы вы мне объяснить две вещи, во-первых, где француз Пиер д‘Круг? И как вы оказались у меня на балконе, не с Луны вы свалились же…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: А я и не знал, что он — француз, но знаешь, мне стало холодно, и я любезно попросил его о маленьком одолжении — отдать мне шарф, потом стало еще холодней, и у меня замерзла голова в котелке. Пришлось лишить твоего ловеласа верхней части, то есть шапки, само собой разумеется. А к утру ртуть в термометре опустилась еще ниже, и милый лягушатник презентовал мне свою тяжеловесную дубленку с хилого буржуинского плеча… Потом стало еще холоднее, и твой надоеда достал меня так, что мне ничего не оставалось делать, как скинуть его с балкона…

ЛАРИСА: Но у нас тринадцатый этаж!

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Не до суеверий, дорогая… (встает и, подойдя к женщине, говорит, выпуская дым в лицо) Лучше, давай, поговорим о деле, ради которого я проделал огромный путь, прежде чем появится на твоем балконе.

ЛАРИСА: Но вы не ответили мне, кто вы?

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Хорошо повторюсь, после того зверского обращения с тобой твоего черномазого визитера — у тебя не должны даже возникать подобные вопросы…

ЛАРИСА: Вы — дьявол, пришедший за моей грешной душонкой?

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: (улыбнувшись) Почему сразу дьявол? Скажем проще — просто посланник…

ЛАРИСА: От кого, откуда и для решения каких вопросов?

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Пятьсот второе китайское предупреждение… Еще пару сотен предупреждений и…

ЛАРИСА: Извините, но я все-таки женщина и ни люблю недоговорок и невразумительности…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: О да, в этом ты права, прости старого кривоного беса, за столь грубое обращение с такой благовоспитанной особой…

ЛАРИСА: Так вы — бес?

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: А почему бы нет…

ЛАРИСА: И вам не противно этим заниматься…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: А почему мне должно быть противно? Должен же кто-то делать «черную» работу. Ведь кто-то убирает собачье дерьмо с улиц, кто-то ковыряется в дерьме, пытаясь отыскать в нем яйца-глист. А я копаюсь в дерьмовых душонках, пытаясь обнаружить, хоть что-то хорошее… Да и потом мне за это хорошо платят, в отличии от ваших дворников и лаборантов.

ЛАРИСА: Никогда бы не подумала, что быть чертом или ангелом — это работа и за эту «работу» платят какое-то вознаграждение… А какое, если не секрет?

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Нет, наверное, правду говорят, что женщина и в аду остается женщиной!

ЛАРИСА: Что вы имеете в виду?

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: А то, что тебе давно пора в ноженьки упасть, да во всех содеянных тобою грехах каяться, а ты еще берешься рассуждать на недозволенные человеку темы… Вот оно женское природное любопытство и отсутствие всякой логики в поведении.

ЛАРИСА: Я может быть и готова покаяться, но… есть ли у вас, всемилостивый бес, какие-никакие подтверждения-доказательства ваших слов. Как я могу вам поверить, что вы — истинный посланник, а не какой-нибудь злодей, коий с помощью элементарного надувательства хочет заполучить от меня?..

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: (возмущенно) Что от тебя можно теперь взять? Ты теперь никто — прах, да за твою поганую душонку никто и гроша ломанного не даст.

ЛАРИСА: (не менее возмущенно, встав с пуфика и нервно ходя по спальне) Ну это уж слишком, я даже своему… (шмыгнув носом) бедному мужу не позволяла такие дерзости и гадости в мой адрес. Потрудитесь, лукавый, извиниться… Не такая уж у меня и грязная душонка, как и все остальное, а потом, кто вам сказал что я — продажная душа!

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Никто, а чего это, ты, собственно, на меня наезжаешь?

ЛАРИСА: А что вы мне прикажете делать в подобной ситуации, если вы мою душу продавать задумали?

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Господи, я же — демон, а не торгаш. Нельзя же принимать все дословно. Я просто хотел сказать, что после смерти твоя душонка теперь никому не нужна и ничего не стоит…

ЛАРИСА: Как это не стоит? А зачем тогда явились сюда вы?

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Ну, как тебе сказать, дабы не сразу обидеть. Давайте разберем на конкретном примере, допустим: у тебя есть дорогостоящий автомобиль…

ЛАРИСА: У меня нет автомобиля, ни дорогостоящего, ни дешевостоящего… У меня даже велосипеда нет.

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Какая ты! Я же говорю тебе, что предположим…

ЛАРИСА: Хорошо, положим…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: (недоуменно) Кого положим, куда?

ЛАРИСА: Ну, вы же сами сказали: положим пред…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: (сердито) Не серди меня, женщина, последнее тебе предупреждение и…

ЛАРИСА: (дерзко) И… и что вы со мной сделаете? Убить меня уже убили… Что? Договаривайте…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Чувствовал я сегодня, что что-то случиться. Какой черта вашему ревнивцу угораздило тебя удушить, а меня послали именно за твоей душонкой…

ЛАРИСА: Ну… ладно вам обижаться, продолжайте… про ваши машины…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: (потерянно) Про какие машины?

ЛАРИСА: Про дорогостоящие, у которых вышел срок реализации…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Эксплуатации…

ЛАРИСА: А я знаю, я же в технике ничего не смыслю…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Слушай, помолчи минут пять, пока я тебе все растолкую…

ЛАРИСА: Хорошо, буду нема, как белуга…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Ладненько, только одна мелочь, белуга или, правильнее, белуха совсем не молчит, а орет благим матом… Но вернемся к нашим овечкам, то бишь к автомобилям… Да, в общем, не будем ничего разбирать… Я здесь для того, чтобы из твоих развалин выбрать что-нибудь, какие-нибудь целехонькие кирпичики для строительства нового дома или автомобиля, коли мы начинали говорить об автомобилях… с многообещающим будущим.

ЛАРИСА: А что мой разбитый автомобиль или дом, как вам больше нравится, не был столь многообещающ…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Был, бесспорно, но ведь ты сама его и погубила… Нельзя строить дом на песке!

ЛАРИСА: Слушайте, сдается мне, что вы совсем не бесовской породы…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Это еще почему?

ЛАРИСА: Ну, во-первых, по-моему, бес должен выискивать все худшее в человеке, дабы потом мучить его в Геенне Огненной, а вы выискиваете положительные качества, во-вторых, вы, как антагонист Бога, не должны цитировать библию, ибо сия книга вашего вечного супостата… И, в третьих, кое вы, к черту, дьявольское отродье, ежели не можете справиться с одной вздорной бабой?

Длительная пауза… Бес-Искуситель нервно ходит по комнате, Лариса садится к трюмо и начинает заниматься собой. Наконец он не выдерживает и, загасив сигарету, решительно берет ее на руки и швыряет на кровать. Лариса только смеется, приняв нарочито развратную позу.

…И что дальше? Вы меня изнасилуете. Отто меня вроде как убил, а вы надругаетесь над моим бездыханным телом, вы не треклятый бес — а всего-навсего некрофил неприкаянный…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: (не зная, что и ответить, весь раскрасневшийся от злости) Да я, да тебя…

ЛАРИСА: Может быть, пожалуйтесь на меня Вельзевулу, а лучше позвоните в небесную канцелярию, может быть, там вам посоветуют, как со мной поступить…

Бес-Искуситель, махнув на нее рукой и забрав котелок с перчатками, направляется к выходной двери…

БЕС-ИСКУСИТЕЛЬ: Тебе, родимая, еще рано умирать, я наделенной мне властью и силой возвращаю тебе жизнь, и вместо Ада отправляю мучаться на землю, в Россию… Я тебе даю последний шанс спасти свою грешную душу, хотя, как ты верно заметила, я — бес, и должен по сути совращать тебя, а не наставлять на путь истинный, мне антагонистичный. Дело в том, что дорогая моя падшая женщина, у нас в аду кризис перепроизводства. Ты даже представить не можешь, сколько сейчас приходится грешных душ на одну праведную… Помещение Ада слишком маленькое, на один квадратный метр сковородки приходится по 100 грешников — как можно говорить об эффективной работе? Десятки душ отсиживаются в предбаннике в ожидании уготованных им мучений и пишут жалобы Самому… в Небесную Канцелярию. Лет десять назад Архангел Гавриил поставил вопрос ребром, дескать пора устраивать второй Всемирный потоп, ибо стокмо грешников расплодилось — плюнуть некуда. Все одобрили. Даже дату назначили, третий квартал 2000 какого-то года. Но нас чертей спросить забыли. Благо наш представитель взял слово. Он и пресек всю их божественную самодеятельность.

«Финансирование строительства нового филиала крайне неудовлетворительное, все сроки сорваны… — приводил веские доводы бесовский оратор. — На имеющихся площадях мы способны разместить только 1,5 — 2 миллиарда грешников, если предварительно будет объявлена божественная амнистия, как вовремя воскрешения Иисусова, и большая часть раскаявшихся грешников, помещенных в Ад за мелкие прегрешения, будет спроважена в Рай.

Нельзя в наши годы так бездумно проводить такие массовые мероприятия по зачистке Земли. Времена сейчас не те, как в Ветхозаветные времена, население Земли катастрофически выросло. В связи с выше приведенными фактами довожу до сведения благородного собрания, что операцию по зачистке Земли от грешников проводить сейчас нецелесообразно, поскольку сразу на повестке дня возникнет другая проблема. Необходимо в срочном порядке значительно расширить производственные площади Ада и существенно пополнить ряды сотрудников за счет волонтеров, а уже потом вернуться к вышеозначенному вопросу…»

Короче, бабонька, конец света в ближайшее время не планируется, так что разбирайся со своим муженьком сама, а мы как-нибудь попозжа за тобой зайдем, ежели, конечно, к тому времени ты не исправишься… Покедова…

Уходит, громко стукнув дверью… Лариса, встает, закрывает дверь на балкон, собирает вещи бедного француза и аккуратно вешает их в шкаф…

ЛАРИСА: Какая-то сегодня дурацкая выдалась ночь, и, главное, все происходящее со мной совсем не похоже на кошмар, такое во сне не может присниться, тем более что мне. Слишком уж все правдоподобно, уж слишком все натурально, потому-то у меня и закралось одно смутное сомнение… Да, кстати, (смотрит на будильник, стоящий на трюмо) где мой любимый, мой кормилец? В обще-то, если хорошо подумать, а ведь это действительно так… Моя тетка — Любаша, коя уже третий раз замуж вышла и, божится, что по любви, говорила как-то, откровенничая: «Знаешь, племянница, у меня только в паспорте три мужика записано, а по-настоящему их гораздо больше было, но это не главное, знаешь, что я тебе скажу, все они одинаковые… падонки… однозначно. Зря только на них столько здоровья и времени угрохала, все искала сказочного прынца. А, знаешь, мой первый был даже лучше последнего, но я за него все равно буду держаться, не хочу, как мать моя, в старости одна остаться — хочется, знаешь, немного и для себя что-нибудь на старость оставить, а то не с кем даже будет парочкой слов перекинуться, некому вонючие носки простирнуть… А че ты лыбишься? Это сейчас, когда ты — молодая, да красивая, тебе мужики нужны только для одного, вернее для одной… цели! А потом, когда вся эта близость физическая приестся, когда уже ничего, кроме как поесть да поспать, хотеться не будет — вот тут мужик для других целей и понадобиться. Рада будешь и носки стирать, лишь бы только мужиком пахло…»

Может быть она и права, мой, хоть и еще тот придурок, но умный… А ведь, прав этот Отто фон Гамильтон, если я так буду продолжать, мой суженный еще, не приведи Господь, к другой лыжи навострит… Где я еще такого простака найду?

Кстати, (испуганно) где его леший носит? Уже три часа прошло, как он с ведром на двор пошел…

Слышен настойчивый звонок в дверь…

…(С недовольством) Он что ключ потерял или совесть? (кричит) Сейчас, сейчас… Да не звони так нетерпеливо…

Лариса открывает дверь. В нее врывается ОМОНовец, в камуфляже и бронежилете, в маске на лице с прорезью для глаз и рта, с дубинкой, диктофоном и наручниками на поясе, и с пистолетом в руке.

ОМОНовец: Лицом к стене, не двигаться!

Ставит ее в стойку, раздвинув ноги. Тщательно, не без удовольствия, обыскивает ее. Потом одевает на нее наручники и садит на кровать. ОМОНовец прячет пистолет в кобуру, достает смартфон, ходит из угла в угол и записывает все что говорится в комнате.

…Фамилия, имя, отчество?

ЛАРИСА: (испугано) Лариса Александровна Шутихина…

ОМОНовец: Возраст?

ЛАРИСА: Двадцать три…

ОМОНовец: Так, гражданка Шутихина, Лариса Александровна, 23 лет от роду. И где же твой муж, красавица?

ЛАРИСА: Три часа назад вышел вынести мусорное ведро, до сих пор не вернулся…

ОМОНовец: Отлично… А почему ты до сих пор не сообщила в органы, может ему давно уже горло перерезали, а твоя преступная халатность, привела к тому, что преступники до сих пор на свободе?

ЛАРИСА: Извините, я спала…

ОМОНовец: Хорошо… Спала… Так и запишем… (трясет диктофоном) Гражданка Шутихина не желает отвечать на поставленные вопросы… Прекрасно… Спросим по-иному… Кем тебе приходится некий гражданин по имени Петр Круглов, который выдает себя за французского предпринимателя Пиера д’Круга?

ЛАРИСА: (в замешательстве) Как вы сказали?..

ОМОНовец: Все ясно… Гражданка Шутихина преднамеренно утаивает от следствия известные ей сведения. Это все играет против тебя… Ох, красавица, играешь с огнем… Советую быть более сговорчивой. Нам все известно, нечего скрывать, от правосудия не уйдешь!!! Петр Круглов, он же Пиер д'Круг, полчаса назад обнаружен под вашим балконом в мертвом состоянии. Ну так что, красотка, как ты это все объяснишь нам. Говори, он выбросился сам или ему кто-то помог?..

ЛАРИСА: У нас 22-этажный корпус. Его могли выкинуть с любого этажа, кроме разве первого, иначе бы он не разбился…

ОМОНовец: А ты — шутница. Но отпираться бесполезно! У нас есть три свидетеля. Сосед снизу, некто Гамильтонов О. Ф. Он отчетливо слышал на твоем балконе, где-то около часа назад какую-то возню, после чего кто-то упал вниз с громким криком… Кстати, милашка, именно этот законопослушный господин и стук… и сообщил нам о совершенном преступлении. Вторым свидетелем был прохожий Н. Горациев, гражданин одной из кавказских республик, который лично видел, как Пиер д'Круг был скинут с балкона. Он тоже нам посту… позвонил по «мобильнику». Третьим свидетельством, что якобы француз был скинут именно с твоего балкона, является то, что в его органайзере на страннице с буквой «У» записан ваш адрес и номер телефона. Что ты теперь скажите мне по этому поводу? И как ты мне объяснишь, что твой адрес записан на букву «У», может быть Круглов уже ожидал, что ты его убьешь?

ЛАРИСА: Никто его не убивал… Да Петр был у меня… Но потом раньше времени вернулся муж, и я выставила Круглова на балкон… После этого муж пошел выносить мусор…

ОМОНовец: А ты столкнула «француза» с балкона?..

ЛАРИСА: Я его выпустила через выходную дверь…

ОМОНовец: Каким же тогда образом его труп оказался под твоим балконом?..

ЛАРИСА: Он вернулся, и я его спрятала на балконе…

ОМОНовец: Кто вернулся муж или труп, и кого ты спрятала на балконе?

ЛАРИСА: Пиер, который, как вы говорите, оказался на деле Петром, и вернулся…

ОМОНовец: Хорошо, что было дальше?

ЛАРИСА: Потом появился какой-то мужчина в сюртуке и тростью, он-то мне и сообщил…

ОМОНовец: Так, у тебя был сообщник!

ЛАРИСА: Нет, я же говорю, что я его в первый раз вижу, он сказал, что посланник и прибыл за моей грязной душонкой, что он Пиера уже скинул с балкона…

ОМОНовец: Ладно… Откуда появился твой незнакомец?

ЛАРИСА: С балкона…

ОМОНовец: Что ничего не стыкуется, Лариса Александровна. Допустим, все было, как ты говоришь, но как твой таинственный гость очутился на балконе 13 этажа? Он что умеет летать?

ЛАРИСА: Сама не знаю… Он мне плел что-то про Страшный Суд, про раскаянье, а потом…

ОМОНовец: Потом вернулся твой муж…

ЛАРИСА: Да нет же, никто не возвращался. Просто этот странный гость ушел…

ОМОНовец: Через балкон?..

ЛАРИСА: Зачем через балкон? Через дверь…

ОМОНовец: А потом что было?

ЛАРИСА: Потом ворвались вы и все…

ОМОНовец: Очень интересно… гражданка Шутихина. А хочешь, я тебе все расскажу, как все было на самом деле? Все было намного проще. Итак, к тебе пришел для удовлетворения своих низменных желаний некий Петр Круглов, который назвался французом Пиером д'Кругом, чем, конечно, он тебя и привлек, а не своей далеко не смазливой рожей… Так?

ЛАРИСА: Допустим…

ОМОНовец: Вы с ним тут приговорили бутылочку винца…

ОМОНовец идет к трюмо, открывает тумбочку и достает оттуда недопитую бутылку с вином, два бокала, и тарелку с надкушенными бутербродами и яблоком.

…Так?

ЛАРИСА: Может быть…

ОМОНовец: Покувыркались… Повеселились, так сказать, на всю катушку…

Наклоняется под кровать и достает оттуда мужские трусы и открытую пачку презервативов…

ЛАРИСА: (совсем испуганно, сдавленным голосом) Я этого не отрицаю…

ОМОНовец: Еще бы ты отрицала… Против фактов, Лариса Александровна, не попрешь!

ОМОНовец достает сигарету, закуривает и пускает дым в лицо дамы

…И так продолжим… После этого, а может во время этого, неожиданно возвращается твой рогатый муженек. Ты, гражданка Шутихина, прячешь «француза» на балконе, а мужа пытаешься спровадить на улицу с ведром мусора. Классический анекдот! Так?

ЛАРИСА: Дайте закурить.

ОМОНовец: (дает ей затянуться) Не надо так волноваться, голубушка, ты еще не на суде… Тем паче, что Страшным тебя уже стращали…

ЛАРИСА: (затягиваясь) Вы думаете — все так серьезно, что может дойти до суда?

ОМОНовец: Не знаю. Все может быть. Кто знает, что придет на ум этим пчелам?..

ЛАРИСА: Каким пчелам?..

ОМОНовец: (дает ей еще раз затянуться) Да это из Винни-Пуха, очень я люблю этого медвежонка. А ты, голубушка, успокойся. Сама, дура, виновата, кто тебя, Лариса Александровна, просил вляпываться в такую историю?.. (Затушив об ботинок сигарету) Продолжим… Муж что-то заподозрил, заглянул в шкаф.

ОМОНовец открывает шкаф и вынимает дубленку и шапку.

…И обнаруживает там вещи «француза». Господин Шутихин свирепеет, набрасывается на тебя и пытается душить…

Он подходит к ней и берет ее за шею, показывая как, и обнаруживает следы чьих-то рук

…Оставив следы своих рук на твоей божественной шее. Так?

ЛАРИСА: Даже, если я скажу: нет, вы все равно мне не поверите…

ОМОНовец: Естественно… Слушай дальше…

Подходит к балкону и открывает дверь

…Муженек звереет и открывает дверь на балкон и… видит там «француза»… Он скидывает его с балкона…

Закрывает дверь

…И тут Никиту Петровича охватывает ужас. Он хватает ведро и убегает на улицу. Так?!

ЛАРИСА: Интересно… Допустим, Шутихин так все и сделал, как вы сказали, и убежал, но ведро-то ему на кой ляд сдалось?

ОМОНовец: Для алиби… гражданка Шутихина, для алиби… Припрут твоего муженька к стенке, а он, дескать, ничего не знаю, ничего не ведаю, выносил мусор, да с мужиками во дворе задержался… Где был, где был? Пиво пил…

ЛАРИСА: Плохо вы моего Никиту знаете…

ОМОНовец: Более того, я его совсем не знаю… (наклонившись к женщине) Так как дальше действовать будет? Что ты мне скажешь по сути дела? Как все происходило на самом деле?

ЛАРИСА: Сначала освободите мне руки, неужели вы думаете, что я смогу причинить вам какую-то неприятность?

ОМОНовец: Но ведь Круглова ты смогла скинуть с балкона…

ЛАРИСА: Я его не скидывала!

ОМОНовец: Хорошо, не ты! Но кто тогда?

ЛАРИСА: Освободи, скажу!

ОМОНовец: Какие мы смелые!

Хватает ее за наручники и ведет к балконной двери, Лариса активно сопротивляется

…Сейчас скину тебя, как «француза» — и поминай, как звали…

ЛАРИСА: Вас посадят!

ОМОНовец: А я скажу: сама прыгнула. А наручники потом с трупа сниму. Оказала сопротивление при аресте и покончила собой.

ЛАРИСА: Так вам и поверили!

ОМОНовец: А кому поверят? Тебе? (качая головой) Гражданка Шутихина, нельзя быть такой наивной. Тебя уже не будет в живых, а свидетелей, как видишь, нет ни одного. Более того, я сначала над тобой надругаюсь наглым образом, а потом все свалю на твоего Никиту Петровича или погибшего Петра Петровича, благо у них и отчества одинаковые, два брата — ренегата…

Бросает Ларису на кровать. Пристегивает ее руки к душке кровати. Лариса начинает орать. ОМОНовец залеивает ей рот скотчем.

…Ну, вот и пришел твой последний час. Молись, Лариса Александровна, скоро ты предстанешь перед Богом, поскольку дьявол тебя не захотел брать к себе!

Начинает звучать музыка со стонами женщины. ОМОНовец отстегивает ремень с открытой кобурой и бросает на кровать рядом с женщиной. Садится на край кровати, развязывает шнурки, снимает ботинки. Снимает куртку, под которой остается голубая тельняшка. Лариса извивается и мычит.

…Гражданка Шутихина, что ты дергаешься?.. Все равно твои часы сочтены. Ты думаешь — я ОМОНовец, нет, глупенькая. Нет, милая Лариса Александровна, я — обыкновенный Некро-Зоо-Педофил…

Снимает брюки и остается в темно-синих до колена семейно-армейских трусах

…Я таких, как ты, уже десятка два на тот свет спровадил. Они, как и ты — дурехи — тоже думали, что я из внутренних органов, пока я им эти внутренние органы наружу не выпустил.

Лариса каким-то чудом высвобождает одну руку, выхватывает из кобуры пистолет и направляет на ОМОНовца. Он выставляет руки вперед и потихоньку приближается к ней.

…Ты не сможешь выстрелить, Лариса. Неужели ты думаешь, что убить человека так просто? Знаешь, как я долго привыкал к этому…

Лариса высвобождает другую руку и отклеивает рот

ЛАРИСА: Смогу, любой человек не знает, на что он способен, пока не попробует. А тем более, когда терять все равно нечего. Или ты меня или я…

ОМОНовец бросается на нее, пытаясь выхватить пистолет, Лариса стреляет. Он со стоном падает на кровать. Лариса вскакивает с кровати.

ЛАРИСА: Господи, что же теперь делать? Господи…

Бросает на пол пистолет и делает беспорядочные движения, будто хочет оттереть руки от крови

…Господи, за что мне столько мучений и все в один день?..

ОМОНовец: (вставая с кровати) За то, что ты, гражданка Шутихина, Лариса Александровна, честно говоря, — порядочная стерва!

Увидев живого и невредимого ОМОНовца, Лариса незамедлительно теряет сознание. Никита сдергивает маску ОМОНовца, бросает ее на пол туда, где уже валяются в полном беспорядке вещи «француза» и ОМОНовская форма, и медленно уходит во входную дверь. Лариса некоторое время лежит без сознания. Потом начинает звучать печальная, почти траурная музыка. Лариса поднимает голову. Распахивается входная дверь и на пороге стоит ее муж Никита с пустым ведром из-под мусора. Немая сцена.

НИКИТА: Что тут происходит, Лариса Александровна?

ЛАРИСА: (вставая) Просто, Никита Петрович, решила сделать небольшую уборку в квартире…

НИКИТА: А чего лежишь на полу?

ЛАРИСА: Да, знаешь, оступилась да и упала…

НИКИТА: Чьи это вещи? Что-то я у нас раньше таких не видел?

ЛАРИСА: Да подруга моя дала, ее мужу маловаты, вот и предложила, может тебе подойдет. Продавать она не собирается, а выкидывать жаль.

НИКИТА: Все ясно, «second hand»…

Никита подходит к вещам, начинает рыться. Вытаскивает из горы вещей дубленку. Примеряет, лезет в карман и вынимает водительские права. Читает.

…«Петр Петрович Круглов, право на управление транспортными средствами, категории «МА1AB1ВС1С». А кто этот Петр Петрович?

ЛАРИСА: Муж подруги, видно оставил права в дубленке. Хорошо, что ты их нашел, а то Ленка говорила, что весь дом перевернула — никак найти их не может. Петя уже собирает документы, чтобы дубликат выписать. Какие это надо деньги да нервы — сам знаешь.

НИКИТА: Да… уж! А эти ОМОНовские шмотки тоже его?

ЛАРИСА: Ну да, он же в ОМОНе служит…

НИКИТА: (поднимая ремень с кобурой и пистолет) А это тоже он забыл вытащить, (передразнивая жену) А Леночка с ног сбилась, пистолет по коробкам с крупой ищет, волнуется, ведь за потерю табельного оружия — тюрьма светит ее муженьку.

Лариса в явном замешательстве и не знает, что отвечать… Никита ходит из угла в угол и улыбается.

…Так что здесь произошло на самом деле, пока я на пятнадцать минут отлучился вынести мусор?

ЛАРИСА: Знаешь, это длинная история, которую если тебе рассказать, то ты вряд ли поверишь.

НИКИТА: А ты так расскажи, чтобы я поверил.

Лариса подходит к нему, обнимает и целует

ЛАРИСА: Слушай, дорогой мой, а, может быть, мы обойдемся без нудного и утомительного рассказа?

Вдруг Лариса принюхивается к нему, снимает с его уха черную шерстяную нитку. Поднимает с пола шапочку ОМОНовскую маску и сравнивает волокна. Потом она наклоняется к его рукам, словно хочет поцеловать, и видит на руках остатки черного грима. Встает и влепляет ему сильную пощечину. Падает спиной на кровать и начинает громко смеяться, постепенно смех переходит в истерику. Никита смотрит на нее с недоумением. Потом он смотрит на свои руки и видит, что не смыл черный грим, и падает рядом с ней и тоже начинает смеяться. Пока он смеется, Лариса встает с кровати и уходит из комнаты. Он приподнимается и пытается понять, что Лариса задумала. Слышится звук сливаемой в унитаз воды, спустя минуту после этого, возвращается Лариса с большим чемоданом. Никита лежит на кровати и молча наблюдает за происходящим. Лариса, запихнув разбросанные вещи под кровать, открывает шкаф и начинает упаковывать чемодан.

НИКИТА: Куда ты собралась, на ночь глядя?

ЛАРИСА: Не хочу больше жить с таким подонком, как ты, Шутихин. Разыграл тут комедию, меня чуть апокалиптический удар не хватил, а он грубо надсмеялся надо мной и даже не собирается извиняться.

НИКИТА: (вставая с кровати) Вона, как ты все повернула. А ответь мне, Ларисушка, откуда у меня вещи Круглова, Петра Петровича?

ЛАРИСА: (с ужасом) Ты… Ты что ли по правде столкнул его с балкона?

НИКИТА: А ты думаешь, что я не способен на подобный поступок?

ЛАРИСА: А уже ничего не думаю… Никита, слушай, но тебя посадят!

НИКИТА: Посадят, Лариса Александровна, обязательно посадят… если найдут труп.

ЛАРИСА: А где он?

НИКИТА: Так я тебе и сказал. (Смеется) Плохого все-таки ты мнения о своем муже…

ЛАРИСА: Опять ты меня разыгрываешь. Но все-таки, Никиша, вещички-то откуда?

НИКИТА: Это целый анекдот: вышел я с ведром в парадную, лифт как всегда не работает, на улице как обычно дубак. Я, не долго думая, взял, открыл на площадке окно, да высыпал мусор вниз. Знаешь, как красиво он летел вниз с тринадцатого этажа. Я даже на минутку почувствовал себя Галилео Галилеем, бросающим вниз всякие вещицы во время проведения физического эксперимента. Потом пригляделся, а во дворе этого мусора — целая горища. Видно ни один я такой хитро-мудрый Галилей. Вот до чего все-таки коммунисты страну довели…

ЛАРИСА: А коммунисты-то здесь причем?

НИКИТА: Ну как причем? Должен же быть козел отпущения. Да, кстати, вернемся к нашим баранам, гляжу я дальше, а из нашей квартиры выскакивает это козлик Круглов и, крадучись, идет к лифту. Я тут как гаркну: «Лифт не работает!» Он меня увидел и давай делать ноги. Я за ним…

ЛАРИСА: Зачем?

НИКИТА: Ну, как зачем?

Он идет к бару, открывает еще одну бутылку с пивом и снова ложится на кровать.

…По законам жанра. Если один убегает, значит, кто-то его должен догонять. Я-то легко одет, в легких домашних туфлях, а он в дубленке в шапке, да рожа шарфом замотана — тяжело ему. Наверное, подумал, горемычный, что я его убивать буду, ну и ходу добавил. А чтобы легче бежать было, дубленку с шапкой да шарфом по дороге скинул. Так нагишом на улицу и убег. Я его пытался догнать, да куда там, он так бежал, будто пятки салом смазал. Тут-то у меня и созрел план тебя разыграть…

ЛАРИСА: Ты, Никита Петрович, чуть меня до инфаркта не довел… Разве так может поступить порядочный муж?

НИКИТА: (втавая с кровати) А разве может, Лариса Александровна, порядочная жена поступать так, как ты?

ЛАРИСА: (недоуменно) А как же, по-вашему, я, Никита Петрович, поступила?

НИКИТА: Изменила мне с Кругловым, а может быть еще с кем?

ЛАРИСА: А ты мне, можно подумать, не изменял ни разу…

НИКИТА: Можно… (смеется) Только ведь не получиться подумать…

ЛАРИСА: Это еще почему?

НИКИТА: Да ты, госпожа Шутихина, думать-то не умеешь!

ЛАРИСА: Как это не умеешь?

НИКИТА: А никак не умеешь?

ЛАРИСА: Это почему это, господин Шутихин, вы полагаете, что я не умею думать?

НИКИТА: Да у тебя, Лариса, как утверждал Аристотель, напрочь отсутствует особая железа, вырабатывающая слизь для охлаждения избыточной теплоты сердца.

ЛАРИСА: (недоуменно) Чего это?

НИКИТА: Это мозги, мозги, обыкновенные мозги, которых на всех катастрофически не хватает!

ЛАРИСА: (с усмешкой) Потому и не хватает, что мозг вырабатывает слизь для охлаждения избыточной теплоты сердца. А ее у тебя этой теплоты как раз и нет!

НИКИТА: Дурочка, во-первых, это говорил не я, а Аристотель, во-вторых, имеется в виду теплота собственного сердца, то бишь твоего, а в-третьих…

ЛАРИСА: (перебивая) А в-третьих, ты мне надоел пуще пареной репы. Я от тебя ухожу, Никита…

НИКИТА: Куда?

ЛАРИСА: К папе…

НИКИТА: Римскому?

ЛАРИСА: Не поняла?..

НИКИТА: Я тоже не понял, зачем ты нужна своему папе? На его жалкую пенсию вы не сможете съездить разве в уральский Париж, хотя и это у вас не получится, поскольку свою жалкую пенсию он ее пропивает задолго до получения…

Лариса не отвечает на его выпад, молча собирает вещи. Никита озабоченно подходит к окну. Садиться на кровать вынимает телефон, незаметно для жены включает запись и начинает ее слушать, как будто новости…

ДИКТОР РАДИО: (железным, монотонным голосом) «И в заключении… криминальные новости. Час назад в ЦПКиО обнаружен окоченевший труп полуобнаженного мужчины средних лет с многочисленными побоями и ножевыми ранениями, а также с полностью обезображенным лицом головы…

Лариса он неожиданности садится на пол. Никита добавляет громкость и подносит телефон поближе к уху.

…После предварительного расследования следователь прокуратуры центрального района города майор Рыжиков-Подберезин предположил, что это Петр Петрович Круглов, личный водитель и зять руководителя совместного российско-французского предприятия, который ушел утром на работу и до сих пор не вернулся, о чем любезно сообщила в правоохранительные органы его жена Круглова Ирина Анатольевна…»

Лариса недоуменно и испуганно смотрит на мужа. Никита прибавляет звук до упора.

…«И последняя новость, как только что нам сообщил наш достоверный источник из наших компетентных органов, в офисе некой фирмы, название которой мы не называем, по известным вам причинам, был жестоко убит охранник, фамилию которого мы не называем по тем же причинам. Убийца, скорее всего какой-то душевнобольной маньяк-параноик. Оглушив жертву кирпичом, он снял с охранника камуфлированную форму и, прихватив табельное оружие, незамедлительно скрылся с места преступления, предварительно вскрыв вены на обеих руках… естественно, ха-ха, собственной жертвы…

Кстати, существуют приметы убийцы, коими любезно поделился случайный прохожий, случайно видевший, как убийца выходил из офиса с вещами убитого.

Итак, господа, убийца — это невысокий, с весьма заурядной внешностью, изрядно облысевший, но еще молодой человек с кривоватыми ногами. Он одет в старое поношенное пальто и собачью шапку. При ходьбе сильно сутулится… А самая главная примета у убийцы — большое черное родимое пятно на левой ягодице диаметром с пятирублевую монету в десяти сантиметрах от анального отверстия… Всем кому известно имя человека, чьи внешние данные более и менее подходят к описанному преступнику просим позвонить по известному всем телефону 02…

На этой оптимистической ноте, мы заканчиваем наш блок новостей. Далее по программе слушайте песню группы «Белый орел».

Лариса застывает с открытым ртом. Никита кладет на кровать приемник и начинает ходить из угла в угол. Звучит песня группы «Белый орел»: «Твои волосы, руки и плечи — твои преступленья…»

ЛАРИСА: Э-ээ… это правда… Ты убил Круглова и ОМОНовца?

НИКИТА: Да. А ты сомневалась, что я способен, как Отелло, задушить тебя…

ЛАРИСА: (вставая с пола) Что же теперь делать?

НИКИТА: (помогая Ларисе встать) Молиться!

ЛАРИСА: Что ты имеешь в виду?

НИКИТА: Тоже, что и Шекспир, вложивший в уста Отелло слова: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?»

ЛАРИСА: Неужели ты убьешь меня? За что?

НИКИТА: (с усмешкой) У меня в отличие от венецианского мавра есть более веские причины для смертоубийства и веские доказательства твоей измены, нежели какой-то платок подброшенный Яго?

ЛАРИСА: Никита, неужели ты сможешь убить человека?..

НИКИТА: Уже убил и, как видишь, даже не одного!

ЛАРИСА: (падая в ноги к Никите) Никитушка, не убивай меня…

НИКИТА: (поднимая ее с колен) Не надо унижаться… Встань Лариса, ты никогда так не унижалась ни перед кем…

ЛАРИСА: Когда вопрос стоит: «Быть или не быть?» — я готова пойти на любые унижения…

Конец ознакомительного фрагмента.