Бытовая космогония. Ученые записки Ивана Петровича Сидорова, доктора наук

Сергей Тюленев

«Бытовая космогония» расскажет пытливому читателю обо всем и практически все, по крайней мере самое важное. Здесь показано зарождение и смерть нашей Вселенной, появление и развитие жизни на Земле во всем ее многообразии (оценивать которое, однако, следует лишь читателю категории «18+»! ). Жизнь самого автора, Ивана Петровича Сидорова, проходит у нас перед глазами, оставляя след, который не сотрет ни время, ни забвение, ни смерть!

Книга настоящего постоянного

в которой толкуется о наиболее фундаментальных законах видимой и невидимой вселенной — о законах свободы, разнообразия, о законе малых тел, равно как и о природе законов вообще²²

Волга впадает в Каспийское море…Лошади кушают овес и сено… — Ипполит Ипполитыч

Еще в позапрошлом веке было установлено, что жизнь — игра. Соответственно, постижение законов жизни можно понимать как подобие разгадыванию карт партнеров по игре в покер. У каждого игрока — свой набор карт, а ты отгадываешь их, их не видя, где памятуя выход, где всматриваясь в крап (если есть, конечно), где догадываясь и рассчитывая вероятность новых поступлений в прикупе, где орлиным взглядом следя малейшие подкожные движения мышц на лицах. Люди, вступающие в жизнь, — что игроки за столом: расселись, им раздали карты, и пошли-поехали догадки по тому, насупился ли сосед, бросил ли вороватый взгляд на остальных, почесал ли затылок, поиграл желваками или попытался скрыть ухмылку, чтобы не спугнуть фортуну. Только в нашем случае, в научном постижении мироздания, партнеры — реальность и ее законы, обычно подводно-движущиеся и лишь только иногда всплывающие к поверхности, вдохнуть (или, как скажут некоторые, запутавшиеся в двух соснах паронимов — вздохнуть), пустить фонтан следствий и последствий; и тут надо уловить, по набуханию воды, по метнувшейся под тобой темной тени, по взвившимся в отдалении в воздух брызгам, которые тут же опали разрозненными, как бы и не связанными друг с другом радужными каплями в непроницаемый мутный океан, что это было, и описать хотя бы некоторые свойства и характеристики наблюденного явления или объекта.

У нас, в естествознании, все одновременно и сложнее и проще: мы не гадаем, мы вычисляем, формулируем, интерпретируем, кодируем. Однако нас роднит с картежниками то, что мы не чураемся подглядывать за соседом, в роли которого выступают и коллеги, и самое мироздание. Более того, в том, что касается коллег, то без учета их догадок и прочих достижений, отливаемых в форму публикаций, сам ничего не опубликуешь: стало быть, эта разновидность подглядывания поощряется и как подглядывание уже и не квалифицируется. А что до мироздания, то со времен г-на с не очень красивой фамилией, которую я как вегетарьянец произнести без содрогания от разворачивающихся перед моим мысленным взором отвратительных истекающих жиром кусков свинины, плавящихся на раскаленном диске сковороды, не могу, все ж не могу и не отдать ему как коллеге (см. выше о том, что касается коллег) должного, хотя бы не намекнув на него, — так вот с его времен подглядывание за натурой сделалось почти обязательным требованием, предъявляемым брату ученому во всякой области знаний. (Впрочем, как вы заметили, пишу «почти обязательным», а не просто «обязательным», потому как есть племя в нашем роду, считающее себя и — почти убедившее в том всех остальных, так что можно сказать уже и «считающееся» — исключением из правила. Конечно, сведущий уж понял, что речь идет о физиках-теоретиках. Ну да оставим их, поскольку и с них нет-нет да и получает общественность шерсти клок.)

Но назад к нашим баранам (продолжая шерстяную тему): подглядывание за натурой известно под благородным названием, восходящим к древнегреческим корням — к понятиям «проба», «попытка» (пейра) или «опыт» (эмпейриа). Это означает, что никакого вывода нельзя сделать, не подтвердив его экспериментально (что, в свою очередь, направляет нас к другому типу благородной архаики — к латыни, где было слово эксперири, что значило пробовать, пытаться). Другими словами, современная наука — это возведение подглядывания в принцип, или скажем: наблюдения, или даже: созерцания (впрочем, тут уже какой-то пассивностью и пустым раскрытием ничем не вооруженных зрачков отдает, а это пустое философствование — спекуляция!).

В результате нескольких веков наблюдений выяснилось, что все кажущееся многообразие явлений заслоняет от нас несколько основополагающих законов, которые, впрочем, могут обрастать следствиями, поправками, вариантами, в зависимости от обстоятельств действия или бездействия, числа непосредственно вовлеченных или лишь присутствующих агентов, факторов и переменных. Иными словами, за мельтешением символов, чисел и формул кроется пара-тройка — ну, может, тут я дал маху, что называется, впал в махианство, — несколько принципов, из которых выводятся все до единого законы физического мира.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

22

Книга, по воспоминаниям современников, ИПС написал на одном дыхании под звуки оратории Гайдна «Сотворение» в экспессе из Фаро в Лиссабон. (Изд.)