Э-балты. Рассказы из Латвии, Литвы и Эстонии

Сергей Терешенков

Они веками живут на этой земле – бесстрашные, свободные и непокорные. Кто они? Древние рыцари или герои новых сказок? Хуторяне или граждане мира? Лесные язычники или «э-балты», обладающие последними технологиями? Сборник рассказов Сергея Терешенкова многолик, как культурные ландшафты Латвии, Литвы и Эстонии, где в каждой истории чувствуется зыбкая грань между прошлым, настоящим и будущим.

Поговорим

Алексис достал из холодильника банку пива и включил телевизор. Под решительную музыку прозрачная рука прочертила круг, по которому поисковым радаром забегал лучик. На заднем плане проявилась блондинка с каре, на высоких шпильках и с уверенно схваченными под грудью локтями. «Есть же на свете бабы!» — Алексис отхлебнул из банки и нарочито выпрямился. На экране замелькали большие буквы, сложившиеся в слово: «PARUNĀSIM»²⁹.

— Начинается! Инга! — зарычал он.

Из кухни, вытирая ладони о подол, засеменила Инга. Она плюхнулась рядом и. выскользнув из-под руки Алексиса («Да подожди ты!»), с надеждой уставилась в телевизор. Она аж подпрыгнула, когда из-за кулис вышла моложавая женщина в цветастой блузке и коричневой юбке, которой все зааплодировали.

— Можешь же, когда хочешь! — в сердцах выпалил Алексис. Под женщиной появилась надпись: «Inga (47), gaida vīru no Mančesteras»³⁰.

— А так я уродина, что ли? — развернулась к нему жена.

— Да разве я что-то говорю?! — ретировался он. — Просто вон поработают парикмахеры и эти… как их там… стилисты — и…!

— Значит, все-таки уродина!

— Блин, с чего ты взяла?! Я только…

— Тихо! — одернула Инга. — Послушать дай!

— И когда он в первый раз уехал? — спросила крашеная дура.

— В 2004-м, сразу как границу открыли. Работы у нас в городе не было, а надо и за продуктами, и за коммуналку платить… Сидели в кредитах по уши! И я-то так рассудила: «Почему бы и нет, пусть попробует».

— И подолгу он пропадал?

— По шесть месяцев! Потом неделю-другую побудет дома — и обратно.

— Шесть месяцев! А жизнь-то ваша улучшилась?

— Куда там! Центы какие-то оставались!

— Центы?! А что же он делал с зарплатой?

— Как что!? Пропивал!

— Даааа…

— Да это ведь не главное, главное, что мы совсем чужие друг другу стали… — Инга уже не могла сдерживаться — и первая слезинка скатилась по щеке. Зрители по команде вздохнули.

— Умеешь ты на жалость пробить! — турнул ее в бок Алексис и притянул поцелуем к себе.

— Могу, когда хочу, — нырнула под плечо Инга. В студию под недовольный гул публики, пошатываясь, пробирался усталый человек в заляпанной краской робе.

— Красавец! — промурчала Инга. Человек нашел пульт и изо всех сил за него уцепился. Внизу промелькнуло: «Aleksis (48), mājās atgriežas katru pusgadu un dzer»³¹.

— Что ей еще надо!… Она вообще… понимает?!. Ни хрена! — Крики Алексиса время от времени прерывались закадровым писком. Инга достала платок и беззвучно в него заревела. — Ты… кое-как доезжаешь до Польши. С этими… вонючими гастарбайтерами трясешься до Франции, потом под этот… как его… Ла… Ла-Манш. Ищешь объявления… звонишь… никто не отвечает… бабки списываются… вкалываешь с утра… до вечера… ютишься в малюсенькой комнате на четверых…

— Во заливает! — с гордостью заерзала на диване Инга.

— Да мне Харальдс рассказывал! Я бы сам ни за что на такое не согласился!

— И разве после всего Вам не приятно снова посидеть у теплого домашнего очага? — осведомилась ошарашенная сексуальная штучка.

— Еще как!.. Я… целый город могу купить!

— Однако Вы покупаете спиртное?

— Я столько… друзей не видел… Там же ни одного… родного лица… поговорить не с кем! Леса — койка — леса. Язык… черт ногу сломит!

— А как же жена?

— А что… жена?! — Алексис размахнулся и едва не повалился за пульт. — Она всегда… со мной. — Из разных концов зала очередью посыпались неодобрительные реплики. — Она всегда со мной, — повторил Алексис и пополз Инге под передник.

— Алек, ну перестань… — нехотя сопротивлялась она. По обеим сторонам мирились.

— Когда-то давно вы поклялись быть в горе и в радости, в богатстве и бедности, в болезни и в здравии… — напутствовала ведущая. Камера пролетела по утопающей в овациях публике. — Алексис, ты обещаешь, что не будешь пить и редкие свободные дни проводить с семьей?

— Обещаю, — Алексис отряхнул пальцы о комбинезон, проковылял к жене и принялся бережно вытирать уже вовсю хлеставшие из нее слезы.

— Инга! Ты теперь знаешь, как сложно мужу в Англии и что ему нужно чуть больше заботы и ласки, когда он на побывке?

— Знаю! Я же не догадывалась, как ему тяжело! — рухнула в объятия Алексиса Инга. Под ними зажегся финальный титр: «Aleksis un Inga, atkal kopā»³².

— Любите друг друга, говорите друг с другом — и тогда все у вас будет хорошо, — торжественно предсказывала блондинка. — А мы встретимся с вами ровно через неделю, чтобы разрешить еще одну невероятную и непридуманную историю.

Примечания

29

ПОГОВОРИМ (лтш.).

30

Инга (47), ждет мужа из Манчестера (лтш.).

31

Алексис (48), домой возвращается каждые полгода и пьет (лтш.).

32

Алексис и Инга, снова вместе (лтш.).